Аливердиев А., Василенко А., Малахов О., Хуршилова М.
Вампиры

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 2, последний от 12/01/2007.
  • © Copyright Аливердиев А., Василенко А., Малахов О., Хуршилова М. (aliverdi@frascati.enea.it)
  • Размещен: 23/09/2006, изменен: 17/02/2009. 181k. Статистика.
  • Повесть: Проза
  • Скачать FB2
    • Оценка: 3.92*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Так получилось, что книга эта писалась почти на заказ издательству. Потом оказалось, что заказа нет. Потом, что он может опять появиться, но кому вопрос сложный. В общем, то ли дам, толи не дам, толи дам, но не вам . Тем не менее, авторами в написание этой книги была вложена достаточная частица души, чтобы сожалеть о ее потере. Таким образом, независимо ни от чего и следуя изречению то, что написано, должно читаться , я выставляю эту повесть на Ваш суд.К сожалению, катастрофическая загруженность, не дала мне возможности лично закончить все, что было начато. Поэтому некоторые события здесь изложены описательно. Но только некоторые. И, надеюсь, будет время, когда кто-нибудь из нашего авторского коллектива распишет их до надлежащего уровня. Однако, прочтите повесть. И, уверен, несмотря на незатейливый сюжет, Вы не пожалеете. И может быть, даже не заметите, что чего-то в ней не хватает.С уважением,А. Аливердиев

    •    Читатель книг, и я хотел найти
       Мой тихий рай в покорности сознанья,
       Я их любил, те странные пути,
       Где нет надежд и нет воспоминанья...
       ...
       Но вечером... О, как она страшна,
       Ночная тень за шкафом, за киотом,
       И маятник, недвижный, как луна,
       Что светит над мерцающим болотом!
       Н. Гумилев
      
       Пролог

    ***

       "Вот до чего доводит жадность! - в который раз повторял про себя он, когда они уже битый час тащились по пыльной деревенской дороге. - Но ведь и отдавать этому хмырю 100 баксов за какие-то 4 км пути было выше всяческих сил. Благо, подруга отлично все понимала и стоически выносила эту вынужденную прогулку. Да и еще бы! Чемоданы-то приходилось нести ему.
       - Однако, вечереет, - задумчиво проговорила она глядя на красную полосу заката. - Слушай, а ты уверен, что мы правильно идем?
       - А вот сейчас спросим у той парочки, - ответил он кивая в сторону появившихся словно из под земли двух молодых людей - мужчину и женщину, бревших им на встречу. - Похоже, они как раз оттуда, куда нам надо. И, кажется, наши.
       - Слушай, браток, - обратился он уже к парню, когда они поравнялись. Обратился как-то сразу по-русски, словно и не сомневался, что встретил земляка - Ты не из замка?
       - Из замка, - ответил тот тоже по-русски, но с довольно сильным акцентом.
       - Привет! Вот ведь удача! - он поставил чемодан и протянул для рукопожатия руку. - А мы вот никак не добредем. А я тебя чего-то не помню. А главные хозяева приехали?
       - Приехали, - парень улыбнулся, сверкнув увеличивающимися клыками, и точно такая же улыбка появилась на лице его спутницы. Ноги обоих путников подкосились...
      
      
       Глава 1. День первый
      
       Мой замок стоит на утесе крутом
       В далеких туманных горах.
       Его я воздвигнул во мраке ночном,
       С проклятьем на бедных устах.
       Н. Гумилев
      

    ***

       Аэропорт жил своей обычной суетной жизнью, когда один за другим через горнило паспортного контроля прошли шестнадцать человек: шесть мужчин и десять женщин. Случайный прохожий, волею Провидения остановивший свой взгляд на этой очереди, сразу определил бы, что это одна компания, и что невысокий пожилой человек с густой полуседой шевелюрой и пронизывающим взглядом желтых рысьих глаз является ее несомненным лидером. Что компания эта, как единое целое, существует сравнительно недавно, ибо распущенные хвосты молодых людей не заметить было просто невозможно. Кроме того, наглость, с которой они держались, вне всякого сомнения, выдавала в них представителей класса нуворишей, не слишком обремененных почитанием какого-либо уголовного кодекса.
       Но Георгию Салопову не нужно было ничего этого угадывать, ибо именно этих людей он и приехал встречать за многие десятки километров в этот единственный в округе международный аэропорт.
      

    ***

       Таможенно-багажные процедуры не заняли много времени, и вскоре два автомобиля - роскошный "Мерседес Бенц" и похожий на "Газель" фордовский микроавтобус несли маленькую компанию туда, где они собирались провести незабываемый отпуск.
       Георгий Салопов, он же Жорик, он же Гога, он же Лысый, он же... Стоит ли перечислять все имена, которыми успел обзавестись этот человек? Так вот, Георгий Салопов сидел за рулем "Мерседеса" сам. На заднем сидении машины сидел один человек - Степан Мороз. Кто впервые слышал его фамилию, обычно принимал ее за прозвище. Однако это была именно фамилия. В кругу же друзей он звался коротко - Дед.
       - У нас новостей много. Есть плохие, есть хорошие, - последнее слово, несмотря на все потуги, далось Жорику с трудом.
       - Ну, рассказывай. По порядку.
       Мороз привык к тому, что самой хорошей новостью обычно является отсутствие новостей, а посему приготовился философски встретить что бы то ни было.
       - Здесь очень красивое место. Дивная природа. Прекрасные условия для охоты...
       - Ладно, - перебил его Дед. - Я - не прекрасная маркиза, говори по существу.
       - По существу - так по существу. - Тон Жорика изменился от гротесково-возвышенного до приземленно-естественного. - Во-первых, этот пидор Слизун подвел нас донельзя. В замке жить ни хрена нельзя. А работы осталось... В общем, ты меня понял.
       - Понятно. Но, как я понял, это далеко не все новости, которые ты собирался мне сообщить.
       - Да. С размещением будут проблемы: деревня-то небольшая. Но как-нибудь разберемся.
       - И это понятно. Что вы еще успели натворить?
       Последние слова были сказаны скорее утвердительно, чем вопросительно. За свою долгую и бурную жизнь Степан научился неплохо определять недосказанное.
       - Приезжал тут один адвокат. Привозил бумаги какие-то. Я его толком не понял, но получалось, что замок этот не наш. Ну, мы с Шуриком его и пристукнули.
       Мороз долго и пристально смотрел в лицо Жорика, так что тот заерзал и чуть не потерял управление автомобилем.
       - Что, что?
       - Ну, пристукнули и замуровали в стенке подвала...
       Жорик нутром понимал, что сделали они с Шуриком что-то не то, но никак не мог в толк взять, почему.
       - Его бумаги у тебя? - спросил Мороз ледяным тоном.
       - Обижаешь!.. Конечно.
       - Откуда адвокат?
       - Местный, но гражданин США. По-русски говорил неплохо.
       - Вы что, обалдели совсем? - Мороз выразился несколько по иному, но литературный язык не дает право дословно цитировать язык разговорный.
       - А что? - Жорик удивленно поднял брови.
       - Да ничего. Не хватало нам только Интерпола на хвосте.
       - Оставь! Ты к старости становишься слишком мнительным. Здесь живут такие же овцы, что и у нас.
       - Ага. И козлы, - Мороз сделал паузу, соображая, правильно ли он выразился, - которые иногда бодаются. Ну ладно. Сделанного не воротишь. Будем танцевать ото для сегодняшнего. Где у тебя документы?
       - В сейфе охотничьего домика. Там мы пока остановились.
       - А Деулин, он-то где был?
       - Пиво пил. - Жорик хмыкнул, вновь чуть не потеряв руль. - Да он как раз к тебе в Москву улетел.
       - Да... Все один к одному... Ладно, приедем, разберемся. Но хотя бы одна хорошая новость у тебя есть?
       Жорик на секунду призадумался.
       - Есть. Вчера приехала Лиза Ракитская.
       Он произнес это таким тоном, словно, услышав это имя, Степан должен был подскочить от радости. Между тем на лице последнего не дрогнул ни один мускул.
       - Лиза? Ракитская? - переспросил он, как всегда медленно.
       - Ну, такая... брюнетка... Ну, такая... Ну, в общем... Труба, какая...
       - А-а-а... Понятно.
       На самом деле ни имя, ни фамилия, ни высокоинформативное описание Жорика Степану не говорили ровным счетом ничего. Однако мало ли брюнеток перекрещивали свои пути с большой дорогой его жизни? А меньше всего он любил демонстрировать забывчивость.
      

