"Что такое "воет ветер?" - спросил его сын. Дети безошибочно
выделяют из речи неформальные построения. "Сейчас уже поздно, -
ответил он, - всем пора есть, а завтра объясню". Психолог как-то
сказал ему, что напоминание на следующий день о заданном вопросе
развивает память ребенка, и он этим пользовался. Дети накрыли на
стол и расставили еду. Все ели за одним столом - три семьи,
экипаж станции. Было тесновато, но зато дети в таких условиях
рано начинали есть самостоятельно и аккуратно. На кормление с ложечек не
было времени, и только самую младшую - дочь Физика - кормил
старший сын Геолога. И делал это не без удовольствия.

Обитатели станции не так уж много времени проводили вместе;
сейчас одновременно с едой они обсуждали программу на завтра.
Физик и Геолог собирались на транспортере к горам: радар
зафиксировал усиление излучения, надо бы посмотреть на месте. "Я
оставляю вас одного в женском коллективе, - обратился Физик к
Биологу, - вы с ними построже...". Но Биолог собирался заниматься
своими зверушками. Его жена, Инженер - настраивать бурильные
установки. Вчера одна из них барахлила... и вообще пора проводить
профилактику. Двое, как всегда - контроль автоматики,
координация, связь, дежурство.

Дети кончили уборку и, не дождавшись, когда взрослые обратят на
них внимание, позвонили в игрушечный колокольчик, который они под
руководством Геолога изготовили из металла, выплавленного из
местной руды. Конечно, игрушка, но зрелище льющегося металла даже
младшие запомнили, наверное, надолго. "Что мы знаем о детской
психологии?" - любила говорить Врач.

Колокольчик напоминал взрослым, что они на час поступают в
распоряжение детей. Этот час, от ужина до сна, один день
посвящался занятиям по обязательной программе, один день - по
свободной. Час в день - это немного. Да, но ведь дети почти не
бывали одни - а при любой работе взрослый может немного поговорить
с ребенком, особенно если это воспитанный ребенок, а тем более -
если этот ребенок ему помогает. В мире так много интересного, и если о 
каждой вещи рассказывать хотя бы пять минут... Но этот час принадлежал 
детям полностью. Иногда дети предпочитали общаться с взрослыми наедине,
иногда они решали провести время вместе.

Свободную программу они любили, конечно, больше обязательной.
"Но, - говорил им Физик, - надо и Биологу дать отдохнуть", - (к
свободной программе чаще всего дети привлекали его или
Психолога) и уводил их рассказывать, почему падает выпущенный
из рук камень, одновременно наблюдая, как старшие осваивают
сейсмограф. Впрочем, особенно дети любили, когда Геолог
рассказывал о своих полетах - может быть, потому, что рассказывал
он редко. Геолог был старше остальных членов экипажа, и опыт
полетов у него был заметно больше. Слушая его, старшие дети
примеряли подвиги на себя, младшие же воспринимали его слова, как сказку.
Обычные сказки рассказывала младшим Врач.

Общались с детьми все обитатели станции, но, конечно, в разной
мере. Биолог любил это больше всех и лучше всех умел. Все
понимали, что после возвращения ему будет предложена работа
педагога. Дальние станции с недавних пор использовались для
отбора педагогов. Конечно, не все летели в космос, чтобы - может
быть - через три года получить такое предложение. Однако именно
их старались включать в экипажи.

Биолог потянул за ручку, из потолка выдвинулся проектор. По
экрану поплыли изображения. Как на демонстрации мод,
разворачивались обладательницы вуалевых хвостов, фантастической
раскраски, выпученных глаз и зубчатых плавников. По экрану
неслись акулы, меч-рыбы и дельфины - "мастера ламинарности". Он
рассказывал детям об эволюции, о приспособительных признаках и
экологических нишах, об оптике замечательных телескопических глаз
и интерференционных покрытиях хвостов. Как обычно, зашел Физик,
дети не возражали, и он добавил немножко о глазах, а потом
рассказал о механике движения китового хвоста, о полете летучей рыбы и
заодно о плавании птиц, а на десерт - о бифокальных глазах умной
рыбки, которая хорошо видит и в воде, и в воздухе. Час, как
обычно, немного затянувшийся, кончился. Младшие просили еще. Но -
"Завтра тоже день", - сказал Биолог. Старшие постелили кровати
младшим и себе.

