Мне тоже интересно

                                                  М.А.                                             

- Какая тебе, в сущности, разница - что в твоей жизни было
важнее: озарения или работа?
- Ты будешь смеяться... но, понимаешь, мне обидно....
- Великое чувство...
- Нет, ты меня пойми, мне женщина сказала, что я не сделал
гениальных открытий, а я ей ответил, что да, гениальных не
сделал, хотя кое-что... да, кое-что сделал. Из моих пяти десятков
научных публикаций было три или четыре, как иногда говорят,
пионерских.
- Да, это правда. Я знаю.
- Конечно, результаты не ахти какие гениальные, но - новые. И в
педагогике я кое-что сделал, и в социологии, и в демографии...
- Конечно. Но смотри: ты же сам говорил, и не раз, что главное -
это твои компиляции, твои обзоры, сборники, где ты был
составителем. Что они лежали на столах всех твоих коллег, а на
оригинальные твои работы никто не ссылался. Ты сам это говорил.
- Сам, да. Но это не значит, что был прав. И кроме того, мог
говорить как раз потому, что пытались доказать обратное.
- Просто из любви к спорам?
- Не просто. Мне нравится возражать, потому что от поддакивания
нет ровно никакого прока - ни собеседнику, ни себе. Поэтому
полезно возражать - ну, если есть что и по делу. Противнику
польза, и себе интереснее.
- Хорошо. С этим я готов согласиться. А что будем делать с
основным вопросом?
- Так я за этим и пришел. За критерием.
- Очередной искатель философского камня?
- Ну зачем так... если общего критерия нет, готов остаться с
вопросом.
- Ну конечно, нет... но мне тоже интересно. Я сделаю сейчас вот
что, мой хороший...

Я передернулся - меня пробрал мгновенный, но сильный озноб - и
удивленно посмотрел на собеседника. То есть на место в
пространстве, из которого раздавался его голос.

- Я только что мгновенно снял с тебя две копии. И сейчас я
беседую одновременно и с тобой, и с твоими копиями. Причем,
радость моя, одной из твоих копий я доказываю - и через пять
минут по твоим часам более чем убедительно докажу, - что важны
только его - то есть твои - оригинальные результаты, а другой за
те же пять минут докажу, что важны только обзоры и компиляции.
- А потом посмотришь, кто будет более доволен и как они будут
жить дальше?
- Э, нет. Я волью их сознание, их осознание и их уверенность в
тебя. И посмотрю, как ты отреагируешь.
- То есть я ощущу все, что ощущали в эти пять минут они?
- Хуже. Ты вместишь в себя обе их уверенности - уверенности в
противоположном. И оба их удовольствия - удовольствия, что они,
наконец, поняли...
- А у меня крыша не того?
- Не знаю. Но публично доказывать ты сможешь оба тезиса - и
оч-чень успешно! И даже себе при желании сможешь доказать - то,
что захочешь.

* * *

- И теперь ты думаешь, как это круто и что ты один такой, что
совмещающий в себе две противоположные уверенности? Или небось,
думаешь, что всякий человек, страдающий двоемыслием - а таких
вокруг тебя всегда было как отсюда до горизонта - таков же? Так
ты учти, что эти двоемыслители, если говорить честно, не двое-, а
безмыслители. Они же на самом деле ни в то, ни в это не верили, а
просто говорили в каждый данный момент и в каждом данном месте то,
что было нужно начальству. А вот некоторые философы действительно
совмещали в себе две уверенности. Ох, и несладко же им жилось...
А ты как, доволен?

- Ну, наверное, да...
- Ага. А эти двое, что в тебе, они как?
- Вот они-то довольны. То есть счастливы.
- Ага... а ты знаешь, что я подобный эксперимент делал много раз?
И что...

- Ой, можно я?
- Ну?
- Что в девяти из десяти наоборот?
- Ха. В девяноста девяти!
- Ого... то есть от любой уверенности человек делается
несчастлив? Да?
- Как правило.
- Потому что уверенность требует действий?
- И поэтому тоже. Иметь два мнения очень удобно: всегда можно
вытащить нужное - и другому, и себе.
- Но ведь у меня теперь их тоже два.
- Да. Но тебя каждое побуждает делать: одно - одно, другое -
другое. А другой человек использует их с целью прямо
противоположной: одно - чтобы не делать другое, а другое - чтобы не
делать... одно. А поскольку на более глубоком уровне почти каждый знает,
что хорошо и что плохо, то такого человека от самого себя тошнит.
Вот смотри...

* * *

Из двух соседних кабинок вышли два внешне одинаковых человека, с
удивлением и отвращением переглянулись, медленно двинулись друг
другу навстречу, сблизились, раздался легкий хлопок... Я увидел
одного, тупо озирающего мир, и понял, что затрепался, что уже
неизвестно сколько времени, дела ждут и надо бежать. Меня от себя
не тошнило. Отнюдь нет. Но...

Но крыша... да, крыша ехала.