    ***

       - Эй! Хозяин! - послышался крик снизу.
       Невысокий старик с жиденькими волосами засуетился, судорожно надевая халат. "И кого там черти по ночам носят?" - проворчал он себе под нос, а потом громко сказал:
       - Уже иду!
       - Господин Булацель, не могли бы вы поторопиться?! - требовательно крикнули снизу. Это был уже голос старосты деревни.
       - Да иду я, иду! - раздраженно откликнулся старик. - Чего у них там случилось-то, Господи? - боязливо прошептал он. И прибавил для верности:
       - Сейчас спущусь! Подождите немного!
       Булацель наскоро всунул левую руку в рукав и припустил вниз по лестнице. Старик широко распахнул дверь перед непрошеными гостями, которые особенно церемониться с хозяином гостиницы не стали. Их было трое: почтенный староста деревни Иштар Ипсиланти - его Булацель хорошо знал и очень уважал, а потому удивился, что тот поимел наглость врываться в гостиницу ночью - и два молодых человека со странной для здешних краев внешностью. Старик сразу же понял, кто они. Он чуть было не перекрестился от ужаса - перед ним стояли новые хозяева замка.
       - Господин Булацель, у нас к вам дело, - нервно начал староста. - Нужно будет срочно разместить пять человек.
       - Шесть, - поправили Ипсиланти его спутники.
       - У меня нет столько свободных комнат, - растерянно отозвался старик, - Трех я смогу поселить.
       Булацель страшно испугался. Про новых хозяев замка Дракулы ходили недобрые слухи. Прежде всего, опасения внушало то, что приехали они из России. Слухи о "новых русских" докатились уже и до этой деревни. Да и деятельность их управляющего, уже ухитрившегося выбросить из склепа гробы прямо на улицу! Хорошо, хоть пустые оказались!
       - Как же так? - всплеснул руками староста. - И что же делать?
       - Не знаю, - сказал Булацель.
       Тут заговорил один из русских:
       - Нашим людям негде будет разместиться. Придется что-нибудь придумать.
       Старик поразился тому, что услышал от чужеземца родную для себя речь. Хотя и с итальянским акцентом.
       - А, может, выселить кого-нибудь? - робко предложил Ипсиланти.
       - Вы что? Как можно? - всполошился хозяин гостиницы. - Кого я могу просто взять и выселить? Все уже заплатили за комнаты.
       Булацель знал, что хозяева замка временно поселились в заново отстроенном еще до их приезда Охотничьем Домике, располагался который в лесу. Видимо, места хватило не всем.
       - Мы заплатим столько, сколько вы попросите, - заявил русский. - Вернем каждому выселенному постояльцу его деньги и еще сверху добавим.
       - И куда же они пойдут на ночь глядя? - поинтересовался старик.
       - Каждый из них сможет на эти деньги снять комнату у любого местного жителя, - поступил невозмутимый ответ.
       Тем временем молчавший до сей поры второй чужеземец сказал что-то своему другу. Русский язык Булацель немного помнил и поэтому попытался перевести фразу. Звучала она следующим образом:
       - Я чего-то, типа, не понял, о чем ты с этим козлом базаришь? Дай ему бабок и пусть подавится, скотина.
       Смысла старик так и не понял. Уж больно странно эта фраза была построена. Первый русский ответил спутнику:
       - Сейчас разберемся. Не кипятись.
       - Так что мы решим? - сказал он старику. Теперь уже на понятном последнему языке.
       - Я надеюсь, что господин Булацель согласится выселить трех постояльцев, - быстро ответил за хозяина гостиницы староста. - Вы же согласитесь?
       - Сомневаюсь, - проворчал старик. - Если хотите, сами можете их выселять.
       - Хорошо, - спокойно произнес чужеземец.
       - Вы собираетесь поднять их с постели? - спросил Булацель, не веря в то, что русские обнаглеют настолько.
       - А почему бы и нет? - последовал ответ.
       И вот тут хозяин гостиницы понял, что с ним не шутят. Он заметно встревожился. Ведь и староста, выходит, был заодно с иностранцами. Против такой силы не попрешь. Поколебавшись с минуту, Булацель решительно сказал:
       - Ладно. Заходите.
       Староста мгновенно преобразился. Он радостно затараторил:
       - Вот. Я ж говорил, что господин Булацель нам поможет. Проходите, господа. Я пропущу.
       Но русские особенно и не смущались. Грубо отпихнув Ипсиланти, они с таким видом, будто гостиница уже стала их собственностью, вошли внутрь.
       - Поднимемся на второй этаж, - произнес Булацель с явным недовольством в голосе. - Там живут туристы из Америки. Я так думаю, что вы с ним договоритесь...
      

    ***

       Пока братки занимались освобождением гостиницы от американцев, а девушки приготовлением ужина, Мороза одолевали совсем другие проблемы.
       - Что думаешь, Костя? - спросил Дед, когда Деулин просмотрел документы.
       - Я когда-нибудь тебя подводил? - ответил он вопросом на вопрос.
       - Нет. Потому именно с тобой и обсуждаю это дело.
       - Не умно они поступили. Не умно. Когда мы покупали этот замок, документами занимался я и, заверяю, они были в порядке. Тут, думаю, староста подшустрил. Но как бы то ни было, этот американец, как бы это помягче сказать, затрахался бы его у нас отсуживать. Так что зря они кончили этого адвоката. Теперь точно другой приедет.
       - Я тоже так думаю. - Мороз немного картинно стряхнул пепел "Герцоговины Флор" в старинную пепельницу, сделанную в виде черепа. - Ну да ладно, черт с ним, с этим адвокатом. Надеюсь, пронесет.
       Стук в дверь логически завершил их разговор.
       - Кушать подано, - гаркнул с порога Слизун, и у Мороза не было оснований откладывать столь важное дело.
      

