"Мойщик-уборщик подвижного состава"

Тентаро Судзуки, книгами которого мы зачитывались во времена
прошлого Самиздата, писал, что сатори может настигнуть нас в
любой момент. Ко мне оно пришло в метро: когда я услышал слова, 
вынесенные в заголовок.

* * *

Иногда вагон пуст, лишь пакеты от чипсов да обычная грязь. Летняя
- летом, совсем другая - зимой. Иногда в нем люди, я мешаю им, а
они - мне, и мы связаны неразрывно, но не этим, а тем, что без
меня они захлебнулись бы в отходах, а мне без них было бы нечего
делать. То есть, возможно, без них не было бы меня, а без меня,
вполне возможно, - их. Поезд летит, гремят колеса по рельсам,
вспыхивает свет, шипя, открываются двери, люди выходят и люди
входят, другие или такие же, такие же или эти же самые - вечная
загадка для меня и для них, - а может, входят эти же, но в другой
вагон. Но я не вижу их и не знаю этого, а если я когда-нибудь
выйду, то войду ли я, войду в тот же поезд или в другой? Навряд
ли в тот же самый вагон - такого я не видел ни разу, но мог и
проглядеть. Пакеты от чипсов, летом - летняя грязь, совсем другая
- зимой, норковые манто, трясущиеся щеки, юбки выше пояса, ноги,
танцующие на ходу, умные книги и милые улыбки, пустые взгляды и
веселенькие хайратники, студенты и преподы, бизнесмены и бандиты,
менты и бомжи, старцы и дети, мужчины и девушки, я двигаюсь вдоль
вагона, я, мойщик-уборщик подвижного состава, а раз в десять лет
я достаю ключ, поворачиваю его, перехожу в следующий вагон - и
все сначала.

* * *

Он повернул ключ и замер. На этот раз перед ним был не вагон.
Перед ним была кабина водителя.

В кабине было пусто, лишь луч резал черноту тоннеля да стены
его летели назад.

* * *

Он понял - где-то там, там, намного выше, зажигались огоньки на
пульте, когда поезд пролетал станции.