Польшаков Аркадий
Письмо-лыст запорожцев императрице Екатерине 11

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 9, последний от 16/10/2019.
  • © Copyright Польшаков Аркадий (acropol@yandex.ru)
  • Размещен: 27/10/2010, изменен: 07/12/2010. 522k. Статистика.
  • Роман: Альт.история
  • роман
  • Иллюстрации/приложения: 35 штук.
  • Скачать FB2
    • Оценка: 2.40*15  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Истории известен текст гуморного "Лыста-письма запорожцев турецкому султану Мухаммеду 1V", он широко описан в литературе и на него ссылаются многие ислледователи. А вот второе письмо (лыст) написанное сосланными в Сибирь запорожцами в адрес российской императрицы Екатерины 11 пока ни разу не попадало в руки ни одному исследователю. Очевидно, преданные, ушлые российские чиновники того времени, постарались уничтожить даже малейшие следы того гуморного письма, боясь гнева всесильной немки императрицы. Посколько запорожцы умели писать такие ядреные письма, от которых от смеха и у мрачных людей животы подводило, а хохлушки-хохотушки, как куры, падали сосмеху.Материал публикуется впервые, он значительно сокращен, в нем отсутствую несколько глав.

    •    ПИСЬМО-ЛЫСТ ЗАПОРОЖЦЕВ ИМПЕРАТРИЦЕ
       ЕКАТЕРИНЕ ВТОРОЙ
       (роман Аркадия Польшаков)
      
      
      
       Данное художественное произведение распространяется в Интернете автором свободно, при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления.
       Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав
       НЕ ДОПУСКАЕТСЯ!
       Все права автора защищены.
       Физические и юридические лица, географические названия, страны и континенты, упомянутые в тексте, в большинстве своем вымышлены, образы собирательные и не соответствуют действительности..
       Мнение персонажей не всегда совпадает с мнением автора.
      
       Интересного Вам чтения, друзья!
      
      
       0x01 graphic
      
      
      
      
      
      
      
      
       СОДЕРЖАНИЕ
      
      
       НАЗВАНИЯ СТРАН, КРАЕВ, ГОРОДОВ, ИМЕНА
       ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ......................................
       ПРЕДИСЛОВИЕ...............................................
       ЦЕНННАЯ НАХОДКА.......................................
       ПОДАРОК-ПОДАРУНОЧЕК КРЫМСКОМУ ХАНУ..
       ЯНТАРНЫЕ ОЧИ СНИЛИСЬ ВСЕ НОЧИ...............
       ПОДЛОЕ НАПАДЕНИЕ ЯНЫЧАР НА СЕЧЬ..........
       ПИСЬМО-ЛЫСТ ТУРЕЦКОМУ СУЛТАНУ............
       ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ В СИБИРИ................................
       КАК КАЗАК ЛЮБУБАБУТРАХАНУ ПЕРЕСПАЛ
       С ИМПЕРАТРИЦЕЙ..........................................
       ПИСЬМО-ЛЫСТ ЗАПОРОЖЦЕВ ИМПЕРАТРИЦЕ
       ЕКАТЕРИНЕ ВТОРОЙ.......................................
       ЗОЛОТАЯ БАБА...............................................
       СТАРИК ОБСКИЙ..............................................
       МЕДНЫЙ ГУСЬ................................................
       ДЕМЬЯН МНОГОГРЕШНЫЙ...............................
       ОТКУДА ПОШЛА КИЕВСКАЯ РУСЬ.....................
      
      
       0x01 graphic
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       НАЗВАНИЯ СТРАН, КРАЕВ, ГОРОДОВ,
       ИМЕНА ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ:
      
       ЗАПОРОЖСКАЯ СЕЧЬ - государство в государстве,
       пристанище воинственных козаков-запорожцев;
       РОССИЯ - евроазиатская страна.
       СИБИР - значительная по площади территория,
       простилающаяся от Уральских гор до сопок
       Магадана;
       УКРАИНА (УКРАЛИНА) - европейская страна,
       у которой украли её старое название - Киевская Русь.
       ЗАХУДАЛЬЕ (ЗАУРАЛЬЕ) - озерный край,
       расположенный в Сибири;
       ЗОЛОТАЯ СИБИРСКАЯ БАБА - идол сибирских
       аборигенов;
       СТАРИК ОБСКИЙ - идол обских аборигенов;
       МЕДНЫЙ ГУСЬ - идол аборигенов;
       АЛЕКСАНДР ЮГОВ - писатель;
       ЕКАТЕРИНА 11 - Российская императрица
       (в народе - ЕКАБЕЛИНА 11);
       Князь ТЕМКИН-ПОТЕМКИН - один из
       приближенных (в простонародьи - хахаль)
       Российской императрицы;
       СИРКО - запорожский кошевой атаман Сечи;
       ЛЮБУБАБУТРАХАНУ - запорожский козак;
       НЕЧИПАЙЗГЛУЗДУ (НЕ ТРОГАЙ С ДУРУ) -
       запорожский козак;
       ЯЙЦЯВБОЧЦИ - запорожский козак писарчук Сечи,
       писавший от имени козаков письмо турецкому
       султану;
       ИВАН ГЛОБА - сосланный в Сибирь запорожский
       козак писарчук, писавший письмо Екабелине 11;
       МОГАМЕТ (МУХАММЕД) 1У - султан турецкий;
       ТУРКИ - народность, проживающая в южном
       Причерноморье;
       МАХМУД-КАСТРАТ - главный евнух крымского
       хана;
       АЛТЫН-ХАНУМ - старшая жена крымского хана;
       ИВАН СИВОКОНЬ - запорожский гайдамак;
       ТРЫНДЫЧИХА (СЕМЕНИВНА) - соседка
       СИВОКОНЯ;
       ГАЛЯ - молодая козачка, дочка ТРЫНДЫЧИХИ;
       ГРЫЦЬКО-ТАРАН - атаман сосланного в Сибирь
       запорожского куреня;
       ТАРАС - сын ГРЫЦЬКА-ТАРАНА;
       ГАЛЯ - дочь гайдамака ИВАНА НАЙДЫ:
       МЫКОЛА-НИКОЛАЙ - козак, сибирский охотник;
       ТЕШ - остяк, охотник, промысловый товарищ
       НИКОЛАЯ;
       ДЕМЬЯН МНОГОГРЕШНЫЙ - гетман Левобережной
       краины, сосланный в Сибирь;
       НАСТАСЬЯ - жена гетмана;
       ПЕТРО и ИВАН МНОГОГРЕШНЫЕ - сыновья
       гетмана;
       ВАСИЛИЙ МНОГОГРЕШНЫЙ - сосланный в
       Сибирь полковник войска запорожского, брат гетмана
       Многогрешного;
      
      
      
      
      
       0x01 graphic
      
       Запорожская рада
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ПРЕДИСЛОВИЕ
      
      
       "Погасли огни в Запорожье,
       Ушли из Сечи курени,
       Обманом и царственной ложью,
       В Сибири селились они.
      
       Вдали от родных поселений,
       Вдали от родного Днепра,
       Гуляет по свету последний
       Курень из Сечи, голь-братва!
      
       Во всю матерят Катерину,
       Москальскую шваль-повию,
       Уселась немка на троне,
       Пригрела Россия змию.
      
       Разрушить хотела все корни,
       Славянскую вольну рать,
       И Русь превратить в край безвольный,
       Немецкий "Освенцум" - барак!"
      
      
       Александр Югов искал следы козаков Запорожской Сечи всюду, где он бывал по собственной инициативе или ездил по служебным командировкам.
       Приехав по приглашению одного своего знакомого в сибирский городишко Глухоровск, он просиживал дни и вечера напролет в местном архиве. Обходил дома старожилов земли сибирской, искал везде, где только было можно, следы затерянных временем и людьми документов, относящихся к "Лысту (письму-посланию) запорожцев к немке-императрице Екатерине 11" сидевшей на русском престоле.
       Истории известен текст гуморного "Лыста-письма запорожцев турецкому султану Мухаммеду 1V", он широко описан в литературе и на него ссылаются многие ислледователи. А вот второе письмо (лыст) написанное сосланными в Сибирь запорожцами в адрес российской императрицы Екатерины 11 пока ни разу не попадало в руки ни одному исследователю.
       Очевидно, преданные, ушлые российские чиновники того времени, постарались уничтожить даже малейшие следы того гуморного письма, боясь гнева всесильной немки императрицы. Посколько запорожцы умели писать такие ядреные письма, от которых от смеха и у мрачных людей животы подводило, а хохлушки-хохотушки, как куры, падали сосмеху.
       Поэтому архивы архивами, а вот личный контакт с предками сосланных в Сибирь запорожцев дорогого стоит.
       Самые непокорные козаки-запорожцы (слово козак-казак тогда обозначало - свободный человек), как известно, были сосланы императрицей в Сибирь, после подлого, бандитского по исполнению нападения на их вольницу - Запорожскую Сечь (здесь и далее будет часто использоваться "суржик" из языков, а также двойное обозначение некоторых слов - украинское и русское, например, козак-казак, отаман-атаман, гумор-юмор, Мыкола-Николай и т.д.).
       * * *
       Для начала приведем читателям небольшую историческую справку о козачей вольнице Запорожской Сечи.
       Название вольницы Запорожской Сечи произошло от специальной системы укреплений, из срубленных деревьев - засек. Это название (Запорожская Сечь) сложилось в начале XVI века у козаков живших у днепровских порогов (центр - остров Хортица на Днепре).
       Самые первые известия о вольных козаках в Запорожье датируются в летописях с 1304 года, где упоминается один из первых их отаманов - атаман Критикий.
       Мы не станем приводить все исторические события, связанные с Запорожской Сечью. Отметим, что древние земли "киеворусов" (территория нынешней Украины) по Андрусивскому перемирии 1667 г. поделили между собой соседние страны. Правобережная часть отошла к шляхте, а Левобережная - к москалям.
       Лишь Запорожская Сечь (со своими паланками, селениями, зимовниками и бурдюгами) до поры до времени стояла вольным островком среди алчных до чужих земель соседей. Там в Запорожской вольнице, как известно не было никакой монархии и их атаман, а впоследующие года - гетман, они выбирались всенародно, простым голосованием козаков.
       Запорожская Сечь была своеобразной казачьей "республикой", верховным органом которой (до 1654, т. е. до присоединения Украины к России) была Сечевая Рада (Совет), избиравшая войсковую старшину во главе с кошевым атаманом.
       Войско делилось на курени (к концу существования Запорожской Сечи их было 38) во главе с куренными атаманами. Каждый казак был обязан нести военную службу за свой счёт.
       У казаков была и конница, и пехота, вооружены были, как холодным, так и огнестрельным оружием: пищалями, пистолями, небольшими пушками. По степи козаки передвигались на специально оборудованных возах, которые в случае нападения татар или иных врагов, козаки устанавливали в квадрат и вели сильный огонь из укрытий, при этом прорваться в середину такого укрепленного квадрата было очень трудно.
       Кошевой атаман, войсковой судья, войсковой асаул и войсковой писарь составляли войсковую старшину.
       Кошевой атаман соединял в своих руках военную и административную власть и обязанности. Обязанности кошевого состояли в том, что он утверждал выбранных на Раде всех следовавших за ним чинов, узаконивал распределение "по лясам" земли, покосов, рыбных ловель, звериных угодьев, разделял военную добычу, войсковые доходы, жалованье, принимал новых лиц в Сечь, отпускал старых козаков из Сечи, выдавал аттестаты заслуженным товарищам, посылал ордера паланочной старшине, входил в дипломатические отношения с соседними государствами. Но при всей своей силе кошевой атаман, однако, не был неограниченным властелином запорожского войска. Жизнь кошевого атамана, как и прочих старшин, нисколько не отличалась от жизни остальных козаков.
       Следующей выборной должностью была должность войскового судьи.
       Внешним знаком власти войскового судьи была большая серебряная печать, которую он обязан был держать при себе во время войсковых собраний или Рады и прикладывать к бумагам, на которых постановлялось решение всей рады.
       За судьей по должности следовал войсковой писарь, или как ласково его называли козаки - писарчук.
       Войсковой писарь, как и кошевой атаман, и войсковой судья, выбирался товариством на общей Раде и заведывал всеми письменными делами запорожского войска. Обязанность писаря считалась в Запорожье столь важной и ответственной, что если бы кто другой, вместо него, осмелился писать от имени Коша кому-либо или принимать письма, присылаемые на имя писаря, того без пощады казнили смертью. Значение войскового писаря в Запорожье было очень велико. Влияние войсковых писарей тем сильнее было в Запорожье, что большинство из них оставалось на своих должностях в течение многих лет бессменно. Внешним знаком достоинства войскового писаря была в длинной серебряной оправе чернильница - каламарь.
       Далее следовал в ерархии войсковой асаул. Он так же избирался общею Радою из козаков товариства. Обязанности войскового асаула были очень сложны, он наблюдал за порядком и благочинием между козаками в мирное время в Сечи. В военное время асаул следил за исполнением судебных приговоров, как в самой Сечи, так и в отдаленных паланках. Он производил следствия по поводу разных споров и преступлений в среде семейных козаков запорожского поспольства. Заготовлял продовольствие для войска на случай войны и т. п.
       Внешним знаком власти запорожского войскового асаула была деревянная трость, на обоих концах скованная серебряными кольцами, которую он обязан был держать во время войсковых собраний. Жизнь и доходы войскового асаула были такие же, как и войскового писаря. В помощники войсковому асаулу выбирался войсковой подасаулий, а на случай войны войсковой обозный, ведавший артиллериею и войсковым продовольствием и разделявший все труды асаула.
       Должность куренных атаманов, называемых просто "отамання", числом 38, по числу куреней Запорожской Сечи, как и другие, была выборная. В куренные атаманы избирался человек расторопный, храбрый, решительный, иногда из старшин, а чаще из постых козаков. Выбор куренного атамана составлял частное дело только этого куреня и исключал вмешательство козаков другого куреня. Куренные атаманы в мирное время, прежде всего, исполняли роль интендантов в Сечи. Прямою их обязанностью были доставка провизии и дров для собственного куреня и хранение денег и имущества козаков в куренной скарбнице. Поэтому у куренного атамана всегда находились ключи от скарбницы, которые в его отсутствие никто не смел брать.
       После войсковой старшины и куренных атаманов следовали так называемые "батьки" или "старики", "сивоусые диды", "знатные радцы", т.е. бывшие войсковые запорожские старшины, или оставившие свои должности по старости лет известные всеми почитаемые козаки.
       Опытность, прославленная в боях отвага, отчаянное удальство в молодые годы - давали им право на громадный нравственный авторитет в среде запорожского войска.
       Это были "столбы" всего низового войска, носители всех его преданий и строгие исполнители козацких обычаев. На Радной площади "сивоусые деды" занимали место тотчас после войсковой старшины; в совещаниях по куреням - тотчас после куренных атаманов; во время войны начальствовали над отдельными отрядами и даже иногда над самими полковниками; при отправке "листов" от сичевого товариства подписывались тотчас после имени кошевого атамана, а после смерти пользовались такою честью, что, при их погребении, палили из ружей и пушек более, нежели по другим простым козакам.
       За войсковою старшиной следовали войсковые служители - довбыш, пушкарь, толмач, кантаржей, шафарь, канцеляристы и школьные атаманы.
       Из уголовных преступлений в Сечи самым большим считались: предательство, убийство козаком товарища; побои, причиненные козаком козаку в трезвом или пьяном виде; воровство чего-либо козаком у товарища и укрывательство краденного.
       Таким образом, первые ростки демократии выросли, пожалуй, на берегах Днепра, а не в Европе, и тем более не в России, где в то время была и правила только махровая монархия.
       Вольные запорожцы много хлопот доставляли не только москалям и шляхте, но и еще больше турецкому султану и его вассалу крымскому хану.
       Запорожская Сечь долго сохраняла свою независимость и занимала видное место в международных отношениях.
       Её героическая борьба против султанской Турции и Крымского ханства (наиболее крупные походы козаков были в 1589, 1604, 1614, 1615 г.г. на побережье Крыма и Турции , где козаки доходили, доплывали на своих лодках-чайках вплоть до Стамбула и Синопа), подрывала военную мощь этих государств и содействовала национально-освободительному движению угнетённых Османской империей народов.
       В этой связи различные европейские государства и, прежде всего Россия искали военного союза с Запорожской Сечью.
       Запорожцы активно участвовали во всех крупных народных крестьянско-казацких восстаниях в России начиная с конца 16 века. (под руководством К. Косинского 1591-93 г.г., С. Наливайко 1594-96, Павлюка и К. Скидана 1637, Я. Острянина и Д. Гуни 1638), внося в ряды восставших известную организованность, передавая им свой опыт, выдвигая из своей среды талантливых руководителей.
       Запорожская Сечь была не только убежищем для угнетённых, но и плацдармом для народных выступлений. Запоржцы участвовали и в Крестьянской войне под предводительством С. Т. Разина 1670-71г.г. и в ещё большей степени в Булавинском восстании 1707-09 и других. После подавления восстания на Дону в 1708 на Запорожье бежало много повстанцев.
       Таким образом, вольных козаков Запорожской Сечи не очень, мягко говоря, жаловали и любили многие российские монархи, они боялись подрыва своей единоличной монархической власти.
       Самый подлый и смертельный удар в спину сечевикам нанесла Екатерина 11 (или как назвали её козаки, за нездоровую похоть к мужикам - Екабелина вторая). Она, как и другие российские монархи (имеющие немецкие корни), считала эту вольницу угрозой для своего трона.
       Уничтожено свободное братство Сечевиков было довольно коварным образом. В то далекое время по соглашению воюющих сторон основные силы запорожских козаков воевали с турками в Крыму на стороне России.
       В самой Сечи из-за отсутсвия запорожского войска в это время было мало воинов козаков, больше было стариков, старух и детей, которые не могли противостоять подавляющей военной силе москалей.
       По приказу российской императрицы, используя выгодную ситуацию, превосходящие в десятки раз силы москалей 4 июня 1775 года под командованием генерала Текелия окружили Запорожскую Сечь, плюс к этому времени русские войска под командованием князя Прозоровского заняли козацкие паланки (зимовья - скотоводческие хутора козаков).
       0x01 graphic
    0x01 graphic
      
       Старшины запорожцев (старшинами в Сечи были кошевой отаман, войсковой судья, войсковой асаул и войсковой писарь) с трудом утихомирили окруженных козаков не доводить дело до боя, так как силы были неравные. К тому же в зимовье (скотоводческих хуторах), в плену, в руках московитов были их жены, старики и дети.
       Московиты (так называли их запорожцы) не задумываясь, ради грабежа порешили бы всех пленных, как в свое время это сделали русские солдаты Петра 1 захватив городище (ставку) старейшего гетмана Мазепы (16 лет он избирался гетманом) , боровшегося за независимость страны, который надеялся с помощью шведов обрести долгожданную свободу от дикости Петра 1 (солдаты Петра там вырезали всех подряд, не пощадили ни кого, включая стариков, женщин и детей).
       К генералу Текелия с "хлебом и солью" на вышиванке (рушнике) вышел отаман П. И. Калнишевский со старшинами: войсковым писарем Иваном Глобой, войсковым судьей Павлом Головатым, полковниками Черным, Куликом, Пелехом, куренным атаманом Головко и некоторыми другими, находящимися в тот момент в Сечи.
      
      
       0x01 graphic
       Награда Петру Калнишевскому за боевые заслуги от Екатерины 11
      
       Генерал принял от них "хлеб-соль", но потом по приказу императрицы арестовал и отправил в кандалах под большим конвоем в Петербург. Все они закончили свою жизнь в русских казематах и крепостях.
       Атаман войска Запорожского Петр Калнишевский был надолго "замурован" в каземате Соловецкого монастыря на Белом море. Там он промучился 12 долгих и тягостных для свободолюбивого козака лет. Потом его перевели в другой каземат, где позволили иногда под конвоем ходить в церковь.
      
       0x01 graphic
       Соловецкий монастырь
      
       После освобождения, ослепший и больной, он не захотел покидать монастырь и умер в 1803 году глубоким старцем в монастыре.
       Русские войска, принудив козаков сдасться, потом разрушили дотла укрепления Запорожской Сечи. Запорожское войско было объявлено распущенным. Земли козаков стали раздаваться царским помещикам, а население закрепощалось, частью превращалось в государственных поселян, частью ссылалось в Сибирь и другие дальние края, часть куреней бежало в Добруджу, где основало Задунайскую Сечь.
       Такова печальная история кончины козачей запорожской вольницы - Запорожской Сечи.
       Документы свидетельствуют, что самых непокорных запорожцев императорский двор ссылал в Сибирь, все это длилось в течении XVI -XVII веков.
       В Сибири воинственных запорожцев называли "черкасами", самое интересноето, что и там они оставались козаками-воинами.
       Запорожские козаки для многих правителей сидели занозой в Приднепровских степях, делая отважные набеги на богатых соседей. Они были профессиональными воинами, в совершенстве владели оружием и тактикой ведения боя.
       Запорожцы воевали всегда и везде, в основном там, где могла быть хорошая добыча. Это была их жизнь со всеми военными приключениями.
       Запорожское войско, составленое из 38 куреней можно с полным основанием отнести к профессионалам, поскольку молодые козаки становились там профессионалами уже после первого же похода.
       С запорожским войском на так называемый "божий промысел" уходили двадцать-тридцать тысяч молодых запорожских парубков, а возвращались в лучшем случае десять, но уже понюхавших порох и готовых ради победы на все.
       Запорожцы сами помогли России разгромить врагов Российской империи, в результате чего остались с ней один на один и она "своих старших братьев по Киевской Руси порешила".
       По этому не удивительно, что эти далекие события (где-то может быть на генном уровне) до сих пор влияют на взаимоотношения двух этих славянских народов и стран.
       Россия, руководимая иноземными (в основном немецкими) правителями, стала забывать, что она пуповиной связана с Киевской Русью и, что древний Киев в народе до сих пор называют - матерью городов русских. Пора бы крепить дружбу этих братских народов, и не пытаться из Кремля диктовать всем и вся.
       После разгрома Запорожской Сечи, в последствии образовались другие козачьи образования, но уже подчиненные России. В частности была образована Усть-Дунайская Сечь, которая просуществовала до 1828 года.
       В 1787 году было создано "Верное войско Запорожское", затем переименованное в Черноморское войско. Из запорожцев и позднее создавались военные отряды, было создано Азовское войско. Запорожцы активно действовали во всех военных кампаниях, которые вела российская империя.
       Последним кошевым атаманом Черноморского войска был утвержден императором Павлом I Антон Головатый, но он умер в 1797 году во время Персидского похода, так и не узнав об этом назначении.
       В последствии атаманы были "наказными", они не выбирались козаками, а назначались из числа российских генералов. Но сами понимаете, что за таким "наказным" атаманом, казаки не очень стремились лезть на рожон в бою. Это уже было не то войско, поскольку оно воевало по принуждению, а не по доброй своей воле.
       В Сибири часть расформированных и высланных сюда козаков служила (естественно, не по доброй воле) под началом русского воеводы.
       Исторические материалы свидетельствуют о том, что не все козачьи курени подчинились приказу подлой императрицы.
       Часть куреней, в 1775 г. обманув генерала Текеля, ушла на легких козачьих лодках-чайках на Балканы.
       Часть высланных в Сибирь козаков не пожелала служить подлой императрице Екатирине 11, они как староверы от Петра 1 ушли в глубь, в глушь Сибири, где занимались в основном охотой и рыбной ловлей, ну и конечно с оружием в руках защищали свои селения от набегов местных враждебных племен и московитян.
       Вот такова вкратце история Запорожской Сечи.
      
      
       0x01 graphic
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ЦЕННАЯ НАХОДКА
      
      
       0x01 graphic
      
       Здесь мы вернемся к одному из упомянутых выше персонажей романа - Александру Югову, который, как мы уже упомянули в предисловии, часть своей жизни посвятил отысканию следов пребывания сосланных в Сибирь козаков Запорожской Сечи.
       Рукописи письма запорожцев императрице москальской, как её порой называли козаки, среди других ценнейших рукописей, Югов случайно отыскал у местного промысловика Ивана Многогрешного. Рубленая изба, которого была построена в глухомани сибирской тайги еще его прадедом, на берегу небольшой таежной речки.
       Иван смутно знал, откуда пошел его род. Дед говорил, что его предки давным-давно сосланы были сюда в Сибирь царем. И с тех пор из века в век они жили в этой таежной сибирской глухомани. Семья деда жила тем, что они промышляли пушниной, мыли золотишко в ручьях, заготавливали кедровые орешки, собирали ягоды и грибы, садили огород.
       Среди старого барахла в кованом сундуке у Ивана Мнгогрешного хранились под иконой Божей Матери какие-то пожелтевшие от времени различного рода рукописи, написанные на старославянском языке.
       Следует пояснить читателям, что в то далекое время, когда впервые появились род Многогрешных в Сибири, там еще не было развито книгопечатание, а тем более не было пишущих машинок и современных компьтеров, поэтому документы, церковные книги и летописи исторических событий записывались и переписывались монахами и писарями вручную чернилами и перьями. И все это переходило из рук в руки, правда, многое при этом терялось.
       Среди найденных рукописей особую ценность для Югова представляли не только письма запорожцев императрице и турецкому султану, но древний список "Повести о царице Динаре".
       В этой повести речь идет о грузинской царице Динаре, которая произнесла эмонациональную речь перед грузинским войском, говоря:
       " Друзи и братия! Отложите гордость и отверните от себя страхи и облачите себя во храброство... Ныне востал на вы перский поганы царь со своими многими великими силами и хощет царство наше разорити... вы же убо не пожалейте о богатстве своем, помогайте братиям маломощным устроитися супротивным на брань...".
       Переписчика запорожского писаря, очевидно, прельстил эта повесть тем, что в ней речь идет о борьбе за свободу и независимость своей родины. Очевидно, по этим рукописным спискам, здесь в Сибири, учились грамоте, истории и мужеству не одно поколение запорожских детей, никогда не видевших свою историческую родину.
       Интересна также обнаруженная "Повесть об Андрее Критском", в котором с истинным запорожским гумором описаны сцены совращения Андреем монахинь и другие похождения этого своеобразного героя.
       Интересен, также, найденный рассказ о любви гайдамака Ивана к козачке Гале.
       Кроме этого, бесценны рукописи - "Беседы отца с сыном о женской злобе" и другие "Беседы..." , относящиеся к одному из пластов старинной славянской учебной литературы.
       Многое из этого наследия нашло свое отражение на страницах этого романа, если не целиком, то в виде отдельного рассказа или отрывка.
       Увидев это бесценное историческое наследие, Александр обратился со страстной мольбой к Ивану продать сундук со всем содержимым.
       Иван, очевидно, не очень понимая ценности своего сундука, по доброте души сказал:
       - Если тебе так понравился этот хлам, то забирай его хоть сейчас.
       Затем в шутку рассказал Александру забавный анекдот:
       - Один мужик рядился с другим мужиком, сидя, как мы, за бутылкой самогона из еловых шишек.
       Так вот он ему и говорит: - Хочешь, я тебе продам совсем дешево свою старую машину? Ну, ту, что у меня в сарае семь лет стоит...
       Мужик молчит.
       - Ну, давай я махну ее на твой мотоцикл.
       Мужик опять молчит.
       - Ну, хрен с тобой, давай махнем машину на велосипед.
       Мужик молчит и как-то мнется, поводит плечами.
       Тогда тот в сердцах и говорит: - А-а, хрен с ней, бери её даром! Лижбы ты убрал этот старый хлам из моего сарая..."
      
       Так и я тебе говорю: - Забирай, мил человек, это старое барахло, лижбы ты очистил мне подполье!
       Вот таким образом оказались эти бесценные рукописи в руках Александра.
       Привезя их к себе домой, он с каким-то особым благоговеньем читал, осторожно перелистывал каждую страницу рукописно текста.
       Мы ниже приведем переведенные с древнего славянского языка тексты этих рукописей.
       Они были написаны сосланным в Сибирь писарем Запорожской Сечи Иваном Глобой, Сергеем Многорешным и другими переписчиками. Причем рукописи написаны разными языками, в зависимости от того на каком языке говорил и писал переписчик.
       В этой связи, здесь и далее будут часто использоваться наряду с русскими словами, слова на украинском и других языках, в том числе и на уже вымерших языках аборигенов. Поэтому неудивляйтесь некоторому старословянскому "суржику", поскольку в разные века по разному говорили эти люди.
       Нижезложенный материал составлен по своеобразным мемуарам этих переписчиков. И повествует о далеком, но славном прошлом запорожских козаков, не покорившимся злой воле сильных мира сего и даже в суровой сибирской тайге не потерявших чувство гумора и собственного достоинства.
       * * *
       О характере людей населявших вольную Сечь очень хорошо сказал один известный русский художник.
       - Что за народ запорожцы! - говорил как-то Стасову известный лусский художник Илья Репин при написании такого шедевра как "Запорожцы пишут письмо турецкому султану". - Как тут можно спокойно рисовать, когда голова идет кругом от самого шума и гама?! Две с половиной недели назад, я случайно раскрыл полотно и не вытерпел, взялся за палитру и так с тех пор без перерыва живу с ними. Не могу расстаться. Удивительно веселый народ!.. Недаром про них и Гоголь писал. Все у него, правда! Чертяки - не народ! Никто на всем белом свете не чувствовал так глубоко воли, равноправия и братства. Навсегда Запорожье осталось вольным и никому не подчинилось!
       Интересно в этом плане то, что И. Репин долго искал типажа для написания портрета козацкого кошевого атамана Ивана Дмитриевича Сирко и нашел его в лице известного героя Русско-турецкой войны 1877-1878 г.г. генерала Михаила Драгомирова, украинца по происхождению. Он на картине И. Репина изображен в центре сидящим за спиною у писарчука.
       На полотне мы видим в орлином взгляде лукавые отблески в его глазах. Эти мудрые, с тонким чувством юмора глаза свидетельствуют о большом уме отамана (атамана) и о том, что он доволен содержанием ответа султану. Могучая сила характера отамана видна в его богатырских плечах и сильных руках, выразительно написана на его мужественном и проницательном лице. Вокруг отамана такие же красивые, сильные духом и телом бесстрашные козаки.
       Описывая Запорожскую Сечь нельзя не отметить, у этих веселых, свободолюбивых людей, который величали себя козаками (т.е. свободными людьми), были самые юморные и необыкновенные для слуха имена. Такие юморные с подтекстом и со смыслом имена можно было встретить только у "козакив-запорожцив". Для них это не исключение, а скорее норма.
       Переписка сечевиков с турецким султаном - это подлинный образец народного творческого "гумору" (юмора), характеризующий запорожцев.
       В печати периодически публиковались эти образцы народного юмора - письма (лыста) запорожцев турецкому (дурецкому) султану. Приведем и мы свой вариант "Лыста запорижськых козакив турецькому султану", а также неизвестное широкой аудитории письмо-лыст сосланных в Сибирь запорожцев сидевшей тогда на русском престоле немке Екатерине Второй.
       Здесь, конечно, мы не можем в точности претендовать на описание всех событий тех далеких дней, поскольку это, прежде всего литературное произведение, а не хроника исторических событий. Но постараемся в полной мере использовать тот исторический материал, попавший к нам в руки. В связи с раздробленносью полученных материалов, роман написан не чисто в классическов виде, а в виде одельных почти самостоятельных историй, которые могут публиковаться и читаться отдельно, самостоятельно.
       Итак, начнем это повествование с тех времен, когда жили - не тужили запорожцы у себя на родине, в Сечи. И начнем рассказ с смешной истории, когда запорожские козаки везли крымскому хану своеобразный "подарок" (подаруночк - укр.яз.).
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ПОДАРОК-ПОДАРУНОЧЕК КРЫМСКОМУ ХАНУ
      
       0x01 graphic
      
       "По Чумацкому шляху ехали козаки,
       Ехали козаки со скарбом и вином.
       Ой-да, крымскому хану, бису-кобыляки,
       Везли "подарунки" с гуморным письмом..."
      
      
       По Чумацкому шляху в направлении Крыма неторопливо двигался козачий обоз. Впереди ехал внушительного вида козак, имевший в Сечи уважительную среди запорожцев фамилию-прозвище.
       Его звали Нечипайзглузду (Не трогай сдуру - рус яз.).
       Он получил такое прозвище после того, как один важный турок, везший очередное письмо ("лыст" - укр. мова.) султана, в корчме пытался унизить его, обозвав его холопом.
       Козак его так отдубасил, что тот, как говорили в Сечи: - летел, "свистел" (широко известным в народе отверстием) и радовался, что еле ноги унес.
       Сотоварищ казака Нечипайзглузду, ехавший с ним в обозе, имел тоже очень выразительную фамилию, его в Запорожской Сечи звали Многогрешным, поскольку он, ну уж очень любил вино и женщин.
       Третьим в обозе ехал - Писарчук. Он был писарем Сечи и играл очень важную роль в переписке и взаимоотношениях Сечи с главами соседних стран (это был своеобразный министр инострнный дел Сечи).
       После этой злополучной поездки, когда он с напарниками отвозил вино Крымскому хану с письмом отамана, к его прозвищу Писарчук добавился гумарная (юморная) приставка - Яйцявбочци.
       Однако расскажем об этом все по порядку.
       Дело было так. Кошевой отаман дал задание козакам отвезти Крымскому хану, прозванному козаками Холуй-беком, в обмен на пленниц захваченных в одной из приграничных селений, небольшой, но ценный обоз. Там была расшитая золотом византийская одежда, подарок хану, богатая бытовоя утварь, китайский шелк, фарфор и большая бочка с марочным вином.
       Ну и, естественно, козаки не могли отказать себе в удовольствии попробовать вина из ханской бочки...
       Едут козаки по степи, едут.
       Жара стоит над степью.
       Солнце нещадно палит, степная живность вся (суслики, лисы, зайцы и прочие звери) попряталась в норы и кусты, лишь жаворонки ввышине заливались своей бесконечной завараживающей трелью.
       Едут они, едут, лениво переговариваясь между собой.
       Писарчук спрашивает Многогрешного:
       - Мыкола, ты циберку (ведро) воды за раз можешь выпить?
       - Ни! Я ж тоби не кобыла.
       - А цю бочку з вином? (писарчук показывает на ханскую бочку)
       - Наливай, що я не козак!..
       Козаки остановились у озерца в тенёчки под вербами. Налили себе вина по доброму черпаку. Выпили вино, оно им понравилось. Не зря еще с древних времен запорожцы говорили, что питие - есть их веселие, а битие - это их хобби. Поэтому они с удовольствием пили и били разным там басурманам морды.
       Снимая пробу вина, козаки развеселились и слово за слово разгорячились, им эта подорож с подарками была не по душе, и они решили насолить вредному крымскому хану.
       Нечипайзглузду и говорит своему корешку Писарчуку:
       - Давай толстопузому хану зробым щось таке, щоб вся Сичь жартувала (смеялась) з цёго прыводу... (далее идет непереводимый местный фольклор).
       - А що давай. О-о! У меня есть идея!
       - Яка?
       - Дуже проста, бачиш (видишь) бочку з вином...
       - Ну!
       - Дубы гну...(далее фольклор). А то що давай, вымыемо свои спотилы яйця з усим "мужским хозяйством" в бочци, яку веземо хану. Хай пье, та ще з насолодою вино з нашим запашным яечным экстрактом.
       - Га-га-га! - заржал козак Многогрешный. - Оце хохма буде, як повернемся до дому уся Сичь ржать буде.
       - Давай, вытягай затычку! - решительно скомандовал Писарчук, Нечипайзглузду.
       Для силача Нечипайзглузду это была не проблема, казак мог двумя пальцами задавить матерого волка.
       Вытащив пробку и увидев маленькое отверстие в бочке, он, покачав головой, с сожалением сказал:
       - А ты знаешь, мое "хозяйство" в цю целочку-дирочку не влизе, мени подавай лохань, як у твоей кумы.
       - И мои не влизуть, - промолвил Многогрешный, внимательно разглядуя отверстия в бочке.
       - Ничёго, колы ваши яйця не влизають, то мои, мабуть, влизуть, - скала смеясь Писарчук. - Хай цей толстопузый хан з насолодою попье вино з моим чаривным экстрактом.
       Писарчук снял широкие козацкие шаровары, оголил свое мужское достоинство, сел верхом на бочку и стал просовывать свое "хозяйство" в узкое сливное отверстие. Поскольку отверстие было мало, то он сообразил, как все-таки засунуть яйца вместе с "тютюном" в бочку. Он просунул сначала тютюн в отверстие, затем одно яйцо, а потом другое. Таким образом, все его "хозяйство" оказалось в бочке с вином.
       - Ой, як гарно в таку жару помыты свои яйца у ханскому винци, - промолвил с улыбкой козак и от наслаждения закрыл глаза, открыв при этом свой "кран"...
       - На жаль я не можу помыты свое "хозяйство" там, - смеясь, с некоторым сожалением сказал Нечипайзглузду.
       - Давай злазь, я теж попробую всунуты свого "феникса". Мий феникс встав, як птыця счастья на молодку...
       И он пропел куплет из старинной шуточной песни:
       " Птиця щастя сонячного дня,
       Дуже влучно клюнула мене ...
       Клюнула мене!
       Клюнула мене!
       Дуже влучно дзьобнула мене!..
      
       Птиця щастя дзьобнула мене,
       Ни, не пом?ятаю дзьобнула куди...
       Дзьобнула сюди!
       Дзьобнула туди!
       Блин, не помьятаю, клюнула куди!..
      
       Прыспив:
       Десь там бандура дзвенить...
       Сподиваюсь ця дура - не прилетить,
       Серце, мозок збереже,
       Хай птиця удачи
       Османив клює!..
       * * *
       В переводе на русский язык это звучит примерно так:
       "Птица счастья солнечного дня,
       Очень метко клюнула меня...
       Клюнула меня!
       Клюнула меня!
       Жаль, не помню, только вот куда!..
      
       Птица счастья "дзёбнула" меня,
       Нет, не помню, братцы, вот куда...
       "Дзёбнула" сюда!
       "Дзёбнула" туда!
       Блин, не помню, клюнула куда!..
      
       Припев:
       Где-то бандура звенит,
       Надеюсь, та дура - не прилетит,
       Сердце, мозги сохранит,
       Пусть птица удачи (два раза)
       К тебе прилетит!..
      
       * * *
      
       Кончив петь, он повторил свою просьбу, сказав:
       - Давай злазь!
       - Зараз злизу! - ответил Писарчук и стал вынимать свое хозяйство.
       И тут случилось непредвиденное. Вынуть яйца он не может, так как дырка в бочке оказалась слишком мала, два яйца с членом сразу из такого узкого отверстия вынуть никак нельзя.
       По одному яйцу, как он это делал, вложить можно, а вот сразу вытянуть два яйца вместе с членом никак получается.
       Казак стал крутиться на бочке и так и сяк, а "хозяйство" не вынимается.
       Позвал друга, Нечипайзглузду начал помогать ему.
       - Эй, годи, не тягны так! Больно же, ты так вырвешь у мене яйця! - надев роги вскричал (стал возражать против такого обращения с его яичками) большой любитель мыть свое потное "хозяйство" в бочке с вином.
       - Ты знаешь, твои яйця так нам не вытягты... - чуть не давясь со смеха, промолвил Нечипайзглузду.
       - Боже мий, що ж робыты? - жалобно сквозь страх, смех и слезы простонал казак.
       - Правильно кажуть люды, - смеясь, заметил козак Многогрешный, - не лизь туды, куды голова не лизе!
       - Ну, я бы переиначал цю народну мудристь так, - поправив его Нечипайзглузду, - не лизь туды, куды головка чоловичого члена не лизе!..
       Друзья заржали как кони в ночном.
       - Микола, тут треба помороковаты, (посоображать) що робыть? - сказал Нечипайзглузду.
       - Знаеш шо, - перестав смеяться, сказал красный как рак козак Многогрешный, - давай заидимо у хутор и попросимо коваля Вакулу розибрать кадку з вином и вытягты твое хозяйство.
       - Як це, як це? - вопросительно затараторил потерпевший.
       - Як, як! Вино выльемо у якусь пусту тару, коваль тыхенько зниме дно у бочци, и мы изнутри поможем тоби просунуты яйця и вытягты тове "хозяйство" з дырки.
       - Ага, теж мени що прыдумав! Як же я голым на бочци поиду через хутор? Там же мене писаря Коша кожна собака знае. Уси бабы навколо зберуться и так ржаты будуть, що вербы на Днипру заколыхаются.
       - Ну и що, зате яйця цили будуть, - смеясь, ответил веселый напарник. - Як кацапы кажуть: - любишь кататься, люби и саночки возить.
       - Ну, сам мозгами помиркуй (пошевели), не кастрировать же тебе як того молодого хряка (кабана), - убедительно заметил Многогрешный. - Що Одарка тоди скаже? А по иншому твои яйця нам не вытягты...
      
       Делать было нечего, и друзья завернули в хутор. Вот едут они по хутору, писарчук сидит, в чем мать родила верхом на бочке, Нечипайзглузду за возницу, а сзади пристроился козак Многогрешный.
       Бабы и мужики увидев эту экзотическую картину: голого писарчука практически без ничего, кроме черных длинных усов и оселедца на голове, едущего верхом на бочке, чуть не "повмырали" со смеху. Со всех сторон в адрес удрученных казаков полетели зубастые шутки.
       Когда они добрались до кузни, Вакула увидев голого друга сидящего на бочке с вином, тоже не мог сдержаться и, улыбаясь до ушей, спросил:
       - Чого ты там, на бочци голый сыдышь?..
       Писарчук, прикрывая левой рукой свое утопленное хозяйство, в ответ лишь горестно махнул правой рукою.
       И Нечипайзглузду с Многогрешным поведали Вакуле всю эту смешную историю, приключившуюся с ними:
       - Бачиш, було жарко и наш дружок захотив искупаты свое спотиле "хозяйство" в бочци з вином, яке мы веземо в подарок крымському хану, - смеясь, начал рассказывать Нечипайзглузду.
       - А тут така прыгода выйшла, яйця Писарчук поодному просунув в дырку, а вытягты назад не може. Зразу два яйця з дыркы не выходять, - пояснил кузнецу, улыбаясь во весь рот Многогрешный.
       - Так що тут без твоих инструментив нам не обийтысь, - заметил Нечипайзглузду.
       - Щож, я пропоную щипцями откуситы ему "хозяйство", - шутя, заметил кузнец.
       - Да ты що, Вакуло, тоди ж мене Одарка выжене з хаты, - не понимая шутки, взмолился потерпевший.
       - Говорят, что первым выпил, а потом покатил бочку, был Диоген, а вот, пожалуй, первый кто оседлал и налил в бочку, стал наш запорожский козак Писарчук, - з гумором заметил герческий поломник Монах, который давно поселился в этих местах и занимался тем, что обучал запорожских детей грамоте.
       - Ну як, хлопци, допоможему нашему герою? - спросил кузнец, обращаясь к собравшимся на это юморное зрелище многочисленным зрителям.
       С толпы посыпались шутки:
       - Та хай так и сидит на бочци, та своим "хоботком" як бджолка (пчела) нектар з неи пье...
       - А може его в Киев повезти, та на майдани (на центральной площади) як скомороха показуваты. Цирк и тилькы буде, народу зберется бачимо не бачимо...
       Одарка от показа свого голого чоловика (мужа) на майдани может гарни гроши (деньги) иметь...
       - Грамодяне, козаки, - взмолился писарчук, - буде (хватить) надо мной ржать, у мене яйца вже посынилы. Вакула, друже, допомогай (выручай)!..
       Коваль немного подумал и сказал:
       - Ну що, громадяне, допоможемо козаку?
       Одна разбитная казачка видимо пожалела потерпевшего, выкрикнула из толпы:
       - Мужики, надо Писарчука з беды выручаты, а то козак без мужского "хозяйства", це не козак...
       Толпа, особенно её женская половина, заржала громче всех...
       - Эй, Иванко! - крикнул кузнец своему подручному пареньку. - Несы коловорот...
       Просверлив еще одно отверстие в бочке, кузнец с добровольными помощниками слил вино в пустую бочку. Затем с помощь молотка и зубила снял верхние обручи с бочки и вынул дно. Под ржанье половины села сбежавшего на этот бесплатный цирк, он рукой изнутри бочки протолкнул по одному обратно яйца писарчука наружу и освободил посиневшее "хозяйство" казака из так называемого "ханского плена".
       - Ну, славу богу! - облегченно вздохнул, слезая с бочки, потерпевший при этом, не теряя гумору сказал:. - Боже мий, як же я перелякався (испугался). У нас всегда находятся товорищи по несчастью, а по счастью почему-то нет! Давайте опровергнем этот постулат. Вакула, друже, налый нам по чарци горилки, душа теперь простору просе!...
       Друзья посидели с Вакулой в кузне, выпили, закусили, потом опять выехали на Чумацкий шлях и повезли богатые дары хану-басурманину, где взамен увезли от него несколько плененных казачек.
       При этом, будучи послами в "Белом сарае", казаки так нахваливали привезенное вино хану, что тот распорядился эту бочку оставить лично для себя и знатных гостей, приплывавших к нему из Туретчины.
       Это злополучный случай не прошел для писарчука даром. Слух об этом гуморном происшествии облетел не только всю Запорожскую Сечь, но и дошел до стольного миста (города) Киева. Он стал широко известным человеком всея Киевской Руси.
       С тех пор его по-другому никак не называли, как Писарчук-Яйцявбочци.
       А известный в Сечи бандурист Иван Музыка даже сочинил популярную песню, которая у казаков всегда шла на бис. В переводе на современный "суржик" она звучала так:
      
       "По Чумацкому шляху ехали козаки,
       Ехали козаки со скарбом и вином.
       Ой-да, крымскому хану, бису-кобыляки,
       Везли "подарунки" с витальным письмом.
      
       Ой-да! Не могли козаки хану-супостату,
       Привезты без "гумору" бочку ту с вином.
       В то вино добавили своего "экстрату",
       Крепче и забористей стало воно там ...
      
       Хану все понравилось, велел сохранить,
       Визиря турецкого решил угостить,
       Пили и нахваливали то вино всерьез...
       Ржали словно лошади козаки до слез!.."
      
      
      
      
       ЯНТАРНЫЕ ОЧИ СНИЛИСЬ ВСЕ НОЧИ...
      
      
       0x01 graphic
      
       "Янтарные очи, очи дивочи,
       Приворожили навеки меня,
       Карие очи, смешливые очень,
       Были опасней воды и огня...
      
       Встретился с ними однажды случайно,
       Вечером ранним в саду у плетня,
       После той встречи вольно - не вольно,
       Не мог прожить без них даже я дня.
      
       Янтарные очи, снились все ночи,
       Приворожили навеки меня,
       Карие очи, красивые очень,
       Были опасней воды и огня.
      
       Был я готов для неё затмить Солнце
       И подарить золотую звезду,
       В сердце свое б отворила оконце,
       Глазами сказала: табя я люблю!
      
       Янтарные очи снились все ночи,
       Приворожили навеки меня,
       Карие очи, красивые очень,
       Были опасней воды и огня..."
      
       Любовь такое чувство, которое не подвластно времени.
       Как верно сказал поэт:
      
       "Любви все возрасты покорны,
       Преград в любви на свете нет!"
      
       Рассказывая о запорожцах, мы не могли пройти мимо другой истории приключившейся в это же время с участием, как известных нам героев, например, зрелого, прошедшего Крым и Рым, гайдамака Ивана, так новых, в частности молодой красивой казачки Гали.
       Их любовных взаимоотношений немного похожих на взаимоотношения главных героев из "Вечеров на хуторе близ Диканьки" Мыколы Гоголя.
       И так, с божьей помощью начнем это повествование
      
       Янтарные, как осколки солнца глаза крали-красавицы Гали, приворожили не одного казака. Когда Иван впервые увидел их, они заполонили его душу и сердце, и он буквально не находил себе места от нахлынувших на него чувств. Впрочем, такое бывает со всеми нами, когда нечаянно негаданно такое "счастье" нагрянет и долбанет тебя словно оглоблей по темечку. И ты уже не соображаешь, что делаешь, и не знаешь, не ведаешь, как жить без этих чарующих глаз дальше.
       Таковой порой бывает власть первой и последней любви.
       Галя была не простой козачкой, а из знатной семьи сивоусого дядьки Миколы. Правда со временем род этот за неимением мужиков захирел, но такое часто бывает в боевой и кипучей жизни сечевиков.
       Род её вел свою родословную еще от первого отамана Запорожской Сечи легендарного Крикития. А тот по слухам был мужик кремень, а не рыхлый днепровский песок.
       В тех же краях жил был известный во всей Запорожской Сечи гайдамак Иван. Он в недавнем прошлом был пастухом. При рождении он получил имя Иван, но впоследствии по своей специальности конокрада в Сечи, его переиначили и называли не иначе как Иван Сивоконь. Ему москали и татары грозились отрезать яйца, за то, что он лихо уводил их табуны из-под самого носа сторожей, то жизнь он вел замкнутую, холостую.
       Лихая жизнь конокрада в табуне, а не среди людей со временем Ивану опаскудила. Тогда он продал свое последнее ворованное у князя Потемкина стадо, за десять тысяч золотых, и перебрался в одну из казацких паланг. Купил там пасеку и стал вести праздный образ жизни, как подобает человеку со средствами. Ему тогда было где-то лет под сорок, он был молчалив и склонен к одиночеству, и очень скоро из него выработался законченный тип холостяка с любимым занятием разводить пчел, порой глядеть от лени поплевыя в потолок или ловить в реке Айдар рыбу.
       О нем, возросте и здоровье соседи так судачили: "Як молодим був, то сорок вареникив уплетав, а тепер хамелю-хамелю насилу п?ятдесят вин зъедав!"
       Позади усадьбы у Ивана Сивоконя рос большой вишневый сад. Весной там красота была необыкновенная. Деревья были все белые, пушистые в цветах, они источали благоухающий аромат, вокруг цветущих деревьев жужжали пчелы, собирая цветочный запашной лекарственный мед.
       Это была настоящая идиллия, поэтому летом в саду он проводил все свои дни; одетый в старую рубашку, широкие козацкие шаровары из червонои парусины и яловые сапоги с низкими каблуками.
       Осенью он качал мед в медогонке, ехал и продавал его на осенней Сороченской ярмарке. Вот так Иван Сивоконь жил поживал и добра наживал. Соседи о нем говорили, что у него денег столько, что куры не клюют. Впрочем, как они могли клевать у него деньги, если у него кур не было, а только пчелы.
       Вдова Триндычиха, что помогала ему по хозяйству в доме, находила, что он, "хотя и не молод, однако еще о-го-го, козак що треба, не тилькы кобылу, любую жинку на бегу остановит своим гайдамацким взглядом и пид куст калины бережно уложит и ублажит".
       Но женщины не привлекали суворого взора Ивана.
       Для него они были существами некого среднего рода, что-то среднее между жеребенком и теленком, но только в юбках и без хвоста.
       Но однажды случилось, то, что может случиться с каждым из нас.
       Когда трудолюбивые пчелы забили все соты целительным медом, Иван, как водиться среди пчеловодов, надев сетку на голову, взяв в руки дымарь, чтобы отпугивать пчел, начал скачивать медогонкой, поставленной им в кустах подальше от ульев, янтарный, сладкий, запашной пчелиный мед.
       Эта сладкая работа заняла у него почти весь световой день. К вечеру он накачал добрый бочонок меда. Пчелы в этом году постарались для него на славу, да и лето выдалось на редкость многотравным и многоцветным.
       В соседнем доме проживала вдова с многочисленным потомством. В жилах вдовы текла горячая южная кровь, замуж она вышла рано, но потом быстро овдовела. Впрочем, это и не удивительно, поскольку козаки часто уходили на "божий промысел" в Крым, пограбить крымского хана и его вассалов. Естественно, что не все они возвращались из похода живыми, потому вдов в Сечи хватало.
       Сивоконь был знатоком по части скрещивания лошадей различных пород между собой и знал, какие уроды могут при этом рождаться в потомстве, поэтому он сторонился двора вдовы, предчувствовал, что здесь могут быть большие неприятности от союза с рано овдовевшей вдовой.
       Говорили, что она ведьма-колдунья и такое наколдовать может, что мало не покажется.
       Их сады разделяла шаткая изгородь, увитая вьюнком и плетями дикой тыквы. Иван часто видел, как в просветы между кольями и прутьями просовывалась то одна, то другая маленькая голова с копной черных волос и горящими, как уголья в костре, глазами. Они жадно глазели на поспевающие груши и яблоки, у него в саду.
       Однажды под вечер Сивоконь отправился на рыбалку, ему почему-то очень захотелось порыбачить на Айдаре, поймать сазана или на худой конец приличного чебака, на ужин. Он где-то прослышал, что глупая рыба полезна тем, что добавляет много мозговых извилин тем, у которых их нет или недостаточно для того, чтобы отличить жеребца от кобылы.
       Вернувшись с рыбалки, он увидел, что сбылись худшие его опасения. Потомки малолетних соседцких бандитов всей шайкой учинили налет на его сад. Оскорбленному взору Сивоконь представилось нечто ужасное: поломанные ветки яблонь и груш, потоптанные грядки с овощами, сломанная местами изгородь.
       Это переполнило его терпение, и он ринулся вперед, как разъяренный красной тряпкой бык на соседнюю дойную с большими сиськами корову, у которой было полным полно телят в законе, рожденных не знамо от кого, с кем и по какому такому совокупному случаю. Впрочем, об этом история Запорожской Сечи стыдливо умалчивает.
       Малолетние бандиты сидели на деревьях и шустро порой с листьями обдирали груши и яблоки и прятали их себе за пазуху. Отчего они выглядели, как беременные молодые самки.
       Сивоконь прытко забежал в сени, бросил удочки, схватил нагайку и ринулся в атаку на шайку малолетних садово-огородных грабителей. Они и оглянуться не успели, как ременной конец нагайки, просвистев в воздухе, стеганул по заднице одного грабителя, сидевшего на ближайшем дереве. Его пронзительный визг послужил сигналом к всеобщему бегству - ребятня шустро, как падающие груши, слетела с деревьев и кинулась к изгороди, как вспугнутая стайка воробьев.
       Нагайка Сивоконь просвистев еще несколько раз, вызвала визговый восторг у некоторых паршивцев на пути к изгороди, а затем все они, нырнув под обвитые зеленью жерди и исчезли в соседских кустах смородины.
       Сивоконь, не столь быстрый на ноги, преследовал их до самой изгороди, но где же их поймать, шустрая ребятня быстро улетучились!
       Прекратив бесцельную погоню, он вышел из-за кустов - и вдруг, как по команде "Замри!" застыл на месте, выронив кнут. Он в тот роковой момент утратил дар речи, ибо все наличные силы его ушли в этот миг на то, чтобы кое-как дышать и сохранять равновесие.
       У плетня за кустом соседской смородины стояла красавица-ведьмачко Галя Кобылкина, старшая из отряда грабителей. Это была не по возрасту развитая в телесном отношении девушка, карие очи и красивые, как звездная южная ночь кудри, спутанным ворохом спадали ей на оголенную загорелую спину. Волосы, перехваченные лентой с цветком, делали её в глазах многих козаков неотразимой красавицей. А слава молодой "ведьмачки" еще больше усиливало её загадочное очарование.
       Она по своему возрасту уже переступила ту невидимую грань, отделяющую ребенка от женщины, но девушка не торопилась стать женщиной. Девичность еще обитала в ней и не хотела отпускать её в зрелую жизнь.
       Она была так хороша собой, что хоч води з лиця напийся. Як гляне - серце в?яне!
      
       0x01 graphic
      
      
       О таких завараживающих девушек, как Галя, на Украине до сих пор сердечные песни поют:
      
       "Мисяц на неби, зиронькы сають,
       Тыхо по ричци човен плыве.
       В човни дивчына писню спивае,
       А козак чуе, серденько мрэ.
      
       Письня та мыла, писня та люба
       Все про кохання, все про любов.
       Як мы любылысь та й розишлыся..."
      
       Секунду Галя с невозмутимой дерзостью смотрела на Сивоконь (у которого в тот момент вспотели даже яйца), затем девушка демонстративно у него на глазах отправила в рот целую горсть спелой черной смородины и не спеша разжевала её. Видя, что он молчит как годовалый бычок, сказала:
       - Че уставился, как бык на новые ворота! Че груш, яблок ребятне пожалел! Смотри, сколько их у тебя на земле под деревьями гниет!
       Сивоконь, как стоял, как вкопанный, приструненный конь, так и продолжал стоять, не закрывая от удивления свой большой зубатый рот.
       Видя, что тот лишился дара речи, Галя повернулась к нему задом и медленной, дразнящей походкой величественно направилась к своему дому, словно вышедшая на прогулку барыня-сударыня. У дома она опять повернулась и обожгла еще раз Сивоконь солнечным пламенем своих карих ведьмацких глаз. Потом хихикнула, как напраказнившая девица, и гибким движением, словно дикая кошка, проскользнула в дверь своей хаты.
      
       0x01 graphic
      
       Сивоконь еще с минуту стоял, как закопанный в землю пограничный столб, потом закрыл свой большой рот и, мотнув головой, словно прогоняя от себе нахлынувшее наваждение, побрел к крыльцу. На крыльце он споткнулся, хотя там была всего одна одинешенькая ступенька, вошел в дом, тупо побродил по холостяцким пустым комнатам и вышел во двор.
       Выйдя на улицу, он задумчиво побрел на речку. Там на берегу Айдара Иван сел на землю под плакучей вербой и принялся машинально ощипывать листья, свисавшие, как девичьи косы, с ее ветвей.
       Так он всегда делал в минуты раздумья. Иван, усвоив эту привычку еще в давнейшие гайдамацкие дни, когда единственным предметом его размышлений был ветер удачи, речная вода и лошадиный хвост его жеребца, весь в репьяхах и колючках от быстрого бега по речным зарослям, тихой неторопливой, заросшей окугой реки.
       Как вы, очевидно, догадались, друзья, что с нашим героем случилась беда - он втюрился по самые свои лопушинные уши в соседскую дочь Галю.
       Иван, як кажуть люди, закохався в Галю, як чорт на суху вербу.
       Некоторые из вас, могут сказать: какая же это беда - любовь, это радость, а не горе.
       Отвечу: для кого как! Перво-наперво вспомните про возраст наших героев: у неё весна в разгаре, а на него накатило "бабье лето", точнее "бес пнул в его последнее целое ребро" (а может куда-то ниже?).
       Так в его "гребанной" кочевой кипучей жизни получилось, что он практически не знал молодости. Годы его юности прошли зря. Божественное пламя первой любви, сжигающее сердце, не коснулось Ивана. Ликующая радость встреч с любимой или бездонное отчаяние от одной мысли, что она не любит, не охватывали его. Порывы страсти, восторги побед, муки творчества и блаженство любить и быть любимым прошли мимо него.
       В народе о таких как он, так гутарять: "Вик пройшов, як батогом хляснуло!"
       Любовь и страдания никогда до сей поры не волновали его грудь.
       Ну, а теперь, когда на него накотило "чертово лето" и "черт лягнул, как когда-то кузнеца Вакулу копытом под левое ребро, где бушевал его пламенный мотор", презрительный взгляд чарующих карих очей Галины опалил его вдруг запоздалым и обманчивым горячим дыханием запоздалого любвиобильного обалденного лета.
       Но Сивоконь по натуре был упрям, как норовистый конь. Он пережил множество разных бурь, побывал в крутых переделках, что не согласен был теперь отвернуться от того солнышка, которое оказалось перед ним, в лице ведьмачки красавицы Галины.
       - Слишком большая разница в возрасте? Ну, это еще посмотрим! Я еще о-го-го! - сказал он удовлетворенно про себя, сидя под вербой. - Скрипуче дерево довго живе...
       Успокоенный последней фразой Иван встал и решительно направился домой.
      
       Наследующей день, он купил у знакомого портного новый костюм, шитый по последней козацкой моде. Потом посетил цюрульника, где местный мастер не только побрил и постриг его, но и окрасил его оселедец в жгучий смоляной цвет, поскольку его естественные рыжеватые всколоченные ветром волосы основательно выгорели на южном солнце, и на висках уже пробивалась, предательски выдавая его возраст, седина.
       Таким образом, он стал выглядеть этаким франтом.
       Почти целых три дня и три ночи Сивоконь не выходил из дома, наводя марофет мужском одиночном его загашнике, и мысленно заучивая фразы, которые он собирался сказать при встрече с молодой красивой соседкой Галей.
       Напивая при этом себе под нос известную холостяцкую гайдамацкую песню:
      
       "По садочку ходжу,
       Кониченька воджу...
       Через свою неньку
       Нежонатый хожу.
      
       Через свою неньку,
       Через ридни сетры
       Не можу кохану
       До двору привесты.
      
       Доля моя, доля,
       Що мени дияты...
       Тилькы тебе одну
       Буду Вик кохаты..."
      
