Характерное свойство фольклора - стандартность описания, зачина, речевые формы. За реками, за горами жил да был трехглавый семихвостый Иванушка-дурачок, стерегла его царевна-краса, и лишь Аллах знает больше... Описания людей в разного рода репортажах и интервью - тоже, в некотором роде, фольклор. Полноватая, но ладная фигура, добрая усмешка в уголках понятно чего и неизменная трубка из можжевелового корня в соответствующем месте. Когда меня вызвал гл.ред. и сказал: "Нужен материал о коммодоре Пирксе", - я слегка (слегка - журналистская "жизнь полна неожиданностей - сказал Волк, проваливаясь в волчью яму") удивился. "Не очень мой профиль, - произнес я хорошо отработанным тоном не возражения, конечно, но консультации, - я ведь больше по железкам". "Вот и отлично, - таким же конвенционным тоном ответил гл.ред., и соизволил тонко пошутить, - говорят, он железный человек."
* * *
Я действительно всегда писал о науке и технике. Так что задание было необычным. Но интересным. И мне захотелось решить задачу нестандартно. Не фольклорно. Без полноватых и ладных фигур. И как человек, пишущий о науке и технике, я должен был осознать, на какой вопрос хочу ответить или что хочу сказать. Иной способ работать - петь, когда поется - я оставляю поэтам и шаманам. Итак, что я хочу понять, договариваясь о встрече? - я положил правую руку на клавиатуру телефона, а левой раскрыл телефонную книгу. Пилюгин, Ван дер Пим, Пин-Ван-Мин, лорд Пиперхаус, Пиркс. Я хочу понять, как выходит живым этот человек из переделок, в которых запросто гибли супермены, космодесантники, прогрессоры с лингвоанализаторами, герои девичьих грез. Я хочу понять, как он сумел разгадать загадку "Ананке" и принять на себя ответственность в казусе "Терминуса". Как он сумел вернуться уже с того света - из небезызвестного "Патруля", как он прошел - поставив рекорд, продержавшийся много лет - "Испытание". Почему ему удалось перехитрить сломанную аппаратуру "Условного рефлекса" и вполне исправных роботов "Дознания". Почему он не вмешался в дело "Альбатроса", о чем думал, победив в "Охоте на Сэтавра", а о чем - упустив межзвездный корабль, о чем позже сам и рассказал ("Рассказ Пиркса").
- Пип. пип. Пиркс слушает.
- Наш еженедельник хотел бы ...
- Ваше предложение я понял. Соедините меня с главным редактором, но так, чтобы вы нас слышали.
- Здравствуйте. Говорит Пиркс. Вы хотите иметь мое интервью. Два вопроса: условия в вашем издании обычные - текст - ваша собственность, но вы гарантируете правильность передачи моих слов и материал в окончательном виде я подписываю?
- Да.
- Второй вопрос. Основная тема?
- У нас в еженедельнике есть рубрика "Лицо нашего времени". Мы даем интервью-портреты. Портрет времени и человека путем рассказа о деятельности этого человека. Побочные вопросы и разные мнения, конечно, тоже...
- Мм... Хорошо. Сегодня в 19.30 или... послезавтра в 15.30 Вас устроит?
- Секундочку... нашему фотографу удобнее послезавтра. Вы не возражаете против фото?
- Не возражаю. Я буду в представительстве КОСНАВ. У них мой кабинет 416. В 15.30 жду.
* * *
Дело было не в фотографе. Мне просто захотелось прочесть еще раз то, что уже было о нем написано. И я прочел. И еще раз убедился - на мой вопрос ответа нет. А что есть? Есть описания событий. Есть "общее восхищение" - реакцией ("Ананке", "Испытание" - кстати, не такой уж быстрой!), рассудительностью ("Условный рефлекс", "Альбатрос"), решительностью ("Терминус", "Охота на Сэтавра" - но не слишком ли решительна она была?), и... и непонятно чем в "Дознании", "Патруле" и той странной истории, которую в фольклоре - астрофольклоре - именуют "Рассказ Пиркса". И хотя в истории с "Дознанием" можно сказать, что стоит восхищаться к месту примененной глубокой интроспекцией, но ясно, что дело не в интроспекции - на нее способен любой, - а в том, что она была применена вовремя. Вовремя - вот в чем штука! - хорош был бы Пиркс со своей интроспекцией в "Патруле"... И не у кого было бы мне брать интервью. С этой не слишком глубокой мыслью я и отправился на встречу.