    ***

       - Ну это действительно по-русски, - со смехом заключил Дед, по убранству стола сразу узрев, что сегодня уже никто никуда не пойдет. - За обалденную, если не сказать хуже, цену снять гостиницу, выгнать из нее американцев, а самим спать, где придется. Господа, я с вас и впрямь балдею!
       - А чо, пусть свое место знают, - угрюмо буркнул Жорик, втискивая свое грузное тело в дверной проем.
       А от чего обалдеть было: охотничий домик, в котором они поселились состоял из двух этажей и мог вместить по крайней мере человек двадцать. Полиглот, ожидавший увидеть старенькую тесную хибарку, растерянно молчал, пока они бродили по просторным комнатам, обставленной современной, но сделанной под старину мебелью. Из окон, наполовину скрытых жасмином и боярышником, открывался живописный вид на зеленую долину, посреди которой серебрилось небольшое озеро. Справа поднималась мрачная скала с серым замком, который и сам казался продолжением скалы, если бы не мертвенно-голубые отсветы сварки в высоких узких окнах: судя по всему, работа там не прекращалась даже ночью.
       В отличие от Полиглота, всех остальных куда больше интересовало внутреннее убранство комнат. Вдоль узкого коридора располагались довольно однотипные и ничем не примечательные спальни, а вот столовая заслуживала отдельного разговора. Эта довольно большая, но узкая комната была украшена головами убитых зверей (уже изрядно побитых молью и временем) и раскидистыми оленьими рогами, которые породили массу шуток. Пылал камин, и это было очень кстати: после по-летнему солнечного дня ночь казалась на редкость прохладной.
       Стол был сервирован великолепно, к тому же у всех было праздничное настроение, как это всегда бывает на новом месте. Тем более, что в самом скором времени они все должны были переселиться в легендарный замок графа Дракулы.
       Правда, Полиглот уже знал, что замков Дракулы в Румынии еще штук 30, по одному на каждую провинцию, но ему не захотелось занудливо портить людям радость.
       Пока звучали тосты и шутки, он пытался понять, зачем вообще Мороз купил этот замок. Ради легенды? Но Дед не верит во всякую потустороннюю чепуху. Ради бизнеса? Еще менее вероятно... Вот разве что какая-то экстравагантная женщина сподвигла его на это... Он оглядел всех сидящих за столом девушек. Они совершенно искренне хохотали после каждой плоской шутки Жорика и активно налегали на вино. Разве что Лиза... Она отличалась от остальных как внешностью, так и поведением. Нет, конечно же, она по мере сил поддерживала веселье, но ее глаза - бездонные, темные, хранили какую-то загадку. Ее аристократический профиль камеи не очень соответствовал современным вкусам, но вот Мороз как раз - таки и мог обратить внимание на такую женщину, и Полиглот его вполне понимал. Впрочем, Мороз, видимо, настолько устал, что в скором времени отправился спать.
       Не прошло и пяти минут, как и Лиза незаметно выскользнула из комнаты. Снедаемый любопытством, Полиглот вышел за ней, но в коридоре уже никого не было. Возвращаться в душную прокуренную комнату не хотелось, и поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, он вышел на балкон.
       Свежий воздух приятно холодил лицо, а густой запах жасмина слегка кружил голову. Лунные лучи четко обрисовывали силуэт замка на скале, скользили по вершинам темных сосен, бликами мерцали на безмятежной глади озера, по берегам которого клубился туман, образующий причудливые изменчивые фигуры. Наблюдая за фантастической игрой светотени, он подумал, что, пожалуй, здесь действительно можно начать верить в нечто потустороннее, хотя бы в тех же вампиров...
       Чей-то взгляд уперся ему в спину. Он вздрогнул и обернулся.
       - Я буду мешать? - спросила Лиза.
       - Конечно, нет, - улыбнулся Полиглот, отметив про себя и ее странный акцент, и какую-то неправильность в конструкции фразы.
       "Интересно, откуда она? - подумал он. - Говорят, что с Украины, хотя акцент совсем не украинский. Может специфический для ее деревни, ближе к Молдавии?"
       Он хотел спросить ее об этом, но почему-то вдруг посчитал это неудобным. Это было весьма странным. Ну что здесь неудобного? Но как редко мы задаем такие вопросы самим себе!
       С наслаждением потянувшись, Лиза облокотилась о перила. На ее губах играла счастливая улыбка.
       - Тебе здесь нравится? - спросил Полиглот.
       Она кивнула. Полиглот закурил и протянул пачку Лизе.
       Немного помедлив, она взяла сигарету. Курила она неумело, но с каким-то необыкновенным удовольствием, словно гурман, пробующий изысканное блюдо. "Явно провинциалка, считающая, что ей безумно повезло", - подумал он и даже позавидовал ей, как и всем, кто только открывает для себя мир. Сам он давно утратил остроту ощущений, но магия лунной ночи неожиданно разбудила в его душе нечто давно забытое и, казалось, уснувшее навек. Устремив взгляд на далекие башни замка, он тихо заговорил:
      
       - И бродят тени, и просят тени:
       "Пусти, пусти!"
       От этих лунных осеребрений
       Куда уйти?
       Зеленый призрак кусты сирени
       Приник к окну...
       Уйдите, тени, оставьте, тени, со мной одну...
      
       Лиза смотрела на него с явным недоумением. Устыдившись своего сентиментального порыва, Полиглот быстро попрощался и ушел.
       С трудом вспомнив, какая из спален его, он рухнул на кровать, едва закрыв дверь, но тут же снова вскочил на ноги. Призрачно-белая фигура приникла к окну. Подойдя ближе, он разочарованно вздохнул: это был всего лишь жасминовый куст, весь усыпанный цветами. Это маленькое происшествие натолкнуло его на одну весьма забавную идею, но, не успев додумать, он провалился в сон.
      

    ***

       Хмурые и злые американцы брели по темной деревенской улице. Хотелось спать, а еще было ужасно стыдно. Как это могло так случиться? Их, янки, привыкших к всеобщему уважению, выбросили из гостиницы, как последних бродяг. И главное - кто...
       Первым нарушил молчание Фрэнк.
       - Ну что, доволен? "Поедем, экзотика, свежий воздух, " - передразнил он Эдварда. - Что, получил?! Вот тебе и экзотика, и свежий воздух, хоть лопатой греби.
       - Нигде от этих русских житья не стало! - Зло буркнул Эдвард. - Как зараза какая-то, по всему миру распространяются. Куда ни ткнешься - везде они, даже в такую глушь забрались.
       - Вот это и есть вампиры, не киношные, а самые настоящие, - поддержал его Фрэнк.
       Эдвард хмыкнул.
       - Кстати, слышал, что здесь говорят о вампирах? Кажется, это основные герои местного народного фольклора.
       - Да здесь в каждой деревне легенда про своего Дракулу!
       Фрэнк махнул рукой, и очередной раз поправил длинную, спадающую на лоб, прядь светлых волос.
       - Ага, - блеснул в ответ Эдвард всеми зубами, ярко контрастировавшими с его черным лицом.
       Но вампиры вампирами, а надо было то-то делать.
       - Ладно, - заключил Эдвард. - Зато, какая история будет для газеты!
       - Ага. Когда выкрутимся. - Фрэнк, как всегда был настроен менее оптимистично, чем его чернокожий друг.
       В любом более-менее крупном городе это не было бы проблемой, но найти ночлег в захолустной деревушке, да еще в столь поздний по меркам сельских жителей час было почти нереально.
       - Да брось, - не унывал Эдвард. - Мы ведь американцы. У меня тут есть план этой дыры. Предлагаю зайти для начала вот в эту забегаловку. Кажется, помимо гостиницы, это второй центр местной общественной жизни. Надеюсь, нас там приютят. А еще вчера я познакомился с одной очаровательной девушкой. Мариула, кажется...
       Действительно вся жизнь этой забытой Богом деревни была сосредоточена вокруг двух мест - трактира и гостиницы. Собственно говоря, разница между ними была минимальная. В гостинице могли накормить, а в трактире обычно были пустые комнаты. Туда они и направились.
      

