Выбор

- Вы находитесь в привычной для вас обстановке просто для того, чтобы
ничто не отвлекало вас от существа нашего разговора - произнес голос. -
Вас давно и сильно интересовал вопрос, ответ на который Вы сейчас
получите. Чтобы получение этого ответа, точнее - способ получения
этого ответа - не вызвало у вас новых многочисленных вопросов, разъясню
ситуацию. 

Голос сделал - если можно так сказать - некоторую паузу.

Я сидел в кресле, передо мной на столике стояла вазочка с печеньем и
чашка с кофе, по ту сторону столика была ровная белая стена - стол
упирался в нее. Даже не белая, а какая-то пустая, словно подернутая
туманом.

- Живые существа задают великое множество вопросов - сказал голос. -
Хотя разных среди них немного. Почему она меня не любит или разлюбила,
и как сделать, чтобы полюбила. Почему умер или погиб именно он или
она, за что мне - или ему - это... И так далее. На некоторые из этих
вопросов - если говорить на языке существ, задающих вопрос - нет
ответа, на некоторые есть, но они его не поймут или поймут
неправильно. Вы - редкий случай. Заданный вами, друг мой, вопрос
задают довольно редко. Вы потратили много сил на нахождение ответа. И,
надо признаться, даже немного продвинулись по пути, ведущему к ответу.
Впрочем, нет... но некоторые черты ответа вы уловили... 

Голос на некоторое время смолк.

На стене начало формироваться подобие изображения. Это были уходящие
вдаль серо-голубые кольца. Как тоннель?

- Вас, - продолжил голос, - интересовало, почему миллионы евреев
безмолвно шествовали в газовые камеры нацистских лагерей. Вы
изучили литературу и пришли к правильному - впрочем, неоригинальному -
выводу, что в среднем евреи проявляли не меньше, а больше воли к
жизни, чем другие народы. В гетто были восстания, о многих мы даже и
не знаем, но и те, о которых известно... Бойцы погибали, но забирали с
собой в десятки и сотни раз больше... впрочем, что об этом говорить. Но 
у вас оставалось некоторое чувство, что сопротивление могло бы быть, так
сказать, более массовым. Тем более, что героизм евреев, осваивавших
Палестину до создания государства Израиль и затем строивших это
государство, был именно тотальным. Жизнь в то время и в том месте была
подвигом для каждого человека и каждый час. И вам это казалось
странным. Вам это казалось несоответствием. 

Голос снова умолк.

Странно, - подумал я, - пью, а чашка по-прежнему полная и кофе горячий.
И кстати, хороший кофе.

- Позже, изучая литературу о еврейских подпольных организациях времен
британского мандата, - продолжил голос, - вы обнаружили совсем уж
странный факт. Подпольные мастерские Хаганы - организации,
осуществлявшей еврейское вооруженное сопротивление в Палестине, - 
неоднократно подвергались разгрому. Инженеры и рабочие, попадавшие в 
лапы британской разведки, погибали. Но мастерские возрождались, причем 
чуть ли не на следующий день. И опять начинали делать оружие буквально из
ничего. И вот тут, голубчик, вы учуяли разгадку. Ведь и там, и там
ситуация была явно аномальная. И хоть аномалия была с разным знаком,
но смысл ее был одинаков - люди. Маленький народ продемонстрировал
миру и неординарную способность к гибели, и неординарную способность к
борьбе. Но и для той, и для другой были нужны люди. Я правильно излагаю
ход вашей мысли? - спросил голос. 

Я поглядел в пустое пространство перед собой и кивнул. Голос излагал 
правильно.

- Теперь я сообщу Вам нечто новое, - продолжил назидательно Голос. - Вы,
как социолог, должны знать, как влияет на продолжительность жизни
алкоголь и табак. Поэтому евреи должны были бы жить существенно
дольше других. А этого нет. Почему? Я знаю, что вы интересовались
статистикой, но не слышал, какой вы сделали вывод. 

"Слышал", - в некотором изумлении подумал я, - в каком смысле "слышал" и 
"не слышал"? Гипотеза у меня была, но я ее нигде не излагал, так что 
слышать он не мог...

- Вслух вы никаких гипотез не излагали, - продолжил голос, - а мысли
слушать неэтично.

- Мне показалось, - ответил я, - что сравнивать народы по средней
продолжительности жизни нельзя. Во-первых, когда народ живет в
некомфортных условиях, вне региона, где формировался, там ему плохо.
Как негру на полюсе. Во-вторых, моральные нагрузки. 

- Ага, - сказал голос, - аргументация интересная, но дело обстоит иначе. А
именно вот как. С помощью некоторых процедур еврей, пришедший к
пониманию этой ситуации, может отправиться в прошлое - в одно из двух
уже названных нами мест. И либо свершить свой путь, послужив Мне,
участвуя в решении поставленных Мною моему народу задач. Либо свершить
иной путь, внеся свой вклад в строительство государства Израиль. Вот,
собственно говоря, и все. Это ответ на Ваши вопросы. 

Голос на некоторое время умолк.

- Вы, конечно, понимаете, мой друг, что вернуть вас в ваш мир с этим
пониманием мы не можем. Кроме того, врачи, которые уже десять минут
терзают вас дефибриллятором, были бы очень удивлены вашему
воскрешению. Так что теперь перед вами простой и понятный выбор. Либо
состав, идущий в Освенцим - как это у вашего Галича - "колеса, колеса,
колеса", так? - либо мастерские Хаганы. Конечно, ваш инженерный талант
нужнее там... но, поверьте, в лапах у британцев не слаще. В Освенциме
по крайней мере будут нацисты - и сразу понятно, кто это и чем дело
кончится. И вы сможете броситься на проволоку. А тут вы еще будете 
мучиться от того, что вас будут пытать... культурные люди.

Я молчал - в ужасе от собственной нерешительности. Туман медленно
рассеялся. По другую сторону стола, в таком же кресле сидел мужчина
средних лет - или немного старше, в просторной черной кофте с отложным
воротником. Руки его лежали на столе, рот был немного приоткрыт, веки
чуть опущены, и было видно, как он страшно устал. Он посмотрел на
меня, еще немного помолчал, опустил глаза и произнес:

- Прямо и не знаю, что вам посоветовать, голубчик...