       На четвертый день, внезапно для жителей поселка, он предстал перед их изумленными взорами во всей своей красе "мужицкого знойного" полоумия.
       Про таких влюбленных в Сичи не зря говорят: "Дай сердцю волю - заведе в неволю!"
       На нем красовались ярко-красные широкие шаровары, в которых можно было спрятать небольшую мортиру вместе с красавицей Галей.
       Жгучие своим ярким цветом шаровары, были подпоясаны красным с золотым шитьем длинным кушаком, с какими-то немыслемыми прибамбасами на концах. Кушак в пять рядов обвил его полнеющую талию. На груди была белая, как зимний снег рубашка-вышиванка красиво вышитая червоно-блакитными стричкамы.
       Ядовито красные хромовые сапоги с острыми носами сидели на его ногах, скрывая слегка кривые его кавалерийские ноги.
       Такие кривые ноги до сих пор можно встретить у казахав и потомков татаро-монгольского ига.
       Практическую ценность (кривых ног) можно оценить только при езде верхом, т.к. они очень удачно охватывают круп лошади. При ходьбе они (кривые ноги) уже мешают, так как приходится идти, переваливаясь с ноги на ногу. Такой походкой обычно ковыляют утки у пруда или медведи в цирке.
       Это все связано с тем, что степные народы ранее никогда не сидели на подсрачниках (стульях - рук.яз.). Они обходились без них.
       Степняки, садясь пить кумыс, или отведать голыми руками свой любимый бешбармак, приготовленный из мяса молодой кобылицы, сгибали, подкладывая ноги себе под заднее мягкое место, которое в козачьей среде называется сракою. В результате такой жизни, они генетически с детства рождались с кривыми ногами и потому были хорошими наездниками.
       Но вернемся к описанию костюма нашего великовозрастного стиляги времен Запорожской Сечи. На Сивоконе с левого бока весела в ножнах кривая с чеканным серебром козацкая шабля (сабля), символ мужества любого взрослого козака.
       А на голове красовалась баранья шапка с красным околышком, из-под которой виднелся конский хвост покрашенного в черный цвет оселедца. Такого же цвета под носом у Сивоконь торчали, как два пищаля, усы, которые как бы всем говорили: "близко не подходи - застрелю".
       И вот эта экзотическая фигура козака с идиотской улыбкой на лице предстала перед ошарашенными сечевиками. Они привыкли видеть Сивоконя в неприметной серой одежонке, а не таким франтом.
       Вот до чего порой доводить человека нежданно-негаданно, свалившаяся, как кирпич на голову, любовь...
       Увидев шлёндающего ( бродящего без дела, как глупая овца-шлёнка) Сивоконя в таком пестром наряде, бабы раскрыли рты от удивления, а потом стали судачить, лузгая насиння (семечки) сидя на дубовой скамейке у плетня:
       - Мабуть щось у лиси (в лесу) сдохло, якщо Иван так выпендрився! Не Сивоконь, а павлин без яиц! - сказала одна.
       Другая, пояснила первой: - Видно наш Сивоконь з яйцямы одружитыся (жениться) хоче.
       - Та ты що кажеш (говоришь)! - воскликнула первая жинка.
       - Та вот тоби хрест! - перекрестилась она, а затем добавила: - Я бачила як вин до сусидки залыцявся.
       - Та вона ж стара и у неи диты е доросли! - возразила первая.
       - Ну и що шо стара, та вмие добре задом перед мужиками крутыты.
       - Ни, тут щось не те!- сказала первая козачка.
       И она была права, поскольку козаку приглянулась не дородная соседка, а её дочка.
       Между тем Сивоконь постоял на улице, давая возможность соседям вдоволь полюбоваться на его наряд, затем, переваливаясь с ноги на ногу, как того требовали его кривые ноги и жмущие их новые сапоги, торжественно прошествовал к соседней калитке.
       Соседка, увидев выряженого пивнем (петухом) Сивоконь, чуть не впала в обморок.
       Но быстро пришла в себя и пригласила соседа в гости. Затем быстро накрыла небогатый стол, нарезала сала з цебулею (зеленым луком) и поставила бутыль с горилкою, яку гнала сама. Добряча то булла горилка, усе село бигало до неи за горилкой.
       Выпив склянку свойскои (своего, домашнего приготовления) горилки за здоровье хозяйки, и закусив добрим шматочком сала з цыбулею (луком), Сивоконь выпалил первую подготовленную долгими муками творчества фразу:
       - А що Семенивна, гарна у вас корова Зорька. Богато молока дае!
       - Гарно, то гарна! Намедни до Мыколыного бугая (племенного быка) я еи осеменять водила.
       - Ну и як? - опешился, неожиданным таким поворотом разговора, Сивоконь. Ему хотелось поговорить о Гале, а не корове.
       - Добре зробыв бугай свое дило, - ответила соседка, - тепер ждемо приплода.
       - Да, гарный бугай у Мыколы, усих коров навколо обслуговуе.
       - Гарный, гарный! - согласилась соседка, наливая соседу другую стопку горилки.
       - Выпьемо за добрый приплод вашои коровы! - предложил за неимением лучшего тост Сивоконь.
       Потом разговор перекинулся в другом направлении, сосед и соседка стали обсуждать виды урожая на гарбузы (тыквы) этим жарким летом.
       - У менэ гарни гарбузы уродылыся у цему роци (году), - похвасталась соседка, - здоровенни таки, в два пуда кожний мабудь будэ.
       - Та що вы кажете, у два пуда, - переспрасил соседку Сивоконь, а сам в этот момент подумал: не ему ли в подарок растет такой гарбуз великан,. Не навяжут ли ему такой "чайник" - откажут в сватовстве, когда он будет свататься к Гале.
       Читателям здесь стоит пояснить, что согласно старому свадебному обряду на Украине в селах гарбузы (тыквы) дарят отвергнутым женихам. Чтобы как-то скрасить сваренной из этой тыквы сладкой "гарбузовой кашей" горечь отказа выйти за него замуж.
       - Да, таки здоровенни гарбузи уродили у мене на огороди. Пидем в огород, сам побачиш.
       И они, выпив по третьей пляшки горилки, отправились на огород смотреть на эти самые гарни гарбузы ...
       Так неожиданно для всех началось ухаживание Ивана Сивоконь за молоденькой соседской дочкой.
       Об ухаживании Ивана Сивоконь за Галею в поселке бабы судачили долго, не завязывая своих длинных языков. Да и как об этом не говорить, поскольку это была настоящая сенсация, никем дотоле не виданное и не поддающееся никакому разумному объяснению явление - нечто среднее между полоумием-умием и красноречием глухонемых. Это продолжалось несколько недель, а затем постепенно слухи стали затухать, поскольку появились новые объекты для обсуждения.
       Соседка, когда Сивоконь открыл ей свои намерения, благосклонно отнеслась к его подаркам и сватовству. Будучи здравомысляшей женщиной и матерью, а стало быть, одним из учредителей, современ Адама и Евы древнего женского рода околпачивания мужиков, она подумала, что так может быть и лучше.
       Лучше выдать Галю за богатого соседа, чем за молодого Семена-голодранца, козака без роду и племени.
       Она принялась убеждать дочку, в чем выгода такого сватовства. Молила боженьку, говоря:
       "Святий крипкый, святий боже - як заплатиш, то поможе! Вин не дасть соби в кашу наплюваты..."
       Порой Гале приятно было думать, что вот за ней ухаживает настоящий козак, человек с положением и завидный жених, и чувствовать, что, когда они вместе идут по улице, все остальные девушки и бабы провожают их любопытным взглядом.
       Сивоконь, в прошлом гайдамак, хорошо разбирался в лошадях и для более эффективного ухаживания за Галей приобрел на Сорочинской ярмарке отличного ездового коня.
       Каждый день он возил Галю кататься, но ни разу никто не видал, чтобы Сивоконь при этом разговаривал о чем-нибудь со своей спутницей.
       Иван хотя и не был дурак, но при ней тупел, терял божий дар - свою запоржскую лихую гуморную речь. Столь же молчалив бывал он и во время пешеходных прогулок вдоль Айдара, где она собирала полевые цветы, из которых сплетала себе красивый веночек.
       Иногда он водил ее на вечеринки и в церковь, при этом старался выглядеть этаким молодцеватым козаком. Плясать гопака он не очень умел, но видя как весело и задорно Галя отплясывает с молодыми парубками гопака, он неизменно улыбался, как будто веселился вместе с ними. Такую натянутую улыбку, он напяливал на себя во всех случаях, когда полагалось изображать веселье. И это было для него таким проявлением веселости, как для молодого козака - пройтись в гопаке с лихим переплясом с красавицей девицей.
       Насколько он преуспел в своих ухаживаниях за девушкой, этого никто: ни он сам, ни Галя, ни мать её сказать не могли.
       Но тут однажды случилось непредвиденое, на одной вечеринке Гале вздумалось подразнить Сивоконь, видно яблуко вид яблуньки недалеко котиться, мать ее тоже была такая, с норовом. И она прилюдно объявила ему, сказав:
       - Иван, я выйду за тебя замуж, если ты мне привезешь мне не черевички, а ожерелье с руки любимой жены крымского хана.
       Сивоконь молча почесал потылицу, повернулся и ушел неизвестно куда. Его в поселке долго не было. И все судачили по этому поводу, бабы несли разную чепуху, что он, мол, утопился в Айдаре; с горя запил и ушел куда глаза глядят...
       Мать Гали ругала дочку, за бессердечие, да и сама Галина немного чувствовала свою вину в случившемся.
       А между тем Иван Сивоконь не утопился и никуда с спьяну не девался, он как стеклышко, совершенно трезвый ехал по Чуматському шляху в направлении шахской столицы, которая в то время среди козаков называлась не Бахчи-сарай, а более прозаически, просто Сарай, чтобы добыть вожделенное ожерелье для своей избранницы.
       Вы, друзья, может, спросите: почему столица раньше называлась Сараем?
       Отвечу: в то далекое дикое время все было не так, все было перевернуто с головы верх тормашками, говоря простым казацким языком: поставлено догоры сракою.
       Поэтому не удивительно, что дворцы тогда назывались сараями. Вот такая причуда былого времени.
       Но вернемся к нашему герою. Надо сказать, что тогда прямая дорога в крымский Сарай занимала не много не мало аж целую неделю, а учитывая то, что гайдамака Сивоконь знали некоторые татарские собаки, поскольку он у них угнал не один табун лещадей, то эта дорого заняла в два раза больше времени.
       Ивану Сивоконь пришлось пробираться в ханскую столицу окружным путем, он ехал своими потаенными тропами.
       Перед въездом в столицу он нагнал козачий посольский обоз, который вез хану послание отамана коша и дары, в обмен на плененных козачек. Козаки расположились кружком у костра и випивая снидали (обедали).
       Возглавлял посольства известный писарь Запорожской Сечи прозванный в последствии, как Яйцявбочци. Увидев запорожцев, Сивоконь обрадовался такой удаче, козаки ехали к хану и ему тоже надо было попасть в ханский дворец.
       Увидев подъезжающего к ним Сивоконь Нечипайзглузду, улыбаясь до ушей, закричав:
       - Иван, це ты, чи не ты?
       - Це я! Отож хто ще!
       Друзья обнялись и начали расспрашивать друг друга:
       - Ты видкеля и що тут робыш?
       - Видкеля, видкеля, з дому еду. А вы за якою надобностью едите к хану?
       - Веземо хану лыста з вином та подарунками!
       - Якого ляса ему ще и подарунки? - удивленно спросил Сивоконь.
       - Та отаман Коша решив задобриты хана, щоб той виддав трех наших полонянок, де е и его племяница.
       - Тоди понятно!
       Друзья, обнявшись, подошли к вогнищу, где сидели козаки сопровождающие обоз во главе с писарчуком.
       Писарчук увидев козака, приветливо сказал:
       - Сидай Иван, хай ноги для дороги будуть!..
       Сивоконь подсел к посольству атамана.
       Нечипайзглузду налил чарку горилки другу и протянул насажанный на шампур, хорошо прожаренный кусок баранины, сказав при этом:
       " Покуштуй Иван, чим богати тим и ради".
       Опрокинув чарку, Сивоконь с аппетитом накинулся на поджаристое аппетитное мясо.
       Писарчук стал расспрашивать его о цели визита в ханство. Он знал, что Сивоконь знатный гайдамак (по-нашему - вор в законе), и что о нем идет добрая слава, как лучшего угонщика ханских табунов.
       - Иван каже, що ты "завъязал" з гайдамацкимы справамы (делами). Так це, чи ни?
       - Так!
       - Так якого ж биса ты тут робиш? Хан тебе четвертуе, якщо пиймае.
       - Бог не выкаже, свиня не зьест! А еду во дворец, тому що я обицыв своеи нареченнои (своей невесте) привезты ожерелье самои ханши.
       - Ого! - присвистнул Нечипайзглузду. - Самои ханши ожерелье! Ты Иван мабуть зглузду зьихав!
       А козак Многогрешный при этом метко заметил:
       - Дай сердцю волю - заведе в неволю.
       - Ну, знаеш, де наша не пропадала! Чи пан, чи пропав - двичи не вмирати! Щось, браты, придумаемо. - ответил Иван.
       - Думай, думай, гайдамаче, - сказал писарь Коша, - а нам пора сбираться. Козаки по коням, поихалы во дворец к шаху.
       Спиртного хлопци бильше не питы, жинок за сраки не щипаты, з охороною шаха буты вичливыми.
       - Дозвольте и мэни поихаты з вами во дворець, - попросил писарчука Сивоконь.
       Нечипайзглузду присоединился к просьбе друга.
       Писарчук подумав, помиркував и сказал:
       - Друзи пизнаються в биди. Допоможемо тоби, тильки у такому наряди тоби неможна знамы йихаты. Переодягайся в жиноче плаття, яке мы веземо ханши, та накинь косынку на свою лысу башку. Ще пидведы вуглем чорни брови и намаж буряком щоки та губы.
       - Ты вы що! Як можно, яж гайдамак, а не баба! - возмутился Сивоконь.
       - Надо Ваня, так надо! - решительно произнес писарь коша - Я не хочу щоб тебе повисылы бусурманы на першому дереви.
       - Давай Иван, ничего зазорного у цему нема! - заметил Нечипайзглузду. - Зато твоя нареченна Галя буде дуже задоволенна, колы ты прывезеш ей ожерелье.
       - Ага, поцилуе за це мене в...! - з юмором сказал Сивоконь.
       - Може в лысину, а може ще куды!.. - смеясь, произнес товарищ.
       Козаки весело заржали (засмеялись).
       Делать было нечего, пришлось Ивану Сивоконь превратится в Галину Кобыляцкую.
       Козак Многогрешный, как увидел Ивана в новом необычном для козака наряде, восхищенно воскликнул:
       - Хороша девиця, хоч воды з лиця напийся!
       Все козаки дружно зареготали...
       Вот таким необычным образом, переодетый в женское платье Сивоконьсяйцямы вместе с посольством козаков попал ханский дворец.
       Ханский дворец - это ансамбль, который составляют несколько дворцовых корпусов, гарем, Соколиная башня, Большая ханская мечеть Биюк-хан-джами (1740 г.), Малая дворцовая мечеть (XVI в.), мезарлык - фамильное кладбище бывших повелителей Крыма - Гиреев.
    (Ныне в Ханском дворце расположены также Музей истории и культуры, Художественный музей, выставка холодного и огнестрельного оружия, - примечание автора)
      
       0x01 graphic
      
       Об этом дворце так писала знаменитая поэтесса Леся Украинка:
       Бахчисарайский дворец
      
       Мов зачарований, сто§ть Бахчисарай.
    Шле місяць з неба промені злотисті,
    Блищать, мов срібні, 6iлi стіни в місті,
    Спить ціле місто, мов заклятий край.
       Скрізь мінарети й дерева сріблисті
    Мов стережуть сей тихий сонний рай;
    У темряві та в винограднім листі
    Таємно плеще тихий водограй.
       Повітря дише чарівним спокоєм,
    Над сонним містом легкокрилим роєм
    Витають красні мрі§, давні сни.
       I верховіттям тонкі§ тополі
    Кивають стиха, шепотять поволі,
    Про давні часи згадують вони...
      
       (Леся Укра§нка, "Кримські спогади. 9 - Бахчисарай")
      
       Надо сказать, что тех, кто впервые попадает в ханский дворец, поражает его ажурная, стремящаяся ввысь своими куполами и минаретами, восточная красота.
       Кроме того, внутреннее восточное убранство многочисленных залов и комнат дворца, с мягкими дорожками и громадными персидскими коврами, золочеными креслами и диванами, филигранной восточной посудой с золотым орнаментом, безусловно, завораживает всех.
       Из козаков лишь писарчук был на высоте своего положения и не открывал рот, смотря на все эти излишества. Он уже был во дворце и ничему этому не удивлялся. Дворец, как дворец, можно на будущий год прийти сюда с Кошем и хорошенько его "почистить", будет здесь, чем козакам поживиться.
       Посольству козаков отвели комнаты в глубине дворца и велели ждать аудиенции с ханом.
       Там они пробыли несколько дней, находясь на полном ханском обеспечении: ели, пили, наложниц любили.
       Такая почетная, можно сказать хлебосольная встреча посланцев Сечи объясняется тем, что хан хотел задобрить запорожцев, поскольку опасался их набега, а у него основные силы были посланы в помощь турецкому султану, который вел войну с булгарами на Балканах.
       Поэтому козаков хан принял с особым почетом, показывая хорошее восточное гостеприимство. Он с удовольствием принял подарки, привезенные козаками и велел отпустить с ними на родину плененых козачек.
       Узнав, что среди козаков есть необычно симпатичная женщина-козачка, хан захотел её лицезреть в своих апартаментах.
       Это повергло в шок Сивоконясяйцями, поскольку этой женщиной был он, а козаков наоборот это развеселило. В адрес его посыпались всевозможные шутки:
       - Да, шо ты Ваня переживаешь з цего приводу! Пидийдешь до хана, поскалыш зубы, поморгаешь моргалами, задом покрутых и усе, - улыбаясь во весь рот, говорил Нечипайзглуздую
       На что Сивоконь удрученно ответил:
       - Ага, а що колы цей пысуньковый злодий, того... полизе за цим делом до мене, тоди що робыть?
       - Шо, шо! Придумаеш шо, гайдамак ты чи ни!
      
       Накануне отъезда казаков из дворца, главный евнух хана, которого козаки прозвали Махмуд-кострат, зашел в опочивальню Сивоконь и пригласил "его-её" в апартаменты ханум, которая должна "его-её" подготовить для вечерней "аудиенции" с ханом..
       Он завел "его-её" в гарем, где в отдельных апартаментах жила старшая жена хана, которая должна предварительно, соответствующим образом обучить "его-её", что делать и как вести себя с ханом при встрече "тет-а-тет".
       Когда Сивоконь зашел на женскую половину ханского дворца и вошел в покои старшей жены хана, то он увидел немысленное в его понимании великолепие, все кругом утопало в цветах, красивых коврах, блестело в позолоте. Под балдахином расположилась в полупрозрачном одеянии сама Алтын-ханум. Перед балдахином на ажурном восточном столике лежали восточные сладости, ягоды, фрукты, вино.
       Алтын-ханум было лет уже за тридцать.
      
       0x01 graphic
      
       Это была красивая женщина с черными, как смоль волосами и черными, как южная ночь глазами. Сквозь полупрозрачную ткань неплохо просматривались все её женские прелести. Очевидно, эта привлекательная женщина в свои не молодые года сумела по-умному завлечь хана в свою постель.
       Все ханские женщины в гареме, а их было около полусотни, подчинялись ей, поскольку именно она в основном (а не шах) решала очередность, с кем проведет ночь шах. Естественно при этом она не забывала и себя.
       Поскольку все женщины хана были под неусыпным надзором евнухов, то они вели в гареме скучный, замкнутый, весьма однообразный образ жизни. Поэтому выход в ханские покои считалось для них, как целое событие. Все они завидовали старшей жене хана и не прочь были занять её место.
       В свою очередь Алтын-ханум понимая это, старалась укрепиться в своем положении, не позволяя соперницам выйти вперед.
       Поэтому она весьма ревниво встретила весть Главного евнуха о том, что хан желает поужинать с новой предполагаемой соперницей в лице Сивоконясяйцями.
       Увидев "его-её" она несколько успокоилась, поскольку это была не красавица в её понимании красоты, а мужеподобная бой-баба.
       - Что в ней нашел хорошего мой господин? - подумала она. - Стареет видно старый хрыч, что на такую ломовую лошадь позарился.
       Про таких с позволения красавец, как эта новая пассия хана можено было сказпть высоким поетическим слогом:
       - Як вигляне у викно, то три дни собоки брешуть, а одна, як придивилась, то й сказилась!..
       Алтын-ханум еще с детства знала язык "киеворусов" и могла хорощо изъясняться на нем, поскольку до пленения татарами жила с родителями под Киевом в Васильково.
       Дипламотично улыбнувшись "ему-ей" говорит ему слова ласкавые, та думки лукави:
       - Подийды ближче голубко-сизокрыла, садись сюда до мене.
       Сивоконь оторопел от услышанного, эта ханская баба назвала его голубкой.
       - Я скорее похож на коня з яйцямы, чем на голубицю, - подумал Иван, но, тем не менее, осторожно приблизился к балдахину и примостился на самом краешке её громадной тахты.
       - Ближче, ближче! Не бийся меня, я не кусача! - улыбчато произнесла ханша.
       Сивоконь продвинулся немного вперед.
       Ханша попросила "его-её" полностью залезть под балдахин и лечь на подушки рядом с ней.
       Сивоконь краснея, сделал все, что она просила. Мысли у него в тот момент перепутались, и спроси его: кто он - Сивоконь или конь с яйцями?
       Он не мог бы четко ответить: это он или она, или оно!
       Ханша потрогав "его-её" за упругий живот удивленно сказала:
       - О-го-го! - удивленно воскликнула она. - Да ты справна жинка, невжеш уси козачки таки!
       - Угу! - промычал в ответ Сивоконь.
       - Аллах всемогущий! Невжеш мий господин позарився на таку кобылу?
       - Угу! - опять промычал Сивоконь.
       - Пощупай мене, яка я мякенька.
       Видя, что он не реагирует на её предложение, она взяла руку "его-её" и положила себе на свой мягкий голый живот и спросила:
       - Чуешь, яка я мьяка, гладенькая. Чуешь ризныцю?
       - Угу! - промычал в ответ Сивоконь.
       - Така довжна буты жинка хана, а не така кобыляка як ты.
       Сивоконь прикоснувшись к голому животу красавицы, нежному, мягкому, как панбархат, отупел окончательно. Но на этом все не кончилось, красавица подняла его руку выше и положила себе на грудь.
       Иван замер почувствовав нежную, белую большую, как вымя соседской коровы Зорьки, грудь Алтын-ханум.
       - Теперь помацай мою грудь. Да не так, тискай, мни бильше. Що ты як нежива! Шо ни разу не тискала чужу грудь. Ну и недотрога ты! Як с такими бабами козаки живут? - удивлялась старшая жена хана. Она давно прошла "Крым и Рым" в таких женских премудростях, а древняя книга индусов "Кама сутра" была её настольной книгой.
       Затем, продолжая уточнять, что умеет новая пассия хана по женской части, спросила:
       - Ты хоть целоваться вмиеш (умеешь)?..
       Сивоконь молчал не зная, что ей ответить.
       - Шо мовчишь!
       - Угу! - промычал в ответ Сивоконь.
       - Що ты все угу, да угу! Давай покажи, як у вас жинкы целують своих чоловикив (мужей).
       Сивоконь. окончательно растерялся, осторожно наклонился над полуголой красавицей и чмокнул ханшу в щечку.
       - Тю, и це все! - возмущенно воскликнула ханша. - Давай покажу як треба цилуваты свого господина!
       Она резко навалилась на него и впилась в него своими горячими сексуальными губами.
       Сивоконь от этого поцелуя, как от выпитой горилки Трындичихи, а та гнала самый лучший в Сечи первач, закружилась голова. Он потерял не только речь, но и честь. Поскольку ханша стала раздевать его до гола.
       Очевидно, ей, как и другим женам хана в гареме не хватало этого самого, ну вы сами понимаете чего...
       Половина жен хана, как лесбиянки занимались между собой любовью. Ханша, когда целовала мужицкие губы Ивана, почувствовала к нему плотское влечение, и ей захотелось того... и этого...
       Сивоконь слабо сопротивлялся, мычал что-то вроде: не надо, пытался помешать ханше снимать с себя одежду.
       Но, когда она добралась до его "хозяйства" и схватила стоящий, как тополь, его "довбостолб", то она, ахнув от удивления, воскликнула:
       - Аллах всемогущий! Ты мужик!..
       Пришлось Сивоконю рассказать, как и зачем он попал сюда во дворец.
       Ханша, насщупав толстый "довбостолб" Ивана, не смогла удержаться от соблазна совокупления. Она впилась в него своими жадными губами. Приятная истома охватила казака. Такого блаженства Иван не испытывал некогда.
       Мы не будем описывать все, что было дальше, а дальше было все богатство "Кама сутры".
       Около часа они занимались любовью, а потом "протверзели" не пив ни капли хмельного вина.
       Алтын-ханум была умной женщиной и быстро сообразила, что ей грозит в случае раскрытия такого обмана. Её и козака, стравят на съедение ягуарам в ханском вольере.
       Хан узнав, что она обнималась с другим мужчиной, не простить бы ей измены, это она точно знала. А эта молодая и наглая соперница по гарему Гульчатай воспользуется этим и займет её место.
       Вскочив с постели, ханша велела ему быстро одеваться, сказав:
       - Баран безглуздый, куда ты зализ, тебе тут зарежут як молодого барашка, и меня з тобою. Ожерелье ему понадобилось для якойсь дуры. На бери... (она сняла с себя кольца и швырнула ему их).
       Потом, несколько остыв, она обратилась к нему с такими словами:
       - Давай Ваня помиркуемо (подумаем), як будемо выбиратыся з дворца. Надо когти рвать, якшо хочеш житы.
       У тебе е идеи на цей рахунок?..
       Сивоконь только беспомощно пожал плечами. Мыслей у него на этот счет сейчас не было никаких, но он понимал, что, получив кольца и ожерелья надо побыстрее, как сказала Алтын, рвать когти из дворца хана. Но, как это сделать, ведь, везде стража.
       Ханша, видя его реакцию, запустила ему в лицо подушку, гневно сказав при этом:
       - Я так и гадала! Ничего вы, чоловики, без нас жинок не можете...
       Вот що, Иван! Я мабуть скажу хану, что у тебе началися месячные.
       - А що це таке? - не понял Иван.
       - Ну и олух ты, Иван! Це болячка така коли у жинок бежит от туда... и им неможно спаты з чоловиками. Поняв!
       - Угу!.. потянул Сивоконь, потом добавил: - И що це нам дае?
       - Пару днив, Иван! Драгоценне времячно, як сама жизнь!
       Я скажу хану, що з цего жиночого приводу, вин не може в ци дни переспаты з тобою.
       - Що хан, позвав мене на аудиенцию, щоб трахнуты? - переспросил ошарашенный Иван
       - А ты як гадав (думал), дурачок, для светскои розмовы (беседы) з тобою!
       - Я ничего такого не гадав!
       - А надо було!
       - Ну и дела! Да колы вин до мне полизе я его сам трахну, мало ему не буде!
       - Вот, шо козак, надо щоб ваше посольство поспишило додому з видьездом. А мы з цим посольством скрытно тоже поедымо в Сичь.
       Ты сейчас пидеш к козакам, хай воны сегодня сваливают з дворца, а я пиду галушки на вухи хану вешаты. Поняв!
       - Як не понять, чай не дурень з торбою. Ну, я пишов!
       - Иди козаче... с торбою, - пошутила ханша.
       Далее события начали развертываться по предложенному Алтын сценарию.
       Сивоконь переговорил с козаками и объяснил сложившуюся ситуацию, что хан жаждет трахнуть его, и, что Алтын-ханум бывшая киевлянка, она на их стороне, т. к. боится, что хан её за измену скормит ягуарам.
       Козаки повозмущались, повозмущались и стали собираться в дорогу.
       Писарь коша встретился с визирем и предупредил его об отъезде посольства. Тот не возражал и даже рад был избавиться от лишних хлопот, связанных с приездом запорожцев. Он приказал страже отпустить с посольством трех пленных козачек.
       Таким образом, козачье посольство благополучно покинуло дворец хана, оставив привезенные хану подарки вместе с бочкой эксклюзивного вина большой выдержки, с экстрактом дурно пахнущих яиц писарчука.
       В свою очередь Алтын-ханум включив все свое артистическое обаяние и женские уловки, пыталась убедить хана подождать пока у его новой пассии (у Ивана) кончатся месячные.
       Но тот вникакую не соглашался, мол, подавай ему "его-её" и все тут, видно вожжа хану попала между ног. Прикрикнув на старшую ханшу, хан в конце своего негодования властно приказал:
       - Готов её к вечернему променажу. - Потом со смехом пояснил:
       - Знай женщина, любви все "плоскости" покорны.
       Намекая ей на три женских места, где он может удовлетворить свои мужские хамские фантазии.
       Удрученная ханша, вернувшись в свои апартаменты, сообщила Ивану "радостную" для него весть, что хан заявиться вечером сюда на "променаж" с ним. И, что он велел ей привести "его-её" до нужной кондиции, причем для "променажа" в трех интимных местах.
       - В яких такых трех "мистах"? - переспросил удрученно Иван.
       - А ты що такий дурный и не розумиешь куды! - воскликнула Алтын-ханум. - На твое щастя у тебе на одно "мисто" меньше, чем у нас жинок, - с улыбкой поправилась она и показала указательным пальцем, куда собирается трахать Ивана хан извращенец.
       - Ну, я этому засранцу покажу! - вскипел Сивоконь. - Хай (пусть) тилькы заявиться сюды, я его сам оттрахаю в ти миста, а потим яйця вырежу, щоб наприкинци хан сам евнухом став.
       - Не кипятись, Иван! - успокаивала его Алтын. - Треба щось нам придуматы, щоб обдуриты хана.
       И они сели думать, что им делать, время у них было немного для этого.
       Вечером напомаженный благовониями хан явился на "променаж" в апартаменты ханши. Войдя к ним, он первым делом спросил её:
       - Как она готова к "ночи любви"?
       0x01 graphic
      
       - Да мой повелитель! - кротко ответила Алтын-ханум и показала на ложе, где под легким покрывалом лежал Иван, причем из-под полупрозрачного розового покрывала сексуально была высунута лучшая часть кривой ноги козака.
       - Алтын, ты иди по своим делам, я здесь без тебя обойдусь. Кажется, ты собиралась ехать в свою загородную резиденцию. Так, что езжай, я уже распорядился на сей счет страже. А мы тут вдвоем поворкуем с этой новенькой красатуличкой.
       - Слушаюсь мой повелитель! - смиренно сказала Алтын и вышла из покоев.
       Выйдя за дверь, она приказала Главному евнуху, чтобы тот распорядился на счет кареты, для её отъезда в загородную резиденцию. Тот пошел выполнять распоряжение госпожи.
       Алтын вернулась в апартаменты, где уже шла борьба под покрывалам, между голым ханом и полуголым козаком.
       У хана уже синевел под глазом большой фингал, которым наградил его Иван, когда тот лез к нему под покрывало. А хан в пылу страсти успел поцарапать козаку задницу.
       В борьбе с ханом Иван изловчился и схватил за его яйца, когда хан притих от боли, он победно закричал:
       - Ага, попався пысуньковый злодий (на укр. мові - писуньковий злодій - сексуальный маньяк), щас я тоби видирву яйця.
       Почувствовав жуткую боль, шах взмолился:
       - Пусти, я тебе все прощу козак. Ты свободно поедешь на все четыре стороны. Только отпусти яйца!
       - Не отпускай, Ваня! Держи его, бреше вин. Треба звязаты его, а в рот кляп засунуты, щоб не кричав. Поняв.
       Вдвоем они связали хана, в рот ему затолкали за неимением лучшего, тапочек Алтын-ханум, уложили в постель, привязали, чтобы не скатился с неё, и сверху накрыли хана покрывалом.
       Затем прибрали следы борьбы, опустили шторы, чтобы не было видно, сколько тел лежит под балдахином, создавая видимость, что хан после "променажа" утомился и соизволил уснуть с фингалом под правым глазом.
       Проделав все это, они быстро переоделись. Иван надел закрытое женское платье, а она тоже облачилась в свою ханску одежду. И они вместе, таким образом, покинули дворец.
       Стража, выполняя волю хана, безпрепятственно выпустила их за город.
       На самом деле они под предлогом выезда в загородную резиденцию, сбежали из дворца и по подороге в Сечь присоединилась к возвращающемуся домой козачьему посольству.
       На следующее утро обман обнаружился, но было уже поздно, и хотя хан послал за ними погоню, догнать козаков на их быстрых лошадях стража не смогла. Тем более на границе их ожидал большой козачий разъезд во главе с самим полковником Многогрешным. Пришлось ханской погоне возвращаться назад не солоно хлебавши.
       По приезду в Сечь отаман и казаки долго ржали, когда Нечийпайзглузду рассказал им историю, про подаренное вино с экстрактом писарчука.
       Еще смешнее поведал историю о своем визите в ханский дворец за ожерельем для своей невесты гайдамак Ивана. Его, как вы помните, переодетого в женское платье хотел поиметь сам крымский хан и чем все это кончилось.
       И теперь, когда Ивана Сивоконя кто-нибудь спрашивал:
       - Какой у него самый удачный день был в жизни?
       Он неизменно отвечал:
       - Визит к крымскому хану!
       - А почему удачный?
       - Я успел не только достать ханское ожерелье, но еще переспать с его старшей женой и сбежать с ней в Сечь.
       Вы, друзья, можете спросить, а как же Галя. А тут произошла другая история, о которой мы поведаем вам сейчас.
       * * *
       Вернувшись в родные края, Сивоконь в один прекрасный жовтневый (октябрьский) вечер, взяв ожерелье, пошел к своей нареченной, чтобы вручить ей предсвадебный подарок.
       Дорожка к заветному крыльцу шла не прямо, а делала небольшой изгиб, и, пока он огибал куст смородины, до его ушей донеслись смех и веселые голоса. Иван поинтересовался, кто же так ржет в хате Гали. Он остановился и заглянул в приоткрытую дверь.
       Галя потешала своих подружек тем, что рассказывала и артистически показывала, как Иван ухаживал за ней.
       На ней был пиджак и брюки, а на голове торчком сидела соломенная шляпа.
       Сивоконь без труда узнал свою медвежью походку с дурацкой улыбкой на лице, и те немногословные фразы и слова, которые он говорил ей при встрече и расставании с ней, в общем, все выглядело достаточно комично.
       Впервые Сивоконь узрел себя, как бы со стороны, словно ему под нос поднесли вдруг зеркало, и он увидел свое истинное отражение без всяких прикрас.
       Ивана это резануло больно по сердцу, и он сразу понял, что Гале он не пара и ему следует отступиться от неё.
       Тогда тихо, как только позволяли скрипучие сапоги, Сивоконь повернулся и на цыпочках пошел обратно к калитке, а затем вернудся к себе домой.
       Через некоторое время Галя в белом вышитом цветами платье и модной по тем временам соломенной шляпе, чинно вышла из своей калитки и неспеша проследовала к его дому. У дома она замедлила шаги, всем своим видом выражая удивление по поводу столь необычной неаккуратности своего так называемого жениха..
       Когда он вышел, то на нем была серая повседневная рубашка, шаровары из парусины, заправленные в кирзовые сапоги, а на голове не было лихо сдвинутой на затылок папахи, которую раньше он её надевал, когда к Гале женихался.
       Очевидно, как он выглядит в глазах Гали, это Ивана уже никак не волновало. Когда его глаза встретились с карими очами Галины, в них появился какой неприятный блеск. Он подошел к калитке и решительно рукой показал на её дом. Сказав скупую, как мужская слеза, фразу:
       - Держи ожерелье и ступай к своему Семену! Надо же быть таким дурнем, чтобы ухаживать за тобой!
       Ошарашенная Галина не говоря ни слова, медленно повернулась и пошла обратно к своему дому. Идя, она все время оборачивалась назад, и ее большие удивленные глаза смотрели на Сивоконь. У калитки она постояла немного, глядя на него, потом повернулась и вбежала в дом.
       После того, как он прогнал Галю, Иван Сивоконь направился к заветному своему месту под плакучей вербой у реки Айдар, и стал думать над случившемся, мысленно себе говоря:
       - Ну, разве не смешно, мне лысому уже хрычу втюриться в девчонку. Дурость и больше ничего.
       Сознание своего позора переродилось в гнев на самого себя. Ради этой девчонки он выставил себя идиотом на всеобщее посмешище.
       Видно он напрасно пытался повернуть свое время назад, чтобы оно, ради мимолетной прихоти омолодило его, а время над ним надсмеялось.
       Между ним и её молодостью лежала пропасть, через которую нельзя было построить мост - даже если украсить его золотыми ожерельями.
       * * *
       Вот так закончилась эпопея с первой запоздалой любовью Ивана Сивоконя.
       Нечипайзглузду как-то встретил своего друга на ярмарке и спрашивает его:
       - Иван, я чув (слышал), що ты одружився, з цегоприводу з тебе склянка горилки...
       - Ты пиздновато прийшов с побажаннями (поздравлениями), - ответил тот.
       - Що уже успив розлучитыся (разойтись)?
       О, тоди с тебе дви склянки!
       И друзья направились в шинок (пивную), где Иван рассказал другу, все как было. Тот утешил его, сказав, что все образумится, найдеш себе кралю по сердцу, а затем запел шуточную песню:
       "Говорили-балакалы,
       Козаки в шинку.
       Гулко потим смиялыся,
       Отчего? Почему..."
      
       Друзья долго гудели в шинку, потом они подались до кумы, где и заночивали.
       Поутру Нечипайзглузду спрашивает друга:
       - Чего це от тебя такий запах иде?
       - Який такий запах?
       - Як будто говном несе!
       - Ааа, так це мы с тобою у кумы на сеновале спалы. Фу! И вид тебя теж несе...
       Друзья посмеялись друг над другом и разъехались по домам.
       Иван, по поводу Гали сильно не расстраивался, т.к. вскоре женился на Алтын-ханум и они вскоре переехали жить в стольный град Киев.
       Галя же вышла замуж за Семена. На весильи (свадьбе) красовались на ней золотые ханские ожерелья с камнями, подарок Ивана Сивоконя.
       И он там, как говорят козаки был, горилку с медом перцем пил, по усам текло, в животе урчало, а ему все было мало.
       Глаза у него при этом трезвые оставались.
       Вот така пригода сталася, (приключилась) с нашими героями.
       Не зря в народе говорят:
       - До булави треба мати й голови!
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ПОДЛОЕ НАПАДЕНИЕ ЯНЫЧАР НА СЕЧЬ
      
      
      
       "Гей козаче, гей!
       Басурманов бей,
       Басурманов бей,
       Прах в степи развей!
       Бей козаче, бей!
       Крепче, крепче бей,
       Будь смелей, смелей,
       Врагов не жалей!.."
      
       0x01 graphic
      
       Читателям необходимо дать некоторые пояснения того исторического периода, когда янычары турецкого султана вместе с нукерами крымского хана решили в канун Рождества Христого напасть на Запорожскую Сечь и раз и навсегда покончить с козаками.
       Это и послужило переписке султана с козаками Сечи. Врезультате чего и было написано известное всем гуморное письмо запорожцев турецкому султану, а впоследующем привело к написанию второго письма, но уже императрице Екатерине 11, которая подло напав на Сечь разрушила ее, а козаков выслала в Сибирь и другие оераинные места своей большой империи.
      
       А дело было так: испугавшись разорительного повторного набега запорожцев, крымский хан запросил помощи у турецкого султана Мухаммеда 1Y (четвертого). Он просил прислать непобедимых янычар и объединенными силами раз и навсегда покончить с вольной Сечью и их "отаманом" - "урус-шайтаном", так тогда они называли кошевого атамана Ивана Сирко.
      
       Интересна биография запорожского кошевого отамана Ивана Сирко. Он родился на Харьковщине в семье слободских козаков-эмигрантов. С детства упоенно слушал рассказы о запорожцах и ушел в Сечь, где выдвинулся умом и боевыми качествами. После победы украинского восстания Богдан Хмельницкий назначил его винницким полковником, но жизнь "удельного князька" была не для Сирко, и он вернулся в свое любимое "лыцарское братство". Был сторонником запорожской вольности и строгого соблюдения традиций. При его отоманстве защита родных земель от "басурман" стала главным принципом Сечи.
       Но продолжим описание событий, связанных с нападением "басурман" на Сечь.
       В Крым морем султаном было перевезено несколько янычарских полков, и зимой, когда никто не ждал, они с татарами выступили. Нападение наметили сразу после Рождества, рассчитав, что козаки будут пьянствовать.
       Сечь представляла тогда собой укрепленный военный городок, с насыпными земляными валами, деревянными укреплениями со сторожевыми башнями. Городок со всех сторон был окружен глубокими рвами. В сторожевых башнях возле бойниц караулили козаки, которые в случае опасности поднимали по тревоге весь сечевой гарнизон.
       Посреди Сечи была площадь, где происходили военные советы, а вокруг площади полукругом стояли разные здания - военная канцелярия, пушкарня, мастерские и шалаши - продолговатые низкие помещения, в которых жилы казаки, и которые были сделаны с лозы или из деревянных бревен и укрытые от дождей камышом или шкурами.
       Татары с турецкими янычарами к Сечи сумели приблизиться скрытно, по льду перешли они днепровские протоки, сняли тихо караулы. Вот только не знали они запорожских обычаев. На третий день после Рождества здесь происходила Рада (Совет), съезжались знатные казаки с хуторов. И перед Радой полагалось быть трезвыми. Когда среди ночи турки проникли вовнутрь Сечи, первый же заметивший их запорожец поднял тревогу.
       Из всех поднятых по тревоге куреней козаки открыли шквальный огонь, косивший непрошенных гостей.
       Янычары сбились кучки, закупорив узкие улочки, и гибли во множестве. А потом козаки высыпали из куреней и в рукопашную стали добивать их. Уцелевшие враги бежали прочь из Сечи.
       * * *
       Кошевой Сирко не остался в долгу за этот "дружеский визит" в Сечь татар и османов, он предпринял ответный поход на Крым. Запорожские козаки соединились с донцами, калмыками, пригласили стрельцов и вместе пошли на Крымского хана.
       Их войско в 20 тысяч сабель успешно форсировало броды Сиваша.
       При этом, зная, что могут предпринять против них крымчане, Сирко разделил войско на две части. Операцию спланировали хитро, четыре тысячи запорожцев осталось у бродов, а остальные отряды ринулись гулять по Крыму, устроив настоящий переполох во владениях хана, громя города и поселки, грабя и беря в плен молодых мужчин и женщин.
       Хан плохо разобрался в обстановке и бросил свою конницу к бродам, чтобы запереть обратный путь козакам с награбленным добром и пленными. Там войско хана попало в ловушку. Его встретил Сирко, а разошедшиеся отряды получили приказ атамана вернуться на пятый день к броду. И козаки навалились еще и с тыла на ханскую орду. Зажав их с двух сторон, козаки разгромили войско хана.
       Узнав об этом военном походе козаков на Крым, турецкий султан Мухаммед IV очень разгневался, как так какие-то голодранцы козаки, разбили и пограбили его вассала.
       Вызвав визиря, он приказал составить грозное послание от своего имени этим козакам-разбойникам. В послании, он потребовал от козаков невозможное - перейти к нему в подданство. При отказе подчиниться султан угрожал стереть козаков с лица земли.
       Ответом стало знаменитое письмо запорожцев к султану.
       Таковы исторические факты.
       Сейчас мы с вами, друзья, вернемся во времени на несколько веков назад, чтобы более подробно описать события, связанные с нападением османов на Сечь.
      
       * * *
      
       Собрав значительные силы османы с татарами двинулись на Сечь.
       Османам в начале своего похода немного повезло, у днепровских порогов они захватили в плен двух дозорных казаков из Сечи.
       Дозорные должны были, завидев врага запалить большие бочки, дым которых был далеко виден в степи. Это был общепринятый сигнал о приближающей опасности.
       Сторожевой пост казаков был расположен на высоком берегу Днепра, где одиноко стоял громадный столетний дуб, в ветвях которого казаки соорудили из плетенных ивовых прутьев и веток под соломиной крыши наблюдательный пост.
       Внизу у дуба стояли бочки с питьевой водой для людей и лошадей. А на верху, на помосте стояли сигнальные бочки. Невдалеке от дуба был расположен загон для двух верховых лошадей, рядом были сложены копны сена.
       В то памятное утро дежурил молодой казак Василий Нечипайло. А его напарник, старый опытный казак Иван Поддужный в это время отдыхал в копне сена, зарывшись в него с головой, так как на дворе уже было довольно холодно.
       На посту в ночное время курить было запрещено, так как огонь самокрутки в степи далеко виден, но казаки иногда, когда было невмоготу, нарушали приказ атамана.
       Так было и в этот раз Василий слез с дерева, закурил и не заметил подкрадывающихся к нему турок, которые тихонько подползли к посту козаков и ударом палицы по голове оглушили козака. Туркам было задание взять в плен козаков живыми.
       Старый козак Поддужный сквозь утренний сон каким-то шестым чувством почувствовал что-то неладное и, поднявшись с копны сена, увидел турок. Вынув из ножен свою кривую саблю, он кинулся на них, крича:
       - Васыль, зажги смолоскипник! Я турок задержу...
       Он не знал, что тот лежит без сознания со скрученными назад руками и кляпом во рту.
       Турки, окружив старого опытного в боях козака, горланили на ломаном языке: - Урус сдавайся! Молодку дадим, вина дадим, золото дадим, богатым будешь...
       - Пишлы вы в сраку басурманское отродье... (далее турки услышали непереводимый запорожский фольклор, типа: идите подальше... на хутор бабочек ловить...).
       Когда козак зарубил двоих турок неосторожно кинувшихся на него, предводитель турок понял, что этот козак десятерых стоит. Он приказал аскерам не подходить близко к козаку и накинуть на него арканы.
       Иван Поддужный как мог, уклонялся от хлестких кожаных петель, рубил их, но все же один аркан сплел ему ноги. Он упал на землю, и тут на него навалилась дюжина турок.
       Последнее, что смог козак в борьбе куча-мала сделать, так это головой разбить переносицу их предводителю неосторожно наклонившемуся к нему.
       Если бы не приказ падишаха привести пленных живыми, то старого козака тот прикончил бы здесь же на месте.
       Козаков повязали, забросили на лошадей и поскакали в лагерь к падишаху.
       Абдул-Галым-Заде-Паша был не новичок в подобных костоломовских делах. Посмотрев на пленных козаков, он быстро понял, что старый козак никогда не согласится на предательство своих.
       Поэтому турок решил сделать ставку на молодого козака Василя. Он запугал его теми пытками и зверскими испытаниями, которыми Паша со своими костоломами подверг первоначально старого козака Поддужного.
       Старого козака на глазах Василя подвергли диким азиатским пыткам. Тело его обжигали горящей смолой, а он матерился. Ему ломали кости рук, а он крыл их высоким матерным ямбом. Ему отрезали уши, а он плевался, харкал на них кровавыми плевками. В конце этой жуткой экзукуции палач-турок распорол козаку живот и, запустив в туда руку, вырвал сердце...
       Пока шла эта дикая экзекуция, старый козак сквозь боль кричал, хрипел, шептал, повторяя слова:
       - Не боись Вася, де наша не пропадала. Плюнь в морду падишаху. Брэшуть воны, не вирь им!..
       Видя все эти дикие зверства, ум у молодого козака помутился, первобытный страх вселился в его молодую неокрепшую душу.
       В конце концов он измученный истязаниями турок не выдержал и согласился незаметно, обходя кордоны, провести турецкие войска в Сечь.
       Это происходило в канун святого праздника - Рождества Христово.
       Воспользовавшись этим благоприятным случаем, когда все христиане празднуют святой праздник, турки, на третью ночь Рождества, сойдя с лошадей незаметно прокрались к "куреням", и казалось, вот-вот они ворвутся в "курени" и начнут резать нетрезвых козаков.
       Но не тут-то было, провидение, очевидно, сам Христос помог им.
       Да простят нас читатели снова за то, что здесь мы употребляем многоголосье из разных языков (украинского, русского, тюркского).
       Вернемся к нашему главному рассказчику - писарю Сечи Яйцявбочци, поскольку именно он оказался в центре круга тех исторических событий.
       * * *
       - Хочете козаки вирте, хочете ни, - говорил с прекрасным украинским говором и гумором старый рассказчик, - но це було писля чергового походу козакив на Крым...
       - Давай Яйцявбочци разкажи нам про лыста турецкому султану, - попросив друга, козак Нечипайзглузду. - Дуже гарно ты гутариш.
       - Так от, братцы, - продолжал старый козак, - писля выпытого и перевыпытого на Рождиство мени було дуже погано, ну невмоготу и я пишов на двир видлыты...
       Ну и, я став у паркана (забора), достав из своих широкых червоных (красных) шаровар свий "крючок" и с насолодою став робыть то, що уси мужики роблять пид забором...
       И так воно получилося, що я почав сцяты (опорожняться) на спину ховавшогося за парканом турка.
       - Во дае Яйцявбочци! - воскликнул, смеясь козак Довгошея. - Знайшов куды сцяты.
       Козаки заржали...
       - Слухайтэ дали, що було. Цей турок не зрозумив (не понял), що це тепле та запашне бижить ему зашию (льется за шею), вин пиднявся и тут очи наши зустрилыся.
       Я видразу "протверезив" и, не кыдая першого поважного для мене дила, схопыв з плетня глыняный глечик (горшок) и зусий силы вдарыв по кумполу (голове) того турка.
       - Ну и як його голова оциныла таку приемну зустрич? - спросил со смехом рассказчика молодой козак Тарас.
       - Як, як! Глечик, зустрив костляву башку турка, розбывся на дрибни частыны. А у мене в голови на ту хвилину промайнула дурацька жалобна думка, що Одарка шкуру з мене здере за цей гарный глыняный "глечик", який вона купила на Сорочинський ярмарци.
       Та вы знаете мою жинку, рука у неи ого-го-го, як оглобля, як вчеше, так довго будеш помьятаты.
       - Та знаемо, знаемо мы твою Одарку, - остановил воспоминания о ней козак Неишькаша, - вона одного разу мене коромыслом так причесала, що тоди моя бидна спина майже тыждень (неделю) болила.
       - Давай розповидай дали як усе було, - попросил писарчука Остап Негода.
       - Ну, що було, цей турок закачався и звалывся там, де стояв. И тут я побачыв кучу-малу турок.
       Бросыв перше свое поважне дило, я кинувся в куринь, де разбудыв пивторы сотни козакив и мы разом видкрылы таку пальбу, що пиднялы усю Сичь.
       Здорово в той день мы усима куренямы наклалы туркам. Тоди 13 тысяч 500 турок загынулы тильки у нас в Сичи.
       (Так описывал эти исторические события писарчук запорожского атамана Ивана Сирко).
      
       * * *
       Надо отметить читателям, что запорожцев не надо было учить, что делать в подобных случаях: одни став к окнам, стреляли, другие заряжали ружья, третьи зажигали свечи запала, четвертые подносили ружья стреляющим.
       А дома, как говорят знающие люди, и стены помогают. Дело в том, что пространство между куренями хорошо простреливалось, турки сразу же попали под перекрестный огонь куреней. Одним выстрелом (пулей или картечью) казаки убивали или ранили порой не одного, а двух-трех янычар.
      
       Кроме того, и надо было тому случиться, что на погибель туркам, в этот момент с запада в Сечь въехали старшины с козаками, которые были во временной отлучке и были злые, и трезвые. Увидав, что твориться в Сечи, они так "тюкнули" на "ура" турок, что те бросились бежать, падая на обледенелых улицах Запорожской Сечи.
       Хитрый крымский хан стоявший в засаде с отрядом преданных ему нукеров, увидев бегущих непобедимых турецких янычар, сам бежал от Сечи без оглядки. Причем так быстро бежал, что двухтысячный отряд казаков на свежих лошадях посланный атаманом Иваном Сирко вдогонку, не смог их догнать.
       В связи с таким подлым нападением в ночь на Рождество Христово турок и татар на Сечь отаман (атаман - рус. яз) Иван Сирко собрал совет, на котором гуртом казаки решили летом пойти походом на Крым и наказать наглецов.
       Как порешили казаки, так и сделали. Вся Сечь стала готовиться к летней военной кампании.
      
       * * *
      
       - В литку (летом) 1675 роци , - продолжил своё повествование Яйцявбочци, - отаман Иван Сирко с 20 тысячамы запорижськых козакив "пишов" на Крым, де козакы набили "хяри" як туркам, так и надавалы "по морди" усий крымський орди.
       Турецький султан Мухомор, чи як там його звалы - Мухаммед 1Y , узнав про те, прыслав нам лыста (послание) де вин грозився нам сраку надрать, якщо мы не пидемо пид нього.
       У лысти Мухаммед дуже выпендривався (хвастался), перечисляя уси свои титулы.
       Це выпендривание Мухаммеда 1Y (Магомета - рус.яз) особливо там, де вин каже (говорит), що вин есть "попечитель самого Бога", дуже не сподоболось (не понравилось) усим козакам. И воны решили видповисты ему с особыстым запорижським колоритом.
      
       * * *
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ПИСЬМО-ЛЫСТ ТУРЕЦКОМУ СУЛТАНУ
      
      
      
       0x01 graphic
      
      
       "На що нам сдалыся цари та султаны,
       Мы ср.ку подтераем султана лыстами.
       Гарнише выбранные в Сечи отаманы,
       В походах они всегда с козаками!.."
      
       Как мы уже выше упоминали, в руки Александра Югова попали письма запорожских казаков, адресованных некоторым влиятельным правителям того славного времени. Приведем первое из них, адресованное турецкому султану.
      
       Сидя у костра в далекой Сибири казаки слушали послание Магомета 1У запорожцам и их ответ турецкому султану, которое читал им писарчук атамана.
       Чтец рассказывал казакам об этом событии с воодушевлением и читал письмо так выразительно и с такой мимикой, что все деревья в близлежащем окружении дрожали от смеха казаков.
       Это выглядело по его рассказу следующим образом.
       Сечевики (душ 150) собрались в Сечи у куреня атамана.
       Атаман Иван Сирко, писарчук Яйцявбочци и несколько наиболее уважаемых и известных казаков сели на скамьи за стол, а остальные казаки расположились гурьбой вокруг них.
       Читал письмо султана писарчук Яйцявбочци с природным ему "гумором" при этом удачно комментировал послание турецкого султана, порой добавляя от себя в него то, чего там не было.
       * * *
       - Я, султан, сын Мухам-меда, - читал Яйцявбочци послание султана, намеренно искажая его имя, при этом комически изображал самого султана, надувал щеки, косил глазами, самовлюбленно гладил свое пузо, надменно выпячивал губы.
       - Во дае Яйцявбочци, ну вточ султан у натури, - смеясь вместе со всеми, кричал ему с толпы Нечипайзглузду.
       Писарчук продолжал читать и переводить послание султана запорожцам, говоря:
       - Я, султан, сын Мухам-меда, брат сонця (солнца) та мисяця, онук (внук) и намиснык (наместник) божый...
       * * *
       Здесь мы мысленно перенесемся к тому первоначальному чтению "лыста", когда все казаки и сам атаман Иван Сирко были живы.
       Надо также заметить, что имена отцов и дедов запорожских казаков зачастую переходили к их сыновьям и внукам, часть из которых была выслана тогда, а также несколько позже в Сибирь, наряду с остальными вынужденными переселенцами.
       Как известно из истории, имело место несколько крупных партий (волн) переселенцев и беженцев из Украины-Киевской Руси. Это было связанно с различными историческими событиями.
       Последнее крупное переселение было в ХХ веке и связанно оно было с освоением целинных и залежных земель, а также сибирских нефтяных месторождений. Например, в Тюменской области, в частности в Сургуте после рапада Союза осталось много украинцев, которые прибыли сюда осваивать эти месторождения.
       Поэтому не следует ассоциировать и удивляться тому, что на Украине, в Сибири, да и в других частях всего света, можно встретить такие фамилии как, например, Закусило - проректор по науке КДУ им. Т. Шевченко, Куча-мала - Кучма из Днепропетровского ЮМЗ, Крапивницкий (писатель) и прочее.
       * * *
       - Ну и загнул Мухам-мед, - комментировал услышанное атаман Иван Сирко, отмечая при этом, что - этот сукин сын мабуть забув як мы наклалы его шакалам янычарам, колы воны пишлы на Сич з пидлым Крымським ханом у 1674 роци.
       Тоди тут в Сичи багато турок мы поришылы и взялы в полон...
       - Гарно (хорошо) гутариш отаман, - поддержал его Таран-Крымський, - султан мабудь забув, як у литку 1675 р. в Крыму мы надавалы йому по шиям. Колы його янычары мычалы, як коровы пид козацькимы шаблями и як драпала вид нас уся крымська орда...
       - Отак и надо видповисты султану, хай иде в сраку, - шумел Твердохлиб, могутний лысый з оселедцем козак з чорными вусами и кривою шаблею на боку.
      
       Писарчук продолжал переводить. Он, насупив грозно брови и выпятив губу, читал:
       - Я Мухам-мед володар царств: Вавилонського, Македонського, Иерусалымського, Александрийського, Армянського, Татарського, Великого и Малого Египта...
       - Ну и задрыпанець цей Мухам-мед, - заметил с негодованием Янетурокякозак, - вин не володар (владелец), а кухарь Вавилонський. Ты видпышы цьому Мухам-меду, що мы з нього шаровары скынемо, сраку йому медом намажемо и не мухам, а диким бджолам в дупло сунемо.
       От такого юморного предложения задрожали от гогота и хохота запорожцев даже высокие пирамидальные тополя, которые, как часовые, стояли на краю дороги.
       - Во, во! Гарно сказано про мед, додай ще вид мене, - попросил писарчука Непейвода, - що вин ще евнух та колеснык Македонський.
       - Братва, козаки! - кричал, грек Папандопола, большой любитель до женского пола. - У другый раз треба до Константынопиля нам податься и там гарем Мухам-меда пощупать...
       - Оце гарне дило, - поддержал Папандополу казак по кличке Любубабутрахану, - кажуть (говорят) у цему гареми таки жинки, с такыми сиськамы та вжурными амфорамы на сраки, як у ... (непередаваемый местный фольклор).
       Замылують, зацилують з головы до ниг за мылу душу любого козака.
       - Мэни дужэ цикаво (интересно), що цей косоглазый доходяга там з ними робе (делает)? Бо кажуть (говорят) у султановському гареми молодых та гарных жинок з добру сотню буде, та уси, мабуть, зажурылысь (загрустили, истосковались) по нас казакам, - смеясь, добавил своеобразного пороху в разговор Задерихвист.
       - Да у нього, мабуть, "крючок" и не стойить, - вытирая слезы от смеха, сказал казак Куча-мала (сокращенно - Кучма).
       От этого замечания казака взорвался смехом весь курень. Смех долго не утихал, а когда немного утих, казак Кривобок его спросил:
       - Щож вин, сукин сын, там з бабами тоди робе?
       - Як що! Вин язычком полыже миж ниг у одний молодыци и цилый дэнь задоволеный ходыть, що гарно свое чоловиче (мужское) дило зробыв, - смеясь, ответил писарчук.
       Курень опять взорвался смехом.
       - Братва, слухайте дали, що султан ще нам пише:
       ...Що вин не тилькы володар царств, а й ще, царь над царямы, володар (властелин) над володарями (властелинами), незвычайный (необыкновенный) лыцарь (рыцарь), незвытяжный войовнык (никем непобедимый воин)...
       - Оце загнув свыняка, якый же вин лыцарь, коли голою сракою у тому роци сив на запорижського ежака и до сих пир колючкы з сраки не може вытягты.
       Здорово мы тоди накостылялы його янычарам у Крыму, де головою був Абдула-Галым-Заде-Паша. Чорт выкыдае, а його вийсько пожырае, - заметил козак Многогрешный.
       - Гарно получыв крапивою по голой сраци тоди цей Абдула с голым задом, вид нас казакив, - высказался вслух свое удовлетворение гайдамак Крапивницький.
       - Отаман! Казаки! - воскликнул писарчук, - послухайте як цей турок тут у лысти выробляется (наглеет). Вин мабуть зовсим сказывся (с ума сошел). Султан нам пыше, що вин невидступный хранитель гроба Исуса Христа (неотступный хранитель Гроба Господня), попечитель самого Бога..."
       Услышав это, вокруг зашумели все казаки, такого богохульства они не ожидали. Чтобы в письме какой-то бусурман оскорбляли самого Исуса Христа.
       - Казаки! - обратился ко всем казак Айдар-Луганський, - мабуть треба видписаты цьому Мухам-меду, що вин не попечитель, а шайтан турецький и проклятого чорта брат и сват.
       - Добав ще, що вин свиняча морда и самого люцепера секретар! - вставив свою лепту, казак Давибеда и довольный сказанным при этом заржал как лошадь.
      
       Веселье казаков продолжалось. Со всех сторон слышались острые замечания в адрес обнаглевшего султана...
       - Ще напиши, що вин ризныцька собака, покусай мене за сраку, - бросил реплику казак Покусай, тот у которого была привычка вставлять всюду в свою речь паразитическую фразу "Щоб я здох", або "Покусай мене за сраку...".
       - Добав ще, що вин кобыляча сука, - добавил Перекопайгора.
       Этот казак был славен тем, что в свое время перерыл в Крыму целую гору (шахский курган) в поисках зарытого шахского сокровища.
       - Писарчук, видпиши цьому остолопу ще, що вин некрещеный лоб... (далее шёл непереводимый казацкий фольклор), - матернулся казак с интеллигентным именем Панибудьласка.
       Казак Сампью-Самгуляю (автор небезвестной песни) предложил осенью напасть на винные склады падишаха в Крыму, где хранились большие запасы вина. Это предложение, как и многие другие, были встречены казаками с большим энтузиазмом.
       * * *
       В целом известное нам послание в вольном коротком переводе писарчука запорожцев выглядело так:
      
       "Я, Султан, сын Магомета, брат солнца, луны, внук и наместник божий, владелец царств: Вавилонского, Македонского и Иерусалимского, Александрийского, Армянского, Татарского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами, необыкновенный рыцарь, никем непобедимый, неотступный хранитель Гроба Господня, попечитель самого Бога, надежда и утешение мусульман, на страх великий защитник христиан ПОВЕЛИВАЮ ВАМ, ЗАПОРОЖСКИЕ КАЗАКИ, СДАТЬСЯ МНЕ ДОБРОВОЛЬНО И БЕЗ ВСЯКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ И МЕНЯ ВАШИМИ РАЗБОЯМИ НЕ БЕСПОКОИТЬ...".
       * * *
       Прочитав послание, запорожцы со свойственным им юмором написали ответ султану.
       Говорят: - Вид ихнього смиху (смеха) двыгтила уся Хортыця (запорожский остров посреди Днепра).
       Обычно письма, которые приходили на имя этого столь грозного султана от других ханов, царей и прочих монархов, начинались со льстивых и благозвучных слов в адрес монарха и звучали примерно следующим образом:
      
       "Светлейшему из светлейших!
       Мудрейшему из мудрейших!
       Достопочтейнешему из достопочтейнейших!
       Аллахом избранному
       Султану МАГОМЕТУ 1Y ..."
      