    ***

       В душном прокуренном зале с низким закопченным потолком пахло пивом и сушеной рыбой. На стойке бара тихо бормотало радио. Розовощекая деревенская красотка лениво протирала некрашеные деревянные столы, зевая время от времени и поглядывая в сторону припозднившихся посетителей. За ней по заплеванному полу бродила толстая черная кошка, которая тоже зевала и глядела на посетителей, но с интересом - а вдруг угостят?
       Несмотря на непритязательность обстановки, это небольшое помещение с деревянными панелями и висящими над каждым столом оленьими рогами было по-своему уютным.
       В этот субботний вечер в трактире собралась теплая компания: Иштар Ипсиланти - староста деревни, Влад Вакар - лесничий и Вавро - просто Вавро.
       Естественно, основной темой для разговоров стали новые хозяева замка.
       - Ну что, - старый Иштар не скрывал своего раздражения, которое ему так долго приходилось прятать при общении с русскими. - Бандиты - они и есть бандиты... Хуже цыган.
       Влад задумчиво смотрел в потолок.
       - Сколько их?
       - Кажется, восемь, не считая баб и работяг.
       - Да, не к добру они здесь. Пусть только попробуют победокурить в лесу!
       - Не забывай, у тебя дочь...
       Глаза Влада сузились. Его весьма красивая дочь давно была предметом вожделения местных кобелей, и нельзя было сказать, чтобы отцу это доставляло удовольствие.
       - Что ты имеешь в виду?
       - Да, нет, не подумай, - стушевался Вавро. - Это я к тому, что нам всем уже давно приходится думать не только о себе...
       - Так они и приходят, - буркнул Влад. - Однако у меня дурное предчувствие. Собака уже третью ночь нехорошо так воет... Как эти чертовы гробы из склепа выбросили. Помните истории, которые нам рассказывали в детстве бабушки?
       - Ну ты вспомнил, - Иштар было рассмеялся, но тут же осекся под взглядом Влада.
       Тут в трактир зашли Эдвард и Фрэнк. Иштар поприветствовал их и предложил разделить компанию. Чувство вины перед этими бедолагами, коих самым что ни на есть беспардонным образом выкинули из номера в сочетании с чуть ли не врожденным подобострастием к выходцам из богатых Штатов делали его на редкость смешным.
       Американцы с радостью присоединились. Собственно, лучшего способа устроиться на ночлег, да и лучшей компании, в которой можно было бы почерпнуть материал для газеты, найти было просто невозможно.
       - Мы тут слышали, что из Америки прилетает внук бывшего владельца замка. Вы что-нибудь знаете об этом?
       Иштар пожал плечами. Честно говоря, он слишком боялся новых хозяев замка, да и собственное рыло его было порядком в пуху, чтобы позволить себе делиться какой-либо информацией.
      
      
       Глава 2. День второй
      
       В вечерний час горят огни...
       Мы этот час из всех приметим,
       Господь, сойди к молящим детям
       И злые чары отгони.
       Н. Гумилев
      

