События эти - от начала до конца - длились две недели, а
драматическая часть - всего пять дней.

Ни для кого не секрет, что все страны борются с угрозой новой
войны и все к ней готовятся. Борется и готовится каждая, конечно,
по-своему, но в конце концов все будет едино. У войны много
разновидностей - атомная, химическая, бактериологическая,
биологическая и еще сколько-то, которых не знаете вы, но знаю я,
и еще сколько-то, которых не знаю я, но знают те, кто выше меня,
и так далее. Например, можно снять озоновый экран или вызвать
землетрясение...

Жил да был один биохимик, который, идучи на работу, предъявлял
пропуск три раза и должность свою отправлял при искусственном
освещении. Заметим, что по спектру излучения лампы дневного света
от солнечного света все же отличаются, и для истории, о которой
мы повествуем, это весьма существенно. Занимался сей биохимик
разработкой психотропных средств. Чайная ложка - нет, не на
стакан, а на средних размеров город, - и население рыдает от
скорби или танцует от радости (в зависимости от того, из какого
пузырька была наполнена чайная ложка). Искал этот химик средство,
вызывающее страх, но судьба ему не улыбнулась, а ухмыльнулась (с
химиками это бывает), - он нашел средство, уничтожающее страх.
Должность начальника отдела и прибавка к жалованью были уже,
можно считать, гарантированы, но нашего героя стали, как пишут в
романах,- "одолевать сомнения". Дело в том, что его давно
интересовал вопрос - какая часть нашей жизни управляется страхом.
Не подумайте, что он был пацифистом, просто ему захотелось
побаловаться. Насинтезировав флакончик своего средства
(химическое его название слишком длинно для нашего рассказа, а
про себя он называл его "анафобин"), наш химик отправился в
небольшой туристский поход. Вечером в субботу содержимое пузырька
булькнуло и растворилось в водах могучей реки, из которой брал
воду славный город, под которым ковал будущее оружие наш герой.

На первый взгляд, боевое применение анафобина очевидно - солдат,
не ведающий страха. Но ведь он не боится и своего фельдфебеля!
Только сознательность может повести его на врага, но анафобин ее
вовсе не увеличивает. Что и показали печальные события,
разыгравшиеся дальше. Люди, зараженные анафобином, переставали
ходить на работу и платить налоги. Впрочем, взимать налоги они
тоже прекратили. Вот правила дорожного движения, как это ни
странно, соблюдались. Всюду возникали митинги, народ требовал
такого, что и язык не поворачивался... И солдаты не стреляли в
демонстрантов, тайная и явная полиция не полицействовала, и, что
забавнее всего, представители власти вылезли из бронированных
вертолетов и общались с людьми. Более того, они обещали и даже
предприняли некоторые послабления - они больше не боялись своего
народа. Кто знает, чем бы все это кончилось, но спохватились
военные - не те, конечно, что были в городе, они уже не были
военными, а другие. И порядок был бы наведен. И от города мало бы
что осталось. Но прошло пять дней. А солнечное облучение
индуцирует разложение анафобина. А успевает он разложиться за
пять дней. Доза солнечного света, индуцирующая разложение, очень
мала, и даже если ввести человеку анафобин в темноте, то он
начнет разлагаться, когда человек окажется на свету,- ведь
кровеносные сосуды на лице близко подходят к коже. Вот через пять
дней, - которые не потрясли мир, - все и кончилось. Позже все
равно была проведена тщательная санация города. Ведь человек,
помнящий, как он ничего не боялся, боится уже меньше.

Мы ведем исследования, мы пытаемся создать "ориентированный
анафобин", но пока что безуспешно. Думаю, что ничего из этого не
получится - не может химия, даже "био", знать, кто свой
фельдфебель, а кто чужой. И все же иногда мне снится: получив по
дозе анафобина и закутавшись с головой в черную ткань, мы,
бесстрашно спотыкаясь, бредем по болоту и непрерывно стреляем.
Локти моих соседей по строю непрерывно дрожат. От выстрелов.