       Писарчук, зная это, так как обучался грамоте у греческих монахов, сохранил стиль обращения к султану, но с обратным знаком и присущим ему запорожским "гумором".
       Да простят нас читатели за то, что мы, чтобы передать дух, "хлиб та силь" послания, здесь вперемежку используем не только русские слова и фразы, но и старославянский лексикон "киеворусов" и страшно гуморной лексикон запорожцев.
       Их язык впитал в себя множество юморных слов и крутых выражений из разных языков народов, населявших в то время Причерноморье.
       Ответ турецкому султану в полном его изложении звучал так:
      
       "Темнейшему из темнейших султанов!
       Тупейшему из тупейших Магометов!
       Наглейшему из наглейших османов!
       Раздолбаю лыцарю з усих разъ...баевых!
       Внуку сукина сына шайтана лысого!
       Кухарю Вавилонському,
       Евнуху, колеснику Македонському,
       Бражныку (пывавару) Иерусалымському,
       Козодою Александрийському,
       Худоносорогу Египетскому,
       Свынарю Армянскому,
       Сагайдаку (козлу) Татарському,
       Кату (палачу) Каменецькому и
       злодиюке Подильському,
       Всього свиту и пидсвиту блазеню блаженому,
       Гниде гаспыда (дьявола), внуку Х...юка
       (непередаваемый запорожский фольклор),
       Головному пердуну та секретару
       самого Люципера,
       И нашего Бога и Перуна дурню -
       Султану Мухам-меду 1Y-
       Худоносорогу Луноликому!
      
       Далее в этом ответе писарчук сохраняет стиль послания, с которым обычно обращались вассалы, например, крымский хан к своему владыке султану Мухаммеду 1Y. (Он был знаком с такими посланиями, так как казаки иногда перехватывали гонцов султана и хана).
       Письмо обычно начиналось такими лестными для уха султана эпитетами:
       "О Великий султан! Светоч мудрости лучезарного Востока! По твоему высочайшему Повелению мы построили на кордоне с непокорной Сечью цепь сторожевых постов, с сигнальными бочками наполненными смолой..."
      
       Подражая этому, писарчук под смех казаков писал:
       "О, кривоногий и косоглазый из лицарив! Темень тупости и блазень (дурень) всего лучезарного Востока!
       Який же ты в биса лицар (рыцарь)? Чорт викидае, а твое вийсько пожирае.
       Кому ты свиняча морда, кобыляча срака пропонуеш (предлагаешь) здатыся, мать твою ...(далее неподражаемый запорожский фольклор)?
       По-перше, на твое послание, посылаемо тебе в глыбоку глыбоку, шыроку шыроку як Чорне море сраку. Хай бы взяв тебе чорт рогатый!
       По-друге, якый же ты вбиса (в беса) володар, колы своею голою, чорною, волосатою сракою сив у нас у Сичи на запорижського ежака, и до сих пир колючкы з сраци не можеш вытягты.
       По-трэте, николы ты, сын сатаны, не будеш гидным сынив християнських, запорижських, пид собою мати.
       У четверте, твоего вийська мы не боемося. Землею нашою всиею, водою, витром, хвылямы Днипровськимы, куренямы усима будемо бытыся з тобою.
       У пьяте, ты сукин сын забув як мы наклалы твоим шакалам янычарам, колы воны пишлы на Сич з пидлым кримськым ханом у 1674 роци. Тоди 13 тысяч 500 твоих турок загинули у нас тут в Сичи.
       Ты мабудь забув нагла ризныцька собака як у 1675 роци в Крыму твои янычары мычалы як коровы пид нашимы шаблями, и як запорожци далы по морди крымьской орди.
       От запорижського вийська в тебе запор у шлунку буде, некрещена собака з свинячою мордою.
       Од так плюгавый туречыно, нехрещена собака, мать твою... (за ногу), на твою загрозу висказалы уси запорожци.
       А колы сам прыйдеш з вийськом, то будеш ты кат турецький свиней наших пасты, а не запорижськимы казакамы правиты.
       Зараз на цьому лыст мы закинчуемо.
       Числа не знаемо, бо календаря турецького не маемо и не поважаемо
       Мисяц такий зараз, що серпом на неби висить - тебе чекае, щоб выдризать твои свинячи яйця.
       Рик (год) дуже поганый для тебе, овен ты наш жертвенный, а день такий у нас, який и у вас, за це поцилуй у сраку усих нас...
      
       Пидпысалы або поставылы хрест:
       Кошовый отаман Иван Сирко, зо всим кошем запорижськым у склади козакив:
       Панибудьласка, Нечипайзглузду, Янетурокяказак,
       Непыйвода, Задуйвитер, Твердохлиб, Матюкевич,
       Папандопола, Неишькаша, Задерыхвист, Крапивныцькый,
       Кривобок, Довгашия, Покусай, Давибеда, Перекопайгора,
       Папанзапор-Булгарськый, Гусекрад - Мадьярський,
       Заднепроходов-Задунайськый, Таран-Крымськый,
       Перебейнос, Айдар-Луганськый, Костолом - правовирных,
       Грыцько-Бендеровський, Крокодил - Египетський
       Чернобород - Палестынський, Черновол-Лиманський
       Олександр малый - Македонський, Куропас - старый
       Панас, Лыцар Камъянец-Подольський, Голопупенко -
       старый, Голопупенко - сын, Черномордин -
       Самарский, Винокур - безпросыха, Нечуемвухом,
       Сампью-Самгуляю, Брагин-сивушный, Закусыло,
       Сивоконь, Многогрешный, Злыдень, Бугай-Муха,
       Куча-мала, Иван Моторный, Мордоворот - турецький...
       ( усих пидписив 150)
      
       В конце послания, чтобы показать свою грамотность, маленькими буквами Яйцявбочци скромно дописал:
       - Писано сьомого числа, мисяця Намаза, в рик Овна по луному календареви.
       К цьому лысту руку та частыну души приклав:
       Писар Запорижськои Сичи - Яйцявбочци.
      
       * * *
       P.S.
       В послесловии следует заметить, что последующие переписчики лыста запорожцев турецкому султану по различным своим (или заказчика) соображениям сократили полный текст письма, оставив лишь его основную часть.
       В полном рукописном виде оно выполнено (написано) с большим гумором и непечатной козацкой лексикой.
      
       А сейчас, друзья, мы перенесемся во времена царствования Екатерины второй, которая по приглашению князя Потемкина посетила Крым и на обратном пути, плывя с многочисленной свитой по Днепру на своей золоченой галере, познакомилась с козаками запожцами.
       В Сибири за чаркою горилки запоржские козаки всегда вспоминали ее одним не злым тихим словом - повия...
      
      
       0x01 graphic
      
      
      
      
      
      
      
      
       ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ В СИБИРИ
      
       0x01 graphic
      
       Переселенцы на границе краины (картина Сергея Иванова)
      
       "Переселенцы, переселенцы,
       Они почти, как отщепенцы,
       Горька, трудна всегда их доля,
       Всего дороже была им воля!.."
      
       А сейчас мы на время перенесемся в Сибирь, чтобы подступиться к главной теме нашего романа, обозначенной в заглавии его.
       Настоящее повествования мы начнем с описания богатого и неповторимого по красоте своей края, который в разные столетия, в разных параллельных мирах назывался по-разному, одни называли его Каторгой или Тюрьмой народов, другие - Медвежий угол, третьи - Сипирью (не путать с нашей Сибирью). При этом под этим названием в рассматриваемом параллельном мире подразумевалась громадная территория, простирающаяся от Хуральских гор до сопок Мазадана, где сохранились глубокие чистые озёра, огромные неприступные скалы и темный таинственный лес, который зовется сипирской тайгой.
       Сипирь удивляет и покоряет человека своим многообразием, непохожестью на другие места Земли.
       Здесь во многих диких, необжитых местах осталась почти нетронутая человеком девственная природа. Суровые условия, большие перепады температур, труднодоступная местность и огромные безлюдные пространства отпугивают людей. Порой до ближайшего посёлка здесь может быть до нескольких сотен километров. И попав сюда, ты остаешься один на один с матушкой природой, существовавшей в своем неизменном величье тысячи лет. И наш далекий предок, древний человек видел то же, что видишь ты, ходил по тем же камням, пил из тех же озёр, собирал кедровые шишки, ловил рыбу, охотился на диких зверей, которые водились и водятся здесь в достаточном изобилии.
       Некоторые историки с юморов утверждают, что именно отсюда, а не из Ахрики или Хамерики пошла цивилизация.
       Суровость этого края, его безлюдность издавна использовалась властями империи для ссылки сюда тысячи и тысячи разного рода революционеров, преступников, диссидентов, философов, ученых, опасных конкурентов и претендентов на власть и прочих неугодных людей, которые пожив здесь, в европейскую часть империи порой уже никогда не возвращались.
       Здесь в Сипири на этот счет родилась народная шутка, говорят, что в центральноафриканских джунглях (Мазамбико-Папуа) существует среди аборигенов жёсткий закон: самого слабого и глупого охотника на крокодилов и гиппопотамов отправляют учиться в лучшие университеты и военные академии столицы Лоссии (г. Тоскву), набираться уму разуму...
       А в Тоскве существует обратный не менее жёсткий "Кремлевский закон": самых умных и умелых посылают к чукчам на Колыму или Чукотку набираться "уму-разуму"...
       Впрочем, где наша "раша" только не пропадала? Наша "раша" пропадала везде!
      
       Но, друзья, была и есть другая Сипирь, которая стала родным домом для многих людей разной национальности, которые полюбили этот край и много сделали для его развития и процветания. Сейчас все они называются значимым, ёмким именем - СИПИРЯКИ.
       Сипирская таёжная глубинка хранит в себе много тайн и загадок. Так приоткроем хотя бы несколько из них...
      
       В предисловии было уже отмечено, Сибирь хранит много тайн и удивительных историй.
       Мы открыли для себя еще одну занимательную историю о первых переселенцев в Сибирь - запорожских казаках, выходцев из вольной Запорожской Сечи. Далекие праправнуки их давно и не по своей воле, а воле немки императрицы стали старожилами Сибири. Им еще не раз пришлось принимать здесь на заснеженных просторах переселенцев, выходцев из далекой полузабытой родины, с берегов Днепра.
       За столетия многие семьи изменили свою звучную фамилию, и даже национальность, стали в паспортах писаться русскими, имея, более древние украинские корни, тянущиеся со времен Киевской Руси - матери все славянских племен и народов, в том числе и русского.
       Многие подзабыли родной язык, и только своеобразный смешанный говор выдавал их национальную принадлежность.
       Произошло смешение обычаев, обрядов, но песни и танцы сохранились, их поют и танцуют все сибиряки.
       Впрочем, как энтропия стремится выровняться по всему космосу, так и народы земли через тысячу или более лет смешаются и выйдут в далекий космос под одной национальной принадлежностью - земляне. С одним земным смешанным языком.
       Кстати многонациональная Сибирь сейчас очень напоминает козацкую вольницу - Запорожскую Сечь. Там, как и в Запорожской Сечи собрался по различным причинам свободолюбивый разношерстный многонациональный народ, с различным уровнем интеллекта (образования) и своеобразным говором.
       Известно, что в Сечи были, как монахи и миссионеры из Греции и других просвещенных стран, обладавшими обширными на то время знаниями, так и безграмотные холопы бежавшие сюда от притеснения своих алчных хозяев.
       Демократия в Сибири была, как и в свободной Сечи, почти полная. Как говорят сибиряки: здесь везде "хозяин тайга". Ушел в тайгу, она тебе власть, подруга и мачеха. Здесь всё и даже твоя жизнь во многом зависит от тебя самого.
       Сюда в Сибирь в разное время и по разным причинам пришла и еще придет не одна волна переселенцев из разных земель, в том числе и "киеворусов". Плохо, что некоторые из московских правителей до сих пор не понимают, что они пуповиной связаны с этой древней страной и много ей обязаны, поскольку именно оттуда пошла Русь. И именно Киев является прародителем городов не только русских, но и большинства славянских. В связи с этим корней своих славянам забывать нельзя.
       Жаль, что вместо того чтобы объединятся, кремлевские недалекие вожди давят и травят славянские народы, пытаясь закабалить их вновь и вновь. Забывают общую историю, Бояна бо - вещего, "Слово о полку Игореве" и то о чем призывал славян наш далекий предок летописец из "киеворусов".
       Плохо, когда история древних славянских народов ничего наших президентов не учит, как были корыстными себялюбцами и неучами, так и остались.
       Забыли, о чем гуторил древний Боян бо - Вещий и наш современник поэт Орган - печальный: "Беды все случаются от худых вождей"...
       Напомним их святое вещевание:
      
       "Нелепо ли ни бяшет, братие, начати,
       (Не пристало бы нам, братья, начать)
       Старые словесы про земли киеворуськие,
       Деяния старины былинные.
      
       Пора воспеть про наши беды,
       Как жили в древности отцы и деды.
       Пусть мысли растекаются по чреву,
       Как соки живительные по Древу (Древо жизни).
       Поскачут в поле, как серые волки,
       Запрыгнув диким лошадям на холки,
       Или взметнутся в облака орлами,
       Чтобы даль открылась пред глазами.
       Внимайте же, друзья, сказу Органа,
       Чьи помыслы чисты и без дурмана.
       * * *
       Боян бо - вещий,
       когда кому хотел песнь творити,
       То витал думами в дубравушках,
       (увы, людьми давно вырубленными)
       скакал волком по земле нашей,
       взлетал сизим орлом под облаки,
       Вспоминал тяжбу первых усобиц
       Между князьями киеворуськими.
      
       Выпускал тогда 10 соколов
       на стадо белых лебедей;
       какого лебедя настигал,
       с того, спив и начинал:
       Славил Ярослава Мудрого,
       храброго Мстислава,
       который одолел Редедю
       перед полками касозькими,
       хвалил Романа Святославича...
       Призывал он вождей к единению,
       В этом видел путь к победе, к спасению.
       Говорил: - В сплочении наша сила,
       Она всегда к победе приводила,
       Когда ж мы, братья, были врозь,
       Тогда нас били в гриву, в кость.
       Как худо голове без крепких плеч,
       Так и телу без нее - ни встать, ни лечь.
       Раздоры алчных и тупых вождей,
       Бездарных, мелочных князей
       Стране, народам боком выходили
       И рабство, нищету нам приносили.
      
       О, киеворусы, братья славяне!
       Во славу вас бил колокол Бояна,
       Он призывал всех нас без лишних слов,
       Провозгласить наш славный клич:
       За Русь! За Веру! За Любовь!..
      
       Орган - поэт сказитель нынешний, возложив персты на звонкие струны душевные, собрав морщины на челе, задумался, собираясь с мыслями. Но вот его мысли, как персты-соколы "Бояна бо - Вещего", взметнулись вверх и понеслись в необъятную даль поднебесья, за белыми лебедями и лебеди - звонкие струны заголосили, запели, зазвенели:
      
       "Нелепо ли нам щи лаптями хлебать, братие,
       повторяя ошибки старые,
       древних повестей былин наших,
       былин грустных - "киеворуських".
      
       Я не "Боян бо - вещий", певец народный,
       а лишь "Орган - печальный", поэт вольный,
       толмачу мыслию, надеюсь не по "дереву",
       а по извилинам вашим, чур, не дубовым.
      
       Много лет я прожил, много повидал миров,
       И больших, и малых стран и городов.
       Белым вальсом кружит снежный хоровод
       И тоской зеленой за душу берет.
       По глуши таежной вот бы погулять -
       Как Ермак, в Сибири, счастье поискать.
       Слезы Ярославны ветром утереть,
       Облаком белесым Землю облететь.
       С князем да Олегом, по Днепру проплыть.
       Гой-да, свет Владимиром на пиру попить.
       Но пора поведать братья вы мои,
       Кто разрушил дом наш и мечты твои...
       * * *
       Начнем же, братцы, повесть эту
       не по страницам старины глубокой,
       от старого Владимира до Игоря плененного,
       а по колдобинам кремлевским бездарным и глупым.
      
       Друзья, когда над нами буря заходила,
       Туда и мысль моя меня переносила
       Средь суеты, тревог, волнений.
       Не мог я не радеть за судьбы поколений.
      
       Всегда в лихие времена горе горькое не спит,
       Оно по свету рыщет, беду нам кличет, ищет.
       И как стрелою ранит детский крик,
       Так скоро по земле худая весть летит.
      
       Завидуя стране нашей прекрасной,
       На нас пошли враги "клюкой негласной".
       О, Русь поднебесная! Ты стонала навзрыд,
       Как пленная женщина, от стыда и обид.
       Спад вихрем носился на черном коне,
       Поселки в упадке, крестьяне в беде
       И подлинно, Русь не видали такой -
       Вожди подалися к янкам гурьбой.
       * * *
       О, Бояне, соловей стараго времени!
       В который раз земля древних Русов
       Безмозглыми мозгами правителей
       на собственные грабли наступает!
       Опять "раздрай" между "князьями" пошел.
       Опять у холопов чубы трещат,
       а зубы хоть на елку вешай,
       да голышом пляши и "радуйся".
       * * *
       Славяне! Где ваших предков дух, где сила?
       Аль жизнь ваших детей и жен не мила!
       Артелью единой надо строить и жить,
       Врагов же бояться - на свете не жить.
       Волхвы в том пророчестве были правы,
       По солнцу и звездам гадали они.
       В тот век неспокойный негласной войны
       Наглели безумные власти чины...
      
       Здесь, очевидно, не стоит приводить весь текст "Слова" (ищите его в Интернете) вернемся к нашему повествованию.
       * * *
       Обоз из нескольких десятков подвод и возов вынужденных переселенцев из Запорожья, которых по приказу немки-императрицы выслали в Сибирь, медленно продвигался через кустарник вдоль левого берега, стремясь найти брод, чтобы перебраться на другой берег этой холодной сибирской реки.
       В первой телеге с небольшим хозяйским скарбом ехала семья гайдамака Ивана Найды, во второй - козака Омельяна Нечипайзглузду (Не трогай сдуру - рус. яз), любимца силача всей Запорожской Сечи, в третьей - куренного отамана Грыцька Тарана, далее - козака Многогрешного. За ними ехали остальные переселенцы...
       На возу у Ивана Найды размещалась его жинка (жена - укр.яз.) - Параска, дочка Галя и примак Сашко.
       Дочка Галя была гарной дивчиною. Это была веселая, озорная девушка с красивыми карими очами и длинной девичьей косой.
       Сашку было лет 13-14, он был приймак-сирота, кто его батьки никто не знал. Иван Найда подобрал хлопца в дозоре, на реке Айдар вблизи миста Старобельска на кордоне Сечи.
       Хлопец был рыжий-прирыжий да еще в крапинку, как будто загорал на "югах" через ситечко.
       Сзади их воза была привязана корова и молодой жеребец по кличке Сокол.
       Семейство отамана Тарана-Крымського, которого казаки выбрали своим атаманом в изгнании, было более многочисленным. На возу кроме женки Авдотки ехало три сына. Старший Тарас был здоровенным моторным хлопцем, который уже заглядывался на Галю. Средний Иван Таран был под стать старшему брату, но моложе и несколько худее. Младший - Емельян был больше похож на маму, такой же спокойный и рассудительный.
       На возу Нечипайзглузду сидела жена Фрося и дочка Рая. Бог кроме одной дочки этому запорожскому богатырю сыновей не дал. Рая была уменьшенной копией отца. Это была по сравнению с другими девушками её возраста довольно крупная девица с крутым, как у батька, норовистым характером.
       Замыкал обоз старый гайдамак Сивоконь, за телегой которого шел табун лошадей, который он "позаимствовал" у местного воеводы.
       Отыскав брод, казаки стали переправляться на крутой правый берег реки. Переправа заняла почти пол дня. Когда казаки поднялись на возвышенность, то перед ними открылся чудесный вид на блестящую убегающую на север змейкой реку и окрестные лесные в основном березовые колки из танцующих берез, которые были разбросанные вокруг.
       Увидев эту молчаливую красоту, дочка Найды соскочила с воза и, обращаясь к отцу, восторженно воскликнула:
       - Тату (папа), глянь на ричку (речку). Як тут гарно (хорошо)!
       Посмотрев в указанном направлении, батько сказав:
       - Тут не погано, но значнише краще у нас на батькивщини. Як кажуть кобзари:
       "Е богато краин (стран) на земли,
       в них озера, рички и долины,
       Е краины велики й мали,
       та найкращя завжды Батькивщина..."
      
       Ты небачила доню усих красот ридного краю: Днипра широкого як море, днипровських круч та бурлящих порогив, Черного моря, сынёго Буга, миста Киева, вишнево-яблунего Подилья, Карпат, наших гаив, левад, та баготьох иньших чаривных мист Батькивщины.
       - Ой, яки тут чаривни ромашки! - восхищенно воскликнула девушка.
       Все поле перед лесом было усыпано цветами (квитамы - укр. мова). Посмотрев всю эту красоту, отец Гали сумрачно промолвил:
       - Покы сонце грие, може й гарно тут, ну а як вдарять морозы, и полетять били комахы (снег) то не знаю...
       И он как бы продолжая вышесказанное, продекламировал строчки из "попереднего вирша":
       "...Е багато квиток (цветов) запашных,
       кожна квитка красу свою мае,
       Та найкращи завжды помиж ных,
       ти що квитнуть (цветут) в ридному краю...".
      
       Проехав еще немного вперед, по предложению отамана у близлежащего леса обоз остановился на длительную стоянку.
       Козаки расставили возы та брички защитным козацким квадратом, в середине которого, собрали наметы (шатры), где расположились они со своими домочадцами. Посредине круга зажгли вогныще (костер). Выставили дозорных.
       Женщины быстро достали котлы, казанки, посуду для еды и питья, и припасенные продукты. Потом они наносили из родника воду. Казаки собрали и привезли из лесу кучу хворосту и стволов сухих берез и сосен.
       Приятно запахло вареным мясом. Женщины варили в котлах еду с традиционными южными приправами, в виде благородного лавра, черного перца и цибули (лука).
       Потом все гуртом переселенцы сели ужинать (вечеряты).
       0x01 graphic
      
       Фото. Украинский "хліб-сіль" на вышитом узорами рушнике
      
       Мужчины козаки, как водится, выпили по чарке горилки и "пишлы-поехали" между ними разные разговоры, рассказывались байки, пелись песни, потом пошли танцы. Танцевали козаки с козачками гопака с лихим козацким переплясом и пересвистом.
       В таежной сибирской глухомани звучали песни:
      
       " Розпрягайте, хлопци кони
       Та лягайте спочивать,
       А я пиду в сад зеленый,
       В сад крыныченьку копать.
      
       Копав, копав крыныченьку
       У вишневому саду...
       Чи не выйде дивчинонька
       Рано-вранци по воду?
      
       Выйшла, выйшла дивчинонька
       В сад вишневый воду брать,
       А за нею козаченько
       Веде коня напувать.
      
       Просыв, просив ведеречка -
       Вона йому не дала.
       Дарыв, дарыв з рукы перстень -
       Вона його не взяла.
      
       Знаю, знаю, дивчынонька
       Чым я тебе розгнивыв:
       Що я вчора извечора
       Из другою говорыв.
      
       Вона ростом невелычка,
       Ще й литамы молода,
       Руса коса до пояса,
       В коси стричка голуба...
      
       При этом звучал всем известный, зовущий в лихой козацкий перепляс, приспив (припев):
       "Маруся раз, два, три,
       калына, чорнявая дивчына,
       в саду ягоду рвала...".
      
       Или:
       "Цап (козел) меле, цап меле,
       Коза пидсыпае.
       Цап меле, цап меле,
       Коза пидсыпае.
       Козаченько в темном гаю,
       Кралю пиджидае...
      
       Припев:
       Сам пью,
       Сам гуляю,
       Сам стелюся,
       Сам лягаю...
       Э-э-х!
       Сам пью,
       Сам гуляю,
       Сам стелюся,
       Сам лягаю...
       (Повторить 7 раз без передыха)
      
       Цап меле, цап меле,
       Коза пидсыпае.
       Цап меле, цап меле,
       Коза пидсыпае.
       Козаченько в гаю Галю
       Нижно обнимае...
       (Повтор...)
      
       Концовка:
       ... Козаченько хутко з гаю
       Без штанив тикае.
       (Припев)
      
       Часто под эту веселую озорную песню выходили в круг Задэрыхвист и Нечипайзглузду и на пару так отплясывали, такие коленки и выкрутасы вытворяли, что все покатывались со смеху.
       Такому успеху у зрителей способствовала не только артистизм этих казаков, но и большая разница их в росте и весе.
       Задэрыхвист был маленьким да удаленьким козаком, с черными, как смоль длинными усами и таким же оселедцем на голове, поэтому его так необычно и прозвали козаки Сечи.
       Он любил повыпендриваться, позадираться, а Нечипайзглузду выглядел против него настоящим Черноморцем былинным богатырем, этаким здоровенным слоном, у которого под ногами путается маленькая моська...
       Устав от танцев козаки разбившись на группы.
      
       0x01 graphic
      
       Рис. Запорожского казака и казачки
      
       Стали между собой беседовать о наболевшем в душе. Они вспоминали о покинутой родной земле, о коварстве московитов с их немкой императрицей, о погибших в схватках козаках.
       Потом женщины разошлись по своим семейным делам, а мужики всё сидели и сидели, увлекшись разговорами о былом, о том как они задали перцу османам, когда те пытались на Рождество захватить Запорожскую Сечь. Как они гнали остатки разбитых орд басурманов, аж до Перекопа, как потом в ответ на угрозы султана, они написали ему свой "гуморной лист" - юморное письмо.
       Кстати, некоторые из таких документов сохранилось и дошло до нас, ниже мы приведем их текст.
       Видным рассказчиком среди них выделялся козак Многогрешный, он много знал рассказов, забавных историй, баек и смешных небылиц.
       Вокруг него всегда собирались козаки, послушать его рассказы и байки.
       Вот и сейчас у его воза собрались козаки.
       Они слушали славную историю о том, как запорожские козаки в Сечи дали по мордам османам янычарам и нукерам крымского хана.
       Послушаем и мы с вами эту поучительную историю...
       * * *
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       КАК КАЗАК ЛЮБУБАБУТРАХАНУ ПЕРЕСПАЛ
       С ИМПЕРАТРИЦЕЙ
      
      
       0x01 graphic
      
      
       "Он "дрючил" баб всех без разбору,
       Пришелся Катьке "ко двору",
       Он вдрючил ей по саму "шпору"
       В ее бездонную "нору"!.."
      
       Изгнанные из своих родных мест, здесь в далекой Сибири, сидя у костра, запорожцы и их дети (зачастую носившие отцовы фамилии) часто вспоминали земли своих предков и то золотое для Сечи время-времечко лихое.
       Естественно, что на чужбине, казаки-переселенцы всегда с наслаждением слушали рассказы своих дедов проживших долгую и памятную жизнь, где все было, как в любой жизни любого человека, когда за черной полосой, шла светлая, солнечная полоса.
       Не все читатели знают, что здесь на берегу незнакомой холодной сибирской реки, изгнанные из родных мест запорожцы и их дети, после одного из прослушивания письма турецкому султану, разговорившись, решили написать аналогичное письмо из Сибири русской императрице, всесильной Екатерине 11.
       Все помнят, как подло обошлась она с ними, напав на Сечь, когда основные силы запорожцев не жалея живота своего дрались бок о бок с братьями славянами в Крыму.
       Такого предательства запорожские казаки переселенцы и их дети не могли простить московским кацапам (так они называли в ту пору москалей). В переводе слово кацап означает как цап, т.е. как козел.
       В то время многие московские бояре и купцы носили длинные бороды, очень похожие на козлиные. С этим и связано данное им прозвище - кацап, т.е. как цап или козел по-русски.
       В свою очередь запорожских казаков зачастую называли хохлами, за их чубы-хохолки (оселедцы) которые отращивали они на бритой голове, что резко отличало их от всех других людей и придавало им неповторимую лихую своеобразную внешность.
      
       Ну, а сейчас, друзья, давайте вместе с вами приоткроем еще одну страницу истории - связанную с правлением императрицы Екатерине 11. Немке (австрийке) по происхождению, коварством и хитростью захватившей русский престол и прозванной казаками запорожцами - Кабелина вторая.
       Она внесла собой значительную лепту в духовное разьединение славянских племен и народов, пытаясь силой подчинить их себе, своему влиянию, искоренить их древний язык, обычаи и культуру. Это внесло определенную вражду между Москвой, Киевом и Варшавой. Тремя наиболее влиятельными ветвями славян, которые до сих пор косятся друг на друга, поскольку Варшава и Киев не доверяют грубой, захватничьей политике Кремля, стремящейся, вместо того, чтобы наладить взаимовыгодное равноправное сотрудничество славян, подмять под себя эти страны. Естественно, что такая политика Кремля вредила и будет вредить всем слявянам. Это, как вы сами понимаете, не разумно, особенно на фоне сегодняшней обьединенной Европы.
       * * *
       - А що братва, напишем циеи фурии такого лыста, щоб у неи на сраки пупыри повыскаковали, - предложил казакам сидящий за общим столом Нечипайзглузду.
       - А може не треба, а то ця злыдня до нас надишле вийсько и повьяжуть тут нас як курят, - опасливо промолвил казак Неишькаша.
       - Не повьяже! Пан, чы пропав - двичы не вмыраты! - сказал атаман. - Тут, у Сибиру, нас нияка собака не знайде. Мы не пидемо воюваты со степняками, а подамося у глуб Сибири, знайдемо пидходяче мисто и оселемося (поселимся) там, як сыдилы у своий Сичи.
       Тому для нас Катерина, як та сластена корова, яка дуже любила молоко, але не могла дотягнутыся до вымени.
      
       Козаки гулко засмиялыся над таким поривнянням.
       - Гарно прыдумано, отаман, смитлывого куля не бере!
       Я не хочу тут воюваты со степняками за кишени москалив. Хай идуть воны к бису. То що цариця зробыла з Сичью, таке не прощаеться николы, - высказал свою мысль гайдамак Найда.
       - Яйцявбочци, - обратился атаман к писарю Сечи, - неси паперы, напышемо москальскои гадюци такого лыста, що погирше и гуморний буде, ниж писали наши казаки Мухамеду.
       * * *
       А поки вин там збигаэ за паперамы, послухаемо розповидь цего козака (он положил руку на плечо здоровенного казака, носителя звучной и легендарной в Сечи фамилии Любубабутрахану) який не тильке знае императрыцю, но и переспав с циею фурею - Кабелыною другою. Вин вам таке набалакае, що з верби груши попадають!..
      
       Казаки довольно загалдели вокруг, этот рассказ был для них своеобразным бальзамом на их душевную рану.
      
       * * *
       Казак, носивший экзотическую фамилию Любубабутрахану, потер переносицу, и в который раз начал свой удивительный рассказ:
       - Панове! Дило то було давне, як кажуть в добри лита. Тоди я був сотником в Сичи и йихала через Запорижьэ з Чорного морю императрыця Кабелина друга (вторая). Йихала вона и берегом, и плыла по Днипру, де императрыцю супроводыла цила флотилия золоченых галлер та човнив.
       Щоб йихаты по земли у неи была чудова шестымистна карета, така здоровенна и уся у позолоти. Там на Чорному мори в Крыму императрыця видпочивала. Колы вона почула, що на шляху у ней лежить легендарна Запорожська Сичь, то захотила зустритыся з нашимы козакамы.
       Плыла императриця по Днипру на своий золоченний галери "Днипр".
       Галера "Днипр", на якои була императрица Екатерина, плыла не перша, а девьята по рахунку (счету). То була сама блискуча галера, под червоным (красным) бархатом, с золотою вышиванкою и павильоном. За нею плыла десятая галера "Буг", де находився князь Потемкин со своими племянницами - графиней Браницкой и графиней Скавронской и их чоловиками (мужьями).
       Попереду и з заду плыли инши галеры з охороною и прислугою, та поважными гостямы. Серед иноземных гостей були англицкий, хранцузський, австрийський посланники; де Фриц-Герберт, граф де Сегюр, граф Луи де Кобенцль, графини Протасова, Браницка, Долгорука та инши знатни вельможи. Усих мени не перечислиты.
       Щоб вы моглы уявыты соби яка була обслуга у императрици, то скажу, що на галерах було одних спивунив и музыкив 200 человик под управою директора екатеринославской музыкально-художний академии Сарти.
       - Ну и фамилия у цего директора, - заметил козак Многогрешный, - звучить як сартир.
       - Мабуть вин итальяшка, лягушатник.
       - Кажись так и е, для него хлопци ракушки у Днипри збыралы, а вин цю мерзоту сырыми йив.
       Слухайте дали:
       - Серед обслуги булы высоченни кирасиры, уси в мундирах с червоными воротниками, на головах у них булы высочени черни мехови капелюхи (шапки) с плюмажем.
       - Богато грошей мабуть на усе це видовище пишло, - заметил отаман.
       - Ой, та богато, богато! Нам бы хоть четвертыньку грошей тых, мы бы цилый рик гуляли!..
       - Так ось, - продолжал рассказчик, - императрыци богато казок наговорыли при царьскому двори про нас, запорожських козакив. Що мы на чортив похожи, уси здоровени таки, с довгими вусамы, головы лыси, лише на макушки кинських хвист (оселедець) росте.
       И що нас ни шабля, ни куля не бере.
       Там одна близька до Кабелыни фрейлин Браницкая, по прозвищу Тьмутараканова (т. е. Темная Тараканова) на вухо тий наплела дурныцю. Нибы вона вид князя Темкина-Потемкина чула, що у нас як у тих бугаив такий здоровеный "впендюр" цилу добу як довбня стоить и не лягае. И що колы козаки "лямуром" до жинок залыцяються, то цим довгим "впендюром" як впендюрять, то ого-го що бувае потим...
       - Той князь Темкин-Потемкин мабуть був такий же темный як сама фрейлин, бо жив дурнем при ций повии, та помер у пятницю, - с гумором заметил кто-то из казаков.
       Рассказчик, между прочим, продолжал:
       - Кабелина (примечание автора: она по свидетельству историков была женщиной с большой буквы "Б", у которой одних фаворитов был с добрый десяток, трудно даже всех перечислить: братья Орловы, Потемкин, Завадовский, Зорич, Корсаков, Салтыков, Понятковский, Дмитриев-Мамонов, Ермолов и пр.) дывуется и пытае (спрашивает) фрейлин:
       - А що козаки "хранцюзську" мову знають. "Впендюрить" це не по москальски буде?
       - Мабуть так! Схоже козаки и по "хранцюзськи" розмовляють. - видповидае императрыци фрейлин.
      
       Казаки, услышав эту небылицу, заржали, как молодые жеребцы.
       Кормчий Беляй, прозваный казаками так из-за своей внешности и белобрысого "оселедця" на голове, который раньше лихо проводил суда по Днепру через самый опасный порог "Ненасытец" падающий двенадцатью "лавами" вниз (его в свое время заметила императрица и наградила 50 золотыми рублями), так он, смеясь, заметил:
       - Ну и дура ця Кабелына!
       На что писарь с юмором ответил:
       - Дура - не дура, звенит як бандура.
      
       Казаки загалдели, каждому приятно было вспомнить, как они в свое время "впендюривали" и не одной фрейлин, а целому турецкому гарему...
      
       - А що! - улыбаясь, воскликнул атаман, пыхтя круглым дымным облаком в небо из своей закрученной в виде змеи чешуйтастой трубки (люльки). - У нас козаки, так козаки! Один Нечипайзглузду (Не трогай сдуру) чего стоит. Вин як "впендюрить", так впендюрить, люба нимчура чи австриячка три дня стагнаты да охаты буде.
       Козаки заржали от такого сравнения.
      
       - Слухайте козаки дали.
       Прыйихала Кабелина в Сич, отаман зи всим Кошем зустричають императрыцю з хлибом та силью на билом вышитом квитами рушнике. Навколо кареты було богато народу, уси закричалы на росийський мови, як вчив их князь Темкин-Потемкин:
       "Виват Екабелыни Велыкой - наший матушки, дающей нам хлиб и славу!".
       Ця песья сучка любе бильше брехню та лестощи у свою адресу, ниж правду. Бо "хлиб и славу" мы, козаки, шаблямы сами соби добуваемо. Знаете, що уси кацапськи паны не любять правды, як пес мыла. Як им сраку намылыш мылом, так зразу кусатися лизуть.
       З кареты выйшла якась доридна повия у багатий панбархотнои шуби и почала через лорнет разглядувати козакив. Рядом з нею виряженний як той павлин перший трахаль Кабелыни князь Темкин-Потемкин. Вин поважно перед нами козаками надувся, як ковальский мих.
       Цей павлын був обвишан орденами, як цуцык в рипьяхами, на боци весила золота шпага, осипана блискучимы алмазами. Платье его було оторочено соболем, на мундире князя весила блискуча бриллиантовая зирка (звезда), та наградни золоти ленты.
       - Бачив я його, - заметил казак Многогрешный, высыпая на землю пепел из своей ажурной люльки, - такий из себе одноглазый напомаженный поважный дурень. Якбы вин не був свинуватый, то не був бы и багатый. Народ при нем нудьгуе, а вин золото гребе лопатою.
       - Ну, дурень - чи не дурень вин, но трохи придуркуватый, - заметил с юмором рассказчик - Вин як той дурень чомусь постийно гриз ногти.
       - Ногти гризе!.. Що купыты жменю насиння (семечек) не може, та лушпаты йих, а ни ногти, - вставил негативную реплику в адрес князя, полуголый, но с саблей на боку казак Неешкаша.
       Такое интересное прозвише он получил за свою долговязую худую фигуру. Надо сказать, что большинство казаков были упитаны и накачены мышцами. Лишь он резко выделялся среди них. Поэтому казаки шутили над ним, говоря, что он мало каши ел.
       - Та дурна у него така звычка, - пояснил рассказчик. - Слухайте дали. Выйшли з карет гости, у князя одне око так и зире по бокам, нас козакив розглядує, а друге ничого не баче. Ёго (око-глаз) кажуть ривнивци браты Орловы за Кабелыну выбили. Раниш воны усим хуралом обслуговували цу повию (проститутку), а тепер цей царський павлын - Темкин-Потемкин.
       - Вот бисова жинка, - воскликнул казак Задырыхвист, приглаживая правой рукой оселедець на бритой голове, - скильки ж чоловикив (мужиков) у неи було?
       - Та багато, усих переличиты не можна, - ответил рассказчик. - Слухайте дали...
       Ну, наш отаман знайоме (знакомит) Кабелыну з сотниками, старшинамы та видомымы в Сичи козаками.
       Говорить: - Оцэ е наш знаменытий козак Нэпыйвода.
      
       Императриця здывовано пытае отамана: - А чому его так звуть? Вин що воду зовсим нэ пье?..
       - Ни, нэ пье! - каже отаман. - Тильки горилку, та вино...
       Цей видважный козак у двох з товарышем взяв у полон турецький обоз з богатым скарбом та цилый шахський гарем. У обози було богато амфор з вином. Так вин один выпыв усе що в них було. З тиеи поры его в Сичи уси клычуть як Нэпыйвода.
       Его товарыша звуть ще краще - Любубабутрахану (и вин показуе на мене)...
       Братци! Кабелина, почуяв таке незвычайне призвыще (Любу бабу трахану), зразу нахохлылась, як та хохлатка перед пивнем з яким вона хоче потоптатыся у кущях...
       Пидходыть боком до мене, та пытае у отамана:
       - А чим цей герой прославывся?
       Отаман каже:
       - Та це товарыш Нэпыйводы. Воны з ным пид Очаковым той самый богатый турецький обоз полонылы, потим вин там, у гареми, за головного евнуха був. Уси турецьки жинки булы таким евнухом задоволени.
       Раниш воны на хана скаржылись (обижались), що той раз у недилю з жинкамы був и тэ тилькы з одниею спав. Кажуть, що и з тий одниею жинкою хан як слид свое чоловиче дило не робыв. А цей козак за раз усих ханських жинок ублажив. Тому его и звуть так - Любубабутрахану.
       Казаки у костра довольно зареготали, кто-то из них сквозь смех сказал:
       - Впусты козака в гарем, народыться малявок з курень!
       - Слухайте дали. Ось так видверто про це и казав отаман императрыци, мов, потим у татарчанок и турчанок з гарему цилый курень козачат народывся, та уси дуже на нашего козака Любубабутрахану схожи. Таки ж весели та моторни, пид юбки дивчат уже заглядають.
      
       Почуяв таку розповидь отамана про мене, Кабелина як та здорова свыноматка зарумянылася (императрицу взяло искушение, ей здесь в Сечи захотелось немного того-этого... поразвлечься, а как вы знаете, что единственный надежный способ отделаться от искушения - это уступить ему).
       Мабуть тут у неи промайнула задумка (от автора - по утверждению придворного врача Екатерина 11 страдала нимфоманией, т.е. нарушением гормонального баланса, выражавшимся в превалировании гормонов, усиливавших желание близости с мужчиной), що вона тут в Сичи доброго хряка (кабана) знайшла для себе...
      
       - Ты розповидь нам, яка з себе императрыця, красуня чи ни? - попросил бывалого казака, прошедшего Крым и Рим, молодой казак Тарас. Он был одет в яркокрасные шаровары, такой величины, что в них запросто можно спрятать пищаль с добрячей молодкой.
       - Ну, як яка! Кралею императрыцю назваты не можна. Да и де вы бачилы гарных нимок чи австриячек? Турки про неи так казалы, що колы б пророк Моисий побачив ее обличя, то мабудь сперепугу написав бы ще одну - заключню страшну Заповидь!..
       Козаки здесь заржали...
       - А ривнюча жинка отамана про неи трошки по-другому промовыла: "Як вона у викно выгляне, то молоко у коров кисне, а дворови собаки злякавшись три дни брешуть, а одна, яка придывилась до неи, то й зовсим сказылася!"
      
       Под смех казаков, рассказчик продолжал свой рассказ:
       - А я так скажу, що до фигуры, то вона не худа, така доридна соби жинка, персы (груди), у неи знатни булы. Кожна як у коровы вымья. Колы вона йде, то титькы у неи як хвыли у Днипри колыхаються.
       Билолыця вона. Обличе биле, биле и напомаженне якойсь пахучею хранцюзькою пудрою. Ну, а стегно (ляжки) як у той доброи поросяци, мымо не пройдешь, щоб не ляща не даты.
       Про нею можно сказаты, що колы выпьеш фляжку горилки, то вона з себэ не така страшна, як малюють еи турки.
       Колы з нею цим "дилом" занимаешься, то капелюхою облыче можно не закрываты, заикою не станеш...
      
       Вокруг стола, в который раз раздался дружный казацкпй смех.
      
       - Слухайте дали. У вечери писля официйного церемоналу. До менэ в куринь приходе фрейлин Мавра Перекусихина и клыче до императрыци йты (идти) на якийсь там фуршер.
       Князя Темкина-Потемкина тоди в Сичи не було.
       - Невжеш! А куды цей поганец подивався? - спросил Крекотень, что в переводе означает жабы тень (крек в простанардье это старая жаба). Его морщинестое лицо было под стать этому.
       - Козаки казалы, що бачилы як цей дурень сив на коня-дебила и з якимсь графом Кобельцелкиным поихав Днипровськи кручи та пороги розглядуваты, щоб галеры императрыци через ти пороги перевезты.
       - Ну и прызвыще у циеи фурии - Мавпа та ще Перекусихина и цього графа - "Кобель, котрый по цилкам циле", - смеясь, заметил казак Неешкаша, поглаживая свой музыкальный живот, издающий чарующие звуки в такт веселой песни: "Сам пью! Сам гуляю!.."
       - Таке, чи не таке прызвыще у графа, не знаю, но що вин "де Кобель..." то точно, а фрейлин императрыци звуть не Мавпа, а Мавра - ответил тот.
       - Мавра, це ще страшнише, - сказал Неешкаша, - мабуть вона з пекла вылизла така чорна, та страшна и не годована (не кормлена).
      
       - Слухайте дали, - продолжал рассказчик, - я пишов на той самый фуршер, бенкетуваты з императрыцей.
       - Стий! - остановил рассказчика Нэпыйвода, креппий жилистый казак с пистолей за красным, в несколько рядов плотно закрученным вокруг посницы кумачем (длинным широким казачим поясом). - Розтулмачь мени як слид, що це за такый фу, да ще сер?
       - Фуршер, це щось схоже на те, де можно на дурняка: по-перше, добре выпыть, ну як у Сичи у Пацюка в шинку; по-друге, "впендюрить" шинкаревий жинки як слид, аж по сами яйця.
       - Ну и ты як, "впендюрив"?- спросил, смеясь, атаман, пыхтя своей люлькой.
       - А то якже! Слухайте дали. Спочатку императрыця, яка одягла на себе плаття султанши, позвала мене до столу.
       Рядом зи столом було лижко (диван) обитый турецькою розовою коврижкою, затканною серебром, а пид ногамы такий же богатый ковер, расшитый золотом. На круглому столи лежалы харчи (еда). Там було усе чего душа просе. Ще там була филигранна курильница яка пахла чаривными аравийскимы ароматамы.
       - Стий! - остановил рассказчика Нэпыйвода, глаза его разгорелись, как это бывает всегда, когда дело касается выпивки или жратвы. - Ось тут докладно (подробней) розтулмач, яку смачну ижу йисть императрыця? Там мабуть гарного сала з часнычиною було багато и ковбас ризных, та море горилки медовои з перцем...
      
       У изгнанных из Запорожья в Сибирь казаков только от одного воспоминания о харчах (еде), которую ест императрица Екабелина 11, потекли слюни.
       - Тю-ю! Теж мени казав: сало з часнычиною, квадратно-кильцева ковбаса, горилка з перцем! (Передразнил казака рассказчик, сотник Запорожской Сечи Любубабутрахану).
       Императрыця сало не ест зовсим и горилку нияку не пье.
       На столи так богато було смачнои ижи, що у мене очи повылазили и навколо столу сами почалы крутытыся, вибирая з чего начаты.
       Браты! Там булы и кухли з выном, и мьясо по хранцюзьки, и запашни грецьки помирци, цитрины (апельсины), олива, мандрики ризни, медяники, макивики, пампушки мьяки, та богато чого ще...
       Ежи было досхочу, усе пахуче, сдобне и дуже смачнее - "ешь-нехочу".
       Про цю йижу (еду) виршамы поетычно можно розповисты так (рассказчик, взял малую бандуру и под перебор звонких струн, пропел известную всем гурманам песню про украинскую еду):
      
       "Як чародійно пахне ковбаса,
       Хрустячи огірочки зажурились,
       І в пляшечці цілебна, мов роса, (повтор 2 р)
       Горілочка перцева прита§лась.
      
       Біленьке сало зваблює тільцем,
       Окраєць оголив рум'яну спину,
       Я млію коли бачу в мріях це, (повтор 2 р)
       І згадую матусину хатину.
      
       Густий з когутом смачний борщ,
       Котлети ки§вські, картопля з кропом,
       Червоні помідорчики отож, (повтор 2 раза)
       Рубіновий узвар вишневий з медом.
      
       Вареники в сметані, в чугунці,
       Шумлять, кричать, співають шибениці:
       - Як пісня §жа наша козаки!
       - Ідіть зі "щами" ви подалі (в сраку) москалі!
       - Кра§на з нами в шлунку назавжди! ( п. 2 р.)
      
       В переводе окончание звучит примерно так:
       - Любов к краине-стране, как и к мужчине, проходит через желудок...
      
       Услышав это, у казаков воло (зобы) в горле ходуном заходили, глотая слюни. Они были заворожены и песней, и перечислением своих любимых харчей и блюд стола императрицы.
       Образовалась пауза.
       Казаки мысленно переваривали в голове услышаное, их музикальные животы, играя и журча, жарили веселого гапака с вздохами-коленцами.
       - Що ты кажеш, вона горилку як наши козачки не пье! - раскрыв рот от удивления, воскликнул пораженный в самую селезенку Нэпыйвода.
       (Вчера он так напился, что ничего не помнил; но самое обидное - не помнил, чтобы пил...)
       - Иван, а Иван! Чому колы ты пьеш горилку, то закрываешь очи? - спросил рассказчика, хитро прищурив правй глаз, атаман.
       - Та я пообицяв дружини, що бильше не зазырну в чарку, тому колы пью, то очи закрываю.
       Послышался смех казаков, а атаман заметил: - Ну и хитрющий ты чертяка, Иван!
      
       - Та, слухайте дали! Правду кажу вам, козаки, що императрица горилку ни-ни, не пье зовсим! Мы з неи замисть горилкы выпыли якусь шипучу хранцюзьку шампунью. От циеи газованои кислятыны у менэ у носи так засвербыло, що я невытримав и гарно чихнув...
       Ну, вы знаете мий чих.
       - Та знаемо, знаемо твий чих! Колы ты чихаеш аж за Днипром луна гуде - загалдели казаки.
       - Ну, колы я в пивсылы чихнув, так у кимнати воскови свички уси разом потухлы. Темрява була така, як у склепи Киево-Печирськои лавры (пещеры).
       Тут императрыця злякано ойкнула: - Ой, як темно! Я ничого не бачу!
       - В видповидь, я кажу (говорю), що не слид вам боятыся императрыця, запорижський сотнык Любубабутрахану з вами. Я зараз видчиню двери, щоб свитлише було.
       Ну и почав навпомацки руками шукати у темряви ти двери.
       - Ну и що! - нетерпеливо спросил казака Демьян. - Намацав?
       - Та намацав, тилькы не двери, щось кругле таке и мяке...Це мягке як потим выявлося було сракою императрыци...
      
       Казаки взорвались смехом. Заливистый смех с лихими "гуморными" комментариями слушателей продолжался у костра довольно долго.
      
       - Слухайте дали! Колы я императрыцю нежно, як квочку на яйцах, почав мацаты, вона з початку притворно стала ойкаты: "Ой, що вы робыте!", "Ой, мени соромно!", "Ой, та не туды!", "Ой, пидождить, я зараз панчохи (чулки) зниму! (здесь рассказчик, подражая Екатерине, пародируя её голос и теледвжения жеманно начал кривляться)"...
      
       0x01 graphic
      
       Казаки, глядя на этого самодеятельного артиста, заржали как молодые жеребцы перед табуном молодых кобылиц.
       А один из них сквозь смех заметил: "А я поперше гадав, що домогосподарка Росийська императриця неперочна, як дева Мария булла!
       - Ты що зглузду зьихав! Вона не Мария, а Катерына, та унеи не щелыня, а цила лохань булла, - заметил рассказчик
       Гусекрад - Мадьярський при этом метко заметил: - Мабуть Катерына тоди була як та курка, що попала на базар и тильки там пизнала соби цину.
       Казаки сидевшие возле костра, зареготали, да так, что сороки в лесу встревожено застрекотали.
       Многогрешный, грешный и очень даже очень грешный козак, особенно по женской части, заинтересованный деталями всего происшедшего с императрицей, спросил:
       - Якщо не тудыты всунув, тоди куды?
       - Куды, куды! Ну, як у той байки "Про чоловика и жинку". Жинка тихо чоловику, який хоче переспаты з нею, каже:
       - Годи, полиш... Мени не можна... Не сьогодни... Не хочу... Не зараз... Не туди! А тепер сюды! Ой, як гарно!..
      
       Так, смеясь, с намеком разъяснил ему рассказчик, и попыхивая люлькой продолжил свой рассказ.
       - Потим колы розибрався, що це таке мягке та округлее я намацав, то став з заду и вичливо спросыв: "Дозвольте повноважна пани господарыня вам вдрючиты!" И "впендюрив" скильки смиг свий "бовдур" в еи чималу "лазню".
       Катерына стояла на разкорячки и стогнала: - Ах-ах...! Потим здывовано заголосила: "Ого-го...!"...
       - Ну и що було дали? - спросил бывалого казака Тарас Чернега (в переводе это звучит как Черный негодник, такое прозвиче дали ему казаки, за то, что был нечист на руку). По его лицу было видно, что он весь во внимании, как будто сам, в постели с императрицею очутился.
       - Ну, дали дело як кажуть "пишло - пойихало". Вона разомлилась, потом вийшла в раж и почала стогнаты: "Ах, ах, ах!"
       Да так голосно, да так солодко, що разбудила козакив выдпочивающих навколо. Цей стогин у менэ до сих пор вухах стоить.
       Вона голосно рэпэтувала (на укр. яз. - репетувати - не "репетировать", а "орать во всю глотку ":
       "Ой, як гарно!"; "Глубже!"; "О-о, до самого серця достаешь!"; "Давай ще!"; "Ще!.."
      
       Козаки слушая это, покатывались со смеху. Конечно многие из слушающих казаков, греющихся у костра, понимало, что рассказчик тут, как говорится трохи перебрехував (что он бреше, як чорта лысого чеше), но всем было приятно это слышать.
       Большеголовый казак, по прозвищу Головко смеясь, спросил: - Ну и як, ты мабуть Кабелыни не видказав у проханни?
       - А то якже! Колы жинка козака про щось таке просе (щоб вин до серця достав), то справжний козак не може жинки видказаты. Ну, а тут прохае не простая жинка, а сама императрыця.
       Тоди я поклав императрыцю на мьякий турецкий диван, задрав ноги, закинув догоры соби за плечи, ну, и "впендюрив" свий "бовдур" ще глубже в еи "лавру", по сами свои спотилы "фаберже".
       Вона на хвылину затыхла, потим заголосыла якость по иноземному: "Ой, матка-бозька ...оргазм!", "Оргазм!"...
       Зпочатку я не поняв, про якийсь вона оре там "газм". Тому на цей призывный стогин, я по орлиному и... "газанув".
       Задрючив императрыци замисть хранцюзських духив "Шванель номер 5", пивцеберки (пол ведра) своеи запорижськои запашнои "парфюмерии"...
      
       Казаки взорвались хохотом. Заливистый смех с лихими "гуморными" комментариями слушателей продолжался у костра довольно долго.
      
       - Отака пригода, хлопци, у мене з императрыцею була. Як лягла так и дала... (Здесь можно сказать, что императрица пала жертвой любвиобильного запорожского гостеприимства).
       Мабудь я императрыци сподобовся, бо потим мы ще зустричалыся з неи, поки той нафлюмаженный одноглазый фазан (князь Темкин-Потемкин) не повернувся з Днипровських лав (Днепровских порогов) и прыревнував мене до неи.
       Говорять з его подачи императрыця решила потим зруйнувати Сич. Не козак вин, а падло, стервопакосна!
       - Як мени кум розповидав, - вступил в разговор бывший полковник запорожского войська Кулик, с глубоким шрамом на лице, - колы императрыця так голосно та смачно стогнала, то у наших козакив свои "бовдура" як по команди отамана "шабли наголо" из шароварив повылазилы.
       И воны усима куренями пишлы в атаку на своих жинок.
       - А моя стара чомусь заартачилася, - сказал, тихо сидевший в стороне казак Семен Гарбуз (С. Тыква), - не дае... и усе тут. Тодди я ий розтулмачив, що це приказ самои императрыци, и яка жинка не схоче лягаты, ту жинку батагом по голои сраци на майдани сама императрыця видстигае.
       - Ну и як, вона дала...? - смеясь, спросил Голопупенко-старый, отец большого семейства Голопупенковых.
       - А то якже, "впендирив" по перший рахунок, - самодовольно ответил тот.
       - Семен, - обратился к казаку с подковыркой его друг Сивоконь, - признайся, ты на шлюб з дочкою шинкаря пишов по коханню, чи по рахунку?
       - Та, з гдузду, братцы!.. Це не баба, а кобыла з яйцямы. Бачилы вы як вона на коняки стрыбае. Отож и на мени теж так скаче. Спасу немае!..
      
       0x01 graphic
      
       Казаки от такого сравнения, как лошади заржали...
       - Да! - хриплым голосом заметил атаман. - Смачный хор стогнуших жинок - "ах-ах, а-а-а" у Сичи тоди був, з головным дирегентом императрыцею.
       Кажуть сладки, голосни стоны жинок було чуты аж у Днипровских круч.
       - Це була, мабуть, сама незабутня та весела ничь в Сичи, - добавил кто-то из казаков, - ну, як на свято Мыколы Купалы, колы козаки з насолодою робылы з жинками та дивчатамы, те що роблять уси хлопци, причому добровильно и без усякои дискриминации.
       - Звистно так, отаман! - удовлетворенно промолвил казак Моисей Полторацкий. - Як спиваеться у видомой наший песьни - "Ой за гаем, гаем - штаны поскидаем...".
       И казаки запели у костра эту популярную в те далекие годы песню:
      
       - Ой, за гаем, гаем -
       Кралю повстречаем,
       Кралю повстречаем,
       Гарно погуляем...
      
       Ой, за гаем, гаем -
       Штани поскидаем,
       Верхи ляжем пузом,
       Тай позагораем...
      
       Затем Моисей, аккомпанируя себе на малой бандуре, запел широко извесную в народе несню-сказ о том, как пала Запорожская сечь.:
      
       Ой з-за гори, з-за лиману
       Вітер повіває,
       Кругом Січі Запорозькой
       Москаль облягає.
       Ой, облягши кругом Січі,
       Поробили шанці,
       Зажурились запорожці
       В неділеньку вранці.
       Московські§ генерали
       Церкви руйнували,
       Запорожці в чистім полі,
       Як орли, літали.
       Ботурлинський козарлюга
       По Січі гуляє,
       Козаченько кошового
       Вірненько благає:
       "Позволь, батьку, пан кошовий,
       Нам на башти стати,
       Найстаршому генералу
       З плеч голову зняти.
       Позволь, батьку, позволь, батьку,
       ?з штихами стати,
       Не одному генералу
       З пліч голову зняти!
       Москаль стане з палашами,
       А ми й з кулаками...
       Нехай слава не поляже
       Поміж козаками!.."
       "Не позволю, милі братці,
       Вам на башти стати,
       Бо єдина кров, християнська,
       Гріх нам проливати".
       Пише, пише пан кошовий
       Листа до цариці:
       "Віддай нашу рідну землю
       По прежні гряниці"...
       "Не вертала Укра§ну
       ? вертать не буду,
       Єсть у мене москалики
       Воювати буду...
       Катерино вража бабо!
       Що ж ти наробила?
       Степ широкий, край веселий
       Та й занапастила!"
       Вільні сини, запорожці,
       Горшки всі побили,
       Що в неділю до схід сонця
       Горілочку пили.
       "Ой казав же ж вам, молодці;
       "Хлопці, не шаліте,
       Та до церкви же ідучі,
       Люльок не куріте!
       Ой ви ж, хлопці, не слухали,
       Горілочку пили,
       Йшли до церкви - пустували,
       Та люльки курили!"
       Ой летіла бомба московськая,
       Серед Січі впала;
       Хоч пропало Запорожжя -
       Слава не пропала!
       Встає xмара з-за лиману
       ?де Дощ із неба
       Зібралися всі бурлаки
       До рідно§ хати:
       Тут нам мило, тут нам любо
       З журби заспівати!
       Заграй котрий на Бандуру
       Сумно так сидіти
       Ой що діється на Вкра§ні
       Ой чи§ ми діти!
       * * *
       Катерино стара жаба,
       Що ти наробила?
       Край веселий, край зелений
       Панам роздарила!..
      
       Потом кто-то вспомнил другую "гористну" песню "Ой, из под города Елизавета" и затянул её, казаки дружно подхватили песню на родной украинской мови:
      
       - Ой, як з-під города, з-під Ялисавета!
       Сизі орли вилітали,
       А у столиці, у императриці там,
       Ой, поганці засідали!
      
       Катерини-пові§ генерали,
       Гидотні думи гадали:
       Ой, та як би козаків запоріжських!
       З Січі усіх позганяти!
      
       Ой, відібрали у нас наші землі,
       Підло вони відібрали,
       Між собою поганці розділили,
       А Хортицю зруйнували.
      
       Запорожці осідлали коней бистрих,
       Подалися світ шукати,
       Поплили геть на човнах вітрокрилих:
       Де ж ви тепер:
       - рідні сестри й брати!?.
      
       Потим пишло - поихало, козаки почалы розповидаты друг другу ризни байкы (анекдоты).
       Микола Поросенко, знатный козак в Сичи, розповив таку байку:
       "Помырае (умирает) старый запорожець и клыче (зовет) до себе дьячка, щоб высповидатыся (исповедаться), каже:
       - Хотив бы я, святый отче, высповидатыся перед тым як вмру!
       - Добре, сынку! По-перше скажить, чым Вы прогнивылы Господа Бога нашого?
       - Та, вбыв с десяток янычар-османив и мабуть стилькы же других ризных бусурманив!
       - Зачекайте, Вы спочатку высповидайтеся про грихи, а про добри Ваши дила та справи пизнише побалакаемо!"...
      