    ***

       Просыпаться начали только к полудню. Мороз, как всегда, свежий и бодрый, недовольно морщился, слушая раздающиеся повсюду жалкие похмельные стоны и вялую ругань.
       Наконец, он решил, не дожидаясь остальных, отправиться в замок, прихватив с собой только Полиглота и ноющего Жорика (последнему "для поправки здоровья" была вручена бутылка пива).
       Дорога к замку заняла значительно больше времени, чем можно было предположить: ехать через долину бы ближе, но скала, на которой находился замок, была слишком крутая даже для пешеходов, не говоря уже о машине.
       Несмотря на то, что дорога проходила недалеко от деревни, они никого не встретили, кроме одного хмурого крестьянина, который проводил машину неприязненным взглядом и даже плюнул на землю.
       - Чем это мы успели им так не угодить? - беззлобно пробормотал Мороз.
       Полиглот хмыкнул.
       - Помнится, один умный человек спросил: "За что они так ненавидят меня, ведь я им не делал ничего хорошего?"
       Они подъезжали к замку, и его мрачные серые башни и высокие стены без украшений больше не подходили на театральную декорацию. Тяжелые дубовые ворота, обитые железными полосами, были распахнуты настежь, открывая взору весьма непритязательное зрелище: весь двор был завален строительным мусором и сломанной мебелью, а сквозь трещины в плитах пробивалась трава и даже молодые деревца.
       Сам же замок при ближайшем рассмотрении оказался всего лишь вдвое больше охотничего домика, как и большинство замков, которые Полиглот некогда видел в Италии и Франции. Окинув взглядом двор, Мороз помрачнел.
       Машина заглохла. Навстречу им с сияющей улыбкой бежал Слизун. Угодливо склонившись, он распахнул дверь перед Морозом.
       - Ну что же, веди, показывай, что ты нам приготовил, - насмешливо проговорил Мороз, выбираясь из машины.
       Поминутно спотыкаясь об обломки кирпичей и какие-то доски, Слизун засеменил вперед, к массивным резным дверям из темного дуба.
       После яркого солнечного света передняя показалась им такой темной, как будто в замке навеки поселилась ночь. Остро пахло краской, пылью и мышами.
       - Вот здесь будет гостиная, это - зал для приемов, - с видом экскурсовода пояснял Слизун, ведя их из одного сумрачного помещения в другое. Тусклый свет, просеянный сквозь цветные витражи, ложился пестрыми бликами на заляпанный краской пол.
       Отделка комнат была почти завершена, но до того, чтобы сюда можно было вселиться, было еще очень далеко. Мороз мрачнел все больше.
       В одной из комнат на третьем этаже была в беспорядке свалена старая мебель, а на стене, опять же без всякой системы, висело несколько пыльных картин в узорных рамах и гитара.
       Мороз устало опустился на более-менее целый стул, который угрожающе заскрипел под его весом. Слизун тоже присел перед ним, подобострастно заглядывая ему в глаза и продолжая расписывать, как замечательно здесь все будет.
       - Мы сюда отдыхать, Серый, приехали, - прервал его монолог Мороз, - а не твои лекции слушать. Сам знаешь, на отдых не часто удается нам выбраться. Так что подвел ты нас.
       Слизун не знал, куда деться.
       - Осталось совсем немного. Жорик подтвердит.
       Жорик поднял глаза к небу, но пронзительного взгляда Степана было вполне достаточно, чтобы Сергей Слизун заерзал на стуле, как черт на сковородке.
       Подобные сцены Полиглот наблюдал уже не раз: не повышая голоса, Мороз мог такого страху на человека нагнать, что мало не казалось.
       Наблюдать за мучениями Слизуна было неинтересно, а потому он снова стал разглядывать гитару, которая с самого начала привлекла его внимание.
       В этот момент из коридора послышался топот множества ног, гулким эхом разносящийся по всему замку, и вскоре появилась компания во главе с Шуриком.
       Слизун облегченно вздохнул и попытался стать как можно более незаметным.
       Не удержавшись, Полиглот подошел и снял гитару со стены.
       - Надо же, семиструнная! - не смог скрыть он своего восхищения. - Хорошая... Но как все пылью покрылось!
       - Можно настроить, как шестиструнку, - подал голос Шурик. - Дай-ка сюда!
       - Оставь, я настрою ее так, как она должна звучать по своей природе.
       - Ты что умеешь на семиструнной? - удивился Шурик.
       Это действительно была большая редкость для конца ХХ века, когда деградация коснулась даже музыкальных инструментов.
       - Мой дед был цыганом, - ответил Полиглот так, как будто это должно было все объяснять.
       - Да, - отозвался Мороз, - помню я твоего деда... Помню... Вы, - он обратился к остальным браткам, пока помогите этим идиотам с разборкой (кхе-кхе) дома. Ну а ты настрой ее, красавицу.
       Шурик и Шило недовольно блеснули глазами в сторону Полиглота, но тот это совершенно проигнорировал. Казалось, даже просто не заметил.
       Остальные комнаты и залы не представляли собой ничего интересного: битые стекла на полу, пыль и запустение. Сейчас замок ничем не отличался от самого обычного недостроенного дома, вот разве что двери были удивительно красивы - резные, с изящной металлической отделкой.
       Вскоре всем наскучило бродить из зала в зал, больше мешая, чем помогая рабочим, и решено было спуститься в сад. Буйно разросшиеся кусты и травы скрывали некогда ровные дорожки, и в этой неправильности и неухоженности было какое-то свое очарование, которое неминуемо исчезнет, как только здесь появятся аккуратно подстриженные лужайки и клумбы. Наверно, подобная первозданная красота привлекает тем, что в ней чувствуется скрытая тайна, возможность найти что-то, о ком никто ничего не знает... Но какая, собственно, разница?
       На площадке был накрыт стол, где их ждали легкие закуски и крепкие напитки. Отсюда, сверху, вся долина была видна, как на ладони, и озеро в темной раме сосен казалось огромным зеркалом, в котором отражались легкие белые облака. С другой стороны виднелся шпиль деревенской колокольни, и оттуда доносился протяжный печальный звон.
       Залитая солнцем площадка, изящные белые стулья в окружении яркой зелени, пасторальный пейзаж внизу - все это создавало легкомысленную курортную атмосферу. Полиглот на пробу исполнил "ресторанно-лирическую" песню, вроде понравилось, особенно девушкам, которые начали на зависть остальным бросать в его сторону заинтересованные взгляды.
       Шурик, вероятно, чтобы обратить на себя внимание, начал рассказывать невразумительную охотничью байку про то, как он "вот такого" кабана убил. Он все время путался и повторялся, но его слушали, хотя и плохо.
       - Никогда не была на охоте, - вздохнула Света.
       - А что, устроим! - предложил Шило. - Хоть завтра.
       - Очнись, кто весной охотится? - попытался осадить его Полиглот, но того уже понесло.
       - Подумаешь, кто нам что скажет? - не унимался Самоплясов. - А если кому не понравится, сам виноват. Я привык делать, что хочу, и тогда, когда хочу.
       Полиглот усмехнулся, но промолчал. Шестерки всегда славились шумностью и показным всесилием, нацеленным, правда, разве, что баб, да интеллигентов. И этот их удел не могло изменить ничто.
       - Не знаю, осталось ли в этих лесах зверье, - рассеянно проронил Мороз, сам словно витая где-то далеко.
       - Могу у лесничего узнать, - отозвался Полиглот, продолжая тихо наигрывать на гитаре.
       Слова Полиглота словно вернули Мороза на землю. Точнее даже не слова, а сам этот парень, невзнащай наигрывающий мелодии его детства. Морозу вдруг нестерпимо захотелось сыграть самому.
       - Ну-ка, дай и мне стариной тряхнуть, - неожиданно воодушевленно сказал он.
       И незамедлительно получив гитару, Мороз запел:
      
       Ехали на тройке с бубенцами,
       А вдали сияли огоньки.
       Вот как бы и мне теперь за вами
       Душу бы развеять от тоски.
      
       Дорогой длинною, да ночкой лунною,
       Да с песней той, что вдаль летит звеня.
       Да с той старинною, да семиструнною,
       Что по ночам так мучила меня...
      
       Как он пел, это надо было слышать! А как играл!
       - Браво, браво, Дед! - с восхищением зааплодировали все. - Просто талант!
       - А вы как думали?! Это вам не петушки сосать на бабушкины деньги.
       Последняя фраза, всплывшая из старой, забытой жизни, с какими-то новыми ассоциациями вызвала припадок смеха. Как-то автоматически Мороз обвел всех своим цепким пронзительным взглядом. Не смеялись трое: Полиглот, Балерина и Лиза. Нет, они тоже улыбались. Но не смеялись. Мороз не стал задаваться вопросом "почему?", однако отметил это для себя.
       - Ну-ка, Санек, обратился Дед к Полиглоту, - Сообрази теперь ты что-нибудь. Я знаю, ты можешь.
       И Полиглот сообразил:
      
       - Враги сожгли родную хату,
       Сгубили всю его семью.
       Куда теперь идти солдату.
       Кому нести печаль свою.
      
       Пошел солдат в глубоком горе,
       На перекресток двух дорог.
       Нашел солдат в широком поле
       Травой заросший бугорок.
      
       Стоит солдат, и словно комья
       Застряли в горле у него.
       Он говорит: "Встречай, Прасковья,
       Героя-мужа своего!
      
       Готовь для гостя угощенье,
       Накрой в избе широкий стол!
       Свой день, свой праздник возвращенья
       К тебе я праздновать пришел".
      
       Полиглот всегда пел, что называется, с душой, и на глазах тех, в ком обратный процесс социальной эволюции еще не успел вытравить все человеческое, проступили слезы. Но таковых было немного, как среди женщин, так и среди мужчин.
      
       Никто солдату не ответил,
       Никто его не повстречал.
       И только теплый летний ветер
       Траву могильную качал.
      
       Вздохнул солдат, ремень поправил,
       Достал мешок походный свой,
       Бутылку горькую поставил
       На серый камень гробовой.
      
       "Не осуждай меня, Прасковья,
       Что я пришел к тебе такой...
       Хотел я выпить за здоровье,
       А должен пить за упокой.
      
       "Сойдутся вновь друзья-подружки,
       Но не сойтись вовеки нам".
       И пил солдат из медной кружки
       Вино с печалью пополам.
      
       Он пил солдат, слуга народа,
       И с болью в сердце говорил:
       "Я шел к тебе четыре года,
       Я три державы покорил".
      