Он раздел и уложил ребенка, обменявшись с ним традиционными
репликами ("Я не буду спать". - "Пожалуйста, не спи". - "Но я не
хочу лежать в темноте". - "А я не могу спать на свету". - "Ну
хотя бы погладь меня"), погладил ребенка, разделся и лег сам.
Длинный день, наполненный работой, исследованиями, общением со
своим ребенком и детьми остальных членов экипажа, был позади. А
впереди был такой же день, может быть, с чем-то новым, может
быть, интересным, может быть, опасным.

Невысокие горы, протянувшиеся вдоль северной части горизонта,
слабо фосфоресцировали в темноте. Для того, чтобы увидеть это, не
было необходимости открывать штору иллюминатора - контуры этих
гор он мог безошибочно изобразить по памяти. Человек лежал с
закрытыми глазами и думал.

"Почему он спросил про вой ветра именно сегодня? Что толкнуло?
Позавчерашнее кино? Не похоже... Акустика, колебания - вроде у
Физика сейчас другой материал. Интересно, откуда само
выражение?.."

Когда Биолог иногда замечал своего, да и любого другого ребенка у
иллюминатора, он старался не шуметь. Что мы знаем о детской
психологии? Ну, конечно, в экипаже был Психолог, любимая тема разговоров с
детьми - естественно, о человеке. О мозге и сердце... Между
прочим, ее уроки часто слушали и взрослые члены экипажа. Кнопочку
нажал - и слушаешь, никому не мешая, если учитель не против.
Геолог, кстати, не любил, чтобы слушали его разговоры с детьми. А
что до знания педагогики... Предки наши воспитывали без науки - и
вроде бы не очень плохо. Не важнее ли, чтобы учитель знал свое
дело и хотел учить? А воспитает жизнь - в меру трудная, в меру
опасная и, главное, интересная. Конечно, жизнь сама по себе
никого не воспитывает, воспитывают люди. Но живущие такой жизнью,
а не рассказывающие о ней. С этой - впрочем, вполне тривиальной -
мыслью Биолог и заснул.

Станция была маленькой, а потому тесной. Маленькое здание на
чужой планете легче построить, а малогабаритную аппаратуру легче
до него довезти. Но теснота и однообразие были главными
проблемами при полетах в космос. В корабле еще теснее и еще
однообразнее, чем на станции. Люди плохо переносили многомесячное
пребывание в металлических бочках, утыканных изнутри шкалами и
кнопками. Больше шести-восьми человек в дальней экспедиции, по
существу, не нужно, и они за годы полета успевали надоесть друг
другу так, что по возвращении экипаж приходилось лечить. Не
посылать же десятками людей для "создания атмосферы" и не строить
же километровые корабли с лесами и озерами внутри?

И тогда один из врачей, которому пришлось расхлебывать
последствия очередного полета, предложил идею, не вызвавшую
поначалу даже критики, настолько она казалась дикой. Рассуждал он
так. Люди надоедают потому, что они не меняются. А с чего бы им
меняться? Они уже вполне сформировались, это взрослые люди.
Отсюда вывод - брать в полеты детей. И если члены экипажа
интересуются детьми, педагогикой и психологией, а таких людей
среди специалистов много, то в полете им скучать не придется. Не
придется и беспокоиться за детей - образование они получат
первоклассное. Все ясно, просто и верно, но все же что-то внутри
против этой идеи восстает. После многих лет борьбы автор идеи
добился проведения серии экспериментов по воспитанию детей на
удаленных станциях. Впрочем, наверное, ему бы это все же не
удалось, если бы не нашелся соучастник. На планете всегда был
проблемой отбор педагогов, и в одной голове родилась безумная
идея - отбирать педагогов, наблюдая, как люди воспитывают детей
"в отрыве" от цивилизации. И эти двое, рассказывая педагогам о
проблемах полетов в космос, а организаторам полетов - о проблемах
педагогики, ссылаясь на все возможные авторитеты и друг на друга,
добились-таки своего.

* * *

Он спал. Синий прямоугольник в середине потолка над его головой
непрерывно свидетельствовал своей синевой, что на станции все в
порядке. Шестеро взрослых и семеро детей - кто-то спал, кто-то
видел сны, чья-то дочь повернулась во сне, откинула ручку и
что-то пробормотала, кто-то думал о завтрашнем рейде к горам, а
кто-то думал, как напроситься в этот рейд... Сейчас заснут и эти.

* * *

Утром все встали, помылись, поели, дети убрали посуду и, прежде
чем приступить к работе, Биолог поставил стул напротив
иллюминатора, посадил ребенка на колени и включил наружные
микрофоны. Завыл ветер, никогда не стихающий ветер третьей
планеты альфы Лиры. Сын сидел у него на коленях, они смотрели на
песчаную пустыню, на скалы вдали, и слушали вой ветра.

Понемногу около них собрались остальные дети.