       Казаки посмеялись над шуткой знатного казака.
       - А ось ще одна байка, - включился в разговоры, долго молчавший казак Крекотень.
       "Призвав якось Пан Господь Бог перед свои свитли очи турка, москаля та й козака запорожського. И каже:
       - Оце зараз выконаю кожному з вас по одному бажанню.
       Турок каже:
       - Я хочу уцих усих москалив повыризаты!
       Москаль навпаки каже:
       - Я хочу всех этих турок, бусурманов проклятих, повесить!
       Наш козак Господа Бога нашого питае:
       - Пробачте, а бажання цих двох панив будуть Вами выконени (выполнены)?
       Той каже:
       - Аякже! Як просылы вони, так я и зроблю.
       Тоди наш козак каже:
       - Велике Вам Боже спасыби! У мене з цього зв'язку до Вас малесеньке прохання есть: пришлить пляшку горилки, щоб выпиты за упой их душ!".
      
       - Гарно сказано, обкрутыв наш козак и турка, и москоля, - промолвил козак Сивоконь. - А я хочу розказаты Вам таку байку. Скорише не байку, а полубайку-полуправду:
       "Приехали два жида з Палистыни у Запорижську Сич. Пидошли до отамана и говорять:
       - Пане Отамане, мы хочемо статы запорожськимы козакамы.
       Козакы котри стоялы биля ных, чуть не вмерлы вид смиху. Сам Отаман, вытрищив вид почутого очи, а потим всмихнувся и каже:
       - Та деж вы - хлопци бачилы, щоб жиды козакамы булы.
       А воны свое гнуть:
       - Мол, це мрия (мечта) дытынства (детства), та и турки-бусурманы их у Палистыни до печенки достали...
       Отаман подумав, подумав, и говорит им:
       - Добре, будете козакамы! Але надо пройти испыт (испытание). Ось бачите Днипро широкый и могутний, переплывете туды и назад, тоди и станете козаками вийська Запорижського...
       Куды тут хлопцям диватыся, поскидали воны одижку та черевики и поплыли.
       Насилу переплывли воны Днипро, а треба ще назад.
       ... Пливуть назад, плывуть... Один почав выбиватися з сил, а другий, посильниший вид того, доплыв до берега. Тот слабший з рички кричить йому:
       - А-а-брам! По-мо-ожи! То-о-ну!..
       Абрам, втомлено и радисно кричить напарнику з берега:
       - Неможу-у-у, де ты бачив щоб козак жиду допомагав?!"
      
       Среди казаков послышался смех и каментарии к услышаному.
      
       - Хлопци, а знаете хто и як ходить в гости, а потом як воны повертаються з гостей, - загадочно сказал казак Многогрешный.
       - Ни! - сказал кто-то из казаков.
       - Так от, англиець ходить з гонором, хранцюз з жинкою, кацап з пляшкою, а жид зи здобными пампушками.
       - Ну, а повертаются як?
       - Аглиець з ще бильшим гонором, хранцюз з коханою на оду ничь, кацап з набытою мордою, а жид со своими пампушкамы.
       - А як вы думаете, про що думають воны, повертаючись з гостей?
       - Ну и про що!
       - Англиець: "Чи не втратыв я в гостях свого гонору?".
       Хранцюз жалие: "Що панночка котра була у платти з выризом до пупа була краща.".
       Кацап: "Ну и що, шо набылы мени там морду? Зате я там им побыв усю посуду!".
       Жид: "Куда б ще питы в гости, поки помпушки не зачерствилы?".
      
       - Добре гутариш! - Пидсумував козака Моисей Полторацкий. - А що ты про нашого запорижьского казака ничого не сказав?
       - О, наш козак, колы йде у гости, то поперед бере з собою шаблю. Колы не йде, а даже повзе без штанив из гостей, то незабувае тащить за собою щаблю. А думку гадае про те, що горилки було мало...
      
       Казаки, услышав это, довольно загалдели, поскольку они сами были близки к этому "горизонтальному" положению
       Наевшись, напившись, наговорившись и насмеявшись, казаки от такого сабантуя подустали, многих развезло, им было уже не до писанины.
       Поэтому задуманное дело о написании письма (лыста) Екатерине 11 (второй) отложили на завтра.
       Письмо императрице решили написать с утра, на свежую голову, поскольку не зря в народе говорится, что "ранок вечора свитлише" (утро вечера мудренее, особенно после такой пьянки)...
      
       * * *
      
      
      
      
      
       ПИСЬМО-ЛЫСТ ЗАПОРОЖЦЕВ ИМПЕРАТРИЦЕ
       ЕКАТЕРИНЕ ВТОРОЙ
      
      
      
       0x01 graphic
      
       "Напишем лыст императрице,
       Она так подло с Сичью обошлась,
       Пусть сдохнет эта дьяволица,
       В аду её, чтоб черти драли всласть!.."
      
       Забегая вперед, сообщим, что этот "Лыст" или "Письмо запорожских казаков императрице из Сибири", где самые ласковые эпитеты в её адрес были "повия москальска", не попал к ней в руки по той простой причине, что сибирский воевода А.П.Бестужев-Рюмин боясь жалоб и доносов в свой адрес, внимательно просматривал всю почту шедшую в столицу и особенно во дворец и часть задерживал.
       В архиве Александр Югов нашел хорошо сохранившуюся монографию этого старого письма, с гневной резолюцией воеводы найти казаков и атамана, связать и доставить ему лично для вынесения наказания.
       В конце повествования мы приведем текст "Письма запорожских казаков астрийской немке-императрице", сидевшей тогда на русском престоле и управлявшей всей великой Российской империей, которая протянулась тогда от берегов Балтики до Тихого океана.
       Казаков, очевидно, спасло то, что воеводы, губернаторы и наместники Сибири менялись как перчатки, и новому воеводе порой не было никакого дела до распоряжений его предшественника.
       Нельзя сказать, что казаки были первые из пионеров переселенцев появившиеся в Сибири.
       Славяне древней Киевской Руси давно проникали сюда. Одни в поисках золота и драгоценных камней. Другие ради открытия и завоевания новых земель. Третьи искали новые рынки сбыта своих товаров и обмена их на пушнину. Четвертые занимались алчной охотой за знаменитой Золотой Бабой.
       Большинство нынешних казаков, особенно из числа казачьих старшин, было арестовано и выслано в Сибирь по воле сидевших на троне в Кремле царей и вождей.
       Среди ссыльных казаков в свое время был и знаменитый кошевой атаман Иван Сирко (1672 г.) .
       С его именем связано широко известное письмо запорожцев турецкому султану Мухамеду. Его тоже москивиты ссылали в Сибирь.
       А после ликвидации Запопрожской Сечи (1775 г.) сюда в Сибирь были сосланы многие сподвижники кошевого атамана Петра Калнишевского, которого по приказу Екатерины 11 арестовали, заковали в кандалы и сослали в знаменитые Соловки, а его сотоварищей по кошу загнали в далекую холодную Сибирь.
       Приведем небольшую биографическую справку на этого отамана:
       Петр Иванович Калнишевский (Калнышевский) - последний в истории кошевой атаман Запорожской Сечи. Родился в 1691 году в селе Пустовитовка (нынче Роменский район Сумской области). Родом он из дворянской семьи, в Запорожскую Сечь попал из Лубенского полка.
       Кошевым атаманом Калнишевский избрался дважды. Первый раз в 1762 году, а второй раз в 1765 году. Им он оставался в течение 10 лет, до самого уничтожения Запорожской Сечи в 1775 году.
       После подлого неожиданного захвата и разрушения Запорожской Сечи Калнишевского арестовали, заковали в кандалы и переправили в Москву, где содержали под стражей в Военной коллегии.
       Потом после пыток и издевательств со временем, когда выпытывать было нечего, его перевели в Соловецкий монастырь, где Калнишевский был многолетним узником. В монастыре Петр Иванович провел много лет в холодной и сырой камере, размеры которой не превышали 1x2 метра. На свежий воздух Калнишевского выпускали лишь 3 раза в году: на Рождество, Пасху и праздник Преображения.
       При этом мужественный, духовно не сломленный отаман Петр Калнишевский дожил до глубокой старости!
       И лишь только в преклонном возрасте 110 лет Петр Калнишевский был помиловал императором Александром.
       В то время он был практически слепым и на родину возвращаться не захотел. Оставшись там, доживал своё время в Соловецком монастыре.
       Скончался последний кошевой атаман Запорожской Сечи в 1803 году.
       Образ Калнишевского, как стойкого верного сына свой краины-страны, был канонизирован украинской православной церковью Киевского патриархата в 2008 году.
      
       Не удивительно, что сосланные в Сибирь запорожские казаки, узнав, как подло обошлась с их атаманом и ними самими эта повия, написали гневное гуморное письмо Катерине-Екабелине 11.
       То, что это была подлость со стороны императрицы, у которай начисто отсутствовали такие понятия, как честь, которую надо смолоду беречь, и элементарная порядочность, свидетельствует ранее посланная (в 1771 г.) на имя этого же кошевого атамана Петра Калнишевского грамота, в которой царица благодарно писала:
       "Получа рапорт ваш от 5 минувшего ноября о прибытии вашем с войском в Сечь, не могла оставить, чтоб не изъявить вам, кошевой атаман, и всему войску нашего императорского благоволения за оказанную нам в течение минувшей компании, при маскировании города Очакова, службу и отменную ко оной ревность и усердие. Мы несомненно надеемся, что сие похвальное и нам верноподданное войско запорожское не оставит и впредь во всяком случае службы нашей оказывать испытанного своего сколько усердия, сколько же мужества и храбрости, каковыми оно до сего в целом свете славится, а тем самим усугубить наше благоволение.
       Подписано Екатериной 11 - Декабря 2 дня 1771 года".
       При этом императрица наградила "милостиво пожаловали", запорожского полковника Афанасия Колпака и есаула Евстафия Кобеляку, золотой медалью для ношения на шее на Андреевской ленте.
       А через четыре года (4 июня 1775 г.) после окончания войны с турками эти козаки вместе с многими (тысячами) другими козаками по той же "милости" оказались уже преступниками и были высланы на вечное поселение в Сибирь. Часть их влилась в ряды местных сибирских казаков.
       Сюда же можно добавить тот факт, что в 1772 году запорожцы впервые увидели фаворита императрицы князя Темкина-Потемкина.
       Храбрость запорожских казаков, их молодечество и веселость, очевидно, понравились князю, и он даже решил записаться в запорожский Кущевский курень, вследствие чего обратился с письмом к кошевому атаману запорожского войска П. И. Калнишевскому. И был принят в этот курень.
       После окончания войны с Турцией в 1774 г. он предал своих сотоваришей по куреню и именно с его наушничеством императрицы связывают принятие ею решения ликвидировать Запорожскую Сечь.
       Как видим "лыцарства" среди высшего руководящего звена царской России не было, наоборот, в почете была лесть, коварство и чинопочитание.
       Как говорили тогда казаки: "Воны буллы злише пруса и крымського хана".
       Вольная свободная Запорожская сечь с её демократическим институтом избрания себе руководителей (отаманов) всеобщим голосованием казаков, как кость в горле была для монархической России. Поэтому их и выслали сюда в Сибирь эти, по словам запорожцев, умные придурки - царствующие "турки".
       Вынужденные переселенцы привезли сюда в Сибирь мощный пласт своей неповторимой древней украинской культуры, обычаев, традиций, обрядов, задорных песен и танцев, и конечно свой колоритный певучий многоголосый говор.
       Как сказал один из местных приишимских поэтов:
      
       "Певучий говор моего народа,
       Не истребить железом и огнем..."
      
       И это действительно так, по этому певучему их говору и употребляемых ими первородных старославянских словах, украинцев можно узнать везде, где бы они не были: Америке, Австралии или России.
       Среди украинцев бытует такой анекдот.
       Встречается русский с украинцем. Первый говорит второму:
       - Ну и интересный у вас, украинцев, язык, ничего без бутылки не поймешь. Возмем, к примеру, ваше слово "незабаром". Непонятно, где это: перед баром или возле бара...
       Украинец отвечает:
       - А ваш русский еще хуже, вы наш общий древнеславянский язык так перекрутили, что ничего понять нельзя. Например, возьмем ваше русское слово "сравни".
       Непонятно нам: чи ты "срав", чи "ни"!..
      
       * * *
      
       Сейчас мы с вами, друзья, перенесемся во времена написания этого исторического письма. Здесь и далее используется так называемый "суржик", смесь разных разговорных языков.
      
       0x01 graphic
      
       * * *
       На утро после нехитрого походного завтрака, как ранее было оговорено, казаки собрались у атаманского шатра и сели писать письмо императрице Екатерине 11 (второй), крозванной ими Кабелиной другою.
       Это прозвище козаки дали ей не просто так, а из-за ненасытной жадности к половым утехам и частой смены фаворитов при дворе.
      
       "Писали письма Запорожцы,
       Султанам, ханам и царям,
       Что козаки отнюдь не овцы,
       И непривычны к батогам.
      
       Их вольна-Хортица вскормила,
       А с ней лихая козачья рать,
       Волна Днепровская вторила:
       Пошлем царей в "ядрену-мать".
      
       Плевать на царские "Указы",
       Сибирью нас не запугать,
       Начхать на прочие приказы,
       - Сибирь нам мачеха и мать!"
      
       Писарь войска запорожского разложил на походном столе листы бумаги, гусиные перья, поставил перед собой каламарь - длинную в серебряной оправе чернильницу с чернилами, внешний знак достоинства войскового писаря, и важно с достоинством произнес знаменитую фразу, ставшую впоследствии исторической:
      
       - Ну, братцы, поцарапалы!..
      
       Да простят нас читатели за то, что мы опять и опять, чтобы передать дух, "хлиб та силь" послания, здесь вперемежку используем не только украинские и русские слова и фразы, но и старославянский лексикон "киеворусов" и страшно гуморной лексикон запорожцев.
       Их язык впитал в себя множество юморных слов и крутых выражений из фольклера разных народов.
      
       Писарь взял одно из гусиных перьев, аккуратно обмакнул его в чернила из черноплодной рябины и начал царапать по бумаге начальные фразы этого весьма "гуморного" письма:
      
       Государыни гусыни - иператрыци Екабелини другои!
      
       Вид перших запорижських козакив Сибиру!..
      
      
       ВИТАЛЬНИЙ ЛЫСТ
      
       Здоровенько булы вельмышановна Екабелина Пердымовна!
      
       - Що ты пышеш? - в сердцах проговорил атаман. - Пышы так: "Повии, сучке москальской, польской, курляндской, оситинской, калмыцкой, киргизской, казанской, татарской, сибирской и прочая прочих..."
       Писарь, забросив первый вариант листа, написал, как просил атаман.
       - Ну, и яка вона нам вельмышановна? - возмущался атаман. - Дали пыши про неи, що вона не вельмышановна, а шельма шановна. Бо це настояща шельма, може дывытыся лисыцею, а думае вовчицею, вона свого чоловика Петра 111 удушила и сама на його трон за допомогою своих трахалей-кобелив забралася...
       Так гутарил атаман.
       - Вирно, так и пыши: шельмашановна! А то що ты обизвав императрицю ще - Пердымовна, то це гарно - сказал, улыбаясь, бывший полковник Запорожского войска Афанасий Колпак, которого все в Сечи уважали за храбрость и смекалку. Когда-то он с козаками лихо разгромил турок под Перекопом.
       - По-перше у цему лысти передай ей прывит вид мене, козака запорожського, який "драв" Её Свитлость, колы вона була в Сичи, - с юмором попросил написать писаря козак Лубубабутрахану.
       Писарь понял намек казака и написал следующее:
       - Першим дилом поспишаемо Вас повидомыты (сообщить), що сотнык Коша запорижського Любубабатрахану, якый драв Вас у сраку в Сичи, живый, здоровый и Вам шельмашановна гусарина-государыня шле полумьяный прывит з далекого Сибиру.
       - Оце ты добре написав, - смеясь, сказал казак. - Дали пыши, що вона дуже вродлыва була, як та кобылыця охоча до случки. Хай вспомне ця похитлыва кишка, як я впендюрив свого коняку в её лазню непершои свижости. Там не целка була, а якась бездония морська.
      
       Казаки, услышав это сравнение, громко засмеялись...
      
       Писарь написал так:
       - Вин каже, що Вы тоди булы дуже вродлыви, як та охоча до случки кобылыця яку выпустилы у поле к коням, в ничну.
       Згадуе вин як у темряви намацав Вашу пишну задницю и впендюрив у вельмишановну лазню свого троянського коняку. Ваша Свитлость тоди там у темряви гучно и смачно, звыняйте, перднула, так гучно що аж луна пишла по Днипру.
       Наш козаче добре пропарив тоди Вас москальска повия непершои свижости. Вин згадуе, що лазня у Вас добряча, як бездонна цеберка була, цилый курень можно пропустыты и вони там ни за що не зачеплятся.
      
       Казаки у костра довольно заржали от сочиненного писарем фрагмента текста, а атаман похвально сказал:
       - У тебе це гарно выйшло, пыши и дали так циеи сучки.
       - Напыши ще, - попросил писаря сотнык, - що я нудьгую про её здорови телесы и хотив бы ще раз зустритыся з нею в таку памьятну ничь. Нажаль, що я не пидложив ей тоди пид зад колючого ежака.
      
       Казаки у костра довольно заржали, представив себе ежа под магким местом императрицы...
      
       Иван Глоба, несколько переиначил слова казака, на свой лад с юмором написал:
       - Зараз тут вин нудьгуе колы згадуе Ваши, пробачте за простореччя, наливни титьки.
       Як згадае про них, так душа його, як та лелека в небо просится, туды в ридну Сичь, в уту незабутню тиху запорижську ничь, коли уси украинци або ховають сало, або кохають жинок.
       Вин жалие, що тоди ежака Вам, свиноматка москальска, пид зад не пидклав, та кропивою по голому мисту не приласкав.
      
       - Напыши ций шельмы, що у ней кепський (скверный) характер и замисть того щоб подякуваты нас за допомогу у Крыму, здуру зруйнувала нашу Сичь, - так предложил атаман отписать императрице. - И пыши дали ей ты, а не Вы, багато чести для циеи повии.
       Иван так и поступил, кроме того, он умышленно исказил в письме отчество императрицы (она после принятия провославной веры по отчеству стала - Алексеевна) и скрепя гусинным пером нацарапал следующее:
       - Распаскудна Катерына, хоть ты изменила свою изуитську виру на християнску, мы не вирим тоби, бо так християны не поступають. Ты мабуть одружилась с самим чортом рогатым.
       Щоб тоби, шахрайка, в срацю встромылы стовбура з маковкой колокольни Ивана Блаженного, щоб головный колокол звоныв з твоего заду на всю московию. Шоб ты зьихала з глузду
       Шельмошановна Екабелина Пердымовна, кепський у тебе характер, безглуздна ты жинка, блудом, розпуством живеш. Замисть тому, щоб подякувати козакив за допомогу у Крымський вийни, ты з дуру, не приший кобыли хвист, послухали свого ривнючего одноглазого вырядженного дурьнем пивня, и велила зруйнувати нашу родыну.
      
       - Видпыши вид мене циеи москалькои сучки, що за цю зраду на "Тому Свити" бисы посадять её голою сракою на сковороду, - наказал писарю ссыльный полковник Афанасий Колпак.
      
       Казаки от этого его предложения довольно загудели, в головах у них были свои особые представления о том, что представляет собой пекло, и, что делают там черти.
       Писарь от себя ещё добавил:
       - Брехлыва ты господарка, знали бы мы що ты так пидло зробыш, мы бы тебе и твого коханця поганця князя Потемкина в Сичи з кизякамы змишалы.
       Щоб тебе, виплодок пекла, самого Люцепера ганчирка полова, чорти гарно пеклы и смажилы.
       Пиджарюватыся тоби на вогнищи у пекли за цю зраду.
       Щоб цеглина (кирпич) тобы з поверху твого палаца на бошку упала и щоб от такои зустричи з нею ты трошки поразумишала.
       Екабелина Пердымовна, в аду тебе Бис з трынадцятого мытарства зниме твою шельмашановну спидныцю и посаде голою сракою на горячу сковороду, щоб вытопыты з жирного твого заду трошки сала. Щоб потим зажарыты на тому сали яйця твого напамаженного храньцюзькою парфюмерией приймака, тюфтия зрадныка Сичи князя Темкина-Потемкина.
       Гарна з його яец буде на твоему сали яешня.
      
       Казаки, услышав такое вольное изложение писарчуком на папери их первоначальной мысли, довольно заржали.
       - До речи, напишы ще циеи шельмы, що вона приневолила нас написати цього лыста, и що по её скотськой милости мы и наши диты булы заслани сюды, в Сибир, - наказав, атаман.
       - Вирно гутарить наш отаман, - загалдели вокруг казаки, - так и видпыши циеи шельмы.
      
       Писарчук написал следующее:
       - Просимо мылостиво просцяты шельмошановна Екабелина Пердымовна, бо ты нас прыневолила написаты цього доброзычливого лыста.
       Писля зруйнування Сичи, нас козакив з жинкамы та дитьмы, по твоеи скотський мылости послали далеко до Сибиру, де чорты навкулачкы бьються, за це тоби як кажуть "сто чортив у печинку".
      
       - Добав ще циеи шельмы, що хай не надиеться, що мы тут загинемо. Мы выжевемо, бо казацькому роду нема переводую.
       И нема для козака гиршои доли, як жыты без воли, - добавил атаман.
       Казаки шумом одобрили это предложение.
      
       Писарчук нацарапал это пожелание атамана и развил его по-своему, написав:
       - Шельма шановна Екабелина Пердымовна, по вашому Гольштейн, по нашому - Голь кацапцька безштанная (от автора - казаки знали из какого захудалого рода была каталическая принцесса София-Фредерика-Августа, в провославии - Екатерина Алексеевна, потом она хитростью, интригами и убийством свого царствовенного мужа Перта 111, утвердилась на русском престоле 28 июня 1762 г.) мабуть мареш себе могутнею, надиешся, що мы тут уси здохнемо?..
       Не дождетесь, шельмошановна пани Кабелина, козаки живучий народ и мы выжевемо хоть у чорта на куличках. Не дарма про нас у свити кажуть: - "Козацькому роду - нема переводу"...
       Зараз мы вильни и видпочиваемо тут в Сибири, сидимо на поляни у леси и як ти коты лежемо и на сонци животы свои гриемо. Навколо нас лесы, де богато усякий дичины та смачных ягод, а в ричках рыбы. Тому тут у Сибиру мы не пропадемо, выдюжаемо, як кажуть: "Бог не выкаже, свыня не зъисть".
      
       Казаки были довольны тем, как это написал писарчук.
       - Ще напиши, що тут у нас в Сибиру вже нова змина расте, козаки мали народылысь, - попросил написать это многодетный казак с интересной фамилией Голопупенко.
       Писарчук учел и это предложение, написав:
       - Тут у нас в Сибиру вже нови сибирськи козаки народылысь, дуже шустри та гуморни хлопчиськи, як повыростають, то захочуть надраты твоим дитям, принцам и принцесам их шельмошановни сраки.
      
       - А що! Гарна змина у нас росте, - громогласно заявил полковник Демьян Многогрешный, обладатель зычного голоса, - воны за нас, батькив, ще краще повоюють. Рано чи пизно наша Краина буде вильною та незалежною.
       Казаки поддержали своего товарища, утверждая, что он это верно заметил.
       - Видпыши ще, що мы не будемо за еи интересы воювати тут у Сибиру, - предложил атаман.
      
       Иван выразил эту мысль шире и своими словами:
       - Мавпа ты наша,.нимкеня християнська, задумала жар чужимы руками загрибаты, не дождешся.
       Видношення степнякив до нас видностно гарно, бо мы их селыща не руйнуемо, як це роблять твои воеводськи злодии. Воюваты мы, запорожськи козаки, за твои шахрайськи интересы тут не будемо.
      
       - Пошто, атаман, мы з нею так вичлыво розмовляемо, давайте напишемо, що каждый про неи меркуе, - предложил Таран-Крымський. - Напиши Кабелыни, щоб её лихоманка знайшла.
       - Во-во! - воскликнул Семен Гурко. - Добав, щоб у неи патли (волосы) на голови повылазили, а на сраки выросли, и щоб цю щетыну нимецка брытва не брала.
      
       Казаки засмеялись, представив волосатую задницу императрицы, которую перед каждым приходом князя Темкина-Потемкина "на променаж" брадобреи бреют острыми немецкими бритвами.
      
       - А от мене добавь, - попросил писарчука Гусекрад-Мадьярский. - Щоб у неё вси перса усохлы.
       - Щоб понос её добряче пропуржив, - добавил казак Нэпыйвода. - Мая жинка колы животом мается мене завсим не чипае, а у хати тишина и спокий, тальки у кущах де ховается жинка щось запашне дрибно стриляе.
       Казаки от этой шутки дружно засмеялись.
      
       - Ну, а вид мене ще добавь: щоб её царський палац зовсим згорив, а земля навколо бурьном поросла, - предложил атаман.
      
       Иван все эти пожелания казаков выразил так:
       - Щоб тебе, Екабелина Пердымовна, у твойому Билому палаци лихоманка знайшла, щоб у тебе патли на голови повылазили, а на сраци повыросталы, щоб твои жирни перса замурзани усохлы, шлунок щоб у тебе поносыв, зажурчав и довго довго запашно стриляв, щоб твий царський палац зовсим згорив, а земля пид ным бурьяном заросла.
       Харкалы (плевали) мы с колокольны Васыля Блаженоого на твои загрозы. Тут у Сибиру ты нас николы не знайдеш.
       Прощавайте Екабелина Пердымовна, паскудна ты жинка, паганка москальска, кобыла не разумна. Приизжай до нас у Сибиру. Казатство наше усе тебе хоче выдраты, накорячках до дому прыповзеш.
       Наши козаки догоры сракамы шельма шахрайська тоби кланяються.
      
       - Незабудь у кинци лыста указаты, колы мы его писалы, - напомнил писарю атаман. - Ты знаешь який сегодни мисяц?
       - Ну, а як же! Мене один грек навчив. Вин так казав:
       "Щоб вывчыты назвы 12 мисяцив потрибно в серпни пид вересень взяты гарну дивчыну, повесты пид березень, покласты ее на травень, уперты ногами в лыпень, взяты одниею рукою за грудень, а иншою за жовтень, всунуты свий лютый червень в ее квитень и робыты такый сичень, щоб почався лыстопад!"
       - Гуморный мабудь був цей грек.
       - Вин з Адесы, там уси таки, - ответил писарь.
       Немного подумав, он написал следующее:
       - Пысано у жовтни, якого числа не знаемо, бо каледаря тут у Сибиру мы не маемо, а рик такий який и у вас, за це поцилуй в сраку кожного из Нас...
      
       Вид усього Коша Сибирського пидписалы або поставилы хрест козаки:
      
       Атаман коша Таран-Крымський зи всим кошем - †
       (далее следуют малоразборчивые подписи и кресты 33 -х козаков)
      
       К цьому лысту руку та частыну серця приклав пысар коша -
       Иван Глоба - †
       * * *
       Но это не все, изобретательный Иван решил добавить гумору в это письмо. Он знал науку переписки фигурами, а не буквами или словами.
       Грек, который обучал его грамоте, ссылаясь на Геродота, в качестве примера такого безсловестного "письма", в свое время привел рисованное письмо скифов царю Дарию.
       Они прислали в ответ на грозное послание Дария нарисованное "письмо" с изображениями: птицы, мыши, лягушки и пяти стрел.
       Это означало: если персы не умеют летать как птицы, прятаться в норы как мыши, переплывать болота и реки как лягушки, то скифы перебьют их своими стрелами.
      
       Поэтому он в конце письма, как заправский мордописец (художник-портретист) изобразил императрицу с оголенной сракой и рядом нарисовал громадный козацкий член со всеми его причиндалами. Такое выразительное дополнение вызвало бурю восторга у казаков.
      
       Они долго смеядись над рисунком, нелицеприятно для царицы коментируя нарисованное...
      
       * * *
      
       В целом "приветственное письмо" Екабелине Второй выглядело следующим образом:
      
       Государыни гусыни - иператрыци Екабелыни другои!
       Повии москальскои, польськои, курляндськои,
       оситинськои, калмыцкои, киргизськои, казанськои,
       татарськои, Сибирськои и прочая прочих...
      
       Вид перших запорижцких козакив Сибиру!..
      
      
       ВІТАЛЬНИЙ ЛИСТ
      
       Здоровенько булы шельма-шановна Екабелина Пердымовна!
      
       Щоб тебе пастию у ночи чорты задралы. Щоб один спереди драв, другий сзади, а Люце-хер встромыв бы свий здоровенный хер до самого твого зоба нимкеня, кобыляка шахрайська.
       Першим дилом поспишаемо повидомыты, що сотнык Коша Любубабутрахану, якый тебе драв, шельма-шановна в Сичи, живый, здоровый и тоби гусарина-государыня шле полумьяный прывит з далекого Сибиру.
       Вин каже, що ты тоди була дуже вродлыви, як та охоча до случки кобылыця яку выпустылы у поле к коням, в ничну.
       Згадуе вин як у темряви намацав твою пишну задницю и впендирив в ту шельма-шановну лазню свого троянського коняку. Ваша Свитлость тоди там у темряви гучно и смачно, звыняйте, перднула, так гучно, що аж луна пишла по Днипру.
       Наш козаче добре пропарив тоди тебе москальска повия непершои свижости. Вин згадуе, що лазня у тебе дуже добряча, як бездона цеберка була, цилый курень можно пропустыты и вони там ни за що не зачеплятся.
       Зараз тут вин нудьгуе колы згадуе твои, пробачте за простореччя, наливни титьки.
       Як згадае про них, так душа його, як та лелека в небо просится, туды в ридну Сичь, в уту незабутню тиху запорижську ничь, коли уси украинци або ховають сало, або кохають жинок.
       Вин жалие, що тоди ежака тоби, свиноматка москальска, пид зад не пидклав, та кропивою по голому мисту не приласкав.
      
       Распаскудна домогосподарка Росийська, хотя ты и зменила свою изуитську виру на християнску, мы не вирим тоби, бо так християны не поступають. Ты мабуть одружилась с самим чортом рогатым.
       Щоб тоби, шельма, в срацю встромылы стовбура з маковкой колокольни Ивана Блаженного, щоб головный колокол звоныв з твоего заду на всю московию. Шоб ты зьихала з глузду.
       Шельма-шановна Екабелина Пердымовна, кепський у тебе характер, безглуздна ты жинка, блудом, розпуством живеш. Замисть тому, щоб подякувати козакив за допомогу у Крымський вийни, ты з дуру, не приший кобыли хвист, послухали свого ривнючего одноглазого, вырядженного дурьнем пивня, и велила зруйнувати нашу родыну.
       Брехлыва ты господарка, знали бы мы що ты так пидло зробыш, мы бы тебе и твого коханця поганця князя Потемкина в Сичи з кизякамы змишалы.
       Щоб тебе, виплодок пекла, самого Люцепера ганчирка полова, чорти гарно пеклы и смажилы.
       Пиджарюватыся тоби на вогнищи у пекли за цю зраду.
       Щоб добра цеглина (кирпич) тобы з поверху твого палаца на бошку упала и щоб от такои зустричи з нею ты трошки поразумишала.
       ЕКабелина Пердымовна!
       В пекли (аду) Бис з трынадцятого мытарства зниме з тебе шельмашановну спидныцю и посаде голою сракою на горячу сковороду, щоб вытопыты з жирного твого заду трошки сала. Щоб потим зажарыты на тому сали яйця твого напамаженного храньцюзькою парфюмерией приймака - тюфтия зрадныка Сичи князя Темкина-Потемкина. Гарна з його яец буде на твоему сали яешня.
       Просимо мылостиво просцяты шельма-шановна Екабелина Пердымовна, бо ты нас прыневолила написаты цього доброзычливого лыста.
       Писля зруйнування Сичи, нас козакив з жинкамы та дитьмы, по твоеи скотський мылости послали далеко до Сибиру, де чорты навкулачкы бьються, за це тоби як кажуть "сто чортив у печинку".
       Шельма-шановна Екабелина Пердымовна, фрау Гольштейн, а по нашому - Голь кацапцька перекатна, ганьба тоби, мабуть мареш себе могутнею, надиешся, що мы тут у Сибири уси здохнемо?..
       Не дождетесь, шельма-шановна пани Кабелина друга, козаки живучий народ и мы выжевемо хоть у чорта на куличках. Не дарма про нас у свити кажуть: - "Козацькому роду - нема переводу"...
       Зараз мы вильни и видпочиваемо тут у Сибири, сидемо у лесу на поляни и як ти коты на сонци животы свои гриемо. Навколо нас лисы, де богато усякий дичины та смачных ягод, а в ричках рыбы. Тому тут у Сибиру мы не пропадемо, выдюжаемо, як у нас кажуть:
       "Бог не выкаже, свыня не зъисть".
       Тут у наших жинок в Сибиру вже нови сибирськи козаки народилысь, дуже шустри та гуморни хлопчиськи, як повыростають, то захочуть надраты вашим унукам та дитям, принцам и принцесам шельмошановни сраки.
       Мавпа ты наша вродлыва, нимкеня не християнська, задумала жар чужимы руками загрибаты, не дождешся.
       Видношення степнякив до нас видностно гарно, бо мы их селыща не руйнуемо, як це роблять твои имперськи злодии. Воюваты мы, запорожськи козаки, за твои шахрайськи интересы тут не будемо.
       Щоб тебе, Екабелина Пердымовна, у твойому Билому палаци лихоманка знайшла, щоб у тебе патли на голови повылазили, а на сраци повыросталы, щоб твои жирни перса замурзани усохлы, шлунок щоб у тебе поносыв, зажурчав и довго довго запашно стриляв, щоб твий царський палац зовсим згорив, а земля пид ным бурьяном заросла.
       Харкалы (плевали) мы с колокольны Васыля Блаженоого на твои загрозы. Тут у Сибиру ты нас не знайдеш николы.
       Прощавайте Екабелина Пердымовна, паскудна ты жинка, паганка москальска, кобыла не разумна. Приизжай до нас у Сибиру. Казатство наше усе тебе хоче выдраты, писля цего накорячках до дому прыповзеш.
       Запорожськи козаки догоры сракамы тоби шельма шахрайська кланяються.
      
       Писано у жовтни, якого числа не знаемо, бо каледаря тут у Сибиру мы не маемо, а рик (год) такий, який и у вас, за це поцилуй Катерына в сраку кожного з Нас...
      
       Вид усього Коша Сибирського пидписалы або поставилы хрест козаки:
       Атаман Коша Таран-Крымський зо всим коштом - †
       (далее следуют малоразборчивые подписи и кресты 33 -х козаков)
      
       К цьому лысту руку та частыну серця приклав пысар коша -
       Иван Глоба - †
      
       Приложение:
       Юморной рисунок императрицы с оголенным мягким местом и казацкой ялдой...
      
       * * *
       Написанным "приветственным - витальным" письмом в адрес "шельма-шанованной" императрицы казаки остались очень довольны. Они долго еще гуторили по этому поводу, каждый оценивал и считал особенно удачной свою реплику в адрес этой "повии москальской", по вине которой так круто изменилась их жизнь.
       Атаман подозвал к себе самого молодого и шустрого казака Тараса и велел ему доставить письмо в близжайший почтовый двор, откуда еженедельно отправлялась почта в столицу. Там он отдать письмо почтмейстеру, естественно положить тому "на лапу хабаря" и попросить его срочным образом отправить письмо по адресу.
       Тарас так и сделал, он отвез почтмейстеру письмо, тот спокойно положил "хабар" себе в карман и пообещал выполнить просьбу казаков. Он отвез письмо в канцелярию губернатора.
       Первым делом оно попало в руки писаря канцелярии воеводы, в обязанности которого входило вскрывать письма и делать с них копии, чтобы в любой момент, когда этого потребует воевода, можно было восстановить в памяти, о чем говорилось в том или ином письме, отправленном в столицу. Писарь прочел его, и как это было заведено воеводой, сделал копию письма, которое потом попало каким-то сложным образом в Глухоровск. Там его и нашел Александр Югов.
       Воевода, прочитав письмо, был в шоке оттого, что там написанно. Хотя потом в узком кругу друзей бывший воевода Рюмин и посмеивался над удачными шутками в адрес "Великой нимкени" (секс бомбы) императрицы.
       Дело в том, что он считал, что России не очень везло на умных царей.
       Тотальное крепостное право, расколовшее страну при Петре 1, продолжилось при Екатерине 11 и превратилось в непреодолимую пропасть между различными сословиями и народностями населяюших империю.
       Последствия подобных "реформ", а именно прикрепления к земле малороссов, введение крепостного права, раздача приближенным дворянам поместий с крестьянскими душами - аукнулось России в полной мере в последствии (народными бунтами и революциями).
       Если в начале они (реформы) способствовали успеху становления страны, то потом резко затормозили её развитие. Отчего европейские государства быстро обошли Россию во всех отношениях.
       Русские дворяне прекрасно помнили, кто привел немку Екатерину к власти.
       А привела её к власти западная мафия, которую покойный царь Петр Федорович, вполне заслуженно обозвал "янычарами" и "преторианцами".
       Надо сказать, что эта мафия, своеобразный "цвет дворянства" в боевых действиях России в Крыму и других горячих точках сроду не участвовала, и службу они несли скорее чисто номинально (лежа на боку в своих имениях).
       Александр Сергеевич Пушкин очень точно обрисовал тогдашнюю ситуацию: "Матушка была еще мной брюхата, а я уж был записан в Семеновский полк сержантом"...
       Свергнутый царь Петр 111 эту компанию зажравшихся бездельников собирался частью расформировать, частью заставить действительно нести военную службу.
       Естественно эти бездельники взбунтовались. Кто ж такое надругательство над их правами, зачатыми еще в "утробе матери" стерпит?
       Поэтому восшествие на престол немки началось с убийства законного императора - Пётр III, который выступал против владычества Англии.
       И именно из-за этого его и убрала английская дворцовая мафия при русском дворе. Екатерина очень дружила с английским послом - это видно из её записок.
       Своими действиями английские политики, как бы говорили:
       "Вы будите жить неплохо, если не будите вмешиваться в европейскую и мировую политику и, вообще, не будите мешать Англии ...".
       Надо признать, что хотя при Екатерине возросло влияние и экономическая мощь России и были крупные победы Румянцева, Суворова, Ушакова, Алексея Орлова-Чесменского ...
       Однако, со временем тот же непобедимый русский флот, по заявлению того же Алексея Орлова, из-за своего ужасного состояния, мог бы не выдержать хорошего, открытого честного морского боя.
       Поэтому русским пришлось менять тактику ведения войны. В борьбе с турецким флотом в Чесменском бою, Орлов победил, уклонившись от традиционной тактики ведения морских сражений. Тогда русские, воспользовавшись тем, что турецкий флот спрятался от бури в бухте, с помощью брандеров (маленьких быстроходных судов) сжег ставящие на якорях большие неповоротливые турецкие военные корабли.
       Многие офицеры флота и моряки такой победой не очень гордились, поскольку турок они уничтожали, как запертых в загоне баранов, а не в открытом морском сражении.
       Кстати, на медали, которую получил тогда каждый участник событий при Чесме, было выбито - "БЫЛЪ".
       Обратите внимание, не "участвовал в сражении", не "победил", а просто - "был".
       Екатерина, сидя на Русском троне, делала то, что ей позволяла делать Англия, со временем при ней русский флот пришёл в совершенно удручающее положение, что было на руку Англии.
       Примечательно, что Пётр I как-то говорил, что государство имеет одну руку, если у неё есть армия, и две руки имеет, если у неё есть ещё и флот.
       (К этому можно сейчас добавить, что государство имеет голову, и глаза, если у него есть разведовательные спутники и межконтинентальные ракеты).
       Немка все делала себе на пользу и меняла фаворитов, как перчатки. Тот же влиятельный князь Потёмкин, когда стал не нужен, был отлучён от двора и в дальнейшем впал, как и многие воеводы, в их числе и Рюмин, в немилость.
       Рюмина унизили, послав воеводить в далекую Сибирь.
       Рюмин и некоторые другие русские вельможи понимали, что Екатерина явно презирала всё русское. Это очень ярко проявилось в её отношении к Ломоносову.
       Этот великий русский учёный настаивал на том, что славанская государственность родилась еще во времена зарождения Киевской Руси, т.е. задолго до прихода в Россию варягов. Подтверждение этого можно найти в древнегреческих и древнеримских хрониках, поскольку сами варяги называли эту страну Гардерикой (т.е. страной городов). При этом в самой Скандинавии тогда (в 9-м веке) городов совсем не было.
       Нимкеня Катерына (как называли козаки Екатерину 11) вполне серьёзно рассматривала предложение немецких профессоров о смертной казни Ломоносова за славянскую теорию формирования государства...
       Как же надо было ненавидеть всё славянское, чтобы поставить вопрос именно так!
       Эти и некоторые другие факты навели Рюмина на мысль, что Екатерина и все другие немцы, наводнившие Россию, видимо планировали перевести её в подчинённое положение от Европы и для этого готовили, и общественное мнение, и историческое обоснование о несамостоятельности славянской культуры и русской государственности.
       Екатерина правила славянами совсем не ради России, и тем более не ради русского народа, а ради того, чтобы подготовить земли входящие в состав тогдашней империи к естественному присоединению к германским землям, где русским людям (естественно, это не относится к нормано-варяжскому дворянству) отводилась бы подчинённое положение.
       Рюмин понимал, назначение на пост воеводы сюда в эту дыру, Сибирскую медвежью глухомань, и переезд его из столицы, где он играл не последнюю роль при дворе, было настоящей ссылкой.
       Очевидно, из-за своих неосторожных высказываний среди друзей в пользу российской государственности, кто-то донес на него, поэтому его и отлучили от двора.
       Поэтому он подумал, что попади письмо запорожцев в руки императрицы Екатерины 11, этой "любвеобильной" кобылицы, ему не миновать ареста и отправки в кандалах уже в небезызвестные Соловки.
      
       Вызвав к себе в кабинет полковника Баранова, он велел ему срочно снарядить отряд для поимки взбунтовавшихся запорожских казаков, что тот и сделал.
       Однако запорожцы не были бы запорожскими казаками, если не умели уходить от погони.
       Как поется в лихой сибирской песне:
      
       ВЕК СВОБОДЫ, БРАТЦЫ, НЕ ВИДАТЬ!
      
       Гей, стрелой летите кони,
       Мне б уйти бы от погони,
       Век свободы, братцы, не видать!
       Эй, дружок, нажми немножко,
       Мне б добраться до "сторожки",
       Бурю переждать!
      
       Обложили словно волки,
       Всё хотят вцепиться в холку,
       Душу вынуть, горло перегрызть,
       Но не зря меня маманя,
       Где-то там нашла в бурьяне -
       Все чертям назло.
      
       По бурьяну сухостою,
    В "бого-матер" матом крою,
       Вихрем мчусь, как в поле ураган.
       Ты прости меня родная,
       Что из сумрачного края,
       Весточки не слал.
      
       Жизнь скажу такая штука,
       То ласкает словно сука,
       То ужалит словно скорпион.
       Но не зря видно маманя,
       Часто мылась с милым в бане,
       Всей молве назло!
      
      
       Припев:
       Гей, стрелой летите кони...
       Мне не жить никак без воли,
       Век свободы, братцы, не видать!
       С милой надо повстречаться,
       До утра покувыркаться,
       Ночку переспать.
       И не зря меня маманя,
       Не в капусте, а в бурьяне,
       В "репьяхах" нашла!
       Стал колючим слово ежик,
       Острым, быстрым словно ножик,
       Век свободы, братцы, не видать!..
      
       Да! В Сибири, пожалуй, хозяин не воевода или губернатор, а хозяин Тайга, где многое зависит от самого человек, его воли, духа и здоровья.
       Запорожцы переселенцы Сибири ушли далеко на восток, бежав от притеснений воеводы и его служивых людей. Они поселились недалеко от поселения староверов, которые тоже не жаловали выкормышей царя Петра.
       Здесь на новом месте они и стали обживаться, зимой охотились на лосей, медведей, кабаргу и ценного пушного зверя, а летом ловили рыбу и били уток и гусей, разводили нехитрую зелень в огородах, собирали ягоды и грибы. Жизнь шла своим чередом.
       По мере приближения царских поселений и войск они снимались с обжитых мест и уходили в глубь необъятной и необозримой по своей территории Сибири.
       Не удивительно, что и сейчас в 21 веке, здесь в Сибири до сих пор живут и староверы и казаки, предки которых лихо воевали с басурманами в Крыму, на Кавказе и на Балканах. При этом, если один далекий предок перетрахал весь турецкий гарем с императрицей впридачу, то его отпрысок ЕБН в двадцатом веке пошел дальше - "перетрахнул" весь Великий Могучий Советский Союз.
      
       Предки многих сегодняшних жителей нашей страны, так же как и мы с вами влюблялись, любили, но иногда и расходились, расставались друг с другом, не найдя общности или близости между собой.
      
       Здесь мы заканчивае это "лирическое" отступление от сюжета и вернемся с вами к повествованию о запорожцах, вынужденных переселенцах Сибири, о которых говорили раньше.
       Они были вынуждены жить, приспосабливаясь к новым условиям, землям, быту местных народов, воеводиным порядкам, к климату Сибири.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ЗОЛОТАЯ БАБА
      
      
       0x01 graphic
      
      
       "Дороги, дороги,
       Волненья, тревоги,
       Страсти, напасти,
       Неволя во власти!
       Дороги без края,
       Баба Золотая,
       А в конце награда:
       "Домивка" святая!"
      
       Как известно первое и самое верное впечатление о величии Сибири, скорее всего, происходит от необъятности ее бескрайних просторов.
       Самые невероятные мысли посещают вашу голову при неожиданных магических словах, когда вам выразительно говорят:
       "Ласкаво просимо Вас до нас в Сибирь (или в Магадан, Воркуту, на Колыму, Сахалин, Камчатку)"...
       И сразу пробегает холодок по спине и открывается перед вашим внутренним взором населенная преимущественно "зеками" бездна заснеженных, неизведанных в большинстве своем малолюдных просторов, где человек ощущает себя ничтожеством перед этой грозной природой.
       Поэтому тот, кто впервые попал сюда, не может оставаться равнодушным или безучастным перед лицом этой во многом еще девственной сибирской природы.
       Естественно, что запорожские казаки-переселенцы не могли не ощущать на себе сурового дыхания Сибири.
       И дело не только в суровости природы, но и суровости и дикости, беглых и насильно высланных сюда царями и прочими держимордами людей и людишек, обитавших здесь, жестоко покоряющих местных аборигенов и враждовавших между собой из-за богатства и стремления самому выжить здесь, во что бы то не стало.
      
       Повествование о переселенца Сибири начнем с двух молодых людей, героев нашей повести. Они, пойдя за ягодами, как это бывает часто с новичками, заблудились в тайге, отбились от своего куреня. Молодые люди, блуждая по тайге, не могли ни ощутить на себе в полной мере страха перед этой дикой своеобразной сибирской природой.
       Но им повезло в другом. Они, блуждая по тайге, повстречались и могли воочию лицезреть главное божество Сибири, перед которым преклонялись все коренные жители страны - Золотую Бабу.
      
       Вот сейчас один из упомянутых нами героев, взобрался на высокую сосну, росшую на холме, чтобы оглядеться по сторонам и выбрать направление для дальнейшего движения.
       С высоты своего положения он увидел тайгу, бескрайнюю и безмолвную, с поваленными деревьями, непроходимыми буреломами и без всяких признаков жизни.
       Снизу ему девичьим голосом кто-то закричал:
       - Эй, Тарас! Що ты там бачиш (видишь - рус. яз.)!
       - Та ничего! Лис, та лис!
       - Домивок не видно!
       - Ни! Ни домивок, ни шляхив (дорог)!
       - Тарас, що будемо робыть, куда пидемо?
       - На пивдень (юг), куды ще!
       - Тоди злазь с дерева!
       - Зараз злизу!
       Спустившись с дерева, наши герои направился на юг. Направление на юг определили быстро по мху, росшему на северной стороне старой сосны.
       Очевидно, пора сейчас вас, друзья мои, познакомить с участниками этого непредвиденного для наших героев путешествия. С одним мы уже знакомы, это Тарас старший, сын атамана Грыцька Тарана. Другим участником этого злополучного путешествия была дочь гайдамака Ивана Найды, Галя.
       Естественно вы, уважаемые друзья, хотите узнать: как эти молодые люди оказались одни в тайге?
       Поясним: как обычно это бывает часто в незнакомой тайге, пошли за грибами и ягодами, и заблудились.
       Тайга есть тайга и все близлежащие леса похожи друг на друга, как близнецы братья, трудно определить с какого ты леса вышел и в какой вошел.
       Леса в Запорожье, где ребята родились, казались игрушками по сравнению с этим лесным таежным массивами. Если там, около Днепра, они легко ориентировались и знали каждую балку, каждый ягодник в лесу, то здесь лес давил на сознание людей своей бесконечностью, бескрайностью, таежным своеобразным пугающим безмолвием.
       Пройдя еще несколько верст на юг, Таран опять залез на дерево, чтобы осмотреться.
       Забравшись на верхотуру самого большого дерева и осмотревшись, он заметил впереди еле видный участок лесной дороги.
       - Бачу якусь дорогу на пивдни (юге)!
       - Ура! - воскликнула Галя.
       - Погодь радоваться, - охладил её оптимизм рассудительный Тарас, - там мы можем зустритыся з аборигенами або стражниками воеводы.
       - Годи, усе може буты, - сказала Галя, - треба спочатку подывитися що це за дорога, може вона нас приведе додому. Тому пишлы туды.
      
       И они пошли в направлении увиденной лесной дороги. Выйдя на лесную дорогу и осмотревшись, они направились на запад. Дорога была малоезженой, очевидно, по ней не часто ездили, местами она уже прилично заросла травой. Пройдя версты три, дорога резко разветвлялась на два рукава. Перед развилкой стояла каменная баба, обращенная к ним не передом, а задом. Руки у нее были расставлены в стороны боковых дорог, а лицом она была обращена к громадной сосне, росшей в нескольких метрах от нее.
       На спине у каменной бабы были высечены какие-то непонятные иероглифы.
       Остановившись у каменной бабы, Галя спросила Тараса:
       - Цикаво (интересно) що тут напысано?
       - Мабуть разтулмачено, куды ведуть ци дороги!
       - Ну и куды мы пидемо?
       - Не знаю! Я б пишов ливоруч...
       - Чому?
       - Не знаю! Я просто так сказав.
       - Знаешь що, давай розиграемо. Я визьму в руки оцю палку и хто ладонью перший охвате вершок еи, той и выбырае дорогу.
       - Давай!
       Галя первая снизу взяла в кулак палку, за ней Тарас и поочередно обхватывая руками палку, они добрались до её вершины.
       Галя выиграла выбор дороги, её рука оказалась выше руки Тараса. Немного подумав, она сказала:
       - Мы пидемо праворуч, ця дорога мени бильше сподобается, (нравиться).
       Тарас не стал возражать, и они свернули вправо. Дорога, петляя, огибая буреломы и небольшие озерки и болотца, шла юго-запад. Пройдя несколько верст по ней, они сели передохнуть у березы, росшей на краю дороги.
       Отдохнув, Тарас сказал Гале:
       - Я злазю ще на дерево и подывлюсь навколо, може щось побачу.
       - Добре, залазь на дерево, а я почекаю тебе тута.
       Тарас залез на самое высокое дерево и, осмотревшись, увидел дымок вившийся за поворотом дороги.
       - Галю, - прокричал он, - бачу попереду дым якогось вогнища.
       Галя снизу прокричала ему в ответ:
       - Тарас, злазь з дерева, пидем подывымося хто там у вогныща.
       Когда Тарас слез с дерева, они направились в направлении дыма костра. Но шли не по дороге, а по лесу вдоль неё и при этом, стараясь, как можно меньше шуметь. Ребята уже сознавали всю опасность той ситуации, в которую попали. Заблудившись в тайге и плутая по нехоженым, диким местам, не зная и не ведая, кого они встретят на пути: зверя или человека, они, естественно, были напуганы всем этим.
       Тарас парень не робкого десятка, как-никак он был сыном самого атамана, что наложило на него отпечаток. Он верховодил среди сверстников куреня. Отношение к Гале было у него сложное, как у многих пареньков его возраста, которые уже засматривались на девчат. И хотя он был старше неё, не он главенствовал над ней, а она крутила им. Девушка своим рано созревшим женским чутьем чувствовала и понимала, что она ему нравиться и это придавало ей больше уверенности в их отношениях.
       Галя росла в гайдамацкой семье, что тоже не могло сказаться на её характере, поскольку гайдамацкая жизнь отца полная опасности и приключений давала себе знать.
       Она мало сказать, что была веселая и озорная девушка с длинными красивыми волосами и большими карими янтарными глазами, но и обладали какой-то завораживающей внутренней колдовскою силою. В её роду бабка была знахаркой и очевидно бабкина часть этой колдовской силы передалась внучке по наследству с генами её души.
       Хотя Галина и не получила должного образования, поскольку девушки её положения в те далекие годы довольствовались лишь зачатками знаний, которые давали монахи и родители, тем не менее бабушка научила ее грамоте, она умела читать и писать. По сравнению с другими девушками её круга, она обладала редкой сообразительностью, и многое схватывала, как говорится на лету.
       Что касается Тараса, то он, попав в такое сложное положение, чувствовал ответственность перед девушкой, тем более он был инициатором этого утреннего похода за грибами в тайгу.
       - Тут я чув (слышал), що зустричаются аборигены, - сказал Тарас, обращаясь к ней. - Непогано бы з ними зустритыся (повстречаться) щоб дорогу разузнаты.
       - Це було б непогано! - согласилась Галя.
       Мысль, что где-то неподалеку в этой глуши находятся люди, взволновали этих двоих участников вынужденного блуждания по тайге.
       Они осторожно стали пробираться через чащу леса, стараясь не наступать на сухие ветки, которые иногда все же предательски трещали под ногами.
       Приблизившись к тому месту, где по их расчетам горел костер, Тарас, обращаясь к Гале, тихо сказал:
       - Дали я пиду (пойду) один, развидаю що и як!
       Галя не стала возражать против такой осторожности, и Тарас дальше отправился один.
       В тайге с её буреломами и упавшими от старости деревьями трудно идти прямо, приходиться обходить поваленные деревья и колючие кустарники. Причем была опасность, что за тем или иным кустом или поваленным деревом мог находиться зверь или недобрый человек.
       Почему спросите обязательно недобрый человек, да потому, что здесь тайга и некоторые "охотники" до чужого добра (намытого золотишка или богатой пушнины) готовы пристрелить ближнего как говорится за "не по нюх табаку".
       Особенно зверствовали такими разбоями служивые люди, находящиеся на службе у воеводы, они грабили всех подряд, особенно аборигенов. Последних спаивали, затем отбирали у них пушнину: бобров, знатных соболей, пышных чернобурок и прочие шкурки благородных зверей. При этом часть отдавали воеводе, а остальное оставляли себе. Награбленное чаще всего пропивали в шинке, а затем опять отправлялись промышлять разбоем.
       Таковы были нравы того колониального времени.
       Выйдя к реке, Тарас увидел на берегу небольшой костер, у которого сидели несколько человек. В них не трудно было узнать служивых людей воеводы. На костре на рогатинах жарилась в подвешенном состоянии подстреленная ими косуля.
       Рядом был привязан к дереву, судя по одежде, какой-то абориген. Вся эта воеводина компания, жуя жареное мясо, отрезая его от косули, о чем-то громко разговаривала между собой.
       Прислушавшись к их разговору, Тарас по обрывкам фраз понял, что эти люди охотятся за Золотой Бабой, а в качестве проводника взяли в плен сына местного шамана, который знает дорогу к этому святилищу. По его внешнему избитому виду, нетрудно было догадаться, каким образом у него вырывали признание, где находиться жилище Золотой Бабы.
       Здесь хотя бы кратко мы расскажем вам, уважаемые друзья, о Золотой Бабе, святыне местных аборигенов.
       Вот уже много лет зрелые мужи, золотоискатели и просто авантюристы искали и до сих пор ищут следы легендарной Золотой Бабы. Рассказы о ней заставляют учащенно биться многие сердца таких "джельтенменов удачи". Она их манит отправиться в тяжкий и опасный путь в неведомые края в погоне за призрачными богатствами этой сказочно богатой Золотой Бабы.
       Многих толкает на ее поиски жадность, так как по преданию она сделана из чистого золота. Некоторые видят в ней божественный образ и откликаются на этот образ, как на образ святой Золотой Богородицы, которую носит в своем сердце каждый верующий в неё человек. Но точно никто не знает, откуда она взялась и куда, с кем "её ушли...".
       Первое упоминание о золотом идоле Севера, покровительнице племен Сорни-Най, содержится в скандинавских сагах. В 1023 году викинги, которых вел знаменитый Торер-Собака, совершили поход в Биармию. На реке Двине им удалось узнать местонахождение святилища Юмалы и тайно проникнуть в него. Пораженные викинги увидели большую статую с чашей на коленях и ожерельем на шее. На голове идола была золотая корона, украшенная двенадцатью разными изображениями. Чаша же была наполнена серебряными монетами, перемешанными с землей.
       В описаниях других исследователей Золотой бабы говорится о статуе в виде старой женщине, в утробе которой находится сын и виден ещё один ребёнок - внук (С.Герберштейн); об истукане в виде старой женщины с ребёнком на руках, а рядом другой ребёнок - внук (А.Гваньини); о скале, имеющей вид женщины в лохмотьях с ребёнком на руках (Д.Флетчер). Изображение статуи с ребёнком на руках и подписью "Золотая баба" (Slata baba) имеется на некоторых западноевропейских картах Русского государства XVI веке в нижнем течении Оби.
       Самое древнее славянское упоминание о загадочной Золотой Бабе встречается в Новгородской летописи за 1398 год. Записано оно было после миссионерской деятельности Стефана Пермского, который ходил по пермской земле: "Сей научи Пермьскую землю вере Христове, а прежде кланялися зверем и деревом, воде, огню и Золотой Бабе".
       Вслед за Стефаном шли царские воеводы со стрельцами, и они в пыль разрушали языческие святилища пермяков, хантов, остяков и многих других народностей, а на их месте ставили церкви.
       В работах российских учёных XVIII в. (Г. Ф. Миллер, И. И. Лепехин) появляется сообщение о том, что Золотая баба - древнее коми божество, статуя которого была увезена на Обь не желающими креститься язычниками.
       Писал о Золотой Бабе и поляк М. Меховский в своем "Трактате о двух Сарматиях". Он писал следующее:
       "За областью, называемой Вяткой, по дороге в Скифию, стоит большой идол Золотая Баба...
       Соседние племена весьма чтят его и поклоняются ему".
       Известия о Золотой Бабе стали широко распространяться, место ее нахождение отмечали на картах государства Московии англичане А. Дженкинсон и А. Вид.
       А. Дженкинсон, например, на своей карте сделал такую надпись:
       "Золотая Старуха пользуется поклонением у обдорцев и югры. Жрец спрашивает этого идола о том, что им следует делать и куда перекочевывать, и идол (удивительное дело!) дает вопрошающим ответы, и предсказания точно сбываются".
       Золотая баба "Slata baba" на карте Московии Герберштейна (1549 г) - это Золотая баба (коми Зарни ань; хант. Сорни най) - легендарный идол, предмет поклонения населения Северо-Восточной Европы, а затем и Северо-Западной Сибири.
       Особенностью этих карт являлось следующее обстоятельство: чем позднее карта, тем дальше на Восток отодвигалось место нахождения Золотой Бабы.
       Очевидно, первоначально ей поклонялись в западных краях, а потом - в связи с христианизацией этих мест - ее перенесли за Урал и дальше на восток в Сибирь...
       Некоторые из верующих Золотую Бабу почитали не только языческой, но и славянской богиней. По многочисленным сведениям народов ханты, манси и русских старожилов, Золотая Баба долгое время хранилась в Белогорье - местности на Оби близ впадения в нее Иртыша.
       Это подтверждает и Сибирская летопись, в которой повествуется о приключениях Богдана Брязгина, ближайшего друга и соратника Ермака.
       После взятия в 1583 году остяцкого городка Самар, он посетил в Белогорье мольбище остяков, о которой писал: "...богыне древней; нага с сыном на стуле сидящая; приемлюще дары от своих, и дающе ей остатки во всяком промысле, а еже кто по обету не даст, мучит и томит; а хто принесет жалеючи к ней, тот пред ней пад умрет, имеща бо жрение и съезд великий. Егда же вниде им слух приезд Богдана, велела спрятатися и всем бежати; и многое собрание кумирское спрятаща и до сего дни".
       Через некоторое время, исчезнувшее из Белогорья божество, объявилось в бассейне реки Конды. Его тайно перенесли туда белогорские ханты, но потом следы Золотой Бабы теряются.
       Православный миссионер Григорий Новицкий, проповедовавший в начале XVIII века христианское учение остякам, пытался найти спрятанную статую и уничтожить ее, но сделать это ему не удалось. Он смог собрать лишь достаточно много ценных сведений, как о самом кумире, так и тайном святилище, в котором хранилась Золотая Баба.
      