       Хмелел солдат, слеза катилась,
       Слеза несбывшихся надежд.
       на груди его светилась
       Медаль за город Будапешт.
      
       - Вечно ты все испортишь! - подал голос Шило.
       Его гнусавый голосок разрушил хрупкий замок из простых и понятных слов, заставляющих сжиматься сердце каждого индивидуума, имеющего основание именоваться человеком.
       - Оставь! Очень своевременно и актуально, - осадил его Мороз, который в этой маленькой компании был, пожалуй, самым человечным. - У моего отца, как и у его деда, тоже светилась медаль за город Будапешт. А как эти, - тут он произнес не очень лицеприятный эпитет, относящийся к восточноевропейцам, - относятся к нам? Именно к нам-то - понятно. За державу обидно!
       Количество выпитого уже вполне зашкаливало за черту, за которой скрытые подавляемые эмоции начинают вырываться наружу, и наступает момент истины, где каждый являет миру свое настоящее лицо. Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы Полиглот не заиграл Мурку.
       - Ну вот, это по-нашему, - поддержал его Жорик, хотя, наверно, эта старая песня была по душе разве что ему со Степаном.
       Правда, и остальные слушали с чувством этакой ностальгии. А может быть, просто из солидарности к старшим по положению? Никто из молодежи еще не успел побывать в местах не столь отдаленных, и отношение к тем, кого называют урками, у них было не ахти какое. Пока...
       И, чтобы лишний раз подтвердить свое прозвище, Полиглот запел:
      
       Once we went on business, me and Rabinovich,
       Then we dropped at nearest restaurant-hall.
       There was Murka sitting with Tommy, bloody bastard,
       And she had a "Brouning", black and small...
      

    ***

       Идея охоты, случайно высказанная Светой, и подхваченная Василием Самоплясовым, больше известным по прозвищу Шило, продолжала будоражить умы сей веселой компании.
       Полиглота, как единственного, знающего местный язык, решено было отправить на переговоры к леснику, остальные же поехали осматривать окрестности.
       Вопреки ожиданиям, Полиглот не стал отбрыкиваться от возложенной на него миссии, а был явно рад. Из всех один лишь Мороз почувствовал, что он что-то задумал, да и то промолчал.
       В охотничий домик Полиглот вернулся лишь поздно вечером, когда веселое застолье (или застольное веселье?) было в самом разгаре. Так как в деревенском трактире он успел пропустить лишь пару кружек пива, то сразу с жадностью набросился на еду.
       - Скушай мяса, - с подозрительной любезностью проговорил Шурик, плюхая ему в тарелку дымящийся кусок баранины, источающей восхитительный аромат специй и чеснока.
       Он не заставил себя долго упрашивать и даже не сразу обратил внимание на то, что почему-то девушки глупо хихикают.
       - Ну все, теперь Лиза с тобой целоваться не будет! - громогласно объявил Шурик под общий смех. - Она чеснок не любит. Вампирка, наверное.
       Полиглот поперхнулся и посмотрел на Лизу. Та поморщилась. Очевидно, ее уже достали этой шуткой за сегодняшний вечер.
       - Не надо ночью про вампиров, - попросила она.
       - Не бойся, - успокоил ее Полиглот. - Они давно вымерли, как мамонты, последнего в прошлом веке убили.
       Перевести разговор на вампиров в данном случае было оптимальным вариантом: меньше всего Полиглоту хотелось, чтобы кто-то заподозрил его в ухаживаниях за девушкой Мороза.
       - Не скажите. Мне вот довелось столкнуться с ними, - завлекающим голосом начал рассказывать Мороз. - А дело было так... Служил я тогда на западе Украины. Места, я вам скажу, красивые. Почти как здесь, но неспокойные. В общем, в местности, где я имел счастье служить, было просто как в песне:
       "Городок наш ничего. Населенье таково:
       Недобитые фашисты составляют большинство".
       С окончания войны прошло лет пятнадцать, но "лесные братья" нет-нет, да устраивали свои вылазки. - Мороз хотел привести пример, но передумал. - В общем, спать приходилось в полглаза.
       Ну а в остальном, места, повторюсь, дивные. Как будто из гоголевских повестей. Присоединены к Союзу они были буквально вот-вот, и время еще не успело сгладить в них ту первозданную естественность прошлого века, словно законсервированную на задворках Европы.
       Так вот, все началось с того, как не пришел из увольнения один паренек. На следующий день тело его нашли в лесу. И, знаете, немало я повидал к тому времени, но такого еще не видел. Живого места не оставили, сволочи. Но, что самое интересное, если можно так выразиться, полностью отсутствовала кровь.
       Не успели мы похоронить бедолагу, как из нашей части пропал еще один солдатик. Нашли его в лесу через две недели. Точнее, нашли то, что от него осталось: к тому времени над ним уже изрядно поработали звери, так что опознали его по остаткам одежды.
       В то же время пропали пара местных жителей. Ну, мы быстро смекнули: в лес ушли, гады. Прочесали все, что только могли. Весь район на уши поставили. Нашли. В том же виде, что и наших солдатиков.
       Тут охоту начало и местное население. Слух пошел не то об оборотнях, не то о вампирах. В общем, каждый плел, кто во что горазд.
       Мы, конечно, как могли, пресекали эти слухи, но могли мы, как вы, должно быть, понимаете, не много.
       И знаете, поймали гада. На месте преступления. Местные хотели его линчевать, но милиция отбила и препроводила в райцентр для суда.
       - И?..
       - Машина сорвалась в обрыв. Так что, шут его знает, был ли это вампир или просто, как это теперь говорят, отморозок.
       - А потом? - спросила Света, потирая озябшие руки.
       - А потом было сокращение Армии, и родное правительство, как говорится, мордой об асфальт...
       - Вот и хорошо, - заключил Жорик. - Был бы сейчас отставным полковником, или, того хуже, майором...
       Степан долго и оценивающе глядел на него, но согласился:
       - Да, как говорят в Эстонии, где мне тоже довелось служить, "если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло".
       И тут что-то завыло, заорало за окном нечеловеческим голосом. Все разом повскакивали с мест. Мороз глянул на Жорика.
       - Пойди, разберись!
       Тот мгновенно испарился.
       В комнате повисло напряженное молчание. Все прислушивались, но тишину нарушал лишь треск веток и ругань лазающего в жасмине Жорика. Наконец он вернулся.
       - Ничего.
       - Наверно, зверь какой-нибудь, - предположил Шило. - К завтрашней охоте готовится, чтобы нам по лесу не плутать.
       - Ага, заяц, - поддел его Шурик. - Тебя пришел пугать. Кстати, ты с лесничим договорился?
       Последний вопрос адресовался Полиглоту. Тот пожал плечами.
       - Все в порядке. Крупной дичи не обещаю, а зайцев пострелять завтра вечером будет можно.
       Его сообщение было встречено бурной радостью, и лишь Мороз зыркнул на него своими рысьими глазами, но ничего не спросил.
       Снова начались охотничьи рассказы, в которых правды было еще меньше, чем в байках о вампирах, причем казалось, каждый старался перещеголять других по количеству вранья.
       После очередного увлекательного рассказа Шурик, старательно и долго "догонявшийся" пивом, встал из-за стола и, покачиваясь, пошел к дверям.
       - Не ходи, заяц нападет! - крикнул ему вслед Жорик.
       - Скорее "белочка", - поправил его Полиглот.
       -Ну, это ему не привыкать, - ухмыльнулся Шило. - Помнится, мы как-то с ним бухали, так после четвертого пузыря он все из окна выброситься хотел, а мы на первом этаже сидели...
       Раздался громкий крик и почти сразу же - пистолетный выстрел, потом еще один. Девушки с визгом заметались по комнате. Жорик, Шило и Полиглот рванули к дверям.
       - Оставайтесь здесь, - бросил Мороз девушкам и поспешил за ними.
       Посреди коридора с разинутым ртом и безумно вытаращенными глазами стоял Шурик. В руке он судорожно сжимал пистолет. Осыпавшаяся побелка ясно показывала, куда он попал.
       - В чем дело? - осведомился Мороз.
       - Тут... это... был кто-то, - растеряно пробормотал Шурик.
       - Он уже сегодня охотиться начал. На мышей, - съехидничал Шило.
       - Какая мышь, блин! - возмутился Шурик. - Тут это, типа, ну, шерсть дыбом, глазища красные горят, огромный, черный...
       - Глюк, - подсказал Полиглот.
       Мороз вздохнул.
       - Пойди, проспись. Завтра поговорим. А пистолет Жорику отдай.
       Шурик пристыжено опустил голову и поплелся в свою комнату.
       - Полиглот! - позвал Мороз.
       - Да?
       Но он только рукой махнул.
       - Ладно, в другой раз. А дом все-таки обыскать надо.
       Через некоторое время Жорик доложил результаты:
       - Пара летучих мышей на чердаке, да еще черный кот, только он убежал.
       - Кот? Ты уверен? - удивился Мороз. - Откуда ему взяться? До деревни далековато, а здесь давно никто не живет.
       Однако, было решено, что Шурик стрелял именно в кота, а потому можно спокойно ложиться спать.
      