* * *
Коммодор Пиркс сидел за столом и грыз яблоко. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. О виде спорта можно было не спрашивать - коммодор Пиркс не занимался спортом. "Свое дело надо делать профессионально, если уж вам так повезло в жизни, что вы думаете, что выбрали его сами", - эту его фразу часто цитируют, опуская, однако, продолжение, которое я обнаружил в книге историка астронавтики Минковского: "Единственное, в чем каждый должен быть профессионалом - любовь. Мужчине хорошо иметь кроме нее одну, максимум две профессии. Эйнштейн хорошо играл на скрипке, но яхтсменом он был уже вполне заурядным". Так что о спорте я не спрашивал. Хобби коммодора было известно всем - работа. "Важно стареть не быстрее, чем снижаются требования к летному составу, и тогда вы будете надолго обеспечены работой", - эту его фразу тоже цитируют. Говорят, он произнес ее с высокой трибуны, напутствуя годовой выпуск Всемирного Университета Астронавтики в Женеве, полторы тысячи курсантов, готовых к любым подвигам. Говорят, от этой фразы даже эти мальчишки - с горящими от предвкушения подвигов глазами - задумались. Тем временем коммодор догрыз яблоко, ласково положил огрызок в корзину для мусора и вопросительно посмотрел на меня. Надо было начинать. "Какой из задававшихся вам ранее на интервью вопросов вас больше всего раздражал и какой - радовал?" - начал я. Коммодор с интересом посмотрел на меня, явно прикидывая, какой части отведенного мне времени я стою. Затвор тихо щелкнул. Мария была не самым лучшим редакционным фотографом. Но Пиркс был неравнодушен к интересным женщинам и не очень это скрывал. Может быть, не вполне академический ход, сознаюсь, но, в конце концов я - журналист, а не столп морали общества. Столпы морали зарабатывают мно-о-го больше... Интервью началось.
* * *
* * *
Я, конечно, напишу подробно об этом разговоре. В конце концов я - журналист, и это - редакционное задание. Но большой материал всегда создается на основе какой-то концепции. А концепция у меня теперь есть, и верна она или нет - но это моя концепция и другой у меня нет. Я изложу вам ее вкратце - этот полуторачасовой разговор, несмотря на милый тон, вымотал меня так, что сейчас я хочу одного: лечь. Кто кому задавал вопросы? Инструкции пишутся многими людьми, точнее - они создаются многими людьми, их опытом, знаниями, задачами, которые они решили или не решили. Часто - их жизнями. Итак, любая инструкция, или рекомендация, или обычное мнение и т.п. - это коллективный опыт. Юнг пошутил бы - "коллективное сознательное". А теперь обратите внимание, как Пиркс нарушал их. Немного, но всегда именно тогда, когда надо было нарушить. Он долго думал ("Ананке", "Дознание"), иногда почти-почти! - "слишком долго" ("Патруль", "Испытание"), а потом действовал по-своему ("Условный рефлекс", "Терминус") или не действовал совсем ("Альбатрос", "Рассказ Пиркса"), что является зачастую самым трудным и нестандартным действием. От этих ситуаций зачастую оставался в душе скверный осадок ("Охота на Сэтавра", "Терминус", "Рассказ Пиркса"), но что поделать - такие уж композиции расставляла Природа на куске дерева восемь на восемь. Природа предлагала задачи не из учебника, а задачи не из учебника может решить только человек. Человек, а не ходячая инструкция. Конечно, с риском погибнуть или оказаться осужденным этими... столпами морали. Но так же с риском спастись, спасти, решить задачу. А для того, чтобы отказаться от чего-то и "закрыть вопрос", как сделал это коммодор Пиркс в деле "Терминуса" и деле "Сэтавра", надо быть достаточно глубокой личностью, ибо только соразмерив с личностью, можно понять истинный масштаб задач, которые расставляет Природа. Терпеливо ждал моих глупых вопросов и грыз яблоко не главный эксперт КОСНАВа и ООН по астронавтике и не все прочие и прочие и прочие атрибуты и титулы. Это был человек, осмеливавшийся быть самим собой, когда жизнь предлагала задачи, которые нельзя было решить иначе. Жизнь - это задача, которую нельзя решить иначе. Это - мое первое впечатление. Я журналист, и у меня есть редакционное задание. Я, конечно, напишу длинную и хорошую статью. А сейчас я хочу спать; слишком трудно говорить полтора часа с человеком, который осмеливается быть самим собой. Начинаешь пытаться подражать... Как посмотрит на это мой гл.ред?
Бедная моя голова. Где аспирин, куда его задевала Мария?