       Зададимся и мы с вами, друзья, вопросом: - Какое же божество олицетворяет Золотая Баба?
       Некоторые ученые предполагают, что так могли называть золотую (или позолоченную) Мадонну с младенцем, которую завезли в пермскую землю, а оттуда она попала в Западную Сибирь.
       Однако М.П. Алексеев, один из авторитетных знатоков "биографии" Золотой Бабы, считает даже саму догадку эту неправдоподобной, "хотя бы потому, что русские не имели скульптурных образов Мадонны; а если и имели, то резались они ее из дерева и, кроме того, конечно, едва ли куда вывозились из церквей". В своем исследовании "Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей" М.П. Алексеев предположил, что Золотая Баба - это статуя бодхисатвы милосердия Авалокитешвары, который в китайском буддизме приобрел женский образ Гуаньинь - богини милосердия.
       Гуаньинь была спасительницей тех, кто подвергался опасностям во время путешествий, морских плаваний или переходов через высокие горы.
       Иконография Гуаньинь не противоречит изображениям Золотой Бабы на средневековых картах; возможно, у нее был какой-то более древний прототип индуистского божества.
       Версия М.П. Алексеева как будто объясняет и еще один феномен, связанный с Золотой Бабой. В героическом эпосе якутов есть легенда о Дьес Эмигет (о статуе), которая издает звук, "как сверчок". Некоторые ученые предположили, что эти звуки могли быть вызваны трубами, но ни на одном из известных рисунков такие трубы не изображены. Другие считают, что звук издавал особый свисток, в который дует ветер; высказывалось даже предположение, что сама Золотая Баба - это своеобразный звучащий на ветру орган.
       Если же речь идет все-таки о Гуаньинь, то одна из ее статуй в Тибете имела белую раковину, издающую нежный звук плещущегося моря. Когда раковина звучала, Гуаньинь излучала "мягкое сияние"; Дьес Эмигет тоже испускала "синий цвет".
       Самое удивительное, что мы выяснили, было то, что многие из исследователей правы в своих утверждающих посылках. Дело в том, что Золотая Баба была не одна, её копировали по более древним статуям местные мастера, внося в неё свое видение святости. Поэтому ничего удивительного не было в том, что некоторые из них имели вид святой Мадонны с младенцем на руках, а другие в виде буддийской богини милосердия - Гуаньинь.
       Часть этих статуй была похищена алчущими завоевателями Сибири и переплавлена на удобные для торговли слитки золота, лишь, пожалуй, одна уцелела от варварства завоевателей и спокойно сейчас хранится в бассейне могучей сибирской реки Оби. Но об этом мы поговорим ниже.
       * * *
       Здесь мы вернемся к нашему повествованию, о заблудившихся в тайге двух молодых людях из сосланного в Сибирь запорожского куреня под руководством вновь избранного атамана Тарана-Крымского, которые наткнулись на банду, охотившуюся за местной святыней - Золотой Бабой.
      
       - Эй ты чмо свиное рыло! На, глотни огненной воды, - подошел с такими словами к привязанному аборигену старший из бандитов, и, сунув ему кружку под нос, добавил, - надо, чтобы ты не подох раньше времени.
       Пленный начал судорожно, захлебываясь пить из кружки.
       - Ну, вот и молодчина, а теперь братва идем дальше, наш проводник отдохнул, попил и готов показать нам дорогу к Золотой бабе.
       Вся эта братия, быстро собрала свои шмотки, отвязала от дерева пленного и они всей гурьбой двинулись дальше по лесной дороге. При этом даже костер не затушили.
       Поняв, что с этими людишками ему с Галей не по пути, Тарас потихоньку возвратился к девушке и рассказал ей все, что увидел и услышал у костра. Естественно, что он беспокоился здесь больше о Гале, чем о себе.
       Рассказ Тараса напугал ее, она поняла всю опасность их положения. Попади они случайно в их руки, то нетрудно представить, что бы было с ними и особенно с ней.
       Дело в том, что демографическая ситуация в Сибири была такой, что представительниц слабого пола здесь было значительно меньше, чем в остальной части империи.
       Заведение пашен, скотоводства, оседлых поселений, требовало умножения женщин в Сибири, а в "новую страну - Сибирь" шло преимущественно мужское население.
       От недостатка женщин, вся Сибирь не очень отличалась нравственностью. За неимением своих женщин, европейцы заводили жен из инородок (местных женщин) и, по обычаю Бухарцев (которые занимались здесь торговлей и скупкой пушнины), заводили их по несколько. Русские святые отцы, естественно, выступали против многоженства, но жизнь зачастую брала свое.
       Жены-инородки добывались русскими или покупкой, или захватом - пленением.
       Многочисленные бунты местных аборигенов, которые вызывались несправедливыми поборами и притеснениями сборщиков ясака, давали повод к многочисленным военным походам в инородческие стойбища, причем мнимых ослушников избивали, а жен и детей забирали в плен и затем продавали их в сибирских городах в рабство. Таковы были тогдашние нравы в Сибири.
       Водка, голод от бесхлебицы и неулова зверя заставлял часто и самих местных инородцев продавать своих детей в рабство.
       Кочевое племя Киргизов, занимавшее южные степи Сибири, делая набеги на соседних с ними Калмыков, всегда возвращалось с пленными и пленницами и также иногда сбывало их в сибирских пограничных селениях и городах.
       Поэтому запорожские казаки всячески оберегали своих женщин и браки в основном поощряли в своем кругу, а не на стороне, хотя бывало и здесь всякое...
       * * *
       Мысли Тараса побежали еще и в другом направлении, он думал о том, как помешать этим разбойникам, разрушить святилище местных аборигенов, с которыми он успел сдружиться.
       Большинство из них были безобидные, простые охотники, никогда не встречавшиеся с так называемыми "благами" цивилизации, которая напрочь разрушала их обычаи, быт, коверкала язык, уничтожая его. И, что самое страшное разрушала размерную спокойную таежную жизнь, превращала её в погоню за разной рухлядью и веселящей водой (спиртным). Северные народы жутко спивались от этой огненной воды.
       Но с этими мыслями об освобождении пленного сына шамана приходиться обождать, с ним была Галя, и ею он не мог рисковать. Вот если бы рядом был отец с казаками, то дело было совсем другое.
       - Куда мы тепер пидемо? - спросила встревоженная близкой опасностью Галя.
       - Повернемо назад к той каменной бабе и пидемо ливоруч другою дорогою.
       - А колы вона приведе нас знову к тым розбийникам?
       - Ни, не прыведе, це ризни дороги, - успокаивал Тарас девушку.
       Галя пожала плечами, и они повернули назад.
       У развилки дороги они ненадолго остановились передохнуть у старой громадной корявой сосны росшей прямо перед каменной бабой.
       - Тарас, глянь на пидгруддя коменнои бабы, там теж якись е писмена. Я дывлюсь на неи и умене душа замырае.
       - Ну, бачу що там е якись знаки! Ну и що? Прочитаты про що воны тулмачать я не можу. Давай пидемо як я козав ранише ливоруч.
       - У мене погани почутья, треба шукаты гарных людей, тому пишлы по ций дорози.
       И они направились по левой от каменной бабы лесной дороге. Шли достаточно долго, пока не устали. Дорога петляла между лесными массивами. Хвойные, березовые и смешанные леса окружали её со всех сторон.
       Увидев в одной из березовых колок густой кустарник с красными ягодами, Тараса сказал девушке:
       - Кажись це дика вишня, давай поемо трохи.
       - Давай, я йисты (кушать) хочу!
       И они свернули с дороги в лес, где росла плантация дикой вишни.
       - Он глянь стильки вишни! - воскликнула Галя показуя в глубину леса, где на поляне краснели сочные ягоды.
       И они углубились еще дальше в лес. В течение получаса они смаковали, жевали эти лесные ягоды, перебрасываясь отдельными фразами по поводу их вкусовых качества.
       - Наши вишни смачнище чим ци, - говорила Тарасу Галя, отправляя в рот очередную ягоду.
       - Да, наши смачнише, - соглашался Тарас.
       - А помьятаешь Галю, як мы у Пацюка кралы яблука тай груши.
       - Памьятаю, там у паркана у дида ще и вишня здорова росла. Яки у неи смачни ягоды булы.
       - В Сибиру тут холодно, тому вашня не на деревах росте, а в кущях ховается пид деревамы и ягоды тут мали, и не таки смачни, - прокомментировал ситуацию Тарас.
       Здесь он заметил ободранную березу, как будто какой-то громадный зверь когтями пытался снять шкуру со ствола дерева. Он не знал, что таким образом бурые медведи метят свою территорию.
      
      
      
       0x01 graphic
      
       Зверь делает это для того, чтобы другие медведи и звери не переходили его медвежью границу. А если такое случается, то нарушителя такой звериной границы ждала хорошая потасовка.
       Ребята не подозревая опасности, продолжали лакомиться ягодами.
       Медведица, обходя свои ягодные места с двумя своими медвежатами, учуяла по запаху чужих на своей территории. Она почувствовала угрозу её потомству. Поэтому медведица издали зарычала и ринулась в ягодник, где находились ребята.
       Услышав рев зверя, Тарас схватился за нож и крикнул Гале:
       - Атас! Драпаем Галя!
       И они сорвались с места, и, что есть мочи, побежали прочь в направлении дороги. Гонка продолжалась бы не долго, так как медведь, несмотря на свою кажущуюся медлительность и косолапость умеет довольно быстро бегать.
       Он, несомненно, догнал бы своих беглецов, если бы случайно не попал лапой в поставленную охотниками на тропе веревочную петлю, с большими чурками на конце веревки. Петля намертво захлестнула ему лапу и на скорости его резко затормозила, да так, что он, вывернув переднюю лапу, рылом пропахал землю.
       Раздался жуткий рев зверя, попавшего в петлю. Разъяренный медведь не понимал, что его остановило и вывернуло ему лапу. Ревя от боли, он пытался догнать двуногих существ, но не смог этого сделать. Громадный чурбан, привязанный к концу веревки, не давал ему возможности бежать. В запале он еще протащил его по лесу, цепляясь за деревья и кустарники метров десять и выдохнувшись, остановился. Ревя в гневе от боли и досады во все свое медвежье горло, что не догнал своих обидчиков.
       Этот жуткий рев еще сильнее подхлестнула наших беглецов, и они стремительно выскочили на дорогу.
       Тарас, оглянувшись, не увидев сзади себя разъяренного медведя, лихорадочно про себя подумал, куда делся зверь, и не мог найти этому разумное объяснение. Пробежав еще метров сто, он понял одно, что с медведем что-то случилось, раз он так внезапно исчез.
       Галя бежавшая рядом с ним, задыхаясь от быстрого бега, проговорила:
       - Все, Тарас, дали я неможу бигты!
       И девушка стала останавливаться, замедляя бег.
       - Галю, кажысь. медвидь, видстав вид нас! Можно передохнуть! Давай зупынымося тут за поворотом.
       - Давай! - ответила девушка и, сбежав с лесной дороги, свалилась под березу в растущие у дороги ромашки. Тарас тоже примостился рядом с ней, сев, опершись спиной о березу. Слегка отдышавшись, они разговорились. Галя спросила:
       - Тарас! Куды пропав медвидь?
       - Не знаю! Биг, биг за намы, а потим раптом пропав.
       - Я чула (слышала) як роздався у мене за спыною якийсь триск гилок (веток), а потим цей его страшеный рык.
       - Я тоже чув це. Але не знаю чому вин за нами дали не побиг. Може мени сходыты подывитыся.
       - Ни, ты що Тарас! - воскликнула испуганно девушка. - Така здорова страхолюдина яка гналася за намы може розирваты тебе на шматкы. Ни ты никуды не пидеш! - решительно сказала она.
       Тарасу было приятно, что Галя боится за него, волнуется за его жизнь. Поэтому чтобы показать себя перед девушкой храбрецом он сказал ей:
       - Та не бийся Галю за мене, у мене е ниж. Я зумию захистыты (защитить) себе.
       - Ни, не йды туды! Мало що може з тобою статыся, я що, тоди остануся одна у цему лиси!
       Им повезло дважды, первое, что никто из них не попал в охотничью ловушку, которую охотники поставили на медвежьей тропе и замаскировали её, и второе то, что в петлю попал медведь, а чурбан, привязанный к концу веревочной петли не дал ему возможности догнать их. Для ребят это было двойное счастье.
       Передохнув от быстрого бега, собравшись с силами, ребята пошли дальше по дороге. Тарас периодически влезал на какое-нибудь дерево, чтобы осмотреть простилающуюся впереди местность и саму дорогу. Они оба понимали, что такая предосторожность будет не лишней.
       Однажды он сверху он сообщил Гале, что впереди видна речка и на берегу сидят у костра какие-то люди. Он слез с дерева и они стали совещаться, что делать дальше идти вперед или обойти людей стороной.
       Решили, что вперед пойдет Тарас, и все хорошо узнает. Потом, когда убедится, что все в порядке позовет Галю.
       Так они и сделали. Вперед пошел Тарас, причем не по дороге, а по лесу, прячась за деревьями, а Галя осталась сзади ждать его.
       Подобравшись осторожно к тому месту, где горел костер, Тарас увидел следующую картину
       На поваленной березе, судя по одежде сидел, скорее всего, кокой-то абориген. Рядом с ним у костра копошился человек, скорее всего похожий на европейца. Судя по одежде и снаряжению, это были охотники.
       Понаблюдав за ними и убедившись, что кроме них у костра поблизости нет никого, он решил подойти переговорить с ними.
       Спрятав в рукав на всякий непредвиденный случай охотничий нож, Тарас стал не торопясь приближаться к костру.
       Охотники у костра не сразу заметили приближающего к ним юношу, так как они были заняты более важным делом, а именно едой.
       Но когда под ногой у Тараса предательски треснула ветка, они резко повернулись к нему и схватились за оружие.
       Тарас поднял вверх свободную руку и примирительно произнес:
       - Пробачте, але я не розбийнык! Дозвольте переговориты з вами.
       Тот, который был одет с элементами европейской одежды, ответил:
       - Здорово земляк! Рад тебе бачиты! Пидходь к костру, поснидай з нами!
       Тарас удивился знанию охотником его мовы (древнего языка киеворусов) и уже безбоязненно, подошел к костру и поздоровался с охотниками.
       Европейского склада мужчина, одежда которого представляла собой причудливую смесь разных народностей, как европейской, так и местной, предложил ему сесть на поваленное дерево и протянул нанизанный на прутик кусок жареного мяса, сказав при этом:
       - Сидай хлопец, гостем будеш. Меня звуть Миколой, а товариша мого Теш. Вин остяк по национальности, и по нашему пагано балакае, тому бильше мовчить.
       Тарас назвал себя и, взяв со словами благодарности угощение, сел на поваленную березу и стал грызть мясо. Охотники тоже стали нажимать на жаркое, не торопясь начать разговор. Они, очевидно, считали, что всему свое время.
       Видя, что обстановка у костра нормальная и охотники пожалуй не причинят им зла, Тарас начал разговор с того, что спросил Миколу:
       - А сами звидкеля вы будете?
       - Да я такий же козак як ты, батькы мои з Днипра. Тилькы моих батькив царь выслав сюды ранише вас.
       - По правди кажучи, недумав тут зустриты земляка, - обрадовался Тарас. - Я тут не один, там у чащи ще дивчина ховается. Дозвольте поклыкать еи до вогныща.
       - Да ради бога! Поклыч еи, мы не вороги вам.
       Тарас стал кричать и махать руками, чтобы Галя, не боясь, шла к ним. И она не заставила себя долго ждать, тепло костра манило её, как и обыкновенное девичье любопытство.
       Тарас представил охотникам Галю.
       На правах гостеприимного хозяина Мыкола рассадил новых знакомых, раздав им то, что осталось от жареной косули. Между ними завязалась непринужденная беседа.
       Тарас рассказал новым знакомым, их приключения.
       Как заблудились в тайге, как долго искали дорогу назад, как нашли эту дорогу, у каменной бабы свернули вправо и наткнулись на банду золотоискателей, которые пленили сына местного шамана с целью, чтобы он показал им дорогу в святилище Золотой Сибирской бабы. Как потом вернулись к развилке дороги, и пошли по ней до зарослей дикой вишни, там наткнулись на медведицу, от которой им еле удалось бежать. Наконец увидели их костер и встретились с ними.
       Мыкола (Николай) спросил Тараса:
       - Где вы наткнулись на медведицу и странно, что она вас не догнала. Медведи, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть очень быстро бегают.
       - Не знаю, что там случилось, мы с Галей лакомились ягодами, как услышали её рев и сделали ноги. Она кинулась за нами, раздался какой-то треск и дикий рев. Потом треск усилился, как будто кто-то через лес ломился напролом, и медведица отстала от нас. Больше мы её не видели.
       - Она, скорее всего, попал в петлю поставленную нами на тропе к ягоднику, где она привыкла лакомиться. Вам крупно повезло, что вы не попали в наши ловушки.
       - Какие еще ловушки?
       - Мы, здесь охотясь на "хозяина тайги" употребляем различные хитрые штучки, так называемые ловушки:
       - палати, устраиваемые кругом отвода, ниже борти (улья в дупле): зацепившись за край палатей передними лапами и не имея опоры под задними лапами, медведь повисает и, утомившись, падает на вбитые в землю заостренные колья;
       - еж - тяжелый чурбан, с торчащими наружу вершковыми гвоздями, навешиваемый над входом в борт; добравшись до нее, медведь откидывает еж, который, затем, ударяет в него и так продолжается до тех пор, пока израненный и обессиленный зверь не упадет на землю;
       - подобным же образом прикрепляемое колесо, хватаясь за которое медведь повисает в воздухе и, затем, падает на заостренные колья;
       - капканы, с привязанными к ним якорями или чурками, не дающими далеко уйти зверю и оставляющими след, по которому его разыскивают и добивают;
       - петли, с такими же чурками на конце веревки, из которой она сделана;
       - доски или треугольники с торчащими из них гвоздями с зазубринами, напоровшись на которые медведь застревает до прихода охотника;
       - самострелы из лука или ружья, выстреливающие, когда медведь задевает за протянутую поперек тропы бечеву - симку, сжим;
       - ямы, проваливаясь в которые медведь падает на вбитые в дно ямы заостренные колья;
       - Да-а! - протянул Тарас, удивляясь изобретательности местных охотников. - Никогда не думал, что так много есть способов заловить этого опасного зверя.
       - Видишь ли, Тараса, голь, как говорится, на выдумки хитра!
       - Хорошо, что нам не попалась на пути медвежья яма. Быр-р, я не представляю себе или тебя, Тарас, в ней! - ужаснулась Галя
       - Есть такая шутка, гумореска на сей счет: Один тутешний молодый охотник пишов на охоту. Заблукав в лиси. Ничь. Холодно и страшно.
       Стоить и кричить:
       - Люди ау-у! Е тут хто?
       Тут чуе, хтось у спину товкае Повернувся, а там ведьмидь, стоить и питае его: - Ну, я тута! Тоби, що чоловиче, полегчало?..
       - Представляю себе, что было, - усмехнулся Тарас, - тот мабуть "обсиренился"!
       - Поэтому вам повезло в этом! В тайге, передвигаясь по звериным тропам надо быть осторожным, чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку, - заметил Николай. Потом добавил, переходя на украинско-русский "суржик", на котором он давно не разговаривал, а ему очень хотелось на родном языке поговорит с земляками:
       - Це добре що вы зустрилыся з нами, бо тут ризних бандюгив хватае. На перший погляд здается, що тут у лисах Сибиру безлюдно. Но це не так, тут можно зустриты окрема воеводских служивых и пашенных людей, калмыкив, киргизив, остякив, нарынских князьцев, чимало тут и промысловых и торговых людей, биглых каторожан, монахив, попив, ясачных людишек, а сейчас и сосланных нас козакив. Нас козакив тут бильше величают не козаками, а "черкасами".
       - Чому "черкасами"? - спросила Галя.
       - Точно не знаю, мабуть за наши шаровары и оселедец на голови.
       - И що вы тут робыте? - поинтересовалась Галя
       - Охотники мы з Тешом. Тут у Сибиру зараз у цени пушнина.
       - Пушнина, а не грощи? - переспросила она
       - В цени тут усе и не тилькы гроши, а и золотишко, каменья, жемчуг, та пушнина. Из мякои рухляди у цени панбархат и атлас. Особысто уси гоняются за добрыми черными и рыжими бобрами, соболями, черными та красными лысицямы.
       Воевода "гоне" горилку и его служивые людишки за две пляшки циеи пьянои мешанины у аборигенов меняют их на добру чорну лысицю або соболя.
       Толмачи воеводы при зустричи з аборигенами напоють их, а потим дурять як хотять. Так що тут не безопасно, за одну чорну лысицю убъють и неперехрестяться.
       Тому добре що вы тут зустрилы нас, мы проведемо вас до вашего куреня...
       - Мыкола, ты казав що батьки твои з берегив Днипра! Так, чи ни? - спросил его Тарас.
       - Звистно так! Мои предки теж з берегив Днипра, дид вперше попав сюда з сыльным козачим полковником Многрешним. Чув про такого?
       - Чув про него, у нас в Запорижьи его уси зналы, потим его царськи зрадныки зарештувалы и выслалы до Сибиру, - утвердительно сказал Тарас.
       - Так вот его отряд из 700 конных и пеших ратникив, де булы ще ясачни люды и добровольци з сельчан и посадчих людей, выступилы в похид на ричку Кан, де побылы восталых тубинцив, та полоныли их "князцов".
       Потим дид повернувся сюды и тута осив. Тому мы жевемо тут давно и занимаемося пушным промыслом.
       - А що там за камьяна баба стоить на перехрести дорог? - спросила Мыколу Галя.
       - Це загадка для усих нас. Остяки кажуть, що це е якийсь указатель, шляхи до их святынь.
       - Воны що уси тут идолопоклонники?
       - Та ни, тут богато и новых хрещенных племен, але дали в глуб Сибиру ще багато и не хрещенных людей. Воны поклоняются своим богам и шаманам. Наибыльшею святынею у наших аборигенив почитается Золота Баба, похожа на ту камьяну, яку вы бачилы у перехрести дориг.
       - Золота Баба! О, як цикаво! - воскликнула Галя. - И де ж вона стоит?
       - Цего нихто з наших не знае! Розмовы ризни идуть, а де вона стоить, в якому сховыщи схована, нихто не знае. Бо даже воевода цього не знае. Вин пиймав одного поважного шамана, пытав его на дыби, але той ничего не сказав, лиш погрозывся, що колы чужи люды приблизяться до неи, то Золота Баба их жорстоко покарае.
       Разговор у костра между ними продолжался недолго. Пора было собираться им в дорогу.
       В конце разговора Мыкола о чем-то переговорил с Тешом, тот, узнав о пленении сына их шамана, заволновался и стал отчаянно жестикулировать и что-то просить своего напарника.
       Тарас спросил Мыколу:
       - Що хоче Теш?
       - Вин хоче щоб мы допомоглы ему звильныты сына шамана.
       Тому Теш пропонуе вас залышиты (оставить) тут, а мы у двох пидем догоняты цих бандытив, щоб звильныти сына шамана.
       Видя, что Теш внимательно прислушивается к их разговору и ничего понять не может, так как язык древних киеворусов, на котором говорили они, существенно различается от языка московитов, то Мыкола-Николай предложил разговаривать при Теше на более понятном ему языке московитов.
       Тарас с Галей не возражали и стали при охотниках разговаривать на языке, который все чаще пользовался здесь в Сибири.
       Заблудившихся ребят сейчас больше всего волновала перспектива потерять своих новых друзей.
       Поэтому Тарас вначале пытался отговорить их от этой затеи, сказав:
       - Вас двое, а бандитов много, они могут вас перестрелять, -
       - Ничего, Тарас, нас двое, однако мы с Тешом считаемся неплохими стрелками.
       - А если мы с вами пойдем, - неожиданно для всех предложила Галя.
       - Но это опасно! - возразил ей Николай.
       - Не опасней чем сидеть здесь и вас ждать. И неизвестно вернетесь ли вы сюда? - убедительно заметила она.
       - Может Галя и права, давайте мы пойдем с вами. Мы будем следовать позади вас, - добавил Тарас.
       - И может быть, если нам повезет, до вашей встрече с бандитами, мы наткнемся на своих, то перестанем быть вам обузой. Ведь наверняка, наши козаки нас ищут, - убедительно сказала Галя.
       - Хорошо, убедили меня! Тогда сворачиваемся и в путь. У нас здесь спрятана лодка, на ней мы быстрей догоним этих мерзавцев, - сказал Николай.
       Затушив костер, маленький отряд под предводительством Николая направился на берег реки. Там они нашли спрятанную в кустах лодку, сложили в нее свои нехитрые пожитки, сели и поплыли по течению реки на северо-запад.
       Надо сказать, что лодки козаков в отличие от "долбленок" местных аборигенов, выдолбленных из толстых стволов деревьев, сделаны из просмоленных досок и имеют плоское дно. Они снабжены скамейками для сидения гребцов и пассажиров, что очень удобно для перевозки по реке грузов и пассажиров. Изготовление таких лодок из досок занимает не так много времени, как в другом случае, когда надо долбить толстенный ствол дерева.
       Такая четырехместная лодка плоскодонка была и у их новых знакомых.
       На весла сели хозяева лодки, на носу на переднем сидении расположился Тарас, а на заднем более широком и удобном сидении, села Галя.
       Реки в Сибири, как правило, текут с юга на север и впадают в Северный Ледовитый океан. Они отличаются от других рек тем, что вода у них холодная, берега лесистые и реки меняя русло, петляют как змеи, практически поворачивая русло через каждые пол версты. В связи с этим, рядом с основным руслом сибирских рек, образуется много стариц (старых русел реки) поросших кустарником и высокой травой, что создает трудно проходимые места для людей.
       Таежная река в этом месте была не очень широкая, она, петляя, прокладывала свой путь на север, где впадала в основное русло, воды, которой достигали уже акваторию Северного Ледовитого океана.
       Левый берег, как правило, был низменный и более заболоченный, а правый более высокий и крутой. По берегам росли густые кустарники и деревьями, чаще всего это были сосны и березы.
       При сильном течении, особенно в разливы, вода, подмывая сравнительно высокий правый берег, вместе с землей обрушивала в реку деревья, и они представляли серьезную опасность для судоходства по реке.
       Другими словами, весь этот красивейший северный пейзаж представлял собой живописную картину в своем первобытном, девственном состоянии, еще не тронутом разрушительным, "топорным воздействием" человека на природу.
       Надо сказать, что эта вся громадная территория редко населенная различными народностями не была полностью колонизована московитами и жила в основном по своим внутренним законам и обычаям.
       Основные силы московитов были сосредоточены в отдельных фортах и небольших крепостях, которые они сооружали на границах в местах удобных для защиты поселенцев и переселенцев, прибывавших с материнской части империи, в надежде на лучшую долю или по силовому принуждению власть имущих империи.
       Далеко вокруг, вплоть до тундры и Северного Ледовитого океана никаких военных фортов не было и потому местные племена жили, как много веков назад своей обычной жизнью, со своим укладом, обычаями и богами.
       Лишь узкая полоса вдоль так называемой "Горькой линии" была более-менее обжита империей, где верховодили воеводы, но и они не могли обеспечить мирную, спокойную жизнь себе, купцам, промысловикам и переселенцам. Жизнь в этих так называемых "цивилизованных" местах была опасна и трудна.
       Дух вражды и стяжательства главенствовал в этих плохо обжитых районах империи. Вражда и соперничество в виде "черной лисицы" (а не "черной кошки") часто пробегала между самими европейцами, а также между ними и местными "князцами" и их людишками. Чернобурки и соболята высоко ценились здесь в Сибири, и за ними шла беспощадная охота, как и за теми, кто обладал этим ценным мехом.
       Служивых людей и козаков выручало то, что у них было уже огнестрельное оружие, а у местных племен их практически еще не было. Такова была обстановка в тот период времени.
       * * *
       Здесь мы с вами вернемся к нашим героям, плывущим вместе с двумя новыми своими знакомыми по реке. Надо сказать, что река в данной местности была не такой уж тихой и безобидной, она имела перекаты, с камнями, вывороченными деревьями и водоворотами небезопасными для лодок.
       Поэтому, когда впереди зашумел такой перекат, Галя тревожно спросила Николая:
       - Впереди вода шумит, что там?
       - Там перекат, немного будет страшновато для вас, но вы не бойтесь, мы с Тешем много раз проплывали здесь.
       Увидев впереди бурлящую реку с водоворотами и выступающие над водой облизанными рекой валунами, Галя забеспокоилась и вцепилась руками в скамейку. Тарас стал оглядываться чаще на буруны, но не показывал виду, что боится. Он больше беспокоился о Гале, чем о себе. Это было видно по его взглядам, которые он бросал на нее и тому, как с ней он говорил и бережно обращался. Видно парень был неравнодушен к ней.
       Когда лодка приблизилась к перекату, Николай сказал Тешу:
       - Урын бо жол кету! (Держись правого берега!)
       Лодка управляемая опытными гребцами повернула к правому берегу на самую быстрину переката. Здесь сильное течение реки угрожающе подмыло правый лесистый берег, и он стал, как бы нависать над ними.
       Галя видела, как старая корявая сосна, склонившись над рекой, чтобы не свалиться в реку, зацепившись за берег своими оголенными корнями, из последних сил старалась удержать свою крону над бушующей водой. Пока дереву это удавалось, но рано или поздно, алчная река подмоет берег и сосна упадет в воду, которая превратить ее в очередную подводную корягу.
       Крона старой сосны быстро промчалась над их головами, не зацепив их своими ветвями. Лодка шла по самому стержню реки, и усиливающееся течение несло её к самому опасному месту.
       - Бзын урынс бо жол кету! (Круче держи к правому берегу!)! - повторил на местном языке свой наказ напарнику Николай и они оба налегли на весла. Лодка еще круче повернула вправо в протоку промытую течением реки у самого берега. Теперь буруны с опасными камнями остались слева от неё.
       Все произошло быстро и самое главное благополучно для людей находящихся в лодке, буруны лишь обрызгали их холодной водой. Галя ничего не видела и не слышала вокруг, кроме стремительного течения реки, грохота воды бушующей в водоворотах между камнями и клокочущей сверху воды пены. Один раз лодка черкнулась днищем о подводный камень и на этом все злоключению их закончились.
       Спустя некоторое время лодка плыла уже по более спокойному руслу реки.
       Сидящие в лодке пассажиры облегченно вздохнули, а Галя похвалила гребцов, сказав:
       - Лихо вы прошли перекат! Я думала, что вот-вот наша лодка опрокинется, где-нибудь да перевернемся! Уж очень страшно было!
       - Ничего страшного! - ответил Николай. - Мы с Тешом привыкли к таким передрягам. В таких местах важно знать фарватер реки, где глубина позволяет лодке беспрепятственно пройти опасное место.
       - Все равно вы молодцы! - сказала, улыбаясь, Галя.
       - Только Галя, вы не подумайте, что мы это сделали, чтобы покрасоваться перед вами. Я по натуре человек простой и скажу вам прямо, без всяких вывертов.
       Мы хотим побыстрей нагнать эту банду. Поэтому не стали вас высаживать на берег, чтобы вы обошли пехом этот опасный участок, чтобы потом подобрать вас ниже переката. Если бы мы так поступили, то потеряли лишних пару часов пути. Да и вы бы поцарапались, продираясь берегом по кустам. А так мы быстрей настигнем этих мародеров.
       - Я так и думала, но вы все же молодцы!
       - Да, но что дальше будет? - спросил обеспокоенный за Галю Тарас.
       - Дальше за тем поворотом мы высадимся на берег и поищем следы этих бандитов.
       Гребцы налегли на весла, и лодка ускорила свой бег по воде
       Причалив в подходящем месте к берегу, где имелся небольшой укромный заливчик, окруженный зарослями вербы, охотники с пассажирами высадились на берег.
       Трудно было отыскать лучшую скрытую стоянку для лодки. Березы и густой кустарник, нависший над ними, образовали своеобразный навес из веток. Небольшой песчаный заливчик был надежно спрятан от постороннего взора с правого берега реки. Увидеть лодку можно было бы только с противоположного болотистого берега реки, заросшего мелким кустарником и камышом, с толстыми коричневыми качалками раскачивающимися, как свечи на ветру. Часть качалок уже начали растрескиваться, распуская свой белый пух-семена по ветру.
       - Здесь мы с вами разделимся, ты Тарас останешься с Галей сторожить лодку, а мы с Тешем разведаем, что и как. Хорошо?
       Тарас, оценив щадящее предложение Николая, нацеленное на их безопасность, возразил:
       - А как же я! Что я не казак! Я пойду с вами!
       - Надо же, чтобы кто-то охранял Галю! - заметил Николай. - Я не имею права подвергать её опасности.
       - Зачем меня охранять! - возразила Галя. - Вы идите, а я посторожу лодку. Не такая я уж трусиха, как может вам, на первый взгляд показалось.
       Видя, что толку от уговоров не будет, Николай с Галиным предложением согласился, сказав:
       - Хорошо, Тарас, пошли с нами! Но прошу тебя, при любой заварушек с бандитами, как у нас говорят "по переду батька не лезь в пекло".
       Мужчины взяли с собой ружья, а Теш еще лук со стрелами и они вскарабкались на крутой берег и скрылись в чаще леса. Галя осталась сидеть в лодке. Затем выбралась на берег, она отыскала хорошую палку и стала состругивать с нее кожуру и сучки ножом, оставленным ей Николаем для самообороны. Получилась неплохая дубинка, если треснуть ею по голове какого-нибудь непрошеного гостя, то он не быстро очухается от такой "приятной" встречи.
       Теш, как наиболее опытный среди них, держа ружье в руках, пробирался сквозь чащу леса вперед группы, при этом внимательно оглядывал лес впереди и по сторонам. Периодически он останавливался, замирал, идущие за ним Тарас и Николай также останавливались, внимательно вслушиваясь в шум окружающего леса, а затем по знаку Теша вся группа следовала дальше.
       Теш знал эту местность и вскоре они приблизился к той лесной дороге, по которой должны пройти мародеры.
       Внимательно понаблюдав за дорогой и ничего не заметив, Теш сказал что-то на своем языке Николаю и направился к дороге.
       - Что он сказал? - спросил Николая Тарас.
       - Он попросил нас остаться здесь и в случае чего прикрыть его отступление в лес.
       Давай ты спрячься за той корягой (Николай показал рукой, где ему следует спрятаться), а я залягу здесь. Если, что увидишь, то дай мне знать рукой, махни в какую сторону смотреть. Понял!
       - Да, что тут не понятного! - сказал степенно Тарас.
       Он, как и все молодые люди опасался показать себя перед новыми знакомыми зеленым, непонятливым новичком. Поэтому вел себя почти по взрослому, хотя взрослого опыта ему как раз при этом и не хватало. Если бы это было наоборот, то они с Галей не заблудились бы в тайге. А так его излишняя самоуверенность подвела их обоих.
       По обоюдной договоренности Николай и Тарас залегли у дороги и стали наблюдать, как Теш осторожно вышел из леса и стал внимательно, часто нагибаясь, что-то подымая, осматривать дорогу и ее окрестности.
       Осмотрев приличный кусок дороги, он вернулся к ним, и они с Николаем стали что-то обсуждать на местном языке. Тарасу ничего не было понятно из их речи.
       Когда они кончили базарить между собой, он спросил Николая:
       - О чем вы гуторили?
       - Теш говорит, что отряд этих головорезов совсем недавно проследовал по этой дороге. Он предложил идти следом за ними, до их следующего бивака, а там действовать по обстановке.
       - Что ж, мне кажется это правильно!
       - Я тоже так думаю. Тогда двинулись в путь.
       Николай опять что-то сказал Тешу на местном наречии и тот пошел первым вдоль лесной дороги.
       Немного погодя Николай с Тарасом двинулись за ним, держа дистанцию на пределе прямой видимости.
       Соблюдая все меры предосторожности, чтобы быть не замеченными, они шли не по дороге, а по обоим ее краям, прячась за деревьями и кустарниками.
       В течение двух часов они шли по дороге, пока Теш не остановил их поднятием правой руки. Вернувшись к ним, он тихо сообщил, что впереди бивуаком выставив часовых, расположились бандиты,
       Посовещавшись с Николаем, они решили залечь и подождать темноты, а там попытаться незаметно прокрасться к пленному сыну шамана и освободить его.
       Николай с Тарасом ушли в глубь леса и там залегли, а Теш остался у лесной дороги следить за бандитами.
       А бандиты, тем временем не сильно беспокоясь о маскировки, развели костер, разделали ножами накануне днем подстреленную косулю, накололи на вертел куски мяса, и начали поджаривать их на костре, поливая мясо речной водой, чтобы оно не пригорело.
       Пленника они привязали к молодой березе одиноко росшей возле их бивуака.
       В охрану они выставили двух часовых, которые с ружьем на изготовку сторожил их. Один из них периодически слезал с приземистого изогнутого дугой дерева, где устроил себе удобный наблюдательный пост и потом обходил бивуак, осматривая окружающую местность. Другой находился ближе к пленнику, охраняя его, следил за тем, чтобы тот не сбежал.
       Место ночной стоянки бандиты выбрали довольно грамотно, так как с одной стороны их огибала река, а с другой стороны находилась открытая хорошо просматриваемая местность, поросшая мелким кустарником и редкими деревьями. Так что скрытно подступиться к ним было не легко.
       Теш видел, как бандиты, поужинав, устроились спать, устроив себе из веток и травы более-менее удобные лежаки.
       Теш в душе негодовал, что эти незваные пришельцы оккупировали земли их дедов и прадедов, довольно нагло ведут себя на исконной их территории, пленили сына шамана и хотят украсть у них национальную святыню - Золотую Бабу.
       И, что сейчас они сытно поев мяса молодой косули, устроились спать, а он должен на голодный желудок скрытно сидеть и наблюдать за ними.
       Глубокой ночью к нему присоединился Николай с Тарасом, тихо посовещавшись, они решили, что Тарас останется здесь в сравнительно безопасном месте, Николай подползет со стороны реки и попытается освободить пленника, а Теш постарается обезвредить часовых.
       Перед Тарасом была поставлена задача в случае их обнаружения, поднять здесь в тылу побольше шума, поджечь камыши, чтобы отвлечь внимание бандитов, создав видимость большой численности нападавших.
       Теш пополз к тому месту, где по его расчету находился часовой, сидевший на изогнутом дереве, а Николай начал выдвигаться к реке, чтобы по-над берегом подобраться к лагерю.
       Тарас, приготовив для поджога сушняк, стал напряженно всматриваться в темноту ночи. Ему приходилось участвовать, как и всем молодым казакам в различного рода игрищах, когда они играли в козаков-разбойников. Но сейчас это была не игра, а настоящее мужское благородное дело. Он вместе с новыми друзьями пытается освободить плененного сына шамана, которого эти бандиты похитили из дома, чтобы сделать еще одно злодеяние - украсть священную для аборигенов Золотую Бабу.
      
       Тарас долго томился ожиданием, но вот вдруг на реке загорланили переполошенные взлетающие утки. В лагере бандитов раздались крики, послышались выстрелы, видно, что-то не заладилось у его новых друзей. В этой ситуации он, как ему велели старшие товарищи, поджог подготовленную заранее сухую траву в нескольких местах и стал громко кричать:
       - Казаки, братва! Окружайте их, не дайте уйти живыми!
       - Вперед казаки, вперед! Бейте этих гадов!..
       Подожженная сухая трава загорелась, как порох, и подгоняемая ветром стала стеной приближаться к биваку бандитов. Они, спросонья не поняв, что к чему заметушились и с перепугу не видя нападающих, стали стрелять наугад в сторону огня, и спешно сворачивали свои пожитки, готовясь драпать с опасного места. Стена огня из горевшего камыша, сухой травы и мелкого кустарника быстро приближаясь к ним.
       Вся эта затея отвлекла бандитом от преследования Николая и Теша. Вскоре они появились в тылу, где сидел в условленном месте Тарас.
       - Что у вас там произошло? - первым делом спросил он.
       - Что-что! - запыхавшись, сказал Николай. - Эти гадские утки испортили нам все дело. Не успел я берегом подобраться к их лагерю, как из камыша горланя, выпорхнула утка, а за ней поднялась и вся эта шумная стая. Все в лагере проснулись и стали палить по камышам, чуть меня не подстрелили. Пришлось срочно драпать оттуда. Хорошо, что ты своими криками и пожаром отвлек их от меня.
       Теш тоже рассказал им на своем ломаном языке, что и как. Поскольку Тарас ничего не понял, то он спросил Николая:
       - Что он говорит? Я ничегошеньки не понял из того, что он сказал!
       - Он сказал, что одним бандитом стало меньше. Он убрал одного часового до того, как я вспугнул уток.
       - Куда теперь пойдем? Бандиты явно встревожены нашим нападением.
       - Пойдем обратно к лодке. Поди Галя там волнуется, услышав выстрелы. Ну, а там вместе подумаем, как действовать дальше.
      
      
      
      
       Николай что-то сказал Тешу, тот ответил и они стали собираться в дорогу. Дорога назад заняла несколько больше времени, так как шли осторожно, боясь напороться на засаду.
       Галя, услышав выстрелы, действительно не на шутку встревожилась. Она не знала, что там происходит, и очень волновалась за ушедших мужчин. Зарево пожара, которое было видно издалека, говорило о том, что там разворачиваются грозные события. И хотя она была не трусливая девушка, ее пугала боязнь остаться одной в тайге.
       - Что если их всех перестреляли бандиты? - мысленно подумала Галя. - Что я буду тогда делать?
       Она не представляла себе, что будет делать, если мужчины не вернутся.
       - Может мне стоит пойти туда, ориентируясь на зарево огня, - подумала Галя. - Вдруг наши там раненые лежат и помочь некому.
       С другой стороны Николай просил её никуда не отлучаться от сюда и ждать их возвращения здесь в лодке.
       - Вот незадача, что же делать, как быть? - вертелась такая мысль в ее голове. - Подожду немного и пойду посмотреть, что там происходит, - решила она.
       Все это время Галя сидела, как на иголках, под конец не выдержала, взяла оставленный ей нож и выструганную дубинку, вылезла из лодки и берегом реки крадучись направилась в сторону зарева пожара.
       Скрытного неслышного хождения по лесу, как это умеют делать охотники и лесные звери Галя, естественно, ходить не умела, поэтому треск под ногами веток и шуршание кустов выдавало её.
       Теш первый услышал шорох ее шагов и поднятием правой руки просигналил Николаю и Тарасу остановится. Те, увидев предупредительный знак "стой", остановились и замерли, прислушиваясь к шороху крадущихся шагов.
       Николой взял свое ружье на изготовку, а Тарас, вынув нож, держал его в руке. Теш тихонько отошел вправо ближе к берегу и там спрятался за куст.
       Рассредоточившись в полукольцо, все ждали приближения неизвестного человека.
       Тарас первый увидел девушку, радостно вскрикнул:
       - Тю, так цеш Галю!
       Галя обрадовалась встрече с мужчинами и в ответ залепетала:
       - Я не знала, что и подумать, когда раздались выстрелы и поднялось пламя пожара. Испугалась за вас и решила посмотреть, как вы там живы, и не ранены.
       - Живы, живы! - успокающе говорил ей Николай. - Тебе Галю не следовало бы покидать лодку. Мало ли, что могло с тобой случиться, не попадись ты нам на пути. Прошу тебя больше так не поступать.
       - Я боялась, а вдруг с вами что-то случилось!
       - Ничего с нами не случилось и не случиться, мы же мужчины. Да и не женское дело воевать, поэтому убедительно прошу еще раз не встревать в наше сугубо мужское дело.
       - Хорошо, хорошо! Я учту это в следующий раз.
       - Вот и славненько, а сейчас пошли к лодке. Нам надо срочно переправиться на левый берег, чтобы по утру бандиты не нашли нас здесь. Ну, а, там отдохнув и подкрепившись, мы что-нибудь придумаем, как освободить сына шамана.
       И они все вместе направились к тому месту, где была спрятана лодка. Сев в лодку их группа беспрепятственно переправились на противоположный берег реки, где они позволили себе отдохнуть и подкрепиться. Это была тревожная, бессонная ночь, которую им пришлось пережить.
       Надо сказать, что раздобыть дичь или поймать рыбу на обед в те времена не представляло большого труда, тем более имея в группе такого потомственного охотника, как Теш, который не хуже Робен Гуда стрелял из лука, а также ружья. Да и Николай был тоже не промах, живя в тайге среди аборигенов, он многому у них научился, а о его меткости стрельбы из ружья, с которым он никогда не расставался, ходили легенды.
       В описываемое нами время, да и, пожалуй, сейчас в Сибири, по сравнению с Европейской частью России, повсеместно водилось и продолжает водиться (особенно в отдаленных малолюдных местах) много разнообразного зверя, птицы и рыбы.
       Сибирь в описываемое нами время в большинстве своем представляла собой безлюдную тайгу, изобиловавшею богатейшей фауной, свойственной её широким климатическим зонам.
       Те немногочисленные племена аборигенов, которые до прихода московитов жили здесь на уровне ведения натурального хозяйства, занимались круглый год в основном охотой и рыбной ловлей, а на крайнем севере, в тундре, оленеводством, гоняя по тундре многотысячные стада оленей, они не могли нанести заметного урона растительному миру и фауне всей Сибири.
       Местные жители во многих отношениях питались, особенно осенью, лучше нынешнего поколения сибиряков, да и европейцев, поскольку тогда не было никаких сезонных или иных запретов на ловлю ценных пород рыбы или охоту на ценного пушного зверя или птицу.
       "Красную книгу" тогда люди еще не придумали, да они вообще никогда не задумывались над тем, что она будет существовать и что будут запреты на ловлю ценных пород рыб и отстрел диких животных. Тогда это их не волновало.
       Мяса и рыбы, икры и прочих продуктов они, особенно в теплое время года, употребляли за год значительно больше, чем мы с вами сейчас. Лишь суровая зима была в тягость им.
       Сибирь изобиловала несметным количеством разнообразной дичи и рыбы, всевозможными грибами и ягодниками, дикими пчелами и зверями, где царствовали бурые медведи, большие любители сладкого дикого меда и лесных ягодников.
       В нерест реки кишели рыбой плывущей вверх по течению, чтобы отложить икру для будущего потомства, и не надо было даже иметь рыболовные снасти, чтобы наловить, насушить, навялить на зиму лосося или других ценнейших пород рыбы, или заготовить красную или черную икру.
       Даже не все сегодняшние гурманы, не могут себе позволить откушать такую рыбу, съесть мясо медвежатины, запеченного глухаря или царственного лебедя.
       Среди рыбных богатств особое место занимает кета и горбуша, которые по своим вкусовым качествам не уступают семге, почитаемой в Европе.
       Бесчисленные стаи перелетных птиц весной и осенью покрывали водную гладь сибирских озер и рек, и не надо было иметь ружье, чтобы раздобыть себе на обед жирного гуся или утку. Они очень близко, не боясь, подпускали к себе человека.
       Олени, косули, лоси, медведи, зайцы вместе с другими представителями съедобной фауны пополняли пищевые запасы местных жителей. Все это в некотором роде скрашивало для запорожских казаков те лишения и неудобства, неизбежные здесь в Сибири-мачехи.
       Изысканные яства, которые в европейской части империи считались бы деликатесом, роскошью, здесь имелись в изобилии и были доступны каждому местному жителю.
       Любой абориген питался дичью, которая было бы украшением любого праздничного стола европейского аристократа.
       Самое смешное, что порой бытует в Сибири и исходит из особенностей человеческой натуры, так это то, что в других местах является деликатесом, например, красная икра, то здесь в местах изобилия лосося, кеты и горбуши, это настолько приедается, что на эту икру порой и смотреть не хочется.
       Но долгая сибирская зима вносила свои коррективы в их рацион, что несло свои неудобства жителям в виде цинги и других болезней, особенно простудных.
       В этом плане высланные в Сибирь запорожские козаки, их казацкие военные поселения выгладили несколько лучше. Поскольку привычные к зелени женщины-козачки, садили у себя в огородах, а зимой на подоконниках разнообразную зелень и приправы к борщу (лук, чеснок, укроп и прочее), а летом и осенью занимались заготовкой лесных ягод на компоты и кисели, собирали целебные травы, чтобы лечить своих мужиков.
       Поэтому тот лесной обед наших друзей проходил под знаком, образно говоря сплошных деликатесов, которые без особого труда добыли Теш и Николай.
       Это была дикая гусятина нафаршерованная белыми грибами и трявяной чай с лесной земляникой.
       При этом Теш умел так разжеч костер, что его невозможно было заметить с другого берега реки, где находились бандиты.
       Читателям поясним, чтобы хорошо без дыма разгорелся костёр, помимо наличия сухого топлива, подходящего места и источника огня, - надобно умение правильно его разжечь!
       Сперва воспламеняются тоненькие, сухие травинки, затем - мелкие щепочки, кора и небольшие чурочки, потом - поленья и, наконец, когда жару станет в достатке и прогоревшие дотла головешки, зябко подёрнутся трепетным, розовато-серым пеплом, - настанет время насадить на вертел дичь, периодически сбрызгивая её водичкой, постепенно доводя жаркое до восхитительной консистенции готовности!
      