    ***

       Лунный свет прохладными серебристыми струями заливал комнату, освещая каждый уголок, четко обрисовывая все предметы. Наверное, при желании можно было даже читать, но читать он не любил и за всю свою жизнь прочел не более десятка книг.
       Пытаясь заснуть, он долго ворочался на кровати, но яркие лунные лучи проникали даже сквозь закрытые веки. Наконец он встал и подошел к окну. Небо было необыкновенно ясным и чистым, и луна, такая яркая, казалось, висела на расстоянии вытянутой руки и как будто бы манила, звала к себе.
       Никогда ранее он не чувствовал очарования лунной ночи, но не покориться этому зову он не мог. И, еще не понимая, что с ним происходит, он решительно вышел на улицу.
       На небе не было ни облачка, а по земле стелился густой туман. Он в растерянности остановился. Откуда это глупое желание куда-то идти среди ночи? Конечно, выпил он сегодня немало, но столько же он пил почти каждый день, и ничего подобного не было: он просто возвращался домой и ложился спать.
       Из тумана, пронизанного лучами луны, стали проступать соблазнительные очертания женской фигуры. Золотоволосая, в длинном светлом платье, украшенном ненюфарами, она была просто великолепна.
       Он изумленно уставился на прекрасное видение. Откуда она взялась? Он знал всех деревенских красоток (причем большинство из них - весьма близко). Но эту девушку он видел впервые. Она же его совершенно не боялась, а смотрела так, будто он пришел на назначенное свидание.
       Кровь застучала в висках. Еще ни одна из его многочисленных женщин не казалась ему такой желанной. Сказочная фея, это она позвала его, когда он спал, и он готов был идти за ней хоть на край света...
       Прохладные ладони легли ему на плечи, а губы приникли к шее. Он почувствовал боль, но такую сладостную, что хотелось, чтобы она длилась и длилась. Он прикрыл глаза, и весь мир исчез в водовороте радужных красок.
      
      
       Глава 3. День третий
      
       На трауроно-черных волнах ненюфары,
       Как думы мои, молчаливы,
       И будят забытые, грустные чары
       Серебряно-белые ивы.
      
       Луна освещает изгибы дороги,
       И видит пустынное поле,
       Как я задыхаюсь в тяжелой тревоге
       И пальцы ломаю до боли.
      
       Я вспомню, и что-то должно появиться,
       Как в сумрачной драме развязка:
       Печальная девушка, белая птица
       Иль странная, нежная сказка.
       Н. Гумилев
      

    ***

       Ночь была беспокойной. Сначала всех разбудил крик Кати девушки, которая спала в одной комнате с Лизой и Светой. Спортсменка, комсомолка, просто хорошая девушка, так и хотелось охарактеризовать ее, но... Но она как, как и остальные девушки, была здесь по вполне определенной причине...
       Катя утверждала, что на тумбочке возле ее кровати сидел большой черный кот, но, как только она закричала, он выскочил в окно.
       Вторым героем дня и главным объектом для насмешек стал Шурик. Всю ночь его мучили кошмары, он стонал, нес какую-то околесицу и не давал своим соседям не минуты покоя, за что был слегка поколочен, но даже не проснулся.
       Впрочем, днем все ночные страхи были забыты: началась активная подготовка к охоте в лучших национальных традициях. А так как Мороз по каким-то делам поехал в замок, пьянка пошла просто безобразная. Новенькие ружья, купленные в дорогих магазинах, были небрежно свалены у камина и забыты. "Охотники" старательно создавали себе настроение. Полиглоту это быстро наскучило, тем более, что кроме Мороза, его никто особо не жаловал, и он вышел подышать свежим воздухом. Было тихо, и со стороны деревни слышался колокольный звон, от которого почему-то становилось тревожно.
       На ступеньках крыльца скучала Лиза.
       - Говорят, вас сегодня вампир посетил? - Спросил ее Полиглот, отметив про себя, что она очень бледная.
       Лиза передернула плечами.
       - Бедный котик! Он, наверное, потерялся, вот и тянется к людям, а вы все его пугаете.
       - А говорят, вампиры в черных котов превращаются, - как бы мимоходом заметил Полиглот.
       - А говорят, они все вымерли, как мормоны.
       - Как кто? - изумился Полиглот.
       - Мамонты, - быстро поправилась Лиза. - Может, пройдемся немного?
       Они медленно пошли вдоль стены дома, вдыхая аромат цветущего жасмина. Бросив взгляд на одно окно, Лиза неожиданно остановилась.
       - Что там?
       - Это окно нашей спальни.
       Они подошли ближе. На подоконнике лежало несколько бледных увядших цветов.
       - Ненюфары... - прошептала Лиза.
       На озере их было полным полно, но на подоконнике они сами собой появиться не могли.
       - Ага. Любимые цветы вампиров, - блеснул эрудицией Полиглот. - Признавайся, это тебе поклонник букетик принес?
       Лиза хмурилась и не отвечала.
       - Что происходит? - пробормотала она спустя некоторое время.
       - Это любовь.
       - Нет. Это что-то плохое.
       Она выглядела такой растерянной, что Полиглот почувствовал угрызения совести.
       - Ничего страшного, сейчас мы все исправим, - заявил он и потащил ее к машине, стоящей неподалеку.
       - Вот, возьми. - Он извлек из багажника цветы чеснока. - Такой букет тебе больше нравится? Уверяю, ни один вампир к тебе близко не подойдет.
       Неожиданно Лиза ударила его по руке и выбила цветы.
       - Брось эту вонючку! Брось немедленно!
       Лиза демонстративно зарыла нос кружевным платком.
       - Почему?
       Она улыбнулась.
       - А то я с тобой целоваться не буду.
       - Хи-хи, что за семейная сцена? - глумливо протянул кто-то.
       Из-за машины высунулась красная рожа Шурика. Он был изрядно пьян.
       - Котов выслеживаешь?
       Шурик сжал кулаки. Он давно хотел навалять этому балаболу, но боялся (и совершенно справедливо боялся), что Мороз не потерпит гнилого базара, по крайней мере в настоящее время.
       - Идем, Мороз приехал, собираться пора, - процедил он сквозь зубы и нетвердой походкой пошел прочь.
       Лиза исчезла.
      

    ***

       "Охотники" представляли собой жалкое зрелище. Раскачиваясь, как при сильном шторме, они шли к машинам, поминутно роняя ружья и матерясь. За ними с хмурой брезгливостью наблюдал лесничий.
       Наконец после долгих попыток всем удалось влезть в машины, и они двинулись к лесу.
       Дорога была узкой, машины пьяно виляли из стороны в сторону, и только большим везением можно объяснить тот факт, что никто ни во что не врезался. Солнце клонилось к горизонту, и с каждой минуты становилось все темней.
       Они углублялись все дальше в чащу.
       - Долго еще? - недовольно спросил Жорик, силясь хоть что-то разглядеть сквозь запотевшие от алкогольных паров окна.
       - Уже приехали.
       Заглушили моторы. Перед ними была небольшая поляна, окруженная черной стеной деревьев. Мрак был таким густым, что, казалось, свет фар вязнет в нем. Охотники с шумом и гамом высыпали из машин и, накатив "для храбрости" еще по одной, двинулись вперед. Не успели они пройти еще нескольких шагов, как из кустов выскочило несколько зайцев.
       - Вот они! Стреляй! Бей! - Послышалось со всех сторон.
       Началась беспорядочная пальба. И вдруг зайцы заорали дурными голосами и полезли на деревья, причем делали это так ловко, будто всю жизнь только этим и занимались. Спустя секунду они уже затерялись среди темных ветвей.
       Незадачливые охотники обалдело озирались по сторонам.
       - Во, блин! Привидится же такое!
       - Ну мы нажрались!
       - Говорил я - не надо пиво с водкой мешать...
       Покаянные вопли потонули в хохоте Мороза.
       - Твоя работа? - спросил он у Полиглота, отсмеявшись.
       Тот попытался было сделать невинное лицо, но зная, что врать Морозу бесполезно, все же кивнул.
       - Только ты мог додуматься нарядить котов в заячьи шкуры. Где ты их наловил-то?
       - В деревне.
       - Смотри, доиграешься. На нас местные и так косо смотрят, а теперь еще будут болтать, что русские кошек жрут.
      

    ***

       <Между тем в деревенских разговорах все больше начинали поминаться вампиры, как-то странно связывающиеся с местным населением. >
      

    ***

       Вечерние сумерки незаметно перешли в глубокую темную ночь. День был действительно насыщенным, а посему почти все русские, и мужчины, и женщины спали, что называется без задних ног.
       "Черт бы их побрал, - думала Света, ворочаясь в жесткой неудобной постели. - Спят, как сурки. Даже поговорить не с кем".
       Легкий стук в окно заставил ее насторожиться.
       - Кто здесь? - громким шепотом спросила она.
       Вчерашние разговоры о вампирах не могли пройти бесследно, но все же она считала себя достаточно большой девочкой, чтобы не верить в глупые сказки.
       Никто не ответил, но в окне что-то шевелилось.
       - Кто здесь? - повторила она еще громче.
       Подружки громко похрапывали в ответ.
       После недолгой борьбы страха и любопытства последнее одержало сокрушительную победу. Света встала с кровати и, не обуваясь, подошла к окну.
       Ни души.
       Протяжный, очень близкий вой рассек идиллическую тишину. Света на секунду отпрянула, но любопытство было сильнее. "Что за чертовщина, последнего волка здесь убили, наверно, в прошлом веке. Или это какой-нибудь оборотень? Да нет, тут легенды ходят о вампирах. А это, так сказать, другая опера."
       Света вплотную приблизилась к окну и попыталась его растворить. Старые рамы поддавались с трудом. Она уже почти справилась с этим делом, когда мелькнувшая за окнами тень заставила ее не только отшатнуться, но и криком своим разбудить весь дом.
       Это был явно человек, но даже во тьме ночи ей удалось разглядеть остроконечные уши и шерсть на спине.
       Таким же криком отозвалась доселе мирно почивавшая Катя.
       - А? Что? - подскочила с кровати Лиза, тут же включив лампу.
       - Там... Это... Оборотень... - Невнятно пыталась объяснить Света.
       - Какой оборотень? Никого, кроме вампиров, здесь нет!
       Чувство юмора не изменило Лизе и теперь.
       - Но, я... это... сама видела!
       Света мялась, переступая с ноги на ногу.
       - А, извини, какого черта ты делаешь у раскрытого окна?
       Лиза покрутила пальцем у виска.
       - Там, это, кто-то стучался.
       При включенном свете мыслилось уже совсем по-иному, и Света никак не могла сообразить, и чего это она, собственно, тут делает.
       - Меньше надо страшилок на ночь слушать! - отозвалась протирающая глаза Катя.
       - Кто бы говорил! - ответила Лиза уже в ее сторону. - У вас тут сейчас был хороший дуэт.
       Она не удержалась от смеха, и уже без тени осуждения в голосе добавила
       - Ну ладно, красавица, раз ты уж там, затвори окно, и ложись спать!
       Как это ни странно, Морфей быстро забрал девушек в свои объятия, и остаток ночи они спали как убитые.
      

    ***

       На следующее утро инцидент с оборотнем стал главной темой всех разговоров. В глубине души Света была даже счастлива, став объектом всеобщего внимания.
      
      
       Глава 4. День четвертый
      
       Только зелень стала чуть зловещей,
       Словно пролит купорос,
       Но зато рисуется в ней резче
       Круглый куст кровавых роз.
       Н. Гумилев
      

    ***

       Наконец работы в замке были закончены, и можно было переезжать. Даже Полиглота, которому были известны почти неограниченные возможности Мороза и его же требовательность к подчиненным, удивила разительная перемена, произошедшая за столь короткий срок.
       Каменные плиты двора сияли чистотой, пробившаяся сквозь трещины трава была аккуратно выполота, а от строительного мусора не осталось и следа.
       Тяжелые дубовые двери с начищенными до блеска металлическими узорами были гостеприимно распахнуты. Бронзовые люстры, украшенные каскадами искрящихся хрустальных подвесок, заливали ярким светом залы и комнаты, со вкусом обставленные мебелью в старинном стиле. Высокие стрельчатые окна драпