Ей не холодно?

Необходимое пояснение. В Москве имеется энное количество
рекламных стендов высотой несколько больше человеческого роста,
стоящих обычно у края тротуара поперек движения. Часто там
установлена карта города, иногда какие-то дурацкие картинки, над
которыми народ издевается, придумывая анекдоты ("Имидж ничто,
жажда все", - сказал бизнесмен, выйдя из Мерседеса-600 и
наклоняясь, чтобы попить из лужи"), а недавно вот появилась
девушка, по зимнему времени как-то очень уж легко одетая...

"Это же надо так нажраться... - мрачно бурчит сержант, заполняя
протокол, - ты представь, себе, Коля, - продолжает он, обращаясь
к напарнику, - этот пидор напяливал куртку на рекламу, знаешь, у
Большого Каменного моста, эта, блядь в трусах и лифчике зачем-то
там стоит, так он куртку с себя снял и на нее напяливал..."
Заполнение протокола мерно идет своим чередом. "Чего там у него,
Коля, в сумке?" Коля заглядывает в сумку. "Да журнал какой-то...
бумаги всякие..." "А что за журнал?" - вопрошает сержант
напарника. "Эта, как его... химия и жизнь..." "Ааа... хи-имия...
ну, бля, химик, поедешь сейчас..." - говорит сержант, услышав,
что подъезжает машина из вытрезвителя.

Ночь. Мирно спят клиенты вытрезвителя номер N столицы нашей
Родины Москвы. Лунный свет почти не проникает через окно, к
которому прикноплена газета.

Слабое свечение медленно возникает посреди комнаты. Оно нарастает
так плавно, что момент его возникновения было бы трудно
определить. Но и некому определять. Клиенты мирно спят. Еще бы не
спать после таких похождений... Один из них почему-то открывает
глаза. Посреди комнаты, немного выше уровня пола - но его это
спросонья не пугает - или он еще не вполне протрезвел? - стоит
женщина; из одежды на ней лишь трусики и лифчик - немного по
зимнему времени. Она улыбается и протягивает ему руку. Он
медленно слезает с кровати, поматывая головой и щурясь, и
подходит к ней. Она берет его за руку и идет с ним к двери. Он,
кажется, все-таки протрезвел; глаза его расширяются от изумления,
но она, крепко держа его за руку, проходит через дверь насквозь.
На мгновение перед ним открывается видение ночной улицы, сзади
как-то приглушенно брякают части распавшегося и осыпавшегося на
мостовую замка, видение улицы гаснет, он видит перед собой
раскрытую кровать у себя в комнате и валится на нее.

Утром доцент и по совместительству редактор журнала "Химия и
жизнь" долго жмурится и пытается припомнить вчерашнее - с кем и
где пил, и какая-то женщина, и ему казалось, что ей холодно, а
потом какой-то замок, и кто-то вел его за руку... Его сумка
почему-то стоит на стуле около кровати, а не в углу комнаты, где
он всегда ее кладет.

Просто она не знала его привычек...