       В это время банда, уклонившись от пожара, остановилась передохнуть в лесу у дороги на небольшой поляне. Вожак банды был опытный в таких переделках человек, он понял, что нападавших было немного, но они хитры и смелы, раз решили напасть на них. Поскольку ситуация осложнилась, он решил разбить свой отряд на две группы. Одна должна была остаться здесь и прикрывать их тыл, а другая ускоренным темпом двигаться к месту нахождения Золотой Бабы, по маршруту, который должен указать плененный сын шамана.
       Пока Тарас с Галей днем спали, Николай переправил Теша на правый берег, чтобы тот разведал, где находятся сейчас бандиты. К вечеру он обратно переплыл на лодке реку и забрал его на левый берег реки, где они расположились лагерем.
       Теш поведал о том, что бандиты разбились на две группы, одна из которых осталась здесь на правом берегу, а основная группа с пленным двинулась дальше по направлению к горному массиву, который виднелся вдали.
       - Что за стрельба была, - спросил Николай его, - когда ты был на правом берегу?
       - Моя мало, мало убивай бандитов, - ответил тот и показал свой трофей (отрезанное ухо).
       - Быстро спрячь его и больше не показывай такие трофеи особенно Гале. Понял!
       Тот ответил:
       - Моя понимай! Чтоб женщина не испугай!
       - Правильно мыслишь Теш.
       Тараса, впервые увидевшего в руках Теша, отрезанное человеческое ухо, чуть не стошнило.
       - Не удивляйся тому, что ты увидел сейчас, - пояснил ему Николай. - У них такой обычай, отрезать уши у злейших своих врагов. А тут дело касается посягательства на их святыню - Золотую Бабу.
       Посовещавшись с Тешем, Николай принял решение, под покровом ночи проплыть на лодке опасный участок, где сидели в засаде бандиты и таким маневром выйти в тыл первой группы, чтобы нагнать их у подножья восточных гор, куда они, по всей видимости, направились.
       Когда стемнело их группа погрузилась в лодку и, прижимаясь к левому берегу, чтобы быть подальше от засевших на правом берегу бандитов, осторожно поплыла вниз по течению реки. Плыли они осторожно, долго всматриваясь в окружавшую темноту.
       Когда по их расчетам проплыли опасный участок, Николай тихо сказал Тешу, чтобы он направил лодку к правому берегу. Проплыв немного вдоль правого берега реки, они нашли удобный к высадке участок и высадились на берег.
       Вытащив лодку на берег, мужчины спрятали ее в кустах, замаскировав ветками.
       Затем вся группа двинулась в глубь окружавшего их леса. Впереди шел Теш, который знал эти места и уверенно, несмотря на темноту, вел группу вперед, за ним гуськом следовали остальные.
       К утру, они вышли на какую-то лесную дорогу. Здесь остановились, Теш ушел вперед на разведку, а Николай с Тарасом и Галей расположились на отдых, спрятавшись в лесной чаще недалеко от дороги.
       Теш долго отсутствовал, видимо искал следы ушедшей вперед группы бандитов.
       Когда он вернулся, то рассказал, что банда форсированным маршем спешит к ущелью Духов и им следует поспешить вслед за ними. Так они и сделали.
       Нагнать банду они смогли лишь у подножья Восточных гор, перед входом в ущелье Духов, где те остановились на ночлег. Горами эти не высокие горные образования трудно было назвать, их не сравнить с Тибетом или Гималаями, но на местном наречии они так и назывались.
       О намерениях грабителей не трудно было догадаться по их поведению. Ясно было одно, что они не остановятся ни перед чем, только бы заполучить в свои жадные руки Золотую Бабу. Пленного сына шамана скорее все прикончат, как только они найдут её и спрятанные шаманами сокровища племени Ра - Золотого Солнца.
       Николай с Тешем решили еще раз этой ночью попытаться освободить пленника, с ними увязался в это благородное дело и молодой Тарас.
       Банда, расположившись у входа в ущелье, выставив часовых, отдыхала.
       Надо сказать, что это ущелье пользовалось дурной славой. Ходили легенды, что обитавшие здесь духи не любят не прошеных гостей. Они насылают на таких не званных гостей камнепады, летом сели, а зимой снежные лавины. И редко кто из таких "гостей" побывав здесь, возвращается домой живым.
       Дело в том, что аборигены тщательно берегли свое сокровище - Золотую Бабу. Она была для них священная. Они почитали её, как некое божество, которое оберегает их от разных напастей и бед: лечит болезни, помогает им в охоте, в других различных промыслах, дарит долголетие наиболее почитаемым старикам и прочее, прочее.
       В ущелье, где в подземной галерее была размещена Золотая Баба, аборигены для непрошенных гостей устраивали различные смертельные ловушки. Ловушки в виде - камнепадов, зимой в виде - снежных лавин, весной и осенью вызывающие мощные селевые потоки.
       Прислуживали и охраняли ее стражники, которые денно и ночьно несли вахту у входа в пещеру.
       Слухи и различного рода домыслы о сокровищах Золотой Бабы широко разошлись в народе. Они дошли до алчных к золоту имперских пришельцев. Многие сложили свои головы, пытаясь отыскать Золотую Бабу.
       Поэтому эти охотники за сокровищами Золотой Бабы, понимали, что их там не ждут с распростертыми объятиями. Они знали, что рискуют жизнью, охотясь за ней. Но в каждом таком авантюристе теплилась надежда, что все будет для него хорошо, именно для него, все обойдется и все будет, говоря современным языком на "ок-кей". Они гибли, так и не увидев этого сокровища.
       Все эти слухи и домыслы, не могли не наложить отпечаток на душевное состояние участников банды, когда они расположились здесь на отдых.
       За едой у костра бандиты молча жевали жареное мясо и лишь изредка перебрасывались отдельными словами и фразами.
       Чувствуя напряженность среди своих корешей, старшой по фамилии Кречет, решил взбодрить свою банду.
       - Что хлопцы приуныли! - наигранно бодро воскликнул он. - Петро достань с мешка пару бутылок спиртяшки для "сугриву".
       Все сразу оживились, когда Петро, долговязый верзила со шрамом на лице, полез в вещмешок и достал оттуда две бутылки мутноватой жидкости. Ловким движением он откупорил одну из них и первому налил спиртное в кружку старшому.
       К нему мужики сидящие у костра стали протягивать свои кружки.
       - Плесни живительной влаги Петро! - попросил его здоровенный мужик по прозвищу Лось.
       - И мне! И мне! - послышались просьбы мужиков.
       Тот зубами открыв затычку у второй бутылки, плеснул Ивану в кружку на донышко самогона.
       Тот поморщился и сказал:
       - И это все! Так мало!..
       - А ты думал что! Не вылью же я тебе всю бутылку. Вон сколько еще желающих выпить, - Петро обвел рукой держащей бутылку всю их компанию и стал наливать им в кружки спиртное.
       - Плесни и мене! - протянул свою кружку молодой паренек по прозвищу Зеленый.
       Петро налил и ему самогона. Последним он налил себе в кружку этого зелья.
       - Мужики! - обратился к ним старшой. - Кореша мои боевые. Вот мы и у цели, по разъяснению этого заморыша, сына шамана, остался один переход до пещеры, где аборигены спрятали Золотую Бабу. Каждому хватить богатств этой Бабы, чтобы безбедно прожить до старости и не здесь в глуши, а где-нибудь на берегу лазурного моря с хорошенькой молодкой.
       - Славно гутариш, старшой! - вставил свою реплику Лось. - Хорошо, чтобы это так и было.
       - Вот за это и давайте выпьем друзья! - предложил тост старшой, и, подняв кружку, ловко опрокинул содержимое себе в рот.
       Поморщившись, он отломил корочку не первой свежести хлеба, чтобы занюхать спиртное.
       Все дружно потянулись за ним, опорожняя свои кружки. Крепкое спиртное хорошо прогрело их глотки, и разговор вокруг костра оживился.
       Настроение у всех улучшилось, каждый из них в душе надеялся на хороший исход для себя, мечтал получить свою долю богатств Золотой Бабы и более-менее хорошо устроить свою "гребанную" жизнь.
       Мы не станем приводить здесь все разговоры у костра, они в основном крутились о богатстве и том, кто, на что, их потратит. Из-за этого бандиты завалились спать довольно поздно ночью.
       Все это время Николай с Тешем и Тарасам, лежали в засаде, наблюдая за ними и ждали момента, когда бандиты уснут и можно будет, сняв часовых подобраться к пленнику и освободить его.
       Оставив Тараса с Галей в сосняке у ущелья, Николай с Тешом осторожно стали приближаться к часовым. Их силуэты порой хорошо просматривались на фоне костра, часовые на этот раз бдительно несли свою службу. Очевидно, предыдущий случай, когда они потеряли своего товарища, научил их осторожности.
       Николай стал подбираться к дальнему часовому, который сторожил со стороны ущелья, а Теш должен был снять первым часового с их стороны.
       Николай крадучись на четвереньках, а где ползком стал пробираться вверх по правому склону ущелья, заходя в тыл бандитов. Ущелье было каменистым с редкими кустиками травы и кустарников. В одном месте он случайно задел растяжку-ловушку, которую установили стражы Золотой Бабы. И в низ к входу в ущелье с грохотом сорвался камнепад. Николаю повезло в том, что он находился вверху и несколько сбоку потока камнепада.
       Грохот камнепада был такой, что бандиты, как ошпаренные вскочили и со всех ног бросились прочь из ущелья. Им повезло в том, что они лагерем расположились в начале ущелья, а не глубине его. Поэтому камнепад переломал ноги и пришиб не многих из них.
       Старшой и основной костяк банды были живы, отбежав на приличное расстояние от ущелья, они для острастки стали палить из ружей в сторону ущелья, пока старшой не приказал прекратить бесполезную стрельбу.
       В это время Теш, спрятавшись от камнепада, переждал пока бандиты уберутся подальше от заваленного камнями лагеря, он вылез из своего укрытия и нашел сына шамана с проломленным черепом. Увидев это, Теш в гневе прикончил нескольких бандитов, которые еще были живы и лежали под камнями, отрезав у них уши.
       Сына шамана спрятал в расщелине, прикрыв его ветками и камнями. В это время на востоке стала подыматься заря, и Тешу срочно нужно было возвращаться к своим. Поднявшись по склону ущелья, он вернулся к месту, где прятались Тарас и Галя. Здесь же уже находился и Николай, который, услышав грохот камнепада, понял, что их затея скрытно подобраться к бандитам провалилась.
       По утру, банда вернулась к тому месту, где был их лагерь. Они не нашли в живых никого. Старшого удивило то, что они не нашли труп сына шамана.
       - Мужики ищите проводника, где-то же он должен быть.
       Вскоре один из бандитов наткнулся на припрятанное тело его и позвал старшого:
       - Старшой! Проводник здесь лежит, холодненький! - воскликнул он.
       Кречет подошел к нему, осмотрел и сказал:
       - Эти гады были здесь, поэтому нам надо будет утроить бдительность. Иначе все останемся без ушей. Понятно это всем!
       - Что же здесь не понятного, чай не дураки! - ответил за всех Лось.
       - А теперь давайте забросаем погибших своих товарищей камнями и песком, чтобы их звери не растерзали и двинем дальше.
       Бандиты стащили убитых в одну яму и забросали их камнями и песком, воткнув над могилой место креста палку с шапкой снятой с одного из убитого.
       - Старшой, куда мы теперь двинем без проводника? - спросил Кречета самый молодой из участников банды по кличке Зеленый. Он был явно напуган видом убитых товарищей с отрезанными ушами.
       - Зеленый, не боись! Где наша не пропадала! Этот инородец утверждал, что, поднявшись вверх по ущелью, мы наткнемся на пещеру, Это и есть вход в святилище этого Золотого идола.
       Так, что двинем вперед братва! Печенками чую, что Золотая Баба близко, ждет нас!
       Кречет распределил обязанности при движении отряда по враждебному для них ущелью. Теперь впереди шла разведка во главе с опытным в таких походах Лосем, в центре шел сам Кречет с товарищами и замыкал отряд долговязый верзила Петро.
       Таким порядком банда осторожно двинулась дальше в глубь ущелья. Они знали, что где-то здесь должен быть вход в пещеру, где находился молитвенный дом Золотой Бабы.
       Николай с Тешем, Тарасом и Галей последовали вслед за ними.
       Стражники Золотой Бабы, услышав шум камнепада, поняли, что к ним направляются не прошеные гости и на пути бандитов устроили засаду.
       К сожалению, у них не было огнестрельного оружия, и воевали они, как во времена Чингисхана стрелами и холодным оружием.
       Этим и объясняется то, что кучка казаков вооруженная пищалями, пистолями и легкими пушками во главе с Ермаком могла колонизовать этот громадный богатейший край.
       * * *
       Наше повествование было бы не полным, если бы здесь мы не привели краткую историческую справку о том, как произошла колонизация Сибири.
       Отметим при этом, что если Ермак был завоевателем в основном Западной Сибири, то Хабаров продвинулся дальше и стал завоевателем Амура; Атласов - Камчатки; казак Дежнев, обогнувший Чукотский нос - Чукотки.
       Завоевание Сибири во многих отношениях очень сходно с завоеванием Мексики и Перу: так же как и там небольшая кучка людей, вооруженная огнестрельным оружием (пищалями и легкими пушками) стреляя невидимыми пулями, нагоняя громоподобными выстрелами страх на противника, побеждала тысячи и тысячи местных аборигенов, которые были вооружены стрелами и копьями.
       Дело в том, что северные Моголы и Татары не сумели воспользоваться изобретением пороха, поэтому они в конце XVI, и даже в начале следующего века воевали оружием времен Чингисовых.
       Вот, что значить веками почивать в тиши былых побед Чингисхана и не идти в ногу с мировым прогрессом. Это наглядный урок, как не надо делать, для всех победителей желающих почивать на лаврах прошлых побед. Поскольку, они, победив, отстав от жизни и прогресса, рано или поздно становятся побежденными.
       Каждый казак из отряда Ермака шел на толпу неприятелей, смертоносною пулею убивал одного, а страшным звуком пищали своей разгонял двадцать и тридцать аборигенов.
       Так в первой битве на берегу Тобола, в урочище Бабасане, Ермак, стоя в окопе, несколькими залпами остановил стремительное наступление десяти тысяч всадников Маметкуловых, которые неслись во весь опор потоптать его. Залп из ружей и пушек, ударив по всадникам, повергнув в шок нападавших, и завершился победой Ермака. Тем самым он открыл себе путь к устью Тобола, хотя и не совсем безопасный: ибо аборигены, заняв крутой берег реки, называемой Долгим Яром, стрелами осыпали ладьи козаков.
       Второе сражение, хотя и менее важное, было в шестнадцати верстах от Иртыша, где властвовал улусный князь Карача, на берегах озера и теперь именуемого Карачинским. Ермак взял его Улус и в нем богатую добычу, зимние запасы и множество кадей меду.
       Третья битва, на Иртыше, жаркая, упорная, стоила жизни некоторому числу Ермаковых сподвижников, доказав, что независимость отечества мила и местным аборигенам, они выявили неустрашимость и упорство, но все же к ввечеру уступили казакам победу.
       Тогда Ермак обратился к своим товарищам с речью:
       - Мы долго жили худою славою (здесь Ермак намекал на их прошлую разбойную жизнь на Волге): умрем же с доброю! Бог дает победу, кому хочет: нередко слабым мимо сильных, да святится имя Его!"
       Дружина сказала: "Аминь!" и с первыми лучами солнца 23 октября устремилась к засеке, где засели аборигены, воскликнув: с нами Бог!
       Неприятель сыпал на них стрелы, разил козаков, и даже в трех местах они сами, разобрав засеку, кинулись в рукопашный бой, безвыгодный для Ермаковых малочисленных отрядов бой.
       Они рубились саблями и копьями: люди падали с обеих сторон, но козаки, а с ними пришлые немецкие и литовские воины стояли крепкою стеною - успевали заряжать пищали и беглым огнем редели толпы неприятельские, гоня их обратно к засеке.
       Ермак, Иван Кольцо мужественно шли впереди своих отрядов, повторяя громкое восклицание: с нами Бог!
       А слепой неприятельский вождь Кучюм, стоя на горе с имамами и муллами своими, кликал Магомета для спасения правоверных.
       К счастью московитов, к ужасу неприятелей, раненый их командующий Маметкул вынужден из-за пулевого ранения был оставить сечу. Мурзы, спасая раненного, увезли его в ладье на другую сторону Иртыша, и войско, оставшись без предводителя, как стадо баранов не знало, что делать, оно разуверилось в победе и побежало.
       Князья Остяцкие отступили в тыл; бежали и Татары.
       Слыша, что знамена Ермака уже развеваются на засеке, Кучюм тоже бежал в степи Ишимские, успев взять только часть богатой казны в своей сибирской столице.
       В этой главной, как пишут летописцы "кровопролитней шей" битве, пало 107 добрых козаков.
       Для сравнения: в последней мировой войне погибло более 35 миллионов человек. Вот как быстро меняется мир!
       Это сражение козаков знаменовало собой господство России на громадной территории: от Каменного хребта до Оби и Тобола.
       В Кучумовской столице победители нашли великое богатство, если верить летописцу: множество золота и серебра, азиатских (бухарских) парчой, драгоценных камней, мехов и все это козаки по-братски разделили между собою.
       Эти малочисленные отряды казаков, шайки бывших бродяг и грабителей (Ермак со своими сотоварищами до того занимался тем, что грабил купцов на Волге), движимые алчностью и любовью к славе, приобрели для России целое Царство, открыли для неё на севере и востоке второй новый мир.
       Мир хотя и малолюдный, и холодный, но привольный для жизни человеческой, где в недрах земли лежат разнообразные металлы, золото и драгоценные камни, в глуши дремучих лесов обитают ценные пушные звери, где можно в южных районах с успехом выращивать хлеб, заниматься скотоводством, где судоходные реки, плодоносные цветущие долины, хорошие рыбные промыслы на многочисленных реках и озерах.
       Таким образом, купцы и беглый атаман Волжских разбойников дерзнули, без Царского повеления, прикрываясь именем московского царя Ивана III завоевать Сибирь.
       Последовавшие за ними царские воеводы провозгласили
       имя московского царя Ивана III на берегах Тавды, Иртыша, Оби, в пяти тысячах верстах от столицы.
       С тех пор этот московский царь именовался в своем титуле Югорским, сын его Обдорским и Кондинским, а внук Сибирским, обложив данью сию Могольскую, или Татарскую, Державу, которая составилась из древних Улусов Ишимских, Тюменских или Шибанских, известных нам с 1480 года и названных так, вероятно, по имени брата Бытыева, Шибана, едино властителя Северной Азии, на восток от моря Аральского.
       К числу буйных атаманов Волжских принадлежали тогда Ермак, Тимофеев, Иван Кольцо, осужденный Государем на смерть, Яков Михайлов, Никита Пан, Матвей Мещеряк.
       Этих козаков, известных волжских злодеев, привлекли к служению московскому царю, купцы Строгановы и послали их воевать Сибирь.
       Вместо грабежа торговых караванов на Волге, чем занимался Ермак с товарищами, в Сибирь пришлая его лихая братия. За ней двинулись волны эмиграции из материка, они на новой земле принялась завоевывать и подчинять себе местные племена и облагать их ясаком из соболей в пользу московского государя, причем, конечно, значительная доля перепадала самим завоевателям.
       Рассказы о золоте и свободной жизни, слухи о несметном количестве соболей в Сибири, скорее всего преувеличенные, о том, что аборигены-инородцы в обмен за железный котел дают столько собольих шкур, сколько в котел вместится, вызвали усиленную эмиграцию не только из крепостной Москвы, но и из свободного населения древней Новгородской области.
       Жители Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерний и других, издавна знакомые с звериными промыслами, пустились в Сибирь добывать дорогого зверя. Все эти эмигранты, начиная с военной дружины Ермака, двигались в Сибирь конными или плыли на лодках, или шли пешком.
       Такая мешанина из различных народностей и сословий хлынувшая в Сибирь, вместе с сосланными казаками, откровенными уголовниками и бандитами создавали свою особую среду обитания, где царские воеводы долго были неспособны установить свою власть на всей территории, она больше распространялась на их города.
       За пределами городов и воеводских поселений действовали свои законы, а в тайге действовал основной сибирский закон - закон тайги, где больше царствовала сила, а не царский указ или приказ воеводы.
       Следует заметить, что первые партии русских переселенцев в Сибирь, принесли с собой на новую почву первичные формы общественной организации: казаки - военный круг; соболе-промышленники - артель, землепашцы - общину. Рядом с этими формами самоуправления в Сибири устраивалось и воеводское управление.
       Воеводческое управление вынужден был признать и Ермак; он сознавал, что без присылки новых людей и "огненного боя" словом - без поддержки Московского государства, ему, со своей малочисленной казачьей артелью, не удержать Сибири.
       Таким образом, в Сибири одновременно развивались две колонизации: вольнонародная, шедшая впереди, и правительственная, руководимая воеводами.
       В первое время, казачьи общины сохраняли свое самоуправление. Особенно они были независимы вдали от воеводских городов, на сибирских окраинах, где они содержали гарнизоны острогов, заброшенных среди враждебных племен. Если они сами, без воеводского почина, отправлялись на поиски новых данников, то все управление вновь занятым краем находилось в их руках. Первые сибирские города были ничто иное, как оседлые казачьи дружины или артели, управлявшиеся "кругом".
       Эти оседлые казачьи артели поделили между собой ясачную Сибирь, и каждая из них имела свой район для сбора ясака. Иногда выходили споры, кому брать ясак с того или иного племени, и тогда один казачий город ходил на другой войной.
       Старшим в ряду сибирских городов считался Тобольск, который настаивал, что он один имеет право принимать иноземных послов.
       В позднейшее время свобода и инициатива этих артелей и общин сократились; но еще в ХYIII столетии многие дела, даже уголовные, отдаленные казачьи общины решали сами.
       В случае мятежа или заговора, гарнизон отдаленного острога собирал сход, присуждал преступников к смертной казни и исполнял ее, давая потом только знать в ближайшую воеводскую канцелярию. Так, например, поступили жители города Охотска с мятежными коряками, в конце ХYIII столетия. Это самоуправление и самосуды, однако, постепенно исчезали перед распространившейся воеводской властью. Но изредка вспыхивали попытки восстановить сибирскую старину.
       В частности так решался вопрос о низложении воевод в Иркутске и Таре. Следы этой борьбы сохранились в сибирских архивах, правда, в небольшом числе; но в действительности, их было больше.
       К Х1Х столетию самоуправление в сибирских городах окончательно пало. Остатки самоуправления уцелели лишь в деревнях, заброшенных в тайге, вдали от большого тракта.
       Борьба происходила не только в военном плане, но и в торговом и духовном, поскольку местные аборигены верили в своих идолов и шаманов, кроме того, здесь распространялось магометанство.
       Прийдя в Сибирь московитам нужно было выдержать здесь жесткую конкуренцию с ловкими в торговом отношении туркестанцами, славящимися древностью своей культуры, восходящей за христианскую эру.
       Борьба эта продолжалась в течение XYII и XYIII столетий и отчасти даже и в XIX веке. Отатаривание местных аборигенов продолжало совершаться и при русском владычестве; обращение язычников в ислам шло рядом с обращением в христианство, и некоторые племена, как, например, Барабинские татары, только в половине позапрошлого столетия перешли из шаманства в магометанство, - и тщетно раздавались голоса тобольских архиереев о принятии мер против мусульманской проповеди.
       Их призывы русифицировать местное население, искоренять идолопоклонство, сравнивать с землей языческие святыни, а на их месте строить христианские церкви, не всегда и не везде осуществлялось на добровольной основе, местные племена не хотели менять вековые свои традиции, веру и язык.
       Не менее была трудна борьба с бухарцами и в торговом отношении. Бухарцы в XYII столетии держали в руках всю внутреннюю торговлю в Сибири; правда в XYIII столетии в их руках осталась только азиатская торговля.
       Вот такая сложная общественно-политическая, торговая и военная и духовная обстановка сложилась в рассматриваемое нами время в Сибири.
       Теперь, как я надеюсь, друзья, вы полнее представляете себе то сложное время, в котором жили наши герои.
       * * *
       Сейчас мы вернемся к подопечным Кречета, которые осторожно двигались по ущелью, чтобы отыскать вход в пещеру, где запрятано древнее божество аборигенов - Золотая Баба. Конечно, их желание разорить это древнее божество шло не от истинной веры (религии), а от жадности, стремлении обогатиться за счет местных племен. Их манило золото, а не проповеди попов.
       Лось шедший впереди отряда, первым увидел за поворотом вход в пещеру. Судя по её размерам, он понял, что это та пещера, которую они ищут.
       Он поспешил с этой вестью к старшому. Кречет, выслушав его, заметил:
       - Это хорошо, что мы обнаружили жилище идола, теперь наша главная задача, выкурить из пещеры стражников. По признанию сына шамана, Золотую Бабу охраняет пара десяток стражников.
       - Фью! - присвистнул Лось. - Да каждый из нас стоит десятерых!
       - Ты, Лось, сильно не расслабляйся. Есть хорошая на этот счет поговорка: "Не говори гоп, пока не перескочишь!"
       - Ясное дело, старшой, мы и не собираемся расслабляться! - заметил долговязый Петро. - Возьмем их на мушку и перестреляем как ворон.
       - Тогда, парни, надо проверить свои пищали и потом осторожно начнем подвигаться к входу в пещеру. Ты Лось с Петром пойдете впереди, а мы за вами.
       Зарядив пищали, подсыпав свежего пороха, отряд Кречета, пригнувшись с ружьями на изготовку, стал осторожно продвигаться по ущелью.
       По мере приближения к пещере у каждого из них возникло чувство страха, им казалось, что кто-то наблюдает за ними, готовя какую-то подлянку.
       И их предчувствия оказались небеспочвенные. Когда они достигли самого узкого прохода в ущелье, на них посыпался град стрел. Стражники, укрывшись за камнями, метко стреляли, целясь в шею и головы наступающих. Первыми пали от множества стрел, попавшие в незащищенные участки тела, Лось и Петро.
       Лось получил стрелу прямо в глаз, а долговязый Петро в шею. Не успев выстрелить по защитникам Золотой Бабы, они уже корчились от боли на земле.
       Шедшие за ними Кречет с товарищами открыли беспорядочную стрельбу по стрелкам, некоторые из них были сражены на повал их пулями. Поскольку дальнобойность их пищалей была выше, то они со временем перестреляли бы всех защитников Золотой Бабы.
       Но шедшие сзади Тарас с Тешем, заняв выгодные позиции в тылу отряда Кречета, стали стрелять по ним из своих пищалей, выбивая из строя одного за другим его корешей по банде.
       Их противоборство длилось уже более часа, видя бесперспективность дальнейшей перестрелки, Кречет запросил мира, прокричав из-за камней:
       - Мы сдаемся! Прекратите стрельбу!
       В ответ Николай крикнул им:
       - Бросайте оружие и с поднятыми руками, выходите к нам!
       - Мужики! - тихо сказал Кречет. - Выходим вперед с поднятыми руками, ножи прячем за голенища сапог. По моей команде валим близлежащих мудаков, которые думают, что мы и вправду сдаемся.
       Так с поднятыми руками они двинулись не вверх к стражникам Золотой Бабы, а в низ к малочисленной группе Николая.
       К стати, когда началась стрельба, Николай не очень то хотел гибели своих соотечественников. Он надеялся как-то мирно договориться с ними, что они уйдут от сюда по добру - по здорову, добровольно.
       Теш наоборот хотел их смерти, поэтому он из подаренного Николаем ружья стрелял метко, уложив наповал нескольких человек. Уроки стрельбы в свое время преподнесенные ему другом, казаком Николаем, не прошли даром.
       Его "громобой", как метко окрестили аборигены пищаль Теша, стрелял без промахов. Урон, нанесенный им банде, был большой.
       В это время на верху у входа в пещеру жрецы-защитники Золотой Бабы убирали трупы своих товарищей и оказывали раненым первую медицинскую помощь. Лечить и врачевать их этому с детства учили старшие хранители Золотой Бабы.
       Николай видя, что люди Кречета сдаются, решил их отпустить. Когда они стали приближаться, он из своего укрытия крикнул им:
       - Идите вниз с миром и не вздумайте сюда возвращаться!
       - Это ты Николай? - спросил Кречет, проходя с поднятыми руками мимо него. - Не хорошо помогать не крещеным нехристям! Твой родственничек Демьян Многогрешный в гробу бы перевернулся, узнав, что его далекий отпрыск помогает нехристям.
       - Ты моих родственников не тронь. Они бандитами никогда не были. По-твоему хорошо убивать людей, пусть даже не крещенных, из пищалей, грабя их святыни, отбирая пушнину и насилуя их женщин. Это, по-твоему, по-христиански! Вали отсюда пока цел. Спасибо скажи, что тебя отпускают с миром.
       Остатки банды Кречета под дулами Теша и Николая проследовали в низ и скрылись за поворотом ущелья.
       Когда Кречет со своими уцелевшими людьми отошел на приличное расстояние, он издали, прокричал:
       - Мыкола, мы с тобой еще встретимся! Я не прощаюсь!
       В отчет Теш выстрелил вдогонку бандитам. Те кинулись бежать вниз по ущелью, стараясь убежать от прицельного огня его "громобоя".
       Все это время Тарас с Галей находились рядом в укрытии и все это видели и слышали. Таким образом, уроки вражды между соплеменниками они начали постигать рано.
       Теш попросил Николая подождать его здесь, пока он не поднимется к жрецам и попытается объясниться с ними.
       Николай не возражал, он понимал, что соотечественники Теша не очень доверяют пришлым иноземцам.
       Пока Теш вел переговоры со жрецами, Тарас попросил Николая, рассказать о его далеком родственнике Демьяне Многогрешном. Он кое-что слышал о нем от казаков. Но эта информация была противоречива. Одни его считали героем, другие предателем.
       Николай поведал ему печальную участь его предка. Поведаем и мы её вам в нашем кратком повествовании.
       * * *
       Его предок Демьян Игнатьевич Многогрешный - гетман Войска Запорожского с 6 марта 1669 года по 1672 год, преемник
       гетмана Брюховецкого, родился в городе Карпе.
       Происходил из простой казацкой семьи. С 1649 года
       войсковой есаул. Он был участником Освободительной войны под предводительством Хмельницкого.
       Потом стал черниговским полковником. В 1668 году, будучи полковником, он, как противник Андрусовского перемирия 1667 года (по которому его страну Россия и Польша разделили на две части), принял участие в восстании против России, которое началось под руководством Брюховецкого.
       17 декабря 1668 года на старшинском совете в Новгород-Северском Многогрешный был избран "северским гетманом". Переговоры между московским правительством и гетманом завершились заключением Глуховских статей 1669 года и провозглашением Многогрешного 19 марта 1669 года гетманом Левобережной Украины.
       Он заключил с царем Алексеем Михайловичем очень важные для того времени Глуховские статьи, единственный документ, который после смерти Богдана Хмельницкого обеспечивал реальную автономию его страны.
       После избрания гетманом пытался проводить политику, направленную на защиту государственных интересов Украины.
       Однако вероломная политика царя, основанная на принципах - разделяй и властвуй, привела к тому, что деятельность его на посту гетмана, стала поперек интересов России, и царь Московский его вероломно свергнул.
       В ночь с 12 на 13 марта 1672 года в Батурине казацкая старшина при поддержке начальника московского гарнизона арестовала Многогрешного и выдала представителям царского правительства. Гетман был вывезен в Москву, где в середине 1672 года над ним начался суд. Его обвинили в государственной измене, подвергли жестоким пыткам, под пытками он не признал свою вину, поэтому его приговорили к смертной казни.
       Впоследствии казнь, когда его голова уже лежала на плахе под топором палача на Болотницкой площади в Москве, царь московский, свидетели "смиловался" и заменил отсечение головы на высылку в тюрьму подольше в Сибирь. Его сослали в ссылку.
       Многогрешный был вывезен с семьей в Сибирь и заключен в Иркутскую тюрьму. В 1696 году по старой казацкой вере постригся в монахи. Он умер в Селенгинске в 1703 году.
       Похоронен на кладбище Старого Селенгинска. Дикостью русских попов было то, что и после его смерти попы осквернили его могилу, они утащили плиту с могилы Демьяна Многогрешного и использовали её для строительства Спасского собора. Могильная плита была уложена в каменный пол этого собора, а место нахождение могилы сравняли с землей, где она находится теперь, никто не знает.
       Вот такая крутая судьба закинула род Многогрешных в Сибирь.
       Мы ниже еще вернемся с вами к судьбе опального гетмана и расскажем о его ратных подвигах здесь в Сибири.
       * * *
       Тут вернулся от жрецов Теш, разговор о бывшем гетмане Многогрешным им пришлось отложить на потом, сейчас в повестке дня были более важные дела.
       Дипломатический демарш Теша увенчался успехом. После того, как он поведал историю о том, что его друзья с самого начала встали на их сторону, хотели спасти сына шамана и помогли им в защите от грабежа и поругания святой Золотой Бабы, жрецы хранители её пригласили его друзей подняться к ним в пещеру.
       То, что они увидели там, потрясло их до глубины души. Представьте себе, друзья, обширный грот в пещере, освещенный через прорубленные в скале боковые отверстия-окна.
       Откуда льются в грот лучи дневного свет. Лучи попадают на Золотую Богиню (в простонародье Бабу), которая при этом вся светиться, излучая вокруг себя божественный ореол. При этом в гроте слышится какая-то не земная музыка, как будто слышится шепот далеких звезд.
       Поражало всех то, что даже стены подземного храма были обложены золотом и украшены алмазами, которые под лучами света освещали весь грот. На шею Золотой Богини было надето ожерелье в несколько фунтов золота, венец на голове осыпан был драгоценными каменьями, а на коленях стояла чаша такой величины, что четверо самых крепких козаков, вроде Нечипайзглузду, могли утолить из нее жажду. Чаша была наполнена серебряными монетами и медными царской чеканки деньгами.
       Местные аборигены поклоняясь, жертвовали богине не только золото или серебро, но и подарки в виде "мягкого золота": соболей, куниц, горностаев, лисиц, медведей, рыси, белки... Дарили также изделия из меди, железа и олова.
       Дарили то, чем богата была их земля, и, что представлялось в их глазах богатством, большой ценностью.
       Галя, пораженная этим чудом, как-то машинально ухватилась правой рукой за пальцы левой руки Тараса. Тот машинально сжал ладонь её руки, и они вместе почувствовали неизгладимое слияние душ и сердец. Как будто Золотая богиня с младенцем на руках говорила им: "Дети мои будьте счастливы! Живите в мире любя друг друга!"
       Николай с Тешем тоже застыли в удивлении, они тоже впервые увидели это древнее божество. Оно их заворожило своим божественным огнем и величественными звуками. Богиня как бы говорила им на телепатическом волне:
       - Все вы, люди, рождены для счастья, а не для вражды! Пожмите друг другу руки, живите в мире и согласии! На земле всем места хватит!
       Но силы Зла не хотели ни мира, ни согласия. Кречет, когда соединился со своим вторым отрядом, который, как вы помните, остался в тылу у дороги ведущей к ущелью, не успокоился на поражении.
       Зная о месте нахождении Золотой Бабы и о том, что ее стережет небольшая кучка жрецов с примкнувшими к ним Николаем и Тешом, решил взять реванш за поражение и овладеть сокровищами Золотой Бабы.
       Он с оставшимися корешами, скрытно двинулся назад к ущелью. Жрецы, успокоенные победой, заметили врагов лишь при подходе их к пещере. Завязалась перестрелка, при этом луки со стрелами хранителей Золотой Бабы не самое эффективное оружие.
       Пока тот или иной жрец вставал из-за своего укрытия и целился в противника из лука, по нему успевали нападающие выстрелить и попасть в него.
       Поэтому ряды защитников Золотой Бабы редели на глазах. Лишь когда к ним присоединился Николай с Тешем ситуация несколько улучшилась. Стреляли они из своих пищалей на редкость метко. Это вынудило нападавших залечь и не высовываться. Потом к ним присоединились Тарас с Галей, в руках у них были трофейные ружья бандитов. И они тоже открыли беспорядочную стрельбу по бандитам.
       Видя такое дело, Николай забеспокоился, крикнул Тарасу:
       - Зачем взял с собой Галину?
       - Я тут не причем, она сама настояла! Говорит, что её отец научил стрелять.
       Видя, что огневой огонь со стороны защитников усилился, и дело с наступлением у них застопорилось, Кречет опять вступил в переговоры. Он из своего укрытия кричал:
       - Николай, сдавайся! Обещаю тебе и твоим людям свободный выход из ущелья в обмен на твои "пушки".
       - Ну и хитер же ты Кречет! Не верю я тебе!
       - Николай! Тогда тебе и твоим людишкам хана! Вам некуда отсюда деться, перестреляем всех до одного, а девку, которая с тобой, обслужим (здесь последовал непереводимый русский фольклор) всем хуралом. Понял! Так, что сдавайся!
       Услышав это, Тарас высунулся и пальнул в спрятавшегося за валуном Кречета. За ним Галя добавила из своего ружья. Пуля осыпала его россыпью камней, больно ударив по лицу.
       Кречет чертыхнулся, стирая кровь с лица, потом закричал:
       - Ну, ядрена вошь, всех перестреляем!
       Николай, видя возмущенное состояние Тараса, сказал:
       - Спокойнее Тарас, Кречет берет нас на "понт". Ты лучше береги пули для более прицельной стрельбы.
       Надо протянуть время пока жрецы не упакуют свое святилище и не покинут пещеру.
       - Куда они денутся из неё? - спросил Тарас.
       - Теш сказал, что у них есть второй лаз из пещеры. Через него они и унесут Золотую Бабу.
       - А мы, что будем делать?
       - Прикрывать их отход, а затем сами уйдем через этот лаз.
       Увидев, что какой-то бандит пытается короткими перебежками взобраться выше их пещеры, Николай выстрелил по нему. Бандит подпрыгнул, видно пуля задела его, а затем уполз за скалу.
       Так они держали оборону пещеры около часа, затем к ним приполз Теш и что-то сказал Николаю на местном наречии.
       Выслушав его, Николай сказал Тарасу:
       - Тарас все, отходим! Бери Галю, и ползите в пещеру. Там ждите нас. Мы скоро вернемся.
       Тарас с Галей уползли, а Николай с Тешем открыли интенсивную стрельбу по бандитам, не давая им высунуться. А за тем сами уползли к пещере, где присоединились к Тарасу и Гале.
       - Теш, - спросил его Николай, - где лаз куда бежим!
       Тот показал рукой вглубь пещеры. Они двинулись за ним. Отодвинув какую-то плиту, Теш жестом руки пригласил Тараса и Галю пролезть в лаз. За ним последовала Николай. Теш шел последний он закрыл плитой вход в лаз, а затем потянул за какой-то рычаг. Тот заскрипел и все ясно послышался шум воды извергающийся из подземного озера.
       В это время Кречет со своими бандитами преследую их, вошел в пещеру. Не успели они добраться до грота, как на них обрушился бурлящий поток воды. Поток сбил их с ног и, ударяя о камни, потащил вниз и далее прокатил по ущелью.
       Наши беглецы в кромешной темноте, пригнувшись, чтобы не ударится головой, двигались в течение получаса по этому, сделанными руками жрецов лазу, пока не попали в другую пещеру и из нее уже выбрались на поверхность. Так они оказались на другой стороне горы.
       Жрецов с Золотой Бабой и другими сокровищами уже не было видно, они, очевидно, ушли далеко вперед.
       - Ну, вот и все, друзья! - сказал Николай. - Теперь осталось вас, довести до дому, до хаты!
       Теш веди нас кратчайшим путем до их куреня!
       Охотник, улыбнувшись в ответ, махнув рукой в направлении куда следует идти, первым пошел вперед. Остальные последовали за ним. Спустя несколько дней они благополучно добрались домой.
       Радость встречи с родными и близкими была неописуема. Дело в том, что долгие безрезультатные их поиски, все меньше и меньше оставляли им надежду на благополучный исход. А тут они сами появились, да еще вместе с друзьями.
       Старшины куреня на радостях устроили пир на весь мир.
       Что касается национальной пищи запорожских козаков, то она была отменная, без сала и запашной украинской домашней "ковбасы", как говорится: и не туды, и не сюды.
       А их вареники с вишнями (пусть даже с местной вишней), разве можно сравнить с чем-либо другим. Это просто объеденье.
       А их горилку с медом и перцем, разве можно сравнить с тем суррогатом, который гонят местные купцы из еловых шишек, это несравнимые вещи.
       А молодые казачки, да козаки, как поют, какие у них голоса-голосище, заслушаешься.
       Так, что, говоря поэтическим языком:
      
       "И я бы хотел там быть,
       Горилку с медом пить,
       Чтоб по усам текло
       И в рот бы попадало,
       При всем, при том - не мало!.."
      
       * * *
       Что же касается Золотой Бабы, то согласно бытующей легенде, грозна была она. Как передавал местные предания: "Страшно было близко гора ходи. Баба шибко кричал". А известный исследователь Александр Гваньини еще ранее писал: "Рассказывают даже, что в горах, по соседству с этим золотым истуканом, слышали какой-то звук и громкий рев, наподобие трубного". В якутских олонхо идолица выглядит несколько по другому, якобы она: "На одержимо вертясь, Вскрикивая, Подпрыгивая, Как сверчок, звенеть начала. Исследователи олонхо отмечали, что в песнях идолицы явственно слышится колокольный звон. Они даже отождествляли ее с колоколом.
       Оставшиеся в живых участники неудавшегося похода за ней, вот что поведали епископу и воеводе, утверждая, что аборигены:: "... дают ей долю от всякого промысла. А если кто этот закон нарушит, того мучит и томит. А кто принесет не от души и жалея, тот, пред нею упав, умрет. Имеет жрецов много и общину великую и богатую". И когда Кречет с подельниками не убоялся потревожить священный покой белогородской богини и пытался захватить ее богатства, тогда эта владычица аборигенов повелела спрятать себя, в огромное мольбище, чтобы пришельцы не смогли его отыскать. Вскоре по возвращении из похода казаки вместе с Кречетом попали в засаду и были почти полностью истреблены.
       Через год в те же места на охоту за Золотой Бабой вышел хорошо вооруженный отряд Ивана Мансурова. В устье Иртыша воины срубили крепостицу и зазимовали. Большое остяцкое войско обступило укрепление, и целый день ходило на приступ. Назавтра осаждавшие принесли богиню, поставили ее под деревом и начали молебен о победе.
       Мансуров не стал дожидаться окончания молебна, после которого Золотая Баба должна была явить свою силу. Чтобы не искушать судьбу, по его команде стрелки ударили по собравшимся из пушек. Одно из ядер, якобы, достигло цели. Из летописей узнаем: "Древо оно, под ним же стоял бесурменский кумир, разбита на многие части, и кумир их сокрушиша".
       Несмотря на заверения летописцев об уничтожении идола, сообщения о Золотой Бабе появлялись и позднее. Последний раз эту святыню видели в 1930-х годах в тайном святилище кызымских ханов - в бассейне реки Обь. Следует заметить, что в яростный революционный XX век борьба с язычеством была продолжена. Шел 1933 год. В компетентные органы поступил сигнал. Оказалось, что ханты, проживавшие по реке Казым (правый приток Нижней Оби), скрывают Золотую Бабу и поклоняются ей.
       Как известно в советское время, так называемая битва с "религиозным дурманом" была широко распространена, и здесь на Оби она была в самом разгаре. Казымского шамана схватили и бросили в застенок. К тайному капищу отправилась группа чекистов. Но тут таежные охотники взбунтовались и перестреляли непрошеных гостей. Расправа была скорой. Новый отряд оголтелых чекистов-атеистов уничтожил почти всех мужчин таежного племени. У оставшихся отобрали ружья, чем обрекли их на голодную смерть. Святилище разорили, но Золотого идола в нем не было. Что сталось с казымским идолом Золотой Бабы неизвестно.
       В 1981 году в местах, близких истокам Северной Сосьвы, побывал пермский кинооператор М.А. Заплатан, рассказавший впоследствии о встречах с местными старожилами. Один старый манси говорил ему, что в горы ходить нельзя, ибо там находится Сар-ни-Эква ("Золотая Женщина"):
       - Вам ее не найти. Ее куда-то утащили наши старики, а потом убили сами себя...
       Манси считали её матерью всего живого: она покровительствует новорожденным, определяет судьбу и срок жизни каждого человека, отмечая жизненный путь человека на своих священных бирках (похожих на современные миниатюрные флешки).
       Быть может на таких "флешках" записана, ваша судьба и ваша жизнь, друзья! И Высшие прокручивают её на своем глобальном земном мыслекомпьютере.
       Впрочем, чем черт не крутит!!
      
       * * *
      
      
      
      
       ДЕМЬЯН МНОГОГРЕШНЫЙ
      
      
       0x01 graphic
      
       "Он грешен был, конечно, грешен,
       Вино и женщин страсть любил,
       Но всем при этом был он честен,
       Товарищей, друзей ценил!"
      
       А сейчас, друзья, мы расскажем вам еще одну историю, связанную с пребыванием запорожцев в Сибири.
       Среди запорожцев и в Сечи, и в Сибири особой, не ординальной славою почиталась фамилия МНОГОГРЕШНЫЙ.
       Мы частично уже упоминали о казаках с такой необычной фамилией в предыдущих главах, теперь настала пора более детально познакомиться с родом Многогрешных.
       Этот род имел давние казацкие корни, он дал миру много славных сынов Краины, которые достойно встречали все невзгоды, которые выпадали на их грешные головы. Судьба-злодейка круто носила этих козаков по одной четвертой части Евроазиатской суши.
       Как верно и давно заметили люди, та или иная фамилия, кличка или имя, в какой-то мере очень хорошо характеризует человека. Не исключение и род Многогрешных, которые много грешили, но при этом и много хорошего сделали.
       История сохранила в памяти потомков несколько имен Многогрешных. В частности, казачьего гетмана Демьяна Многогрешного, сосланного по приказу русского царя в Сибирь.
      
       Давайте мы с вами, друзья, окунемся во внутренний мир Демьяна Многогрешного на вершине его славы, когда фортуна резко отвернулась от него и его звезда покатилась вниз. Он интересен нам, прежде всего как человек и личность, не сломавшаяся под ударами судьбы.
       Мы не будем долго останавливаться на первом периоде его жизни, описывать, как волею провидения, в силу своего характера и обстоятельств, он оказался Гетманом.
       Отметим только, что в то смутное для краины (страны) время под давлением ляхов украинский гетман Дорошенко был вынужден возвратиться на Правобережье и назначить приказным гетманом Левобережной Украины черниговского полковника Демьяна Многогрешного.
       Он тогда характеризовался как "человек простой и неграмотный", но вместе с тем в среде казаков Демьян Многогрешный имел репутацию предводителя, способного заставить подчиненных, если не рьяно служить, то хотя повиноваться гетманским приказам. С падением гетмана Дорошенко, которого Москва не любила за то, что он хотел отделиться от империи, Демьян Многогрешный перестал думать о разрыве с Москвой и поклялся в верности царю, за что поучил в награду признания его гетманом Левобережной Украины.
       Тем не менее, сближение с Москвой не свидетельствовало о намерении Многогрешного стать царской марионеткой.
       С типичной для него прямолинейностью Демьян Многогрешный сообщил царю о недовольстве украинцев и настоял на выводе с Левого берега московских отрядов. Идя на компромисс, царь предложил ограничить количество застав пятью большими городами. Относительно Киева гетман однозначно напомнил Москве что, как и другие украинские города, царь не завоевал, а принял под свою власть по добровольному желанию Войска Запорожского, и потому московиты не имели права отдавать Киев полякам. Вообще реакция московитов на это была примирительной.
       Кроме частичного восстановления автономии, утраченной его предшественником, Демьян Многогрешный также взялся за установление на Левобережье правопорядка, опираясь на свои отряды. Тем не менее, фатальными недостатками гетмана были нетактичность и неумения объясниться с ковачей разношерстной верхушкой (так называемой - старшиной).
       Это стало причиной заговора против него недовольной казацкой верхушки, которая в доносах московскому царю намекала на существование тайной переписки между Многогрешным и Дорошенко, а также, якобы, намерений перейти под превосходство Турции.
       Оценка деятельности Многогрешного, как государственного деятеля на Украине, неоднозначна. Он очень любил свою Родину, она с ним была всегда в его сердце. Порой он грешил, заблуждался, особенно в политике, что усугублялось недостатком его информативности о том, что происходит в окружающем мире и при московском дворе. Он любил выпить, что, впрочем, тогда не считалось непростительным пороком, но это, как известно всегда и во все времена вредило делу, которому ты служишь.
       Основной грех его заключался в том, что он слишком доверял так называемым друзьям-предателям, поэтому и просмотрел заговор в своем ближайшем окружении.
       А дело было так, 6 марта Демьян Игнатьевич Многогрешный - гетман Войска Запорожского ежегодно (напомним, что он стал гетманом и преемником гетмана Брюховецкого именно 6 марта) праздновал свое назначение на этот высокий выборный пост у себя в Батурине.
       За праздничным столом собрались почти все старшины войска запорожского (т.е. вся верхушка власти Запорожской Сечи), были приглашены также и гости московиты.
       Почему спросите, московиты сидели у него за столом, да потому, что в соответствии подписанным им с московским царем "Глуховских статей" в Сечи квартировался московский стрелецкий гарнизон.
       Плохо было то, что за гетмановским застольем среди друзей, там присутствовали и его недруги-завистники. Среди последних был обозный Петр Забела, войсковые судьи Иван Самойлович и Домонтович, писарь Карп Мокревич, полковник Райча, и несколько доверенных лиц московского царя, в их числе Танеев и Неелов. Они давно точили зубы на гетмана, и пришли на празднование с одной целью опорочить его перед людьми царя.
       Дело в том, что в Москву уже несколько лет подряд шли от них доносы на гетмана, что он якобы, за спиной московского царя ведет переговоры с Дорошенко (с гетманом правобережной Украины), о том, чтобы, объединившись, начать освободительную войну с Россией за независимость своей разорванной на части родины.
       Гетман действительно более-менее лояльно относился к правобережному гетману Дорошенко. Правобережный гетман, который тоже мечтал об освобождении своей родины от захватчиков, был ближе к нему по замыслам, чем московский царь, который ограничивал его свободу, пытаясь сделать из него послушного вассала. Московиты хотели здесь загребать жар чужими руками, чтобы левобережные и правобережные козаки передрались между собой, потом будет легче их полностью подмять под себя. Подписанная царем автономия гетману не очень царю нравилась, он хотел и планировал в скором времени ее полностью аннулировать.
       Тем более что в соответствии с подписанием с русским царем Глуховских статей об автономии и провозглашением Демьяна Многогрешного гетманом Левобережной Украины, последний имел довольно широкие полномочия.
       В рамках подписанного с русским царем соглашения и в силу своего характера Демьян Многогрешный пытался действовать решительно и напористо, укрепляя свою власть. Гетман, не считаясь со своим ближайшим окружением, стал назначать на ответственные посты своих родственников и близких ему людей, в частности назначил полковником своего брата Василия.
       Все это не могло не насторожить казацкую старшину, которые боялись, что в один прекрасный момент гетман снимет их с должности и заменит своими людьми. Поэтому в Москву полетели доносы, благо сам гетман в подпитии позволял се6е говорить такое, что никак не могло понравиться русскому царю Алексею Михайловичу.
       Некоторое время Москва никак не реагировала, но потом все же осторожность свое взяла, и царь, а больше всего его подручные начали действовать.
       В Батурине для охраны Гетмана находился стрелецкий гарнизон с царским воеводой во главе и несколько доверенных лиц царя, в их числе Танеев и Неелов.
       Они то, в ответ на доносы старшин, об измене Гетмана, решили сместить его. Тем более что накануне гетман Многогрешный приказал стрелецкому начальнику, прибывшему из Москвы уменьшить количество его людей в карауле. Это задело того, и он был крайне не доволен тем, что какой-то малоросский гетман командует его московскими стрельцами.
      
       Здесь мы вернемся к застолью в резиденции гетмана Демьяна Многогрешного.
       Праздничное застолье шло с широким гетманским размахом, столы ломились от съестного, горилка лилась рекою, звучали здравицы в честь гетмана, царя и присутствующих за столом гостей. Все шло обычным путем, до того момента, пока Демьян Игнатьевич был более менее трезв и мог контролировать себя.
       Зная слабость гетмана хорошо выпить, когда в подпитом состоянии он мог наговорить лишнее, этим решили воспользоваться его недруги. Сидя за одним столом с гетманом они старались хорошо напоить и развязать ему язык в нужном для них направлении.
       - Козаки, пропоную (предлагаю) выпиты за здоровье нашего дорогого, вельмышановного гетмана! - вскричал с места Забела.
       - Гарна здравиця! - поддержал его писарь Мокревич. - Пьемо до дна! Налыйте повну чашу нашему дорогому гетману!
       Он подошел к гетману и добавил:
       - Дозволь (разреши) Демьян Игнатьевич выпиты з тобою повну чашу горилки.
       Чокнувшись с гетманом чашами, они выпили спиртное. Затем слово взял войсковой судья Самойлович. Он тоже попросил всех налить полные чаши и предложил выпить за мудрую политику гетмана, который, как противник Андрусовского перемирия, принял участие в восстании и подписал с московским царем важные Глуховские статьи по нашей автономии.
       Очевидно, читателям здесь следует пояснить, о каком восстании идет речь - о восстании против России, которое началось под руководством гетмана Брюховецкого.
       Поскольку это щекотливая тема для двух братских народов, то автор не стал описывать в настоящем романе военные успехи Демьяна Многогрешного в этой освободительной войне против России.
       Как говорят запорожцы в своей горькой шутке, когда их спрашивают:
       - Кто для вас кацапы - друзья или братья?
       Они неизменно отвечают:
       - На жаль брати!
       Поясняя при этом, что если друзей выбирают, то братьев нет! Какими уродами бы не родились, принимают их такими, какими они есть...
       Здесь же бытовала другая шутка:
       Родилось у Великого князя Володимира во стольном граде Киева три сына: старший был чернокнижник, средний бульбаш - ни рыба, ни мясо, а младший Иван, как был Иваном не помнящим родства своего, таким дурнем и остался...
       Старший сын - это Киевская Русь, Средний сын - Белая Русь, молодший сын - Московская Русь.
      
       Но вернемся за большой гетманский стол, за предложенный судьей приятный для гетмановского самолюбия тост, опять все выпили, гетман, как полагается, выпил до дна, а злоумышленники лишь пригубили свои чаши.
       Потом слово взял полковник Райча, он предложил выпить за военные заслуги гетмана...
       Звучали и другие здравицы, таким образом, сообща злоумышленники накачали гетмана спиртным, что он перестал уже соображать, где он находится, и главное то, что за столом среди друзей находятся его враги и противники, московские гости.
       В этот момент гетману и был задан каверзный вопрос судьей Домонтовичем:
       - Демьян Игнатович! А колы мы подемо Дорошенко бити?
       - А на що его нам биты! Дорошенко не такий дурень, як вы думаете. Вин тямущий, сам соби на уми! Кажучи по-кацапськи: вин от дедушки - Алексея Михайловича ушел и от бабушки - турецкого султанатства ушел и нам козаки пропануе (предлагает) зробыты те саме.
       Здесь присутствующие Неелов и Танеев переглянулись, понимая, что нетрезвый гетман проговорился.
       Очевидно, ходоки от Дорошенко были у него в гостях, и они с ним вели переговоры насчет объединения Левобережной и Правобережной частей краины (страны) в единое целое. Этот союз был бы опасен для великодержавных планов русского царя.
       Видя в каком состоянии брат, и видя большое желание его недругов развязать ему против московитов язык, Василий вместе с женой гетмана Настасьей постарались свернуть застолье, говоря, что уже поздно, пора, как говориться, и честь знать дорогим гостям.
       Но на этом все не кончилось, на следующий день, на тайной сходке козацких старшин у войскового обозного Петра Забелы в ночь с 7 на 8 марта, где присутствовали Танеев, Неелов, а также судьи Домонтович, Самойлович, полковник Райча, заговорщиками было принято решение убрать гетмана, под предлогом его измены.
       В ночь с 12 на 13 марта казацкая старшина и их доверенные лица во главе с обозным (по должности в русском ранге что-то равное генерал квартирмейстеру) Петром Забелой при поддержке начальника московского гарнизона со стрельцами, окружила резиденцию гетмана Демьяна Многогрешного.
       Попытка тихо без шума снять часовых не увенчалась успехом. Ясаул Перекопайгора заметив нападение, открыл огонь по стрельцам, первым же выстрелом ранив их командира. Стрельцы открыли беспорядочную стрельбу по резиденции гетмана, оттуда верные гетману козаки повели ответный огонь.
       Таким образом, казаки, охранявшие резиденцию гетмана, оказали ожесточенное сопротивление стрельцам.
       Заговорщики долго не могли овладеть резиденцией. Гетман сам умело руководил защитой своей резиденции и, хотя силы были не равные, стрельцам так и не удалось, как они рассчитывали, быстро овладеть ею. Они были вынуждены залечь и вести из-за укрытий интенсивный огонь по резиденции. В один такой острый момент, когда был предпринят очередной штурм, пулей был ранен сам гетман.
       Василий оттащил брата от окна, вместе с женой гетмана Настасьей перевязали ему рану.
       Раненый гетман, видя такое положение, что им не отбиться от московитов и заговорщиков, сказал брату
       - Василий, дело табак! Гаплык нам! Нам не одужиты стрельцив. Их богато, а нас мало, зараз вони пидтащють гарматы (пушки) и нам хана. Пропоную (педлагаю) тоби сховатыся у подземнои схованки и там переждать, поки усе не утихне. Потим выберешься на волю и доберешся до наших козакив.
       - А ты, що збираешься робыты (делать)?
       - Мени прийдется сдатыся цим зрадныкам, а там побачим що робыты. Може ты на воли зберешь наших козакив и вызволишь мене. Василь я не хочу вас и свою родину (семью) пид пули цих сволот пидставляты. Тут в резиденции е моя жена Настасья, сыны Петро та Иван, дочька Олена, племинник Михайло, их усих можуть ци паскудни тварини постриляты.
       - Демьян, якщо ты сдашься, то ци паскуды можуть тебя просто вбити!
       - Ни я так не думаю! Я выборный гетман, по закону и козацким звычаям (обычаям) мене должны судиты усим миром на Ради тут у Сичи. Колы цего не буде, то козаки, стари диды (наиболее почитаемые козаки, которые следят за сохранением старых козацких обычаев) збунтуются. Московиты боятся бунта козакив, тому вони не пидут на це.
       - Московиты коварны, им сволотам начхать на наши звычаи.
       - Знаю, що можуть и начхать на наши звычаи, но будемо надиятыся на кращу долю.
       - Як знаешь, брат, давай попрощаемося. Е надия, що бог не выдасть, свиня не зъисть, може ще побачимся (свидимся)!
       Братья крепко обнялись, жена гетмана Настасья при этом пустила слезу, видя прощание братьев. Она, да и сами братья чувствовали, что может случиться так, что больше они не увидятся никогда.
       Вызвав ясаула, гетман сказал ему:
       - Друже, зробы те що я тоби зараз скажу! Тут у нас е жинки та диты, тому пиды и скажи цим кацапам, що я сдаюся!
       - Демьян Игнатович, мы може ще продержимося до утра, а там наши козаки подийдуть.
       - Ни, ясаул не продержимося! У них гарматы е, вони пидпалять усадьбу и нам усим хана! Тому нам треба пока сдатися, цим холуям. Щоб у ных усих на сраци пухли повылазылы.
       - Тоди, пан гетман, я пиду!
       - Иди, с богом, ясаул!
       Ясаул ушел, вскоре раздался его зычный голос, вещавший по русски:
       - Стрельцы, гетман сдается! Прошу прекратить стрельбу.
       Услышав весть о сдаче, воевода стрельцов в ответ закричал:
       - Выходите без оружия, первым пусть выходит гетман!
       Придерживая рану рукой, Гетман первый вышел из усадьбы, за ним потянулись остальные защитники резиденции.
       Их тут же связали и повели к кузне, где они были все, в том числе и раненый гетман, закованы в кандалы.
       На следующий день, не откладывая, под большим конвоем стрельцов, вместе с небезвесным писарем Карпом Мокревичем, гетман был отправлен в Москву.
       Прощаясь з козаками Сичи, ридным краем гетман, помолившись красному Солнышку, сказал проникновенные слова:
       - Боже просты нас холопив гришных!
       Помьяните нас козаки за упокой душ наших, не ради животов своих мы грешили, а ради крашои доли краини мылий.
       Просты нас наше Гуляй поле, широке, привольне як море.
       Простите нивы хлеборобные, лиса, гаи, дубравы зелени.
       Просты нас море Черное.
       Просты нас государь Днипро Днипрович, уж нам по тоби Днипро, отаману нашему, не плыть и не ездить, дикого зверя на брегах твоих не стреляты, в лиманах прибрежных рыбу не ловыты.
       Помолылись мы Божьей матери и Николе чудотворцу за заступничество небесных сил за нас и помощь Божьих угодников.
       Не поминайте лихом нас козаки, прощевайте, бо мабуть бильше не побачимося!
       Поихалы с богом!..
      
       И арестантов в кандалах на телегах с множеством охранных стрелков повезли в Москву твердолобокаменную.
       При этом арестовавшие гетмана московские стрельцы и козачьи старшины отослала царю длинный список его "провинностей и преступлений", отметив при этом, что это только незначительная их часть:
       "Если бы мы записали все доказательства Демковой измены, то не поместили бы всего не только на листе бумаги, но и на воловьей коже"...
      
       Через некоторое время был арестован и брат гетмана, Черниговский полковник войска запорожского Василий Многогрешный, которому не удалось отбить брата у конвоя. Он, скрываясь от погони, бежал в Киев, где решил под вымышленным именем временно до лучших времен "постричься в монахи" в Киевобратском монастыре.
       Когда об этом узнал настоятель монастыря Варлаам Ясинский, он тут же дал знать московскому воеводе Киева князю Козловскому, который немедленно арестовал Василия и отправил его тоже в Москву, в тайную канцелярию царя.
      
       В Москве писарь Мокревич от имени козачьей старшины дал показания против гетмана Запорожского войска Демьяна Многогрешного, что он де вступил в сговор с Правобережным гетманом Петром Дорошенко и замышлял начать против Московского царя войну.
       Его показания подтвердили, русские стрельцы, и недоброжелатели из козачих старшин Сечи.
       Сам Гетман на дыбе пьяные крамольные речи признал, но то, что он якобы готовил войну против русского царя, отрицал полностью.
       К нему применили весь набор изошренных пыток. Но и под пытками в тайной канцелярии московского царя этот мужественный человек не признал за собой вины в том, что готовил войну против Московии.
       Тем не менее, Демьяна Многогрешного вместе с братом Василием Многогрешным русской царь приговорил к отсечению головы. Как видите, судили запорожского гетмана не в Запорожской Сечи, где его всенародно на Раде выбирали козаки, а в Москве. Тем самым русский царь нарушил подписанные им же "Глуховские статьи" по полной автономии Левобережной Украины.
       Были при этом нарушены вековые традиции и обычаи козаков Сечи. Поскольку выборного гетмана следовало судить всенародно на специально созванной для этого Раде. И он имел полное право всенародно защищаться, но русский монарх и заговорщики низложенного Гетмана, опасавшиеся народных волнений, не стали считаться с таки пустяками, как казацкая Сечевая Рада (Совет).
      
       Казнь запорожского гетмана и полковника Многорешных, царем была назначена на 28 мая на Болотной площади в Москве. Это было традиционное место царской казни.
       По утру, при большом стечении на площади московитов, любителей поглазеть на то, как рубят головы козакам, братьев вывели из подземелья царской тайной канцелярии и повезли на казнь на телеге, как диких зверей в клетке. Выглядели они после изощренных пыток в застенках царской тайной канцелярии, сами понимаете, не лучшим образом.
       Увидев изможденного, измочаленного брата, Демьян, стараясь поддержать его, сказал:
       - Вот и побачилысь (свиделись) с тобой братуха, а ты боявся, що бильше мы не зустринемося!
       - Да, брат, побачились! Ци костоломы-кацапы отбили мне усе нутро!
       - Помьятаешь братуха, шо я тоби козав (говорил), когда ты з коня звалывся.
       - Помьятаю брате! Ты казав: "Терпы козаче - отаманом будешь!"
       - Тому и зараз тоби кажу: "Терпы полковнику - козачим отаманом будешь!"
       - Терплю гетман! Не подамо виду кацапим, що мы зломлени.
       - Вирно гутаришь брательник. Эх, мало их я порубав с козаками, звильняя ридне Запорожье. Обдурив мене паскуда царь, колы мы пидписывалы "Глуховски статьи об автономии краины". Прикидывався мени братом по крови. Згадував, що уси мы пишлы родом з Киевськои Руси. Хрещены Володимиром на Днипри, що мы з ным одной християнскои вири.
       - Вира у московского царя одна, брате, вона загарбницька.
       - Да, загарбницька и тилькы!
       В это время проезжая у стен Кремля, какой-то бородатый мужик стал пулять в них тухлыми яйцами, крича:
       - Ага! Попались вражьи морды! Сейчас всем вам секирь бышка будет.
       В ответ ему Демьян зло по-русски крикнул:
       - Сам ты вражья морда! На безоружных, в кандалах людей, как бешеный пес, кидаешься. Вышел бы ты со мной на поединок, один на один, тогда бы посмотрел я на тебя, кацапская твоя безголовая морда. Я бы тогда тебе ежака в сраку поглубже засунул...
       Глазеющие на них московиты, возмутились таким дерзким ответом гетмана, стали забрасывать их клетку камнями и палками. При этом больше мазали, попадали в прутья клетки, а один отскочивший рикошетом камень угодил стражнику в лицо. Тот взревел и заорал в толпу:
       - Кончайте, кидаться! А то стрелять буду!
       Стражник угрожающе поднял свою пищаль и направил ее в толпу. Агрессивная толпа отпрянула от телеги.
       Подъехав к помосту, где должна совершиться казнь, не снимая кандалов, братьев подвели к плахе. Рядом стояли стражники и палач в маске. Последний был внушительного вида мужик с громадной устрашающего вида секирой.
       Увидав палача с секирой в руках, Демьян пошутил:
       - Здоровеньки булы, рубака! Ты свий топор, не забув нагострыть! А то сам знаешь, тупым топором незручно головы козакам рубиты!
       Палач на эту шутку довольно ухмыляясь, сказал:
       - Не волнуйтесь, с утра наточил, бриться можно!
       - Тогда я спокоен за топор! А не промажешь ты палаче? У мене шия дуже коротка, як у беловежского зубра!
       - Не промажу! - ответил палач, поняв, что казак над ним посмеивается.
       Палач много видел здесь на плахе разных людей, одни были сломлены и физически, и душевно, просили о пощаде, лишь не многие, как вот этот гетман с братом гордо, не сломлено стояли у плахи и даже шутили.
       К ним подошел батюшка и предложил исповедаться, покаяться в грехах своих.
       На что Демьян ему ответил по-русски так:
       - Батюшка все мы грешны, нас с Василием даже нарекли еще в детстве Многогрешными! Такое призвыще мы с детства носим. Но и вы батюшка грешны!
       - Интересно, чем же я грешен? - спросил удивленно тот.
       - А тем, что допускаете, чтобы рубили головы своим братьям во Христе!
       - Бог миловестен гетман! Он простит ваши все прегрешения!
       - Очень надеюсь на это святой отец!
       Батюшка перекрестил их и отошел в сторону. Глашатай громовым голосом объявил царский указ о казне гетмана. Дюжие стрельцы подхватили под руки гетмана, уложили удобно его голову на плаху.
       Подошедший палач, откинул оселедец гетмана подальше в сторону и негромко пошутил:
       - Не беспокойся гетман, топор у меня острый, как бритва! Не больно будет! Чирк и твоя голова с плеч.
       - Дякую за заботу палач! Дай бог на том свете побанимся!
       Когда голова Демьяна Многогрешного лежали на плахе, а палач, красуясь перед многочисленными зрителями, пришедшими поглядеть на казнь, играючи вращал над головой устрашающего вида топор, примеряясь, чтобы ловко одним махом отрубить ему голову, примчался гонец царя. Он сходу, не слезая с коня, закричал:
       - Стойте, стойте! Я привез новый указ царя!
       Он передал глашатаю подписанную царем грамоту, в который царь объявил свою царскую милость - смертный приговор братьям Многогрешным, он, самодержавен всея Руси, заменяет вечной ссылкой в Сибирь.
       Народ, услышав объявленный глашатаем указ царя об отмене казни, недовольно ворча, что представление окончено, и они не увидят сегодня, как рубят головы смертникам, не спеша, разошелся по домам.
       Братьев же в кандалах отвезли в тюрьму, а на следующий день повезли этапами в далекую ссылку, в Сибирь-мачеху.
      
       Здесь надо сказать, что, скорее всего, царь Алексей Михайлович с казнью решил повременить. Он не хотел лишних волнений в Сечи, при этом не очень верил тому присланному материалу, который привез писарчук.
       Это были обычные внутренние разборки среди козаков, которые были ему наруку, так как позволяли быть высшим судьей над ними дураками, не помнившими родства своего. Иначе бы царь казнил гетмана, как до этого он беспощадно расправился со своими противниками типа Стеньки Разина или зачинщиками Медного и Соляного бунтов.
       Но и ссориться с казацкой старшиной Сечи устроившей заговор против гетмана, царь не стал, не то было время.
       Аннулировав подписанные с гетманом Демьяном Многогрешным "Глуховские статьи об автономии", царь милостиво разрешил казачьей старшине избрать нового гетмана в лице, им же предложенного на эту должность, судьи Ивана Самойловича.
       Так были навсегда похоронены первые ростки демократии, и на запорожской земле восторжествовала диктатура одного человека.
       17 июня того же года гетманом Левобережной Сечи стал Иван Самойлович.
       Ну, а для Демьяна Многогрешного началась ссыльная многотрудная жизнь в Сибири.
       * * *
       Последуем и мы за ним в царскую ссылку, где он прожил более 30 лет и оставил в Сибири о себе не менее яркий, чем на родной земле, памятный след.
       По иронии судьбы, преемник Демьяна Многогрешного на посту гетмана, бывший активным участником заговора против него, новоиспеченный царем гетман Иван Самойлович, впоследствии сам, по тому же "милостивому" царскому указу, был сослан в Сибирь и окончил свои дни в Якутске.
       Так шла колонизация различных народов московскими царями, императорами и вождями "всех времен и народов".
       Демократией, которая существовала во времена Запорожской Сечи, здесь и не пахло, впрочем, таковы были тогда времена и нравы в царской России.
       Вместе с опальным гетманом Демьяном Многогрешным в Сибирь отправились его жена Настасья, сыновья Петр и Иван (или Яков), дочь Елена (или Марина), брат Василий, племянник Михаил Зиновьев, впоследствии принявший фамилию дяди.
       Таким образом, жены декабристов, просто повторили, то, что сделала жена гетмана, поехав всей семьей за мужем в далекую Сибирь.
       Сначала осужденные царем казаки попали в пересыльную тюрьму в Тобольске, где "велено их держать за крепкими караулы скованных, а из Тобольска велено послать их, Дёмку аж до Енисейского уезда в Селенгинский острог, Ваську брата его в Красноярский".
       Как видно из этой царской сопроводительной ссыльной грамоты на имя Туринского воеводы Ивана Суздальцева сначала Многогрешные прибыли в Тобольск, а оттуда Демьяна Многогрешного с семьей отправили в Селенгинский острог, а Василия Многогрешного в Красноярск.
       Так началась тяжелая подневольная жизнь свободолюбивого гетмана в Сибири.
       Можно только представить, что пережил за годы заключения
       в ссылке этот человек, но, несомненно, только то, что невзгоды не
       сломили его.
       Селенгинский острог тогда представлял собой типичный укрепленный засекой военный городок, стоящий на торговых путях в Сибири, таких острогов было много на границе российской империи. Все они представляли собой укрепленные пограничные заставы с военным гарнизоном. Зачастую остроги подвергались набегам, как аборигенов, так и манжурских мунголов (монголов) не желавших мириться с русским засильем московского царя.
       Русские прошли и захватили Сибирь с легкостью, приводящей в изумление всех историков и исследователей Сибири. Это произошло за каких-то неполные полсотни лет. Такое нашествие сильно напоминает времена походов Кортеса в Америке. Хотя существенные различия там и здесь конечно были.
       Кортес ничего не строил, он, используя превосходство своего огнестрельного оружия, просто захватывал города.
      
       Огненный бой из пищалей и пушек, против стрел, копий и сабель аборигенов, во многом способствовал успеху московитов и здесь в Сибири.
       Но тактика захвата московитами новых земель здесь на востоке была другая. Московиты в стратегически важном месте, обычно на стыке рек, строили свои военные укрепления - остроги, что позволяло воеводам царя контролировать основные торгово-транспортные пути, а соответственно и эту территорию.
       Так возникли Селенгинский, Удинский, Баргузинский, Нерчинский, Итанцинский остроги образовавшие систему укреплений, которые по замыслу русских должны были позволять контролировать всю территорию Забайкалья.
       Но в забайкальских южных степных и лесостепных районах, где передвижение местных скотоводческих племен было постоянным, что-либо контролировать так было чрезвычайно трудно.
       Сюда убегали многие племена местных народов и народностей, бежавшие от притеснений местных воевод. Они уходили подальше из-под контроля русских прибайкальских военных острогов, собиравших с них в пользу русского царя (не забывая при этом и себя) ясак (т.е. дань).
       Эти кочевые племена с Ангары и Лены, как и местные буряты в любое время могли сняться со своих мест и укочевать еще далее на Восток, в недостижимые пока для русских отрядов степные и лестные просторы. Такое передвижение, кочевание племен было характерным в те далекие времена.
       Большое влияние на местные племена продолжали оказывать монгольские и манчжурские феодалы, обладавшие значительной военной силой. С ними "договориться по-хорошему" у московитов не получилось.
       Монголы, помятуя о своих былых (Чингиских) походах на запад, когда они били и в хвост, и в гриву киргизов, славян, венгров, немцев, встретили их крайне враждебно.
       Порой даже посольский сан не спасал их. Так, например, одно из первых русских посольств к Цицан-хану во главе с боярским сыном Ерофеем Заблоцким было полностью жестоко перебито ими.
       Поэтому не удивительно, что военные действия с обеих сторон по мере дальнейшего продвижения русских на восток были неизбежны, они вспыхивали многократно. Русские мстили монголам за свои прошлые поражения, и многовековую кабалу, когда они платили дань ненавистным потомкам Чингисхана.
       Построение системы острогов с военными, промышленным и торговыми людьми, появление вокруг них торговых факторий способствовало оживлению отношений между русскими и местными племенами.
       Прямо говоря местным племенам, было до лампочки, кому платить ясак, лижбы их не трогали, а еще было бы лучше, чтобы манжурские монголы и русские перебили друг друга и они никому бы не платили ясак.
       Поэтому местные племена в зависимости оттого, что было им выгодней, принимали ту или иную сторону.
       В частности, некоторые бурятские князьки заявили о своем желании принять русское подданство, надеясь тем самым избавиться от опеки своих монгольских сюзеренов (здесь и ниже будут использовано двойное название "монголов" нынешнее и тех времен, когда их русские звали "мунголами"). И даже изъявляли желание отправить послов в Москву.
       Это не остается без ответа с монгольской стороны. Император манчжур Канси не желает терять влияние на Забайкалье, инициирует выступления против русских.
       Монгольский хан Очирой отправляет посольство в Селенгинск и Иркутск с наглым требованием вернуть ему селенгинских, иркутских, балаганских и даже верхоленских бурят, ранее якобы бывших его подданными.
       Иркутский воевода Леонтий Кислянский, ведший переговоры с монгольскими послами, решительно, послав по-русски очень далеко, отклонил эти требования. Тогда монгольские феодалы переходят к активным военным вылазкам. По сути дела можно говорить о начале Первой русско-манжурокитайской войны.
       Так началось руководимое маньчжурами военное нашествие на Забайкалье. Конные отряды Очирой-хана вторглись на территорию, где расположились русские остроги.
       В начале января Тушету-хан направил в Забайкалье свои отряды, которые осадили Селенгинск. Был осажден также Верхнеудинск (нынешний Улан-Удэ). Связь между ними была прервана.
       В это время на беду хана в тюрьме Селенгинска, который год подряд, сидел знаменитый запорожский гетман Демьян Многогогрешный, впоследствии бичь монголов.
       Надо сказать, что тюрьма, где томился гетман, была деревянная, сырая, холодная, и там кормили заключенных впроголодь. И если бы не семья гетмана, то дело бы Демьяна Многогрешного было бы плохо. Он бы, скорее всего, подхватил бы туберкулез и окочурился бы на радость своих врагов.
       Этого на счастье его самого, его семьи и жителей острога не случилось. Семья, хотя и сама страдала от бедности, но, тем не менее, чем могла, помогала заключенным запорожским козакам, которые сидели с гетманом здесь в тюрьме.
       Гетман был козак кремень и поставил перед собой задачу любой ценой выбраться из застенок тюрьмы. Он помнил о том, что в свое время атаман коша запорожского Иван Сирко, тоже был сослан сюда царем в Сибирь, но потом, когда он понадобился московскому царю в борьбе против общего врага - турок, царь направил его обратно в Сечь, где Сирко еще славно повоевал с турками.
       Может так случиться, думал он, что фортуна улыбнется ему, и он тоже окажется на свободе. И если уж он вернется в "ридни Днипровськи кручи", то второй раз никакой московский царь его не обдурит, и если московиты к нему сунутся, то он им покажет, где раки в сраке зимуют.
       Мечты, мечты, но на мечтах многое в этом мире держится. Поэтому Демьян не падал духом, и семья было ему опорой.
       Для этого он не впадал в апатию и не ленился в тюрьме заниматься физическими упражнениями, на сколько это позволяла его камера и условия их содержания в тюрьме. Сидящим вместе с ним запорожским козакам, он тоже не давал возможности лениться, дряхлеть телом и душой. Он был веселым человеком, знал много различных козацких баек и занимательных историй.
       Гетман был что-то вроде пахана в тюрьме. С ним считались, как сами заключенные, так и стражники тюрьмы.
       Распорядок его дня начинался с комплекса силовых упражнений, для поддержания здоровья на должном уровне и отработки казацких приемов защиты без оружия.
       Этому он учил и своих сокамерников. Тюремщики дивились всему этому, но не мешали, считая, чем бы гетман не тешился, лижбы не пытался бежать.
       Воевода знал об этих причудах опального гетмана, но не запрещал их. Дело не в том, что он потакал гетману, просто воевода сам считал свое направление в этот богом забытый край своеобразной ссылкой. Он был одним из тех опальных царских бояр, которые не угодили в чем-то царю.
       Иногда он забредал к нему в тюремную камеру. Там они за принесенной пляшкой водки беседовали. Живой и общительный со своеобразным стародавним киеворуским простонародным говором гетман нравился ему тем, что много рассказывал ему о том, как они жили в Сечи, ходили походами на турок. Естественно, он при этом умалчивал рейды казаков на москалей, когда они с гетманом Дорошенко освобождали свои земли от захватчиков.
       Надо отметить, что воевали козаки в основном со всеми своими соседями: татарами, турками, поляками и русскими. Впрочем, и те делали тоже самое, воюя друг с другом.
       Воевода удивлялся многим победам козаков, спрашивая опального гетмана:
       - Демьян Игнатьевич, чем вы там, в Сечи были вооружены, что так хорошо били турок.
       На что он со знанием дела отвечал:
       - Дило в том, пан воевода, что у нас в Сечи було усе для вийны, бо мы цим жилы. Не було и року щоб мы не воювали. У нас було кажучи по-русски усе: пушки гаубицы, мортиры и мортирки, самопалы, пищали, пистоли, копья, пластуны, гурда (шашки из булата), сабли, луки, стрелы, клинки и кинжалы.
       Мы имели на вооружении самое передовое оружие того времени, отобранное у всех народов, с которыми мы, запорожци, воевали.
       Запорижське вийско, пан воевода, у нас разделялось на три рода войск - пехоту, конницу и артиллерию. Элитной частью войска була наша грозная боевая запорожская конница.
       Войско, нан воевода делилось на полки и сотни. Сотня представляла собой тактическую единицу войска и была численностью 180 человек. Полк состоял из трех сотен общей численностью 540 человек.
       Во время походов запорожцы всегда изобретательно, большей частью неожиданно атаковали неприятеля, а в обороне или походе быстро возводили свой защитный полевой лагерь (табор), устанавливались в несколько рядов возы, которые скреплялись цепями в виде квадрата или круга, прорваться через таку преграду ворогам было трудно. Козаки спрятавшись за возы, прицельно палили по неприятелю.
       Вам тут в Сибири, де вы звыклы сидиты за заборами острогив треба меняты тактику вийны з тутешними степняками и брать за основу нашу козацьку тактику быстрых рейдив на степнякив.
       Слушая рассказы гетмана о запоржской Сечи, воевода удивлялся простоте и ясности мышления этого весьма сметливого козака. При этом не предполагал, что знакомство его с гетманом, станет для него крайне необходимым, чтобы выжить здесь в Сибири.
       - Демьян Игнатьевич, - удивлялся воевода, - интересно, а почему такой странный вид у ваших казаков, бритые головы з оселедцем?
       - Да так у нас повелось, що головы у нас брыти, як смиються козаки, так меньше блох водиться у шивилюри. Довги вуси та оселедец на голови закрученный на вухо, придають нашим козакам грозный, устрашимий вид. Широки шаровары в яких и гармату можно сховаты не так жарко в степи, а довгий широкий красный або квитный кумачь (пояс), обернутый в килька разив вокруг пояса, дае змогу засунуты туда пистоль або кинжал. Сапоги з острыми загнутыми носками дают змогу пиддавать пид боки коню, щоб скориш скакав.
       От и вся премудрость наша.
      
       - Ну, а на чем вы плавали за море?
       - На наших быстроходный чайках, пане воеводо! Чайки булы у нас двоякого рода - речни и морськи.
       Помещалось в нашу таку ладью по 50-70 козаков, каждый козак имел саблю, два ружья, боеприпасы и продовольствие. По ричкам або морем ходыли мы на чайках против Крымского хана або Османив.
       З йижи (еды) у подорож бралы хлиб (сухари), воду, брынзу (овечий сыр), постраму (вяленое мясо), тарань, сало, смалец, бузу (род кислого молока), насиння (семечки), сухофрукты.
       Так що наши козаки моглы запливаты далеко, вони ходили до Стамбула (Константинополя) и ще дали.
       Для морских походов выбиралось бильше осеннее время, особенно пасмурные дни и темные ночи. Чайки выходили прямо из Сечи и сплавлялись к Чёрному морю. Весть о выходе запорожцев в море наводила ужас на жителей приморских областей Турции.
       Демьян Многогрешный не стал говорить воеводе такие очевидные вещи, чем занимались козаки, когда, высаживаясь на чужой берег, они, прежде всего, уничтожали военный гарнизон, а потом занимались грабежом, и с добычей возвращались на Сечь. Впрочем, в то далекое время почти все их соседи занимались тем же.
       - Ну и что Демьян Игнатьевич, - допытывался у него воевода, - на вас татары не нападали?
       - Еще как нападали, мы были для них, как кость в горле! Чтобы обезопасить себя от их неожиданных набегов мы на границе Сечи устанавливали сеть постов предупреждения. Для этого в наиболее опасных направлениях у нас была организована линия из бекетов, редутов, фигур и могил. Бекеты это конные разъезды казаков вдоль восточных и южных границ. Редуты - это помещения для сторожевых бекетов. Они ставились вдоль левого берега Днепра на расстояниях 15-18 км друг от друга, чтобы можно было видеть с одной радуты другую. Фигуры - это ряд бочек, обвязанных между собой и поставленных друг на друга. На верху устанавливался пук соломы, который зажигался при появлении татар. Затем зажигался пук соломы на следующей фигуре и т. д. Дым от горящих бочек оповещал Сечь о приближении татар.
       И мы, зная об этом заранее, могли устроить им западьню-подлянку. На что наши козаки были очень изобретательны в этом плане пане воеводо.
      
       Слушая рассказы опального гетмана о запорожських козаках, воевода невольно испытывал уважение к этому легендарному козаку, который, даже будучи в тюрьме, был не сломлен своим нынешним положением.
       Сам Селенгинский воевода в военном отношении был никаким, он всю сознательную жизнь провел в Москве, при дворе, на дворянских балах и ни в каких походах не участвовал.
       Поэтому когда монголы напали на острог, он подрастерялся и не знал, что делать.
       Численность защитников Селенгинска насчитывала тогда около трехсот человек.
       Во время осады в Селенгинске, там была одна рота стрельцов из 98 человек, 137 селенгинских казаков из переселенцев, 49 мещан и купцов, 10 подьячих, всего 294 человека.
       В тюрьме Селенгинска еще находилось 37 арестованных запорожских козаков, включая гетмана, а также 16 осужденных воров, татей и кромешников. А окружило острог порядка белее 3 тысяч монгольских всадников. Они, как всегда шли в набеги и побеждали большой шарой, наваливаясь на малочисленных врагов.
       Во времена Чингисхана такая тактика приносила плоды, но сейчас были другие времена, появилось огнестрельное оружие, которым они не владели.
       При нападении такой многочисленной рати монголов на Селенгинск, в остроге началась паника. Малочисленный гарнизон под руководством малоопытного воеводы растерялся. Сначала, как водиться, монголы направили воеводе толмача-парламентера, который передал ему ультиматум хана о сдаче острога.
       Косоглазый толмач, одетый в обычную монгольскую одежду с лисьим малахином на голове, на ломанном русском языке начал стращать их, говоря:
       "О урусы лукавые, неба темного жители, неправии убийцы и непощадны разбойники. Как от века не наполните своево чрева гладного. Приносите обиды великие и стращные грубости. Наступили вы на десницу великого Тушету-хана мунгольского. Осаждены вы тут крепко, накрепко. Прогневили вы Тушету-хана нашего. Первое - вы отобрали у нашего хана любимую вотчину и собираете ясак с наших подданных, посекли зазря наших воинов. Второе - на вотчине нашей построили остроги и чините нам козни всякие. Караваны купцов бухарских грабите, насильничаете.
       Очищете вотчину хана нашего от войска вашего, покиньте острог этот не мешкая, а что есть своего у вас то берите на отходе с собой, мы не тронем вас. А если вы отсюда не выйдете, то отсюда из вас никто живым не выйдет. Никто вас не защитит здесь от наших нукеров страшных непобедивых воинов, потомков великого Чингисхана. Накакой вам помощи и выручки от московского царя не будет вам, ни запасом хлебным, ни людьми. Умрете все вы смертью лютою, грозною, порубим вас разбойников на крошки дробныя. Видетели вы сколько много нас, наши воины покрыли всю округу своими кострами.
       А если вы захочете послужить хану великому нашему и вступите в его войско, то хан великодушно простит вам ваши былые прегрешения и приймет вас под свои начала, обагатив вас, пушниной знатной, атласами и золотом".
       Выслушав толмача мунголов (ранее сибиряки называли монголов - мунголами), воевода кратко ответил:
       " О мунголы, лютые варвары! Вы принесли русским людям великие беды. Ведаем мы про ваши силы. Но не ведаете вы про наши огнебойные силы. Мы живота своего не жалея будем биться с вами, а где вражьи рати великие наступают на нас, там ложаться и трупы многия. Если не уберетесь по добру по здорову, будет вашему великому хану позор и ганьба великая. Так что ступай толмачь к своему великому хану и передай наш великий "хрен с редькой" русский посыл. Не бувать ему в остроге нашем!"
      
       Голова мунгольский с толмачем получив такой решительный ответ воеводы, ушли из острога не солоно хлебавши.
       Вскоре со стен острога защитникам было видно, как закопошились мунголы готовясь идти на приступ.
       Начали в трубы трубить, набаты и барабаны бить, в рожки и походные трубы играть. Все это шумное приготовление должно бы устрашить защитников острога. Монголы начали строиться в сотни и тысячи, готовясь к атаке на Центральную воротную башню.
       И вот эта махина из тысяч монголов пошла с воем в атаку на малочисленный гарнизон острога.
       Осыпая защитников сотнями стрел, они вплотную подошли к Центральной башне и начали топорами и большими ломами рубить ворота и стены. Приставив длинные лестницы они, как многочисленные муравьи, полезли на стены башни, стараясь через верх стен и бойницы проникнуть во внутрь, что бы открыть центральные ворота для своей ударной конницы.
       Стрельцы, местные казаки, мужики и прочие служивые люди высыпав на стены отбивались от наседавших монголов, чем попало, сбрасывая их вместе с лестницами на землю.
       Наибольший урон монголам наносили стрельцы, которые своими залпами из пушки, пищалей и пистолей наносили не только большой урон врагу, но и наводили страх на монголов. Они не понимали, как можно невидимыми пулями убивать человека. И главное от этих невидимых пуль не возможно было спрятаться за щитами. Пули пробивали обтянутые толстой кожей их щиты, как стрела мочевой пузырь.
       Камнеметные орудия, метающие в острог камни и сосуды с огненной жидкостью не давали того эффекта, как пушки стрельцов. Монголы своими метательными орудиями сумели поджечь некоторые внутренние строения в остроге, там начался пожар, который жители острога старались потушить.
       Видя, какой урон наносят метательные орудия, забрасывая за ограждения острога сосуды с огненной жидкостью, стрельцам пришлось пушку перенацелить на нах. Несколько удачных выстрелов из пушки по метательным орудиям, вывели их из строя.
       Первоначальный накал борьбы начал постепенно ослабевать, хан монголов, убедившись, что сходу русский острог им не удастся захватить, дал команду, чтобы трубы засигналили отбой, и монголы временно отступили от стен острога.
       Отдохнув и перестроившись, они снова полезли на приступ острога, и так продолжалось несколько раз. Атаки монголов нанесли существенный урон защитникам острога, появилось много раненных, в городе начались пожары, жители городка запаниковали, да и сам воевода растерялся. Еще несколько таких тяжелых дней и гарнизон не выдержит осады.
       Жена гетмана, когда монголы начали штурмовать острог прибежала к Демьяну, чтобы сообщить ему эту пренеприятную весть.
       Поскольку тюрьма была небольшая, барачного типа с рядом окошек, то женщины осужденных через частокол окружающий тюремный дворик, могли, крича переговариваться. И хотя это было запрещено, женщины умудрялись, подкупив стражников переговариваться со своими мужьями через эти окошки. Подбежав к частоколу Настасья, закричала:
       - Демьян! А, Демьян! Ты меня слышишь!
       - Слышу Настасья! Что там за шум за засекой!
       - Мунголы напали на нас! Их видимо - невидимо!
       - А, что воевода и стрельцы делают?
       - Что, что! Бегают взад вперед, да через бойницы в мунголов палят.
       - Ну и как, успешно!
       - Да дурни воны тут уси! Не знають як тих мунголив прогнаты.
       - Настасья! Збигай до воеводы и скажи ему, що я хочу ему допомогты с нашими тутешными козаками. Хай прийде сюды надо мени з ним переговориты. Поняла!
       - Поняла! Зараз збигаю!
       И Настасья, жена гетмана побежала искать воеводу, Она нашла его у Центральной башни, где он со стрельцами отстреливался от наседавших мунголов.
       Услышав худую весть, что на острог напали мунголы, тюрьма заволновалась. Воры, тяти и прочие заключенные стали кричать гетману:
       - Демьян, мы с тобой готовы бить мунголов, передай это воеводе.
       - Мужики, тилькы чур слухатыся и робыть (делать) то, что я скажу. За неповиновение в бою у нас расстрел на месте. Понятно!
       - Как не понять, понятно! Если воевода выпустит нас, мы будем драться, как черти!
       - Тогда, договорились! Замолвлю за вас словечко!
       В каждой камере заключенные оживленно стали между собой дискутировать на возникшую ситуацию. Жить, как шутили козаки, стало "погано, но трохи веселише".
       В камере, где находился ясаул Перекопайгора в предчувствии перемен в их унылой однообразной жизни, старые казаки побывавшие в походах, шутили над молодыми заключенными.
       Старого козака Лысоконя, который до этого рассказывал про его последний поход против турок, молодой козак Черновол спросил:
       - Пане Лысоконь, говорят, що вы булы самий кращий стрелець у своему курени. Це так, чи ни?
       - Та кажуть козаки, що так!
       - Тоди розкажить, який був у вас самий влучний выстрил: - Це коли ви одниею кулею звалилы двух турок?
       - Та ни!.. Найлучниший выстрел був познише, колы я попав зарядом соли в голу сраку ихнему хану, який сыдив в кущах и срав на тому берези ричкы!
       - А чему той выстрел був самий влучний?!
       - Тому, що вин не змиг систи на коня и втыкти вид мене! Так мы его полонылы.
       Услышав ответ старого козака камера загудела от смеха.
       Лысоконю понравилось подтрунивать над молодим Черноволом, и в ответ на его легковесные вопросы он задал ему свой:
       - Петро, ты не скажешь, фазан вид фасоли або гороха, чим ризныцця (отличается)?
       Той мотае головою и видповидае, що не знае.
       Старий козак зи смихом ему каже (говорит):
       - Тут усе просто, Петро! Фазана поперше стриляют, а потим едять. А фасоль с горохом поперше едять, а потим в кущах сидять, кряхтять и стреляють. При чому, сыдя у кущах цилюццять у пьятку, а попадають у носа...
       Раздался дружный хохот козаков, давно они так не ржали в камере.
       Стражники, как раньше не шумели на них, не трогали их, так как обстановка вокруг острога была другая.
       Сидящие в камерах казаки стали вспоминать и другие пямятные для них дни и события.
       Козаки, в преддверии грядущих в их жизни перемен, почуяв запах пороха, взбодрились и в разговорах между собой свободно, раскрепощено себя вели.
       Военная заварушка русских с монголами в Сибири, давала им шанс на освобождение. Если воевода не дурак, как говорили между собой они, то он позовет их на помощь.
       Гетман, да пожалуй и все заключенные в этой обстановке понимали, что если мунголы возьмут штурмом острог, то им тоже крышка, их вырежут вместе со всеми защитниками острога.
       Мунголы вырежут и всю семью гетмана, а этого он никак не мог допустить.
       Воевода в это время находился в центральной башне и вместе со стрельцами стрелял в монголов, которые на полном скаку проскакивали мимо башни забрасывали их стрелами. Среди защитников было много раненых.
       Стрелы летели густо и метко, так что "начальные люди" порой лишь краем глаза выглядывали в стрельницу (бойницу).
       - Собаки! - заругался сотник стрельцов, когда тяжелая стрела, отшибив большую острую щепку, с треском вошла в бревно рядом с его головой. - Косоглазые, метятся ладно!
       Конники носились под стенами, часто и метко метали стрелы, давая время подготовиться к новой атаке.
       Селенгинский воевода первый раз попал в такую переделку и не знал, что делать. Монголов было много, а их мало, помощи ждать было неоткуда, все близлежащие остроги находились на таком же осадном положении. Продовольствия и воды на длительную осаду в остроге было явно недостаточно.
       Монголы со щитами, лестницами, сучковатыми лесинами, приготовив арканы, снова двинулись на штурм острога. На стены Центральной воротной башни со свистом понеслась туча стрел, всадники и пешие монголы опять пошли на приступ.
       В этот тревожный момент к воеводе на стену прорвалась (стрельцы не пускали ее) жена опального гетмана, Настасья, и сказала, что гетман хочет встретиться с ним по очень важному вопросу, он раздраженно ответил ей:
       - Сейчас не время для этого!
       - Постойте, господин воевода! - остановил его начальник отряда стрельцов. - Есть идея!
       - Какая?
       - Использовать козаков сидящих в тюрьме и опыт гетмана для защиты острога.
       - Да, но как быть с указом царя держать их в строгом заключении.
       - Видите ли Алексей Васильевич, царь далеко, а мунголов вон сколько (он показал рукой за ворота острога) и, если они ворвутся сюда, то камня на камне не оставят. Если мы откроем ворота и сдадимся, то нам все равно крышка. Царь на плахе Болотной нам за сдачу острога голову отрубит. А эти варвары тоже хитры, они нас не пощадят, всех шашками порубят. Так, что выбор у нас небольшой.
       - Может вы и правы. Тогда поступим так, я отправлюсь в тюрьму, переговорю с гетманом, об условиях их участия в этой военной компании, а вы тут покомандуйте вместо меня
       - Хорошо, господин воевода! Только возвращайтесь поскорей и с казаками гетмана. Нам долго Центральную башню не удержать. Эти мунголы, как саранча, лезут и лезут.
       Воевода взяв с собой двух стрельцов отправился в тюрьму для переговоров с опальным гетманам. Тот ждал его с нетерпением, выхаживая взад-вперед по приземистой тюремной камере.
       Загремела щеколда, скрипнула дверь и на пороге камеры появился воевода.
       - Вы хотели со мной переговорить?
       - Так пан воевода! Предлагаю козаками и другими заключенными турмы усилить военную мощь острога. Прошу вас выдать нам оружие и мы будем защищать острог, как самих себя. Поверьте мне, у нас, козаков, есть опыт таких баталий с кочевниками. Мы их били и не раз. Поймите, что мне некуда бежать, здесь моя семья, а родина далеко на западе. Остальным осужденным тоже самое, куда они денутся, если вокруг мунголы.
       Воевода с минуту подумал и сказал:
       - Хорошо, Демьян Игнатьевич, под вашу личную ответственность. Под ваше честное гетманской слово, что ни вы, ни осужденные ваши козаки не воспользуются удобным случаем и не сбежат из острога. Даете вы мне такое слово!
       - Даю! Вот вам крест, что мы не сбежим, а если надо костьми ляжем, не жалея живота своего будем драться с басурманами. Это наш христианский долг.
       - Значить договорились! Со своей стороны, если отобьемся от мунголов, обещаю походатайствовать о вашем освобождении, гетман!
       - Дякую пан Воевода! Есть еще вопрос, а как же быть с остальными осужденными, может отпустите их с нами?
       - Хорошо, Демьян Игнатьевич, берите! Но, повторяю, под вашу личную ответственность!
       - Дуже добре, пан воевода!
       - Ей стража! - крикнул воевода.
       Когда к нему подбежали перепуганные стражники, он им приказал:
       - Освободить под начало гетмана всех казаков и заключенных, выдать им пищали и палаши. Пусть они пополнят ряды защитников острога.
       Освобожденные козаки и заключенные радостно загаманили, разобрали оружие и под руководством гетмана кинулись к Центральной сторожевой башне, где развернулась главная битва за острог.
       Надо сказать, что защитники острога смертельно устали от бессония, от множества ран, дыма, копоти, смардного запаха гниющих тел, болезней, мора. Руки у многих так устали, что они не могли, как надо поднять тяжелые пищали, ноги порой сами подгибались, глаза слезились от дыма пожарищ и дымного пороха. По много часов они без еды и питья оставались на стенах острога, отбивая атаки мунголов. Губы у многих от этого потрескались и кровоточили.
       А мунголы отдохнув, в который раз атаковали острог. Спешившись с коней, они со щитами, лестницами, сучковатыми лесинами, приготовив арканы, снова и снова лезли на Центральную воротную башню. Вот они толпой двинулись на слом главных ворот, пытаясь тараном разбить их. Грохнули пищали, на защитников острога опять со свистом понеслись стрелы. Примитивные обсадные орудия времен Чингисхана гулко били о кованные ворота башни. Ворота скрипели, трещали, но пока держались.
       Еще немного и они захватят башню и откроют центральные ворота, а это бы означало, что всем горожанам была бы крышка.
       В этот момент со стороны Центральной воротной башни на стену поднялся гетман, женщины казачки про него бы сказали так:
       "Это был настоящий могутний запорожский козак, мечта каждой женщины, с широким лицом и закругленным подбородком, высоким лбом, тонким с горбинкой носом, нависающим над длинными запорожскими усами".
       - А, Демьян Игнатьевич! - Воевода уважительно приветствовал ссыльного гетмана. - Вовремя вы пришли, наседают мунголы. Как бы они к нам не пролезли!
       - Ну-ка, побачимо, - не торопясь, произнес гетман Многогрешный, выглядывая в стрельницу, - це гарно...
       - Что? - спросил воевода.
       - Хай воны там кучнуются у ворит, як ти дурни! Треба зибрати уси мали гарматы сюды до кучи, та и залпом вдарити по мунголам. Куча мала буде вид их трупив.
       - Как ударить? - не понял воевода.
       - Да так! Ясаул, визьмы козакив тащи сюды уси мали переносни гарматы. Гарматы надо сосредоточить уси тут у паважному мисти, а не по усему периметри острога, де воны кожна по одний не дають того еффекту. А тут у Центральнои башни мунголы зибрали основни силы. Тут мы их и таво...
       Гетман звонко шлепнул правой ладонью по левой, сказав:
       - Прихлопнимо их як мух, мухобойкою.
       - Ну, гляди, Демьян Игнатьевич, - отобьешь от мунглов, царево прощенье заработаешь!
       - Нахрен мне прощение нужно, - подумал гетман, - свои животы бережем от мунголов.
       Подтащив малые пушки, быстро зарядив их картечью, опытные пушкари из козаков по команде гетмана открыли интенсивный огонь, у ворот образовалась куча трупов, монголы в страхе откатились на приличное расстояние от Центральной башни острога.
       Таким образом, прибывшее подкрепление, своими меткими залпами и умелой, виртуозной работой саблями на стенах с прорвавшимися монголами, довольно быстро восстановило равновесие.
       Что, что, а запорожцы умели драться. Они с детства играли в войну с ребячьими самодельными саблями, а в юношеские годы уже ходили вместе с бывалыми и опытными козаками наставниками, на так называемый "божий промысел".
       Воевода был весьма доволен результатами контратаки козаков. Вверенный ему царем острог пока был полностью в его руках, атаки мунгол удалось отбить.
       - Хорошо дрались, Демьян Игнатьевич! Видно хорошую школу прошли.
       - Да уж пришлось в свое время помахать сабелькой, да пострелять татарву (он не стал здесь говорить о том, что рубили с Дорошенко и москалей, освобождая левый берег Днепра от их нашествия). Косили мы их, как сорную траву. Но нам рано расслабляться, мунголы могут перегруппировались и повторить штурм. Что будем делать, пан воевода?
       - Вам виднее, Демьян Игнатьевич, начальник отряда стрельцов серьезно ранен и не может руководить защитой острога. Вы остаетесь единственным опытным командиром. Поэтому я назначаю вас начальником всего гарнизона. Командуйте Демьян Игнатьевич!
       - Хорошо, я принимаю командование гарнизоном, только при этом прошу, пан воевода, не вмешиваться в отдаваемые мной команды.
       - Демьян Игнатьевич! Вы начальник гарнизона, вам и командовать!
       - Ясаул! - позвал гетман своего сокамерника. - Собери наших веселых хлопцев и местных казачков на вылазку. Мунголы не ждут нашей атаки. Добре вооружи их, посади на лихих коней и по моей команде вдарим сходу по ханскому стану. Цей дурень хан близко вид нас разбив свою головную ставку.
       - Понял пан гетман! - лихо ответил Ясаул. Ему явно нравилась такая опасная заварушка и не хотелось сейчас даже вспоминать о тюремной камере.
       Когда отряд собрался, гетман обошел его, осмотрел амуницию и сказал им следующее:
       - Козаки, товарищи мои боевые, от вас зависит многое. Сейчас откроются ворота и мы, как черти ринемся на ханский стан. Они, уверовав в свою многочисленность, нас там не ждут. Прорвавшись в стан, рубите в первую очередь их командиров, вы отличите их по богатой одежде и оружию. А сейчас по коням, сабли наголо! Да поможет нам бог!
       Демьян Многогрешный глядя на монгольскую орду осаждавшую острог понял, что воевода совершает самую большую ошибку, надеясь запереться в остроге и отсидеться здесь, до прихода помощи извне. При этом придет ли такая помощь или нет никто не знает. Поэтому такая оборонительная тактика русских стрельцов в создавшихся условиях была гибельной для них всех.
       Здесь нужна была их запорожская тактика ведения войны с кочевниками. А именно кинжальные кавалерийские удары мобильными отрядами козаков по главной ставке мунголов, а также рейды по их тылам, захвату обозов и баз (с лошадьми и скотом). Налетов отрядов козаков на мунгол быстрых, стремительных, как в нападении, так и при отходе. Этого умения слугам Московского царя, привыкшим отсиживаться в крепостях, как раз и недоставало.
       Поэтому запорожские козаки, особенно сосланные в Сибирь козацкие старшины (гетманы, отаманы, полковники, сотники) своим опытом, умением обращаться с любым видом оружия, оказали местным воеводам неоценимую услугу в боях с татарами, мунголами, китайцами, джунгарами и прочими некрещеными племенами.
      
       Когда сотня подъехала к воротам гетман скомандовал козакам:
       - К бою, козачки, сабли вон! Эх, браты, порубаемо бусурмана мунгола, як колысь в гарни время рубалы крымчан!..
       - Порубаемо, Демьян Игнатьевич! - отвечали козаки.
       - Тоди вперед!
       С визгом и гиканьем боевая сотня козаков, ведомая запорожским гетманом вырвалась из ворот острога, и смяв передовое охранение мунголов, в аллюрном "три хреста" галопе, когда кони как бы распластались над землей, а всадники наоборот чуть приподнялись над крупом коней, махая на ходу высоко поднятыми сабли, на полном скаку врезалось в полевой ханский стан, расположенный здесь же в долине, неподалеку от Селенгинска.
       Ничего не поняв, мунгольский военноначальник выйдя из шатра, чтобы посмотреть, что там за шум, был на скаку застрелен гетманом из пистоли.
       Смерть его на глазах растерявшихся мунголов повергла их в шок. А лихие козаки воспользовавшись суматохой в ставке рубили, стреляли всех под ряд, кто попадался им под руку. Часть мунголов с перепугу вскочила на коней и в страхе пыталась бежать. Увидев это гетман крикнул ясаулу:
       - Мыкола! Займись драпающими мунголами!
       Ясаул Перекопайгора развернул свою группу козаков, скомандовал:
       - Пищали к бою... Залпом... Пли!
       Оружейный залп с треском разорвал воздух, смел с лошадей пытавшихся ускакать мунголов. Лишь одиноким наездникам удалось скрыться в близ лежащей березовой колке.
       Грохот, свист пуль, крики людей, ржание коней, визг собак, охватили весь стан.
       Запорожские козаки, как лысые черти, крутились по стану на конях, одетые в рваные шаровары и старые тюремные рубищи, с кушаками, обернутыми вокруг пояса, где торчали ножи и пистоли, и оселедцами-конскими хвостами на голове, одим своим видом они нагоняли суеверный стах на мунголов.
      
       - Шайтаны! Шайтаны! - закричали монголы, сбиваясь в кучу, не зная куда деться.
       С саблями наголо, козаки рубили монголов выскакивающих из шатров, те падали под их ударами, видя все это в страхе кричали кыргызкие женщины.
       Мерина, на котором крутился по монгольскому стану ясаул, стрелой подбил какой-то высунувшийся из шатра монгол. Он упал и ударился спиной о землю. Подоспевший гетман всадил в монгола пулю. Рядом лежал убитый Васька-вор, монгольская стрела прошила ему горло. Козаки стали поджигать шатры, взяв горящие головешки из костров, на которых монголы варили себе мясо на ужин.
       Мертвых монголов было много, они лежали в различных позах там, где застала их смерть. Горели подожженные юрты, шатры, выли от страха женщины из обслуги. Разбитый монгольский стан выглядел опустошенным.
       Оглянувшись вокруг и не уведя живых врагов, гетман крикнул козакам, копавшившимся у шатров:
       - Козаки, по коням! Забираем раненых, убитых, оружие и все ценное и уходим обратно в острог!
       Собрав убитых своих товарищей, и посадив раненых в телеги взятые у мунголов, козаки с трофейным оружием и богатой добычей двинулись обратно. После боя они тут же, скинув с себя рваные рубахи, напялив на себя богатую ханскую и другую одежду захваченную у мунголов, радостные, довольные набегом на ханскую ставку возвращались в острог.
       Воевода все это время не находил себе место, его терзала одна мысль:
       - Вернуться ли, ведомые гетманом козаки обратно в острог или нет.
       Когда ему сообщили радостную весть, что козаки возвращаются, он перекрестился и промолвил:
       - Ну, слава Богу, все обошлось!
       Дерзкое нападение козаков на монгольскую ставку посеяла панику во всей орде, у страха, как правильно заметили люди, глаза велики. Они посчитали, что к урусам подошло подкрепление козаков. Дело усугублялось еще тем, что наступили сумерки и монголы не могли понять, кто и главное сколько урусов (русских) на них напало. Поднятая стрельба из десятков стволов, известие о гибели командиров ускорило их бегство, они, побросав свои юрты, шатры и котлы, где варили себе конину, сев на лошадей поскакали подальше от стен страшной для них остроги урусов.
       Таким образом, осада была снята дерзкой отчаянной вылазкой осажденных, когда сотня храбрецов ведомая козачим гетманом Демьяном Многогрешным вступила в неравный бой с монголами и наголову разбила их.
       Правильно люди говорять: - Смелость города берет!
       Долина, где в кровопролитном сражении Демьян Многогрешный с товарищами порубил сотни монголов, получила название Падь Убиенных. Самое интересное, что эта долина сохранила свое название и до наших дней.
       Этнограф В.В. Птицын позже напишет:
       "Тогда среди общей паники, город спас сосланный туда за любовь к свободе и Малороссии Запорожский гетман Демьян Многогрешный, которому правители города догадались вручить главное начальство над гарнизоном и стрельцами"...
       В 1850 г. в "Панораме Иркутской губернии" местный
       летописец П.И. Пежемский напишет:
       "В 1682 году была новая попытка отнять у России Забайкалье: монгольский князь Батур-Очирой-хан с двадцатитысячным корпусом вступил в наши пределы; но посланный против него сын боярский Демьян Многогрешный быстро рассеял ватаги Очироя и с тех пор Байкал навсегда остался в руках России".
       Вот так воевали запорожские казаки в Сибири. Естественно, меньше всего здесь гетман думал об интересах России, помогая русским в борьбе с язычниками. Он, прежде всего, воевал за себя, за свою семью, за ссыльных козаков, которых русский царь выслал сюда в Сибирь на погибель. Да и его война с монголами была своеобразной местью за разрушенный в свое время татаро-монголами древний Киев.
       * * *
       После победы семья Демьяна первый раз за много лет собралась вместе за одним столом. Это был для них праздник, настоящий семейный праздник, которого они так долго ждали.
       Настасья, кажется, помолодела лет на десять, видя всю семью в сборе и самое главное гетмана. Свого "коханого" Демьяна, "якый по перше, як вернувся з поля боя, розцилував ее так, як колысь у молодости, та й затащив ее у сарай, щоб диты не бачилы, и на соломи зробыв те, що уси мужики роблять на радость любимых жинок.
       Светящаяся лучами счастья жена гетмана наварила, нажарила и напекла разных запорожских разносолов своим мужикам. Сыновья во главе з гетманом закололи первогодку свинью, яку откармливала Настасья, обсмалили ее саломой.
       Затем нарезали шматками и засолили в деревянном ларе сало на зиму.
       Кстати поговорим о сале. У каждого народа есть свои предпочтения в еде, свои национальные блюда. У русских это щи, у украинцев борщь, у казахов бешбармак и т.д.
       Так вот сало в рационе украинцев занимает особое место.
       Украинцы с этого приводу жартуют (шутят), говоря, що коли людина гарно наесться сала, то одержує таку енергию "сало-мотало", що хоче стрибати, пидскакувати, перевертатися до гори верхтормашками.
       Они утверждают, что циркачи, скоморохи этот сложный элемент с переворотом до горы сраки красиво переиначили и назвали в честь сала - "сальто-мортале". С тех пор без этого "САЛьтО" не обходиться ни один гимнастический номер в цирке, или спортивные упражнения на соревнованиях по гимнастике.
       Украинцы на полном серьезе говорят, "що ящирка саламандра у вогни не горить и в води не тоне, лиш тому, що ее сало оберигає. В огне сало саламандры пошкварчить, пошипить и вона живою залишиться, а в воде сало плавое, не тоне".
       Во все времена и в наши дни без сала и ни туда, и ни сюда, даже чопорные бухгалтера подсчитывая разницу между полученными средствами от реализации продукции и затратами на ее производство, очевидно, жуя высококалорийное сало, эту важнейшую бухгалтерскую операцию назвали - сальдо.
       Сюда можно добавить, что те же знаменитые италийськи спиваки (тот же Карузо-карапузо) виводя чаривне бельканто, поют со смаком выводя:
       "О сало!
       О сало моє!
       Люблю тебе!
       Люблю-у-у те-е-бе-е-е!"
      
       А скольки приказок и прислив е про сало, украинци жартуют так:
       - В сали сила - без него могила!
       - Найкраща птиця - то ковбаса з салом в пицце!
       - Не пидмажеш (салом) - не поедеш!
       В этой шутке заложен двойной смысл, так как в натуре еще издревне при спуске кораблей со стапелей на воду, намазывали полозья салом, чтобы лучше скользили. Потом, этот же принцип смазывания шероховатый поверхностей салом, люди перенесли в сферу человеческих отношений. Они быстро сообразили: чтобы ваша просьба решалась чиновниками быстрее, нужно "подмазать" их. Например, подарив "гарный шматок того же сала, завернутого в бумагу с баксами" або разной универсальной "зеленью".
       Сюда ще можно добавить, що дуже богато анекдотов родилось на сали, наприклад:
       ...На базари украинец спрашивает продавщицу:
       - Титко, у вас сало свиже?
       Та ему с гумором отвечает:
       - Свиже, свиже! Вранци по двору ще бигало...
      
       Ну, и чтобы окончательно поставить крапку (точку) в нашем дивном разговоре о сале, сообщу вам такую историческую байку:
       - Кажуть у мисти Старобельску, (что був форпостом на рубеже Гуляй поля), для того щоб отпугивать некрещенных татар, монголов, других кочевников придерживающихся мусульманской веры, на реке Айдар у переправы в Подгоровку, местные жители установили величественный памятник САЛУ.
       К подножью этого величественного монумента старобельчане кладут не живые цветы, а свежее чесночное или копченое сало. Дикие кочевники, прознав про этот памятник САЛУ, и о жертвоприношениях ему, десятой дорогой обходили это древнейшее поселение козаков.
       Очевидно, пора и в столице Украины городе Киеве, где-нибудь в центре, на Майдане, соорудить такой памятник, на сальном пьедестале которого возвышался гарный шматок САЛА, чтобы к подножью его благодарные жители несли не цветы, а настоящее украинское сало.
       И нехай це САЛО буде вкрито тонюсиньким шаром щоколада, щоб не заросла к нему народна, особливо дитяча тропа!
       Нацему ставлю крапку. Тому, що мене жде ни щи из топора, а настоящий украинский наваристый борщь из 21 индигридиетив и шматок хлиба з салом.
       - Боже мий, яка смакота! А-а м!..
       * * *
       Однако, если про сало говорить серьезно - без жартив, то это для многих людей очень полезный продукт. Например, вчени медики на основи дослидов утверждают, що у сали, поривняно з вершковим маслом, удвичи менше холестерину. Крим того, сало бильш стийке до окислення. Если масло постоит килька днив, то на ньому зъявляється отруйний жовтий налит. Тому ести (кушать) його вже не можна. А сало окислюється набагато повильнише (медленней), що робить (это делает) його бильш надийним у збериганни.
       Тому запорижськи козаки колы шли в похид на "божий промысил", то бралы з собою не тилькы горилку, а и гарный шматок сала и краюху хлиба.
       Як познише выявилы вчени ликари - сало мистить понад 60% мононенасиченои олеиновои кислоти. Це робить його дуже близьким до маслиновои олии, диєтични та ликувальни властивости якои добре видоми ликарям.
       Олеинова кислота, розщеплюючись у шлунку (в желудку), вбудовується в наш власний жир, и чим бильше, тим краще.
       Рич у тим, що в процеси перекисного окислення жирних кислот (або липидив) в организми утворюються токсични продукти, вид яких страждають мембрани клитин (клеток), а це -- прямий шлях до атеросклерозу и онкозахворювань. Тож олеинова кислота, яка нахидиться у сали - е головний вартовий, що перешкоджає окисненню липидив. З цього погляду сало - один из найбильш корисних продуктив харчування.
       Сюда можно добавить, что если через печень свиньи пропустить кровь, то она очищается от всех микробов и шлаков. Поэтому свиньи сами жрут все подряд, их организм устроен так, что съедят даже змею и ничего им не будет.
       Вот такие получаются "вышкварки", друзья, из украинского национального продукта - САЛА.
      
       * * *
       Когда хлопци во главе с гетманом Многогрешным зарезали свинью, Настасья нарезала из мяса молодой свинины (свежатину), поджарила это мясо с цибулею (луком) на большой сковородке и в таком виде подала к столу.
       У нее нашлась по такому "дуже гарному" для семьи случаю и заветная бутыль горилки, собственного Настасьиного рецепта приготовления.
       Конечно, этот стол не сравнить с былым гетманским застольем у себя на родине, но как говориться, чем богаты, тем и рады. За столом сидела любимая жена гетмана и его сыновья.
       Гетмана одолевала гамма чувст. От на столи стоить в глечеку узвар (компот) с дикой местной вишни и дви таки гарни тарилочки. В одниею з них картотля з кропом. А на другий - свитло очей його, радисть шлунку (желудка) його, чаривна писня надхнення його - сало! Воно таке нижно-биле и тонюсинько наризано, що кризь нього можна розгледети дирочки на чорному житньому хлиби пид сподом.
       Воно має таки романтични рум'янци по соби, що кризь них можна дивитися на небо, и бачити Украину, Днипро и ридну Сичь. Воно дивовижним чином умие перетворюватися з физичнои поживи на духовну. Особливо, якщо з горилкою и цибулею.
       Такое, сидя в царской в тюрьми, гетману только по длинним зимним сибирским ночам снилося, а сейчас сало билило на столе.
       Гетман, оторвался от своих мыслей, поднялся и произнес от всего сердца простой незатейливый домашний тост:
       - Дорога моя Настасья, дороги мои диты, як радисно видчуваты себе на свободи, сыдиты разом з вами за одним столом, исты смачный борщь з вышкварками, вареники, бачиты ваши радистны лыця. Мы уси довго чекалы цього счаслывого часу. И цей час прийшов.
       Так выпью я, Настасья, цю чарку горилки за те, щоб мы уси з вами николы не розлучалысь, любыли та дорожили друг другом. Спасиби вам за те що вы у мене уси е! За вас!
       Застолье продолжалось до позднего вечера, семья не могла на радостях наговориться вспоминая былое: и хорошее, и плохое. Настасья при этом не раз всплакнула бабьими счастливыми слезами.
       По ходатайству воеводы, царь за заслуги по защите острога от нападения монголов Демьяна Многогрешного освободил из тюрьмы и произвел даже в селенгинские в так называемые царские "дети боярские", которые за освобождение от выполнения повинностей и уплаты в казну налогов, несли воинскую службу по охране рубежей в Сибири.
       Гетман надеялся на возвращение на родину, но царь перехитрил его, оставив в Сибири на вечное поселение.
       Ему было назначено жалованье в размере 18 руб. денег, хлебное же - вдвое против денежного.
       Но это было уже не так уж плохо, а хорошо, поскольку сидеть в тюрьме в кандалах, для свободолюбивого козака было просто невмоготу. И воевать с некрещеными кочевниками монголами, давними врагами славян (и не только славян), было для Демьяна Многогрешного престижно, как и для любого запорожского козака.
       Где только ему здесь в Сибири не пришлось побывать, и в каких боевых переделках не пришлось участвовать. Но, как говорят: царю - царево, а опальному гетману - палево...
       * * *
       Царь, когда к нему зашел советник по Сибири, уточнить долю опального гетмана, с ухмылкой сказал:
       - Зачем зря рубить запорожцам и их гетману буйны головы, когда они там, в далекой Сибири спасая свои головы и семьи от набегов язычников, смогут еще послужить Московии. Ну, а если и сложат свои головы там, то не лиха беда, других казачков и смутьянов найдем.
       Сибирь большая всем места хватит!
       * * *
       И надо сказать, что такая иезуитская политика всех русских царей и вождей всех времен и народов оправдывала себя. Сибирь наполнялась людьми, обстраивалась и её границы постоянно расширялись на восток.
       Когда слух об освобождении бывшего гетмана Демьяна Многогрешного из тюрьмы дошел до Малороссии, в Москву посыпались петиции с настоятельными просьбами гетмана Самойловича, засадить бывшего своего предшественника снова в тюрьму.
       Он ссылался при этом на то, что ему не удержать гетманство в левобережной части страны, так как многие козаки надеются на возвращение их бывшего гетмана из Сибири.
       Советники царя посоветовали царской светлости вновь посадить опального гетмана в тюрьму, так, на всякий пожарный случай.
       Многогрешный был снова арестован и отправлен в Селенгинск, где условия его содержания значительно ухудшились.
       В грамоте местным воеводам царь предписывал "посадить ево сковано в тюрьму и держать с великим бережением. И ис тюрьмы ево выпущать никуда не велено".
       Так опальный гетман войска запорожского Демьян Игнатьевич опять оказался в турме (тюрьме).
       Положение Демьяна Многогрешного и его семьи резко изменилось после смещения с гетманства его подспудного врага Ивана Самойловича.
       Царь, видя брожение среди запорожских козаков и то, что они игнорируют его царскую волю и не хотят воевать за интересы России, как ранее успешно воевали с турками за свои собственные интересы, и что поставленный им на гетманство гетман Самойлович не справляется со своими обязанностями по защите южных рубежей России.
       Что наиболее испугало царя, так это то, что тогда чернь и мужики панов своих, а паче ариндаров грабовали, а иных мучили, в смерть забывалы, по городам и в войску; и полковника прилуцкого Лазаря в войску убылы.
       Обсудив с советником по югу сложившуюся ситуацию, царь заметил:
       - Я согласен с вами, что гетмана, как не справившегося с поставленной задачей по защите южных рубежей России, надо убрать. Вопрос куда убрать?
       - Ваше царское высочества, вы как-то удачно пошутили, сказав историческую фразу: "Сибирь большая, всем места хватит!". Отправим его в Сибирь!
       Царь улыбнулся и спросил:
       - А где сейчас находится гетман, который до него был?
       - Ваше высочество, известный нам Демьян Многогрешный содержится по вашему указу в Селегинской тюрьме.
       - Ну и как он там, не бунтует?
       - Нет ваше высочество! Даже если помните, он помог местному воеводе разгромить войско Очирой-хана.
       - Славненько, значит он исправляется. Тюрьма в Сибири ему на пользу пошла. Ну, а этого нынешнего гетмана, как его...?
       - Иван Самойлович, Ваша светлость!
       - Так вот, отправьте этого Ивана куда-нибудь еще дальше. Пусть там посидит, может на что-нибудь нам и сгодиться, - пошутил царь.
       И по его царскому указу гетмана Иван Самойловича, предавшего когда-то Демьяна Многогрешного, арестовали и сослали вшей кормить в Якутск.
       Такие шуточки были у царственных российских особ. Жизнь людей тогда ценилась меньше полушки, копейки.
       * * *
       Но вернемся к нашему герою Демьяну Многогрешному.
       Как мы уже упоминали, что Демьян Многогрешный не часто бывал у себя дома в Селенгинске, но в те приятные для него дни, когда был свободен от службы, он старался больше уделять внимание своим сыновьям. Он хотел вырастить их настоящими козаками, продолжателями своих незаконченных дел.
       После потери гетманства на Левобережной части краины и царской ссылки в Сибирь, самое дорогое, что у него осталось, была семья: верная жена Настасья, замечательные сыновья Петр и Иван и дочь Елена.
       Поэтому если выпадало свободное время у него, а это было, к сожалению не часто, поскольку воевода часто посылал его на различные ответственные задания, Демьян Игнатьевич старался провести больше времени с сыновьями.
       Он пытался передать им свой жизненный опыт, страстно желая им всем лучшей, чем у него доли.
       Любому молодому человеку очень повезет, если повстречает он на своем жизненном пути учителя-наставника.
       Только такие учителя-наставники, могут оставить глубокий след в молодой душе и наложить отпечаток на его личность, как человека на всю жизнь. Таким наставником своим сыновьям был Демьян Многогрешный.
       Если бы этого не случилось, то они, очевидно, как многие их сверстники подхваченные жизненным селевым потоком, много сил, энергии, а главное времени потратил впустую на сомнительные, второстепенные дела и делишки, на исправление собственных глупостей и ошибок.
       Встреча с личностью, с человеком с большой буквы, каким был их отец, прежде всего дает ощущение полета и не просто полета, а говоря современным языком - полета на автопилоте, когда курс летательного аппарата отслеживается тремя основными "жизненными датчиками". Для жизненного полета такими датчиками являются, прежде всего - смелость, духовность и нравственность.
       Отец преподал им эти уроки, развил чувства справедливости, скромности в быту, стремлению к познанию окружающей действительности и самосовеншенству, по принципу "век живи - век учись". Говорил им, что человек по природе своей - существо агрессивное, захватническое, ему всего мало. Поэтому имейте чувство меры, человек без меры, пропащий человек.
       Поскольку здесь в Селенгинске школы для обучения детей грамоте не было, то он нанял подьячего обучать сыновей грамоте. Поскольку сам жалел, что в свое время не смог обучаться в Сечи этим премудростям.
       Грамотные люди высоко ценились на Сечи, потому что, как глаголали козаки: - Они святое письмо читают и темных людей добру научают.
       Не все знают, что в самой Сечи, были свои школы. Запорожские школы разделялись на сечевые, монастырские и церковно-приходские. В сечевых школах обучались украинскому письму и другим наукам мальчики уведённые казаками на Сечь или привезённые своими родителями. Школа монастырская существовала при Самарском Пустынно-Николаевском монастыре. Школы церковно-приходские существовали при всех приходских храмах на территории Войска Запорожского.
       * * *
       Сидя дома или бывая с ними в разъездах, на охоте или рыбалке Демьян Игнатьевич рассказывал им об их далекой родине, о своей жизни там, друзьях, товарищах и недругах из-за которых они оказались здесь в Сибири.
       Вот и сейчас собираясь на охоту, он учил их, что надо брать с собой в тайгу, чтобы исключит всякие могущие возникнуть непредвиденные ситуации.
       Мать в это время собирала им котомку с едой, в которой нашлось место и для сала, хлеба и даже небольшой пляшечки горилки для Демьяна.
       Оседлав коней, а это молодые козаки с детства приучены делать, лихо запрыгнув в седла, они направились к Горячему ключу, поскольку, будучи в разведке там Демьян заметил медвежью берлогу. Охота не этого могучего зверя была престижна и опасна во все времена.
       До берлоги было верст двадцать, сначала они ехали молча, пока не выехали за город, а там разговорились.
       - Батя, расскажи про Сечь? - попросил его младший сын Иван.
       - О, о Сичи я можу балакаты довго Ваню!
       Я тут зустричався з козаками засланными царем до Сибиру, так вот вони глаголють, що мий знаёмый полковник Стародубовский, да Семен Адамов, протопоп Нежинский, донощики були на гетмана Самойловича, но им не повезло. Воны не зумили доказаты, що Самойлович був зраднык и осуждены были на смерть, но потом царем посланы в Сибирь. С которыми в согласии были переяславский Дмитрашко и Прилуцкий Лазарь, которых за то имения поотобрано, а их в турме (тюрьме) заключено было на время. Так що тут в Сибири, як кажуть козаки, в нашему полку прибуло.
       - Чем они были недовольны Самойловичем? - спросил Иван.
       - Козаки недовольны були тем, что цей гетман шкоды богато им чиныв.
       Гетман Самойлович для платы войску охотному аренды на горелки (т. е. водку) с дуру, або з жадобы уставил.
       Потим всеж царь арестовав Самойловича.
       Терпение царя лопнуло тоди, колы гетман Самойлович з князем Голицыным под Перекоп ходили с великими силами козацкого и московского войска, но за бестравием и бездорожьем вернулыся от Купской ни с чем.
       Самойлыч був бильше попом чим козаком, вин був поганым воякою.
       Тоди ж, вернувшися з под Перекопу, по доношеню старшины, стрильцямы царскими в обозе на Коломаку гетмана Самойловича взято пид стражу.
       Старшины писалы царю:
       - Сей гетман сперва притвовшись очень был благосклонный и благопокойный. Однако посля богатством возгордовал и в высокомерие впал непомерное и не толко на козаков, але и на духовный стан нимало взгляду не имил: до двора его жаден с палицею не йды; в церкве никогда дари браты не ходил, але священник до него ношивал; также сыны его чинили: и ежели где колвек выездил на полеване, жебы никгды священника не побачил, понеже то себе на нещастие имел; будучи сам поповичем, а з великою помпою издил: без кареты и за место не поехал, ани сам, ани сынове его; а з детства вшелякими способы вымышлялы: аренды, станции великии; затягивал людей кормлением и прочие утиски...
       - Хорошо що цар помстив Самойловичу! - заметил Петро.
       - Да! Самоловича без чести всякои, яко злочинця, на простой телеге кацапськои було повезено на Москву.
       Сына же его старшего Григория, сыскавши в скорости, когда уже Иван Мазепа бывший асаул енеральний гетманом оглашен, по многих пытках в Севску голову ему отрубано и погребено без похорону; понеже ко исповеди и священника не дано; а гетманича молодшого, Яцка, на Сибирь зослано, а жену гетманскую убого велми отослано до Седнева на мешканя; а приятели же его вси в бесчестии и ненависти зостали от людей.
       Отака пригода сталася з колишними донощиками царю на нас, з нашими и краини нашои злодиями!
       Тому на цему приклади, сыны мои, треба вам вчитыся. Вириты, людям треба обережно, довиряя - провиряй, не держе бо вин за пазухою на тебе каменюку.
       - Сабачи Самойловичу, собача доля! Буде знати як лизаты сраку царю! - заметил Петро.
       - Так то оно, так! Тилькы таки зрадныки неволють нашу краину. Царсько иго для нашои краины може статы хуже мунгольского. У козакив видбируть наши земли, зневолять наших людей, воевод и попив пришлють з Москвы правиты в наши города и церкви, школы наши переведуть на российску мову. Отака пригода може статыся з нашею краиною.
       - Да, так буде дуже погано! - промолвил Петро.
       - Ну и що нам робыты? - запытав Иван.
       - Те що робыли и ранише. Быти наших давнишних ворогив мунголов и надиятыся, що цар за нашу допомогу ему у вийни з нехрещенными тут у Сибиру, як и Ивана Сирка поверне нас у Сичь.
       - Раскажи про отамана Сирко. Я чув, що его царь тоже зислав у Сибирь, а потим вин повернувся додому в Сичь.
       - Да, так и було сыну! Твоему тезки Ивану Сирко дуже пощастыло, що царь повернув его додому и вин славно послужив своеи краини у бородьбы з татарами та турками.
       - Хорошо щоб и нам царь разрешив повернутися в ридни края, батя! - мечтательно заметил старщий сын Петро.
       - Да, це було б дуже гарно! - ответил батько.
       - Наскилькы це реально? - спросил Иван.
       - Шансив мало! Погано, те що зараз у Кремли инший царь царить. У Сирка був другий царь, а нам дуже хитрый московит попався. Хоть мене вин и освободыв з турмы, но додому не отпустыв. Почуяв, що в другий раз я московитам так просто не попадуся.
       Так за беседой с сыновьями, как говориться без лишних ушей, которые бы могли донести воеводе или даже листом самому царю о крамольных речах опального гетмана, они добрадись до того места, где гетман заметил медмежью берлогу.
       Надо сказать, что охота на этого опасного таежного зверя, требует особого мужества и гетман хотел воспитать в сыновьях смелость, ловкость и находчивость.
       - Такая закалка пригодится им в жизни, - так думал он отправлясь на охоту с сыновьями.
       Ему приходилось с мужиками участвовать в такой охоте.
       Охота на медведей с рогатиной является едва ли не самой захватывающей охотой среди всех других зверовых охот.
       Недаром издавна любили ее самые смелые и отважные охотники. Говорят, что даже русский царь Алексей Михайлович не раз хаживал на медведя с рогатиной.
       Почему бы и ему с сыновьми не поохотиться на медведя.
       Всякий смелый охотник, обладающий достаточной физической силой и крепкой выдержкой, может испытать эту непревзойденную охоту с рогатиной на медведя.
       Рогатина состоит из еловаго деревяннаго шеста длиною около трех аршин, толщиною вершок в диаметре; шест вставляется в железную трубку, оканчивающуюся узким местом, которое, продлясь на вершок, переходит мало помалу в копье плоское и острое с обеих сторон, длиною в четверть, а шириною вершка в полтора. На узкое место привязывается веревка или ремень сыромятный, длиною вершка на полтора, а к нему привязывается костылек толщиною в полвершка, а длиною в два вершка. Цель его состоит в том, чтоб не допустить войти древку глубоко в рану, с возможностью быстро выдернуть рогатину и всадить ее снова в медведя.
       Местные сибирскиe инородцы, охотясь на медведя, с короткою рогатиною, в одиночку, употребляют особую железную распорку, в виде якоря, которую всовывают в разинутую пасть медведя и тем значительно обезоруживают его.
       Обычно такая охота производится вдвоем или троем. Их сейчас трое, он с Петром с рогатчиками, а Иван вооруженный ружьем, риск, как считал опальный гетман, на такого рода охоте будет небольшой. Кроме того, у них имеются еще пистоли.
       В лесу и в тайге в это время светло от прошедшей недавно пороши: листва с деревьев опала, буйные травы поулеглись, езда на конях по лесу становится легкой и даже приятной. Погода благоприятствовала этому ощущению.
       У охотников в объемистых сумках все необходимое: продукты на несколько дней, котелок, топор и легкая палатка
       Вот охотники добрались, наконец, до урочища, где Демьян с козаками, когда ходил в разведку, видел свежие следы медведя. Местные казаки видели и раньше здесь крупного медведя. По их рассказам все малинники летом здесь были помяты и обсосаны косолапым мишкой. Видно большой любитель он сладких ягод был.
       С треножив и привязав лошадей Демьян с сыновьями далее пошли пехом. С подъемом вверх на сопку солнце стало подниматься все выше и выше. С нее открылись красивые таежные дали.
       Увидев эту лепоту младший сын Иван промолвил:
       - Благодать то яка, николы не думав, що в тайзи може буты так гарно.
       - Топай брате обережно, - заметил ему Петро, - не прогулянку йдемо!
       В мягких сибирских броднях, стараясь не шуметь, охотники неслышно подвигались вперед. Им осталось добраться до буреломника, за которым находилась берлога медведя!
       Вот и медвежья берлога, искусно вырытая и замаскированная зверем под громадной корягой, старой столетней сосны.
       Надо сказать, что медведи залегают в берлоги по первой пороше, иногда бывающей до Покрова, а с этого времени уже ложится. Но медведи-шатуны ходят и с Покрова (с 1-го октября) до Дмитриева (26-го октября) дня. С Дмитриева же дня ложатся в зимнюю спячку и шатуны.
       В грязь, слякоть или снег медведя можно отыскать по его следу. Он оставляет свой след похожий на след человеческой ноги, только с большим выгибом у пальцев и остроконечием когтей для задних ног. А на месте передних лап, оставляет след похожий на след человеческой руки с когтистыми пальцами.
       Охотники узнают присутствие медведя чаще по известным приметам. Так, если охотник видит куржак, расположенный не сверху ветвей дерева, а снизу оных от того тепла животного, которым веет от медведя, лежащего в берлоге, то тут как бы ни была замаскирована берлога, ее можно найти.
       Заметив такой куржак, Демьян с сыновьями нарубил вершин елей длиною в сажень, примерно до 15, подготовил рогатины, объяснив им, где стоять, и что делать. Не забыв он при этом зарядить и пистоли на всякий пожарный случай.
       Подготовься так, Демьян с Петром стал осторожно подходить к коряге с куржаком.
       Увидев, где куржак толще, что свидетельствовало о большем количестве тепла идущего от медведя снизу, он показал сыновьям, что там находится и отверстие берлоги. Оно было еще заткнуто травой, которой медведь заткнул. Прислушавшись, они с Петром ясно услышали близкое царапанье зверя.
       Услышав это Демьян тычет в это место срубленное дерево комлем со стесанными на пол-аршина сучьями. Медведь, учуяв врагов схватив лапами показавшуюся верхушку ели втаскивает ее к себе, чтобы освободить выход из берлоги. Но не тут то было, Петро сует в лаз берлоги следующую ель комлем в низ. Медведь, грозно рыча, лапами хватает комель и опять затаскивает ель в берлогу. Демьян, не мешкая, заталкивает ему следующую ель.
       Зверь, рыча и злобясь, все втаскивает к себе деревья, ему становиться тесно от них в берлоге. Он больше озлобляясь, ворочается в тесной берлоге, ломает ветки, пытается уже вытолкнуть их обратно из нее, но вытолкнуть в то же отверстие все-таки не может, потому, что ветви ежом упираются в стенки лаза и не дают возможности их вытолкнуть.
       Видя, что зверь уже в плену собственной берлоги, Демьян крикнул сыну:
       - Петро, теперь рогатиной коли его!
       Тот, схватив рогатину, сунув конец ее в берлогу с силой воткнул ее во что-то мягкое. Медведь, взревев от боли и лапой сломал шест рогатины. Петру надо было бы быстро вынуть из тела медведя рогатину, а он здесь по неопытности несколько замешкался. Полученная медведем рана была не смертельной он начал метаться из стороны в сторону, пытаясь вылезть наружу и разобраться со своими обидчиками.
       При этом, наши охотники не приметил в невдалеке за корягой еще одну малую кучу куржаку, что говорило о другом, хотя меньшем отверстии из берлоги.
       Туда и стал продираться раненый зверь. Так получилось, что зверь, зажатый с одной стороны, перестал втаскивать деревья, ломать их и рычать, а пытается скрестись в другую сторону и именно в ту, где заметна была другая меньшая куча куржаку.
       Демьян со своей рогатиной бросился к запасному тесному выходу из берлоги, увидев, что медведь лапами разгреб корни комля дерева и землю вокруг них и уже наполовину вылез из берлоги, всадил ему в грудь свою рогатину и быстро выдернув ее тела медведя. Затем со всей силы всадил ему рогатину в живот. На этот раз медведю одним удачным взмахом лапы удалось сломать и ему рогатину. Медведь взревел еще громче и обливаясь кровью, которая хлестала из полученных ран, стал выбираться из западни, в которую он попал.
       Видя такое дело Демьян крикнул сыну:
       - Ваня, не дрейф, всади ему пулю в голову!
       Подбежавший с пищалей Иван прицелился и в упор выстрелил в голову медведя. Медведь по инерции поднялся во весь свой громадный рос и, сделав шаг в сторону Демьяна, упал к его ногам, хрипя и царапая мерзлую землю.
       - Непидходте к звирю близько! Хай затыхне!- предупредил сыновей Демьян.
       Дело в том, что были случаи, когда охотники на радостях, что завалили медведя, близко подойти к поверженному зверю, а сыновья его были возбуждены завязавшейся борьбой с медведем, то, притворившись, зверь из последних сил может так цапнуть лапой приблизившегося охотника, что последнему не поздоровиться. При чем медведь может сделать это неожиданно с такой быстротой и ловкостью, которые, на первый взгляд по-видимому, нельзя ожидать от его неуклюжей фигуры.
       Агония зверя продолжалась несколько минут, а затем он затих.
       Демьян с сыновьями здесь же, подвесив медведя за задние лапы к растущим рядом двум березам, разделали его, предварительно сняв с него шкуру. Из мяса взяли себе домой только медвежьи окорока и ступки.
       Шкуру медведя Демьян уступил по дешевке за 15 рублей воеводе. Сало и желчь отдали знакомому фельдшеру из пленных немцев, сосланному в Сибирь, поскольку они нужны для лечения раненых козаков.
       Потом Демьян подшучивал над воеводой (в узком кругу друзей козаков), как тот хвастался перед своими высокими гостями об, якобы, убитом им самолично медведем.
       Это выглядело примерно так:
       - Видите эту шкуру на полу? - спрашивал своего гостя воевода.
       - Вижу!
       - Так это шкура медведя, которого я убил в тайге! Страшная была история! Вопрос стоял остро: либо я, либо он меня...
       - Да! - Соглашался гость, качая головой. Потом, посмотрев на воеводу, и говорит: - Когда бы он тебя, то на полу бы твоя шкура смотрелась бы хуже...
       В переводе на украинский язык, на котором разговаривал с козаками запорожцами опальный гетман, это звучало так:
       - Да! - Погодився гість, качая головою. Потім подивився на воєводу і каже: - Колиб він тебе, то на полу би твоя шкура дивилася погано...
       Козаки, зная какой воевода вояка, смеялись от души.
       * * *
       Обстановка вокруг Селенгинска оставалась по-прежнему напряженной, монгольские орды бесчинствовали во всей округе, нападая на малочисленные отряды московитов.
       В этой связи Демьян Многогрешный предложил воеводе, дать ему в подчинение стрельцов и козаков, чтобы напасть на орду, которая расположилась на безымянной сопке недалеко от Селенгинского острога, готовясь повторно атаковать острог.
       Воевода снова вручил ему бразды правления над козаками и стрельцами, чтобы не допустить нападения мунголов на свой острог.
       Здесь на безымянной сопке баталия казаков под предводительством Демьяна Многогрешного развернулась следующим образом.
       Князь Батур-Очирой-хан на этой, с хорошим обзором окружающей местности, сопке расположил свою ставку. Раннее в Пади Убиенных он потерял своих лучших батыров и поэтому решил разбить свой ханский шанырак-юрту не в долине, а на сопке. Этим он хотел обезопасить себя от страшного уруса, каким описывали Деиьяна Многогрешного монголы.
       В сознании мунголов козаки Многогрешного, были воинами неодолимыми, стреляющими огнем и громом, убивающим навылет сквозь любые латы смертоносными невидимыми стрелами.
       А их предводитель был отважный воин, полководец, самой природой созданные для управления воинами, находчивый в затруднительном положении, умевший в случае нужды, изобретательно обернуться малыми средствами и выйти победителем из любой ситуации.
       Сопка, занятая ханом под свою ставку главенствовала над округой, с нее хорошо присматривалась вся окружающая местность. Казалось хан предусмотрел все.
       Но на войне дело не в сопке, а больше в людях, которые воюют, в умении их воевать, в их моральном духе нацеленном на победу. Поражение войск хана в Пади Убиенных в других стычках и сражениях, зародили неверие в возможную победу над урусами в войсках хана. Слухи о непобедимом батыре урусов Демьяне Многорешном ширились среди монголов. Он своими неожиданными рейдами отважных козаков нагнал на них большого страха.
       Следует сказать, что это были уже не те монголы, которые триста лет назад правили миром на громадной территории от берегов Дуная до Тихого океана. Захваченное богатство побежденных народов развратило монголов, всесильная лень-матушка отучила работать, отсутствие огненного боя порождало страх и трусость в войсках. Грохот пушек оказывал на монголов сильное психологическое воздействие, они уже не воевал, а больше заботились о сохранении своей жизни.
       Поэтому, когда их ночью разбудил гром легких кавалерийских пушек козаков Демьяна Многогрешного. Когда на сопке стали рваться ядра, разнося юрты в клочья, и на них с гиком и свистом, паля из пищалей и пистолей налетела трехсотсабельная казачья лава, и бешеным наметом покатилась в атаку на монголов.
       Впереди этой лихой казацкой лавы, с саблей наголо, мчался на лихом коне запорожский гетман Демьян Многогрешный.
       Еще не расплющив свои узкие глаза, монголы стали выскакивать, как ошпаренные из своих юрт. В данный момент они меньше всего помышляли об организации обороны, большинство их охваченное паникой вскакивали на лошадей и удирали куда глаза глядят. Те, которые замешкались или пытались оказать сопротивление, попадали под пулями и острыми саблями козаков.
       Ханская ставка на сопке представляла собой жуткую картину, шла беспощадная резня заспанных монголов, горели подожженные юрты, слышался очумелый вой монголов и откровенный казачий боевой мат.
       Козаки кружилась вокруг задымленных охваченных огнем юрт, расположенных кольцами на сопке вокруг ханской большой юрты, они рубили и расстреливали в упор выскакивающих из юрт монголов. От внезапного казачьего сабельного удара монголы покатились в низ под сопку.
       Монгольский хан в одном халате не успев выскочить из своей юрты и сесть на лошадь, как копыта одного из коней нападавших сбили его с ног. Удар козачьей сабли срезав ему ухо задел плечо. Хан потеряв сознание бесчувственно упал на землю. Кто-то из охранения его, подхватил хана, и перекинув, как мешок с овсом, через коня, вывез его с места боя. Хана привели в чувство уже внизу, далеко от горящей задымленной сопки.
       У хана были резервы, он мог бы послать в бой свежие отряды, но, увидев то страшное, что творилось на сопке, он не рискнул сунуться туда и бежал домой в родные степи залечивать полученные раны. Своя жизнь ему было дороже, чем все жизни воинов его орды.
       Психология монголов за столетия поливания на лаврах победителей сильно изменилась. Былая сила духа и воля к победе, заменилась на желание хорошо поесть, хорошо поспать, ничего не делать, в военных баталиях, где могут убить, не лезть вперед, выжить любой ценой, лижбы не лишится живота своего.
       - Повернуть войска, мы уходим! - скомандовал хан. - Но мы еще вернемся, дай срок, вернемся! - грозился он.
       И монголы не солоно хлебавши свернув свои юрты и повернули коней "на домой".
       Так к Пади Убиенных под Селенгинском, где сотня козаков под предводительством ссыльного гетмана Демьяна Многогрешного разбила монгольское войско, появилась еще и Убиенная Сопка. Долгое время на ее вершине стояла часовня, пока не пришли помешанные на безбожии Советы и не разрушили ее до основания.
       * * *
       Продолжая наше повествование о Демьяне Многогрешном, то следует упомянуть и о другом подвиге нашего героя.
       Монголы ведя ожесточенные бои за Сибирь, ненароком видя малочисленность московитов напали на посольство чрезвычайного и полномочного царского посла Федора Головина, направлявшегося в Нерчинск на переговоры с монархом Манчжурии.
       Они (мунголы) считали тогда своей вотчиной весь этот обширный край, где собирали с местных племен ясак.
       Царский посол Федор Головин с небольшим отрядов сопровождавших его стрельцов двигался вдоль берега реки. У переправы неожиданно на них напал большой отряд монгол, которые окружили посольство московского царя.
       Стрельцы из отряда сопровождения посла, засев в кустах небольшой березовой колки отчаянно отстреливались от нападавших монгол. Но их так было мало, а монголов много, что долго им бы не продержаться. Монголы были уже уверены в своей победе, так как уже овладели каретой чрезвычайного и полномочного посла России, который в это время засев за корягой у поваленной бурей березы с нескольким оставшимися в живых стрельцами отстреливался от наседавших монголов.
       Демьян Многогрешный, который по воле случая, случайно оказался здесь с небольшим отрядом козаков, видя такое дело поспешил к ним на помощь, стремительно налетев с тыла на монголов, самолично зарубив их командира, он со своими казаками и стрельцами рассеяли бежавших монголов.
       Гетман и казаки, тогда спасли царского посла, порубив неприятеля.
       С тех пор памятуя о своем спасении, чрезвычайный и полномочный царский посол Федор Головин, своей властью реабилитировал Демьяна Игнатьевича, и он стал его военной опорой и правой рукой.
       Демьяну Многогрешному была поручена охрана посольства Головина во время мирных переговоров в Нерчинске.
       Вот как это отражено по этому поводу в летописях Сибири:
       "Того ж числа (11 августа) посыланы от великого и полномочного посла из дворян Василей Елисеев сын Луговиков да Демьян Многогрешной, а с ними капитан да 40 человек стрельцов на уреченное место, где быти посольскому съезду, да 3 намета. И как наметы розбили, и подле посольских наметов розбили и китайских великих послов 2 намета. И поставлены около наметов с обоих сторон по 40-у человек караульщиков. А съезжее место было от Нерчинска сажен з 200-е на берегу Нерчи-реки".
       Здесь встретились послы двух государств и ими был подписан мирный договор.
       Конечный успех миссии Головина, закончившийся подписанием Нерчинского мирного договора с манжурским Китаем, находившимся под властью (как и восточная часть Сибири) манчжуров, не в последнюю очередь был обусловлен деятельностью Демьна Многогрешного, которого манчжуры и монголы откровенно боялись.
       Можно привести далеко не полный перечень военных баталий Демьяна Многогрешного с неприятелем.
       Для того чтобы у вас друзья не возникло никакого сомнения на счет правдивости изложенного выше материала, и поскольку один высокопоставленный деятель нынешней России, как-то в интерьвю опрометчиво заявил, что козаков запорожцев никогда не было в Сибири, приведем выдержки из летописей тех далеких дней:
       * * *
       - Февраля в 6 день Многогрешный вместе с капитаном Мартыном Камалем, "а с ними служилых людей 200 человек" посланы на выручку окруженной монголами группе русских: "И нашли тех служилых людей, осажены в кустах от Селенгинска с полтары версты. И с теми мунгалы у служилых людей был бой. И милостию великого бога и зчастием великих государей тех мунгалов побили и руских людей взяв привели в Селенгинской".
       * * *
       - Февраля в 21 день посланы были для разведыванья мунгальских людей селенгинской сын боярской Демьян Многогрешной да с ним же служилых людей 15 человек. И как выехал из Селенгинского, и напали на него ис каменей мунгальских воинских людей человек с 500. И в то число высланы из Селенгинского для выручки ево, Демьяна, подполковник московских стрельцов Сидор Богатырев, да которые при послех были в Селенгинском дворяне и подъячие, да капитан Мартын Мартынов сын Камаль, да служилых людей человек со ста. И был бой до вечера. И милостию божиею и счастием великих государей тех мунгальских воинских людей с того места збили, а ратные люди великих государей пришли в Селенгинской в целости".
       * * *
       - 22 июля. "...посланы под мунгальские улусы для языков (чтоб добитца для подлинных ведомостей) Демьян Многогрешной, а с ним Павлова полку Грабова стрельцов 25 человек да брацких людей 5 человек, которых прислали шуленги, а с ним велено в прибавку послать из Селенгинска 20 же человек".
       * * *
       В круг постоянных обязанностей ссыльного гетмана входило проведение активной воинской разведки на местности, так:
       - 6 августа : "Отпущены те гонцы чрез мунгальские улусы. А с ними посланы в провожатых за Селенгинск сын боярской Демьян Многогрешной да с ним Павлова полку Грабова стрельцов 100 человек. И велено ему, Демьяну, проводя гонцов, учинить промысел над мунгальскими улусы, чтоб для подлинное ведомости добитца языка"
       * * *
       - "Октября в 23 день ... велено ему послать из Селенгинска для проведывания заречных мунгалов сына боярского Демьяна Многогрешного, а с ним служилых людей, сколько человек пригож. А буде где усмотрят мунгальские улусы, прося у всмогущаго бога милости, чинить промысел, чтоб побрать языков и о мунгальских замыслех уведать подлинно."
       * * *
       - "И ноября в 3 день, приехав в Селенгинской, явились перед ним он, Демьян, с сыном своим Петром и с служилыми людьми, которые посылаемы были с ним, Демьяном. А сказали: по указу де великих государей посланы они были за реку Селенгу для подсмотру мунгальских людей, и будучи де они, Демьян, за рекою Селенгою за озерами подсмотрели мунгальских людей 22 юрты; и де они, Демьян и сын ево Петр с служилыми людьми, прося у всмогущаго бога помощи, на те юрты били, и тех мунгальских людей на том бою побили"
       * * *
       - 26 августа: "Посланы на отъезжей караул за Нерчу-реку Демьян Многогрешный, а с ним порутчик Василей Волошанин да 100 человек служилых людей. А велено им смотреть накрепко, куда пойдут изменники онкоцкие и брацкие люди, и не будут ли тое ночи переплавливатца чрез Нерчу-реку".
       * * *
       - 31 августа: "Послан за изменники онкоцкими и братцкими
       людьми сын боярской Демьян Многогрешной, а с ним служилых людей разных полков 600 человек. А велено ему тех онкоцких и братцких людей, которые остались на сей стороне от изменников же онкоцких и братцких людей, призывать по-прежнему в подданство и обнадеживать милостию великих государей. А буде те изменники в розговор не дадутца и будут с ним, Демьяном, битца, и ему над теми изменниками чинить воинский промысел,
       сколько бог помощи подаст".
       * * *
       Таким образом, созданный при непосредственном и активном участии запорожских козакоа и их гетманом Демьяном Многогрешного военный авторитет русских в Забайкалье дал возможность бурятам окончательно поверить в надёжность русской защиты и решить вопрос о вхождении в русское подданство, а царскому послу Головину дал дополнительный козырь на переговорах.
       Обстановка, в которой велись переговоры в Нерчинске, не была благоприятной для Головина. Император Канси не желал отказываться от своих захватнических планов. Большая армия маньчжурского императора стояла наготове, а силы русских были слишком малочисленны.
       Головин проявил большую твердость и дипломатическое искусство и вышел с честью из тяжелого испытания. Он уступил маньчжурам Албазин - передовой укрепленный пункт в Приамурье, который подлежал разрушению, зато добился установления постоянной русско-китайской границы по реке Аргуни.
       Таким образом, Нерчинский договор 1689 года был, в сущности, большим успехом русской дипломатии
       После подписания Нерчинского договора заслуги Многогрешного не были забыты. В 1691 году он уже состоял в Селенгинске "cедоком". "Седок" понимается как старшее, начальное лицо, "приказной человек" сидевший "на приказе".
       Многогрешный был "приказным" Селенгинска с 1691 г. по 1694 г. Обычно на приказе сидели год, но очевидно, что Многогрешный был "привязан" к Селенгинску, так как именно здесь получил свободу после долгих лет тюремного заключения.
       Да и положение "приказного" в отдалённом Селенгинске было довольно самостоятельное и более свободное, чем служба боярского сына в уездном Иркутске на глазах у воеводы.
       "Приказный" в своём остроге и в окрестном районе ясачных волостей был таким же воеводою, но только меньших размеров. А Многогрешному, обладавшему в прошлом огромной властью, не могли не нравиться и самые "слабые отблески былого могущества".
       После заключения мира военные задачи, стоявшие перед
       Многогрешным изменились, но вряд ли упростились. Под его началом фактически оказался особый пограничный округ с тяжелой спецификой. Помимо борьбы с банальным угоном скота перед ним стояла задача периодически "приводить в чувства" местных князьков, напоминать, чьими подданными они являются. Причем вторая задача выполнялась им куда лучше первой.
       * * *
       Борясь с набегами монголов, Многогрешный избрал тактику контрнабегов на монгольскую территорию. Она имела неплохой успех, но для опального Гетмана имела трагические последствия. В 1691 году во время одного из таких контрнабегов погиб его сын Петр. Вообще 1691 год был особенно трагичным для Демьяна Игнатьевича. В том же году умер его второй сын Яков. Две потери в один год!
       Еще одна личная трагедия опального Гетмана, который, будучи человеком уже в преклонных летах, еще 3 года продолжал нести нелегкую лямку "Селенгинского приказного" и даже участвовать в боях.
       Опорой отцу стал последний третий его сын Сергей, родившийся уже в Сибири, да дочь Елена. Она стала женой Ивана Бейтона, сына Афанасия Бейтона, человека под стать опальному Гетману. Если Демьян Многогрешный - герой обороны Селенгинска, то прусский дворянин на польской службе, плененный русскими, Афанасий Бейтон - герой Албазина, осажденного годом раньше манчжуро-китайцами.
       Род Бейтонов жив до наших дней и достаточно известен в
       Сибири. Так что потомки Многогрешного живы.
       В 1701 году Демьян Многогрешный на склоне лет по старой казацкой традиции постригся в монахи. Он чуял приближение перехода мир в иной, при этом хотел облегчить душу и замолить все свои грехи, поскольку, как его встретят там на Небесах Демьян не знал.
       Опишем последний день жизни опального гетмана Запорожской Сечи Демьяна Многогрешного.
      
       0x01 graphic
       Прощанье перед походом на "Божий промысел"
      
       В тот сумрачный день Демьян очень устал, бурная жизнь и годы брали свое.. Но привычка, вторая его натура требовала движения, он не мог только молиться и бездельничать. Поэтому, живя в монастыре, он занимался еще тем, что охотился на мелкую живность, которой было тогда достаточно в тайге.
       Демьян любил всем говаривать:
       - Здоров не тот, кто лечится, а тот, кто умеет быть здоровым.
       И потому он всегда чем-нибудь полезным для монастыря занимался.
       Вот и сейчас в который раз он собрался проверить силки у подножья дальней сопки - дорога то неблизкая, да и годы уже напоминали о себе. Ещё совсем недавно он отмахивал десятки верст в день, а по приходу успевал заняться добытыми зверьками - снять шкурки, обработать их, и засолить или завялить мясо для монастыря.
       Теперь, придя в маленькую отдаленную от монастыря охотничью зимовку, он с большим трудом смог разогреть ужин: раскочегарить печурку, поскольку мокрые до конца не высушенные березовые поленья никак не хотел давать хорошего жара.
       Старый гетман здесь едва ли не первый раз в жизни пожалел о том, что так быстро прошла жизнь, ушли силы, пришла немощь! Теперь вот мучайся на старость лет один. Жена, царство ей Небесное, умерла; два сына свет очей его погибли в боях с мунголами; младший сын Сергей, родившийся здесь в Сибири, где-то промышляет, у него, очевидно, своя молодая жизнь; дочь Елена замужем у нее своя семья.
       Впрочем, на все воля Божья, что есть, то есть.
       Наконец-то содержимое котелка начало бурлить, Демьян с удовольствием потянул носом - это конечно, не королевский ужин, но всё же...
       Убрав крышку, помешивая варево с куропаткой деревянной ложкой, он уже представлял, на сколько хороша она будет с пляшечкой горилки, которую он запасливо припас в сторожке. Напевая в усы первую пришедшую на ум песенку:
       - Сам пью,
       Сам гуляю,
       Сам стелюся,
       Сам лягаю...
       Демьян приготовился снять котелок с печи, как почувствовал, как укололо сердце и что-то прихватило в груди. Он еле, еле добрел до лежанки и упал на нее, потеряв сознание.
       - Все это конец, - подумал Демьян. Ему почудилось, что за ним пришли мытари царя Небесного. До его слуха донеслись подозрительные звуки за дверью. Это заставило его прислушаться. Так и есть - к обычным шорохам летней ночи добавился шуршащие звуки за дверью.
       В дверь постучали.
       - Кого это принесло? Я никого не жду! - стук, ничуть ни громче, повторился, - от напасть то... Проваливайте! Я еще живой и жить хочу!
       - Уважаемый, - послышалось из-за двери, - добрый вечер. Я понимаю и разделяю Ваши опасения. Поверьте, тут - за пределами вашего жилища - весьма темно и скверно. Не ровён час, случиться что-нибудь нехорошее.
       Демьян понял, что голос принадлежал ребёнку. Скорее всего, за ним не мытари пришли, ангелы Небесные.
       - Конечно, если Вы сможете убедить меня в безопасности этого места, я откажусь от попыток достучаться до Вашей совести. Ну?.. Вы будете объяснять мне причины моего малодушия? - теперь ему почудился звонкий смешок, после чего невидимый собеседник перешёл на громкий шёпот, - скажите, тут водятся медведи? Я никогда не встречала их и, знаете, как-то не хочется.
       - Высшие Силы! За дверью был ангел!
       Скрипнув, дверь отворилась.
       - На пороге действительно появился ангел с белыми, как у лебедя, крылышками.
       - Добрый вечер Демьян Игнатьевич! Я по вашу душу пришел.
       Я - настройщик души. Я люблю эту работу. Люблю настраивать грешные души так, чтобы она больше была открыта к свету. Чтобы она не только хранила в чистоте себя, но и делала мир вокруг красивее и чище.
       Вы будете не прочь, если я возьмусь почистить вашу душу.
       - Да ради Бога! - воскликнул мысленно Демьян Многогрешный и тот же миг увидел, как его грешная душа покидает бездыханно лежащее на лежаке тело и отлетает в мир иной.
       Странно было наблюдать из под потолка себя, вернее свое тело лежащие на лежаке с непроизвольно повернутой в сторону двери головой.
       - Боже мой, как я постарел! Настасья, жена моя, поди бы ужаснулась увидев морщинистое, выжатое, словно моченое яблоко, лицо моё. А эти морщинистые, жилистые руки, разве такие немощные руки могут удержать шаблю.
       Да! Правильно козаки про меня глаголили з гумором:
       - Демьян був парубок мотороный,
       А зараз став як кочерга!
      
       Здесь его от созерцания своего бездыханного тела отвлек все тот же разговорчивый ангел.
       - Демьян, всё, чего я хочу от тебя, так это освободить твою грешную душу от скверны мирской, освятить добродетелям твой внутренний мир. Залечить душевные раны, открыть в тебе самом источники энергии, любви и света, сделать тебя сильным и добрым.
       Чтобы ты не шатался от ветров настроений, не мотался по волнам суеты суетной, не склонялся под гнётом различных обстоятельств, а двигался по пути истинной добродетели. Чтобы душа твоя восприняла мир в широте своей, а не по окружающим тебя вмиру разрозненным картинкам. Чтобы душа твоя сбросила тяжёлый панцирь обид и страданий, и стала более открыта божьему миру, воспринимая его в полноте своей, чуткости и тонкости.
       Ты должен понять, Демьян, что исходная недоделанность и боль в душе у каждого своя, поэтому помощь здесь нужна разная.
       Одного нужно только морально поддержать, чтобы душа его не улетела в пропасть.
       Другого, зависимого от кого-то более сильного - убрать костыли-подпорки, чтобы учился стоять и ходить на собственных ногах, без подсказки со стороны.
       Третьему, спрятавшемуся в собственную скорлупу, надо разбить скорлупу, чтобы вылупился в мир.
       Четвертого, замёрзшего вмиру, надо отогреть.
       А пятого, обросшего, как еж щетиной, надо пргладить, чтобы не был колючим.
       - Нельзя ли покороче, - остановил словоизлияния ангела Демьян, - что с мой душой надо делать?
       - А чтобы ты сейчас больше всего хотел бы? - спросил ангел. - Впрочем, мне нетрудно догадаться.
       Ангел взмахнул крылышками и в тот же миг душа Демьяна стремительно перенеслась на брега Днепра.
       Демьян увидел Днепр, широкий, могучий, как само море. По Днепру красиво, величаво одна за другой плыли вниз по реке на "божий промысел" козацкие Чайки.
       На Днепровской слегка зеленовато-голубой глади блестело, отражаясь на волнах восходящее солнце. Утренняя заря разгоралась где-то далеко на востоке. Пенными бурунами вода у порогов обтачивала прокатные камни, выбрасывая на поверхность снежную пену.
       Вот они грозные красавцы все двенадцать порогов: Козацький, Звонецькый, Ненасытець, или Дедпориг, Вольный и другие. Гранитные позвоночники перерезали Днепр от правого до левого берега и тянулись по течению реки на добрую сотню верст (приблизительно от нынешнего Днепропетровска до Запорожья).
       Проплывать через пороги, где вода прорывалась сквозь каменные лавы с грозным шумом и ревом, где из воды выступали многочисленные скалы, как вспоминал Демьян было очень опасно.
       Дальше на юг, ниже от порогов, Днепр разливался широкой низменностью, вбирая в себя множество притоков: Томакивку, Чортомлык, Базавлук, Ингулец (на Правом береге), Московку, Лошадиную, Билозерку, Рогачык, Лопатыху (на Левом береге) и другие, которые при впадении в Днепр создавали непроходимые болотистые плавни, заросшие камышом и кустарником.
       По течению, на юг от порогов на понизовье Днепра, было много зеленых, радующих глаз островов, таких как Большая и Малая Хортица, Большой, Томакивка, Базавлук и прочее.
       На этих и других днепровских островах, в бескрайних запорожских степях возле речек, в буераках и балках селились вольные, свободные казаки. Они ловили рыбу и охотились на зверя и птиц, выращивали хлеб, выпасали скот, добывали мед и воск. От ненастья и холода они прятались в землянках или домах, сделанных из дерева или хвороста и обмазанных глиной. Здесь, за порогами, казаки жилы свободными людьми, не зная ни царского, ни господского гнета.
       Да, были времена у Днепра другие!
       Крики речных чаек, низко летящих над волнами, наполняли душу Демьяна светлыми воспоминаниями.
       - Слава Богу, - подумал Демьян, - я в конце своего жизненного пути увидел, то о чем мечтал всю жизнь, Днипро, свою Неньку, ридну Вкраину...
       * * *
       Монастырские монахи обеспокоиные долгим отсутствием Демьяна, нашли его бездыханное тело с умиротворенной улыбкой на устах в лесной сторожке и перенесли в храм, где протерей Сергий прочел молитву за упокой его души.
       Опального гетмана похоронили здесь же у собора, возложив надгробную поминальную плиту.
       * * *
       По свидетельству декабриста Бестужева, отбывавшего ссылку на поселении в Селенгинске, возле старого Селенгинского собора он видел надгробную каменную плиту на могиле опального Гетмана.
       В 30-е годы красными безбожниками, непомнящими родства своего, собор был взорван и могила его затерялась.
       Однако исторические документы позволяют нам точно установить год смерти опального гетмана, сохранилось свидетельство в "именной денежной расходной книге служилых людей" за 1704 г, где говорится о том, что "Демьян Игнатов сын Многогрешный в 1701 г. постригся в монахи и в 1703 г. умре.
       Таким образом, в конце 1703 года гетмана войска запорожского Демьяна Многогрешного, царство ему Небесное, уже не было в живых.
       Но в памяти народной он жив. Этнограф И. Сильский через полтора столетия после описываемых событий записал из уст бурятов предания о храбром казаке, увидев которого во главе войска, враги не осмеливались вступать в бой.
       Военная же доблесть сына опального гетмана Петра, погибшего во время похода на монголов в 1691 г., увековечена в одной из народных песен, бытующей в Бурятии и по сей день.
       Память Демьяна Многогрешного чтут в Забайкалье и сегодня, помнят тот вклад, который он внес в освоение Сибири.
      
       * * *
       Созвучна судьбе Гетмана и судьба его младшего брата полковника Василия Многогрешного, сосланного в Красноярск.
       Надо сказать, что род Многогрешных прослеживается на протяжении нескольких веков, начиная от простого козака пришедшего в Запорожскую Сечь, до самого именитого из этого рода - гетмана Демьяна Многогрешного.
       В Красноярске с полковником Василием Многогрешным почти точно повторилась Селенгинская эпопея Демьяна Игнатовича.
       Из Сибирских летописей известно, что находящийся на границе тайги и степей Красноярск подвергался постоянным набегам Енисейских киргизов (хакас) и тувинцев.
       В 1679 году, когда город был осажден джунгарами и енисейскими киргизами.
       Сосланный в Красноярский город, родной брат гетмана, черниговский полковник Василий Многогрешный в том же году. был освобожден из здешней тюрьмы казаками в минуту смертельной опасности для осажденного города.
       Он бился за город, руководя стенной артиллерией, так храбро и умело, "не щадя головы своей", что красноярцы направят потом в Москву челобитную с описанием его заслуг в обороне города и просьбой о поверстании бывшего полковника в "красноярское казачье войско". В качестве красноярского "сына боярского" он будет самоотверженно и долго нести здесь тяжелую и опасную ратную службу.
       В 1692 году отряд казаков и служилых людей полковника Василия Многогрешного разгромил боевые отряды Тубинского княжества на реке Туба (район нынешнего села Тесь Минусинского района).
       Им был предпринят крупный военный поход из Красноярска на реку Кан. В котором участвовало 730 конных и пеших ратников (среди них еще было 87 ясачных людей и 182 добровольца из крестьян и посадских). Руководимый опытным командиром этот казачий полк нанес сокрушительное поражение тубинцам.
       Эта победа сильно подорвала позиции киргизских "князцов" и надолго загасила агрессивность кочевых феодалов верхнего Енисея против московского царя.
       Известно; что у Василия Многогрешного было двое сыновей, Прон и Дмитрий, о поверстании которых в "дети боярские" он просил в 1694 году, достигнув своей старости.
       А у них были свои дети, поэтому запорожский козацкий род Многрешных не угас и продолжает жить в земле Сибирской.
       Потомки полковника Черниговского запорожского козачьего полка Василия Многогрешного и сейчас живут в Красноярске.
       Таким образом, сегодняшние безосновательные заявления некоторых высокопоставленным кремлевских лиц, о том, что запорожцев никогда не было в Сибири, не соответствую действительности.
       Сибирские казаки не возникли вдруг на пустом месте, их основную массу составили сосланные козаки с Днепра, Кубани, Дона и других мест.
       Кой кому надо не отмахиваться от собственной истории, по сиюминутным политическим соображениям, а признавать, что Сибирь мать-мачеха - это многонациональная многоконфесиональная ссыльная, суровая и богатая ресурсами, в том числе людскими, страна, жаль что досталась - Дуракам-Дорогам!
      
      
      
      
      
      
      
       ОТКУДА ПОШЛА КИЕВСКАЯ РУСЬ
      
       0x01 graphic
       Праправнук последнего запорожского кошевого отамана сосланного в Сибирь Екатериной 11, хитро прищурясь пародируя деда, сказал ему:
       - Дедуля, все то, что ты мне рассказывал про историю создания Киевской Руси, про Запорожскую Сечь и прочее, все это фигня на подсолнечном масле.
       - А, что так? - внучек, удивился дед.
       - Хочешь послушать современную историю про Украину, я ее из Интернета скачал?
       Дед от удивления широко раскрыл очи с полночи, ответил:
       - Хорошо внучек! Может я и запамятовал что-то из истории Украины, так ты напомни мне!
       - Тогда слушай! - внук, найдя в Интернете нужный говорящий сайт, включил звук погромче, чтобы глуховатый дед мог все ясно слышать и видеть.
       Компьютер сначала противно заверещал, будто свинью где-то резали, потом верещанье стихло, дед подумал все: свинья мабудь сдохла, но вот из динамиков полилась знакомая с детства веселая украинская мелодия о самостийной, незалежной Краине:
      
       На Майдане столицы,
    "Диты" Киевской Руси,
    Помнят славные даты,
    Поют песни отцов.
      
       Припев:
       Любо, братцы, любо!
    Эх! Любо, братцы, жить,
    С Батькой - Головою,
    Жить, та не тужить.
       Любо, братцы, любо!
    Эх! Любо, братцы, жить,
    Наказав нам Батько
    Волей дорожить!
      
       Выпьем же за Батька,
    За всех его орлов,
    За "киеворусов",
    Вольных казаков.
      
       Припев:
       Любо, братцы, любо!
    Эх! Любо, братцы, жить,
    Наказав нам Батько
    "Ридный" край любить!
    Любо, братцы, любо!
    Эх! Любо, братцы, жить,
    Самостийным внукам
    "Незалежным" быть!
      
       Дед оживился и произнес, глядя на внука:
       " Эх, едрит за ногу! Под такую музыку танцевать хочется!"
       Тут на экране монитора появился нарядно одетый в праздничный казачий запорожский костюм, лысый, с бритой головой, красавец ведущий, с дилинныими казачьими усами и с оселедцем на голове, лихо закрученным длинными волосами за левое ухо. Это был всем известный украинский артист оригинального гуморного жанра по фамилии Задерыхвист, который задушевно, можно сказать по-приятельски, как бы обращаясь лично к каждому видеослушателю, с улыбкой по-украински произнес (здесь ниже идет субперевод текста на русский "суржик"):
       - Садитесь поудобней, дорогие друзья, на сегодняшнем нашем виртуальном уроке мы поведем речь - откуда повелась Украинская земля или Киевская Русь и её первый оплот выборной демократии - Запорожская Сечь.
       И начнем историю этой страны с далекого её начала, со времен Сотворения Мира. (На экране монитора появилась голая при голоя, обезображенная вулканами, потресканная Земля).
       - Нифига себе! - удивленно воскликнул дед, глядя на парепанный трещанами с гнойными вулканическими прищами лик планеты.
       А ведущий программы продолжал говорить:
       - Как известно в ночь с пятого на шестой день Бог сотворил не только Землю, а и первого запорожца, и назвал его не мудрствуя лукаво Бог-даном (Богданом), т. е. даренный Богом, и поселил его в созданном им Земном раю, где жили всякие блошки, козявки и "мандавошки"...
       Дед здесь промолвил: - Ну, дает!"
       Ведущий продолжал:
       - Богдан осмотрев творение Божье (Землю) и поскольку в жилах его текла свободолюбивая запорожская кровь не захотел жить с этой всей псюрней в земном зоопарке, поэтому он сбежал от туда на край земли, которая потом была названа Украиною, т.е.распололоженной у края. Место для жительства он избрал у могучих Днепровских порогов, сказав при этом первую историческую фразу:
       - Панове, товарищи, фрау и мадам, вы, как и где хотите живите, а моя хата с краю"...
       Дед аж приподнялся с дивана, узрев Днепровские невидимые сейчас пороги, по которым в "Чайках", ловко маневрируя между бурунами плыли на "божий промысел" красавцы хлопцы - запорожцы.
       Бог, видя такое дело, что первый блин оказался комом (то бишь крутым запорожцем Богданом) сказал:
       - Азм язи, меси на небеси, ты здесь у края хочешь жити, то все твои пра-пра-павнуки будут называться украинцами! А Я азм язи в рази создам более послушного человека - Адама.
       И Бог сотворил Адама. Тот в отличие от моторного Богдана, получился такой тихий, робкий, куковяка и только. Сидит один одинешенький целый день под яблоней и как белуга рыдает о своей одинешенькой доле. Видите ли, ему "ези-врази" не с кем выпит и поговорить. Тогда не долго думая, Бог в дополнение ко всему из его ребра сотворил красавицу Еву.
       Так возник первый любовный треугольник на Земле: он, она и оно (ну, кто это оно, понять вам не трудно).
       Поскольку Адам был тёха-митеха, и Еве он не очень нравился, то она сбежала погулять к моторному Богдану.
       Богдан, получивший в Сечи прозвище Многогрешный, увидев красавицу Еву, угостил ее салом и горилкой и пригласил погулять с ним в "Гуляй поле". Надо сказать, что они там славно погуляли и нагуляли много шустрых казачат. Их было так много, что они быстро заселили всю краину до самого Дона широкого.
       Живя в трудных условиях на краю земли, шустрые потомки племинного жеребця Богдана Многогрешного, первыми среди божьих детей приручили работать на них разных диких животных. Короче говоря, разную там скотину: собак сторожить их добро и пасти коров; коров давать ведрами жирное украинское молоко, сметану и масло; свиней, чтобы у казаков было сало, мясо и самая лучшая в мире домашняя украинская колбаса, где нет ни сои, ни собачьего жира.
       Забегая вперед, скажу, что один большой любитель домашней украинской колбасы сочинил гимн украинской колбасе, послушайте, как он звучит в исполнении нашего прославленного дуэта: Софии Ротару и Дмитрия Гнатюка...
       Дед не успел раскрыть рот и слюну проковтнуты, як из динамика полилась "чаривна" украинская мелодия. На мониторе было видно, как певец и певица взявши в руки кольца украинской жаренной, с золотистой корочкой, колбасы, сложив их наподобие свадебных золотых колец, трогательно с большим чувством, как это они умеют делать, запели:
       "Як чародийно пахне ковбаса,
       Хрустячи огирочки зажурились,
       И в пляшечци цилебна, мов роса, (повтор 2 р)
       Горилочка перцева притаилась.
      
       Биленьке сало зваблює тильцем,
       Окраєць оголив рум'яну спину,
       Я млию коли бачу в мриях це, (повтор 2 р)
       И згадую матусину хатину.
      
       Густий з когутом смачний борщ,
       Котлети киевськи, картопля з кропом,
       Червони помидорчики отож, (повтор 2 раза)
       Рубиновий узвар вишневий з медом.
      
       Вареники в сметани, в чугунци,
       Шумлять, кричать, спивають шибеници:
       - Як писня ижа наша козаки!
       - Идить зи щами ви подали (в ср.ку) москали!
       - Краина з нами в шлунку назавжды! ( п. 2 р.)
      
       В вольном переводе это звучит примерно так:
       - Любовь к стране (как и к мужчине) проходит через пустой желудок...
      
       - Гарна писня, - прокомментировал выступление артистов дед. Ему явно захотилося покуштуваты таку смачну ижу, поэтому добавил:
       - Нам мабуть пора заколоты свинью и зробить запас домашней ковбасы, бо магазинна, це не ковбаса, а одна назва що ковбаса.
       На экране появился Задерыхвист, который продолжил повествование:
       - Московские ученые, попросту москали, до сих пор ломают головы: кто изобрел колесо и бричку.
       Наши ученые из Киевского державного университета, в частности проректор по науке Закусило, закусив удела откопали вещдоки одном из древних скифских курганов.
       Ученые КДУ научно доказали, что предки украинцев, часто ездили к далеким друзьям казахам в гости, попить их кумыса и угостить друзей своей горилкой. Потом, чтобы не возвращаться домой на четвереньках после выпитого такого коктеля, они первыми изобрели колесо и бричку.
       Профессор Зельцбург из Петролаповского универа нашел вещественные доказательства тому, откопав на местном древнем "городище" разбитые, видимо на счастье казаками, горшки, со следами давно выпитого ими кумыса.
       - Да-а! - промолвил дед. - Горилка с кумысом это убойная сила...
       Между тем ведущий передачи продолжал:
       - Чтобы не ковыряться в огороде корягой, на черноземной тучной украинской ниве, на берегах Днепра запорожцы изобрели борону и плуг, а потом лобогрейку. Сами понимаете цепами молотить жито не для их высокоинтеллектуального образа жизни, лучше в это время горилку пить или семечки лузгать (щелкать).
       В тоже время их женщины, чтобы не сидеть голыми в пустой хате под соломенной "стрихою", соорудили прялку и занялись ткачеством.
       До того повию Еву и тунеядца Адама со всем потомством, мягко говоря, грубо выражаясь, им всем ляща по сраки далы, аж тырса сыпалась и выпихнулы из Рая. После чего они поселились в Гоморре и Содоме. Там они тоже занимались черт знает чем, рассказывать и показывать даже стыдно. Несовешеннолетних детей, я прошу на время отвернуться от экранов телевизора...
       Дед чуть в экран монитора не влез, увидев, как они там любовью занимаются, сказал при этом:
       - Ну, бисови диты, що роблять! Як таке боженька терпит!
       Ведущий с экана монитора, сделав страшное лицо, как бы отвечая деду, возмущенно произнес:
       - Но Бог не дал дьяволу радости, все они были наказаны. Прогневившись на грешную землю людей, Создатель наслал на нее Ледниковый период, который длился много, много лет.
       Запорожцы и тут не растерялись, и когда стало холодно, да так, что мягкое место стало примерзать к бричке, послали молодого моторного хлопца Енея-Прометея слямзить греческий огонь.
       И Еней-Прометей стащил огонь. В запорожских куренях и украинских хатах, а потом и других местах стало тепло и светло.
       Правда за это, что добыл для людей огонь, он потом пострадал, его нехорошие греческие боги поймали и, говоря украинскою мовою, катували.
       А адамовские выходцы из Гоморры и Содома поселились в древней Греции и стали творить там еще более несуразное и бестыдное. Они стали совокупляться с животными: лошадьми, коровам, обезьянами и страусами. Древник настенные рисунки и летописи свидетельствуют о том, что от этого совокупления у них стали появляться не люди, а монстры, гибриды людей: кентавры, минотавры, сатиры, какие-то еще пегасы с крылышками в заду, чахлики невмирущие, вужики вогнепальные и прочие, прочее...
       Дед, видя такое похабство, аж плюнул с досады и мягко выражаясь, матернулся, сказал: - Вот бисово отродье!..
       Бог появившийся на экране монитора, наверно услышал негодование деда, ему это тоже не понравилось, и он наслал на грешную землю стрелы огненные, а потом вдогонку и Всемирный потоп, который утопил всю эту нечисть.
       Запорожский атаман Ной с сыновьями, стал мороковать и, проявив не дюжую смекалку, сообразил построить для своих детей, родных и близких, а также разной твари по паре, ковчег. И они все спаслись, плывя по воле ветра и волн в этом гробу. А когда вода убыла, запорожцы снова поселились на том же месте у края земли, почему их и прозвали украинцами.
       Украинцы изобрели для себя и потомков письменность, чтобы лучше сберегать свои обычаи, свой фольклор, стихи, песни, прозу, поскольку их язык был один из красивийших и наиболее певучих в мире.
       Даже великий Карузо выучив украинский язык, учился у них петь. Потом у себя на родине в Италии, жуя, нет, не лягушек, а украинское сало, задушевно пел о сале, чаривным своим белыконто:
       " О сало!
       О сало мое!
       Люблю тебе!
       Люблю у-у те-е-бе-е!..
       Дед, аж скупую слезу обронил, услышав великого итальянского певца, который так возвышенно и проникновенно пел о национальном украинском продукте - сале.
      
       После Карузо, на сцену выпустили юного Мыколу Гнатюка, внебрачного сына Дмитрия Гнатюка, который проникновенно спел свою коронную песню "Птица счастья", где есть такие потрясающие строчки:
       Птиця щастя сонячного дня,
       Дуже влучно клюнула меня...
       Клюнула туди!
       Дзьобнула сюди!
       Дуже влучно дзьобнула меня...
      
       Птиця щастя дзьобнула меня,
       Жаль, незнаю тильки, блин, куда...
       Тильки, блин, куда!
       Тильки, блин, куда!
       Жаль непомъятаю тилки - куда...
      
       Приспив:
       Десь там бандура звенить,
       Надиюсь ця дура не прилетить,
       Сердце, мозги збереже,
       Ця птица удачи,
       Геть в лис полетить...
       * * *
       Птица щастя сонечного дня
       Ранком клюне... тильки б не меня,
       Тильки б не меня,
       Тильки б не меня,
       Ранком дзьобне... тильки б не меня.
      
       Буде ранок завтрашнего дня.
       Хто-то стане вумним, як и я...
       Вумним, як и я!
       Вумним, як и я!
       Хто-то стане пьяний, як и я...
      
       Приспив:
      
       Братци, гарбуз так звенить...
       Надиюсь, що дятел не прилетить,
       Серце, мозги збереже.
       И дятел удачи,
       К другим полетить...
      
       После песен Задерыхвист, ведущий программы, перешел на обсуждение другой актуальной темы:
       - Говоря о письменности, скажу одно, что до создания украинцами письменности все Адамовы дети писали каракулями - иероглифами, что согласитесь очень сложно и неудобно, как например, почесаться за левым ухом правой задней ногой. Я не представляю, как бы выглядело написанное иероглифами письмо запорожцев турецкому султану Мохамеду 1У, - заметил ведущий.
       - Предки Богдана, гуляя по "Гуляй полю" собирая сухое топливо - кизяк не растопку буржуйки, случайно в Донбассе натолкнулись на черные камни, которые хорошо горят, это был андрацит, а потом нашли в Кривом Роге руду. Так впервые в мире они создали кузницу, которая носит теперь название Запорожсталь.
       Прослышав о рае в шалаше, на Украину потянулись другие народы.
       Первыми сообразили, что на Украине им будет лучше жить евреи. Они темной при темной ночью сбежали из Египта, где правил древний потомок бесноватого ефрейтора, и гуртом побежали в сторону Украины.
       Сорок лет они шлёндарили по белу свету, все искали дорогу на Украину, т.к. их проводник - Мойша умер в дороге, а он один из всех евреев знал, где она находится. Потом они все-таки добрались до жемчужины у моря украинского города Одессы.
       - Надо сказать, - тут ведущий ткнул указкой в карту, - что на Украину потянулись толпы разного народа не только с Запада, но и с Востока.
       Приперся сюда аж с Улан-Батора со всей своей голодной оравой Чингисхан. Кроме кобыльего молока и конского тяжелого для желудка мяса, они другой пищи не знали.
       Запорожцы переняли у него тактику стремительных набегов на соседние племена, а в замен научили потомков чукотского народа домашнему разведению животных, подарив им: коров, свиней, собак и кошек...
       Это было сделано умными запорожцами для того, чтобы Тимучин ( в переводе "Темный чиновник" из Улан-Батора , в последствие позванный Чингисханом) со свой голодной ордой не шатался, как не прикаянный по белу свету, а осел в каком-нибудь Сарае на постоянное место жительства. Что он на радость московитов, варягов и греков, и сделал.
       Радостные родственники Чингисхана получив дорогие подарки от украинцев отправились шляться и валандаться по другим странам.
       К несчастью в Азии, ближе к Ближнему Востоку, у них сдохла подаренная украинцами большая породистая льоха (свиноматка), а к индусам сбежала, узнав об эпидемии ящура, рекордистка по поеданию бураков корова Буренка.
       Под жарким солнцем льоха стала разлагаться, запашно смердя на всю Азию. От этого смердячего духа "лесного запаха" всех живущих там жителей триста лет рвало и муторно тошнило. Их до сих пор муторно тошнит не только при виде свиней или сала, а даже об упоминании о них.
       Дикие аборигены Ближнего Востока и Азии до сих пор думают, что это все происки евреев, подложившие им махан - дохлую свинью, за то, что в свое время они выгнали их с родных мест на Украину. Так родился антисемитизм.
       Сбежавшую в Индию корову встретили индусы, никогда не видевшие такое рогатое чудо-юдо с большими загнутыми рогами, с многочисленными сиськами на вымени и с засранным, длинным, с метелкой на конце, хвостом
       Она стояла посреди дороги, словно на сцене кремлевкого театра Алла Пугачева, и мычала: - Му-у! Му-у!
       0x01 graphic
      
       Что на украинском добром и певучем языке означало: - Жрать хочу!
       Однако индусы, не зная красивого украинского языка, перевели это мычание на свой древний язык хинди, по их "Му-у!" звучало, как страшное: - Убью-ю!
       Индусы попадали ниц, и с тех пор они стали поклоняться священной, говорящей на их древнем языке, корове.
       - Ну и бреше вин, як чорта лысого чеше.! - так прокомментировал эту сцену дед. - Корова есть корова, она и Африци корова. Представляю, что было бы, если моя Буренка не телилась, а молилась вместе со мной церкви....
       Вспотевший от устрашающего вида коровы, ведущий программы Задерыхвист, вытерев шелковым платком лысину и поправив за левым ухом оселедец, с экрана продолжал свой увлекательный рассказ, переходя порой с прозы на белый, вольный белобрысый стих:
      
       - Костоправы и врачи...
       Даже гуси и грачи,
       Га-га-ря, заявляют:
       Солнце, воздух и вода -
       Продлевают всем года,
       Придают много ума!
       И еще чего-то... ДА!
       Поэтому не удивительно, что Черное море или просто Понт, спонтанно, как и все близлежащее побережье, превратилось в европейскую здравницу и кузницу науки. Тут жили и творили выдающие личности такая как Сократ, Аристотель, Диоген и некий Жванецкий - неважнецкий житель из Одессы сбежавший за длинным рублем в Москву.
       - Точно! Мишка с последними нашими гривнами за длинным рублем к москалям, гад, подался! Теперь Мишка в Кремле вместе с Медведевым народ смешит! - гневно воскликнул, (видно за державу обиделся) дед.
       - Украинские генетики продолжая древние традиции продвинутых предков, в Запорожье скрестили свинью и ужа. - глаголил с экрана ведущий. - Теперь их свиньи каждый год сбрасывают шкуру вместе с салом. Представляете себе, друзья, какой это прогресс...
       Сейчас они собираются скрестить хавронью с саламандрою (ящеркой), чтобы можно было отрубать у свиней хвосты и лытки на холодец, которые потом сами по себе отрастали бы.
       - Вот это здорово, внучек! Дуже гарне изобретение сделали в институте Патона! Яки там тямущи вчени хлопци роблять, захотив холодца, отрубыв хвоста у порося. Потом бачишь вин (хвост) через мисяц опять на заду свини виляе, - потер удовлетворенно дед руками. - Хорошо було б, если ще коровы таке молоко давали, щоб воно постояло недилю в цеберки (в ведре) и само в голандскый сыр с дырочками превращалось!
       - Ерунда дед, наши и не такое могу, - пошутил внук. - Я в Интернете читал, что из молока не только сыр можно делать, а и твою любимую медовую горилку с красным перчиком гнать.
       - Да, что ты кажешь (говоришь)! - воскликнул сраженный в печенку дед.
       Внук стал божиться, что так и есть. Он ногтем зацепил передний зуб и цвиркнул сквозь редкие зубы...
       А ведущий с экрана монитора продолжал свой рассказ, говоря:
       - Отметим также, что, плывя по Понту за золотым руном, на пляже Аркадия (в Одессе) останавливались на отдых аргонавты Одиссея и космонавты, друзья Поповича. Они хотели (сбежав от жены и детей) поправить пошатнувшиеся от долгих странствий свое драгоценное здоровье.
       Наиболее привлекательным местом на Украине для различных утех была древняя крымская здравница Троя. Сюда протянули свои загребущие руки древнегреческие воряги и москали, которые с помощью подаренного Троянского коня, в пустом заду и чреве которого спрятались вражеские лазутчики, захватили город и разрушили его до основания.
       Тогда моторный парубок Еней, куренной (прокуренный коноплей) атаман войска запорожского с товарищами, на своих морских Чайках уплыл в Средиземное море. Там он основал Древний Рим и построил для друзей Колизей. Они в нем на потеху зрителей устраивали между львами, пленными москалями, турками, варягами, плывшими с худыми целями из "варяг - в греки", гладиаторские поединки. Так впервые в мире появился бесплатный цирк и театр.
       В то же всем памятное время, у украинских "дестрибайтерах" Марии и Иосифа у израильскому Вифлееме родился сын Иисус, основатель христианской веры. Он проповедовал любить всех ближних и особенно Неньку Украину. Его блаженные ученики и последователи построили Ватикан, Киево-Печерскую лаву, Собор Василия Блаженного и блаженную, гуморную жемчужину у моря Одессу.
       А апостол Андрей гуляя по набережной Днепра, думая на сотни лет вперед, чтобы выбирать место для постройки Днепрогэса, встретил бурсаков, которые с учебы возвращались домой с Бурсы "МОЙКРОСОФТ". Это были Кий, Щек и Хор с сестрою Лебедихой.
       Кий, известен был всему украинскому народу тем, что хорошо играл в древнюю игру бильярд, только тогда вместо шаров все катали в лузу варенные вкрутую свои или чужие яйца. Щек, известен был тем, что за щекой держал изобретенную им впервые в мире жвачку, смолу из фруктовых деревьев. Хор, был известен тем, что был солистом в хоре имени "Веревки", созданном Миклухой Маклаем. Ну, а Лебедь белая, была лебединой песней, воспетой Арфеем, не помняшним родства своего запорожского.
       Апостол, увидев их на крутом берегу Днепра, восторженно крикнул им:
       - Здесь будет построен красивейший город, в цветущих каштанах и со стеклянными теплицами в центре миста на Майдане!
       Услышав это, бурсаки Кий, Щек, Хор воодушевившись призывом апостола, построили город, при этом за архитектора у них была сестра красавица Лебедь.
       Так возник красавец Киев, утопающий в белых, как лебединый пух, цветущих по весне каштанах. Город с золотыми клювами - куполами соборов и церквей, множеством университетов, библиотек, театров, музеев, песчаных пляжей, ресторанов и кафе, где можно уютно, интересно и с большой пользой для себя и других, провести на полный улёт, дни и ночи на пролет.
       Говоря о зарубежных исследователях Украины - Киевской Руси, скажем, что легендарный Колумб, плывя на корабле через океан, случайно открывает Америку. Хотя всегда мечтал через Индию доплыть до Украины. Открывши Америку, он по наивности и простоте душевной, перепутал мастерство вышивки и раскраски одежды древних индейцев с гуцульскими местными узорами.
       Дело в том, что в далекие времена, еще до Всемирного потопа, гуцулы были прародителями древних инков и американских индейцев. И сейчас если взять любую гуцульскую идейку, то ее не отличишь от американской индейки, особенно если она лежит на рождественском столе, под украинским смачным майонезом, хорошо справленной горилкой.
       - Говоря об украинских изобретателях, отметим, - сказал ведущий, хлопнув себя по лбу линейкой, - что именно в Львове появился первый печатный станок созданный изобретателем Федоровичем. Он сотворил это двойное чудо, чтобы печатать на нем не только книги, а и делать фальшивые деньги, поскольку рисовать и писать эти презренные купюры, ему было лень.
       - Выходит, - мысленно подумал дед, - и фальшивомонетчики впервые появились на Украине!?
       - Среди Киевских Академий и Универов, - уважительно заметил Задерыхвист, - особым почетом пользуется Могилянская...
       Почему спросите, что именно Могилянская Академия в почете, а не другая?
       Отвечу, что в Могилянской впервые в Евшопе изобрели или создали:
      -- дымный порох "Сокол", такой дымный, что если стрельнишь, то ни хрена не видно;
      -- мортиры, модернизированные впоследствии в Днепропетровске на Южном моторостроительном заводе в ракетные комплексы "Зенит" и "Днепр", и пистоли с кривым стволом, стреляющими из-за угла;
      -- динамит, в виде кусков хозяйственного мыла двойного назначения;
      -- шабли из легированной стали, которыми даже брить сало на живой свинье можно с закрытыми глазами;
      -- ну, и много других умных, нужных, полезных и бесполезных вещей.
       Потому Запорожское войско, Запорожская Сечь построенная казаками на острове Хортица, стали страшилищем для османов и других неразумных "хазаров".
       Об этом краснорречиго говорят лысты-письма:
        -- "Письмо запорожцев турецкому султану Муха в меду 1Y из Сичи";
       2. "Письмо-лыст заорожцев императрице Екабелине 11 из Сыбиру".
       Задали они доброго перцу турецкому султану, крымскому хану и повии москалькой.
       Только спустя тысячу лет ушлые потомки древних гуцуло-индейцев, сейчас они называют себя - американцами, построят что-то похожее на Запорожскую Сечь на острове Хортица.
       Там, в США, они на реке Потомак построили копию Хортицы, но назвали ее почему-то Пентагон.
       Далее наш веселый, улыбчивый ведущий повел речь о духовной пище, он сказал буквально следующее:
       - О развитии культуры, юмора и того, что у нас называют одним емким словом "мистецтво", можно говорить много и долго. Приведу здесь несколько примеров:
       Творы (произведения) нашего Великого Кобзаря Тараса Шевченко и гумориста-тракториста великого смихотуна, вспахавшего пласт украинской литературной нивы "На хуторе близ Диканьки" Мыколы Гоголя - эти воры-злодии из зарубежных издательств бесплатно переводят и продают во всех крупных книжных магазинах, не платя за это положенный ясак Министерству Освиты Украины.
       Шекспир, переводя твори (произведения) Кобзаря, Леси Украинки та других украинских авторов на аглицкий язык, узнав о романтической любви красуни дурехи Юли (не Тимошенко), та гайдамака Романа (не Януковича), написал свой знаменитый роман "Ромео и Джульетта"...
       - Поэт Саша Гарматкин (Александр Пушкин), после подаренной ему М. Гоголем бутылки горилки с перцем, написав свое самое великое жизнеутверждающее выражение: "...где же кружка, сердцу будет веселей".
      
       В заключении повествования истории об Украине, - здесь ведущий принял серьезное выражение лица, - следует сказать, что Киевская Русь - Украина, ее столица Киев по признанию всех славян является матерью городов русских.
       И, что славянская Ненько Украина (Киевская Русь) бесплатно подарила москалям (Российской педерации) выдающихся своих сынов: Мыколу Гоголя, Никиту Хруща-кукурузяного, гетманов Мазепу, Демьяна Многогрешного, запорожского козака в десятом поколении Леню Брежнева, непомняшнего родства своего экс. премьер-министра Витю Черномордина, одесского смихотуна - москаля веселуна Мишу Жванецкого, учащегося Днепропетровского техникума, предки которого сбежав из Палестины сорок долгих лет искали дорогу на Украину, шоу-бизона певца Кобзона и многих, многих других...
       Всех объединяет то, что именно на Украине - Киевской Руси любимая Ненька посадила их впервые на горшок, учила петь, пить, ходить и материть...
       Спрашивается:
       - Так почему кое-кто из её неразумных детей, не любит свою Неньку - Украину?
       0x01 graphic
      
       Может за то, что потомки нашего Богдана сберегли "його нестримну любов до свободи, демократии и ридний Краини!"
      
       Вот и все, дорогие наши виртуальные видеослушатели! На этом я заканчиваю первый урок на знание истории этой замечательной страны.
       В конце передачи ведущий произнес старый девиз запорожцев:
       Слава самостийний, нежалежнои Украини!
       Сало Украины - Слава Украины!!
      
       0x01 graphic
      
       * * *
       Экран монитора погас, дед задумчиво покрутил вуса и сказал внуку:
       - Я бы сюда внучек добавил еще кое-что от себя. Расскажу в следующий раз, а сейчас пара тоби баиньки...
       И он запел внуку колыбельную песню о самостийной, незалежной, демократичной Украине:
       "Сам пью,
       Сам гуляю,
       Сам стелюся,
       Сам лягаю!.."
      
       Перевел с украинского языка на местный "суржик" - Голова УКЦ СКО Аркадий Польшаков
      
       P.S.
       Всем желающим посетить Украину, автор советует перед поездкой похудеть на 5-10 кг.
       Только транжиры и несведущие люди едут туда со своим салом!
       Що-що, а сала на Украине хватае и без вашого!
      
      
       0x01 graphic
      
      
      
      
      
  • Комментарии: 9, последний от 16/10/2019.
  • © Copyright Польшаков Аркадий (acropol@yandex.ru)
  • Обновлено: 07/12/2010. 522k. Статистика.
  • Роман: Альт.история
    • Оценка: 2.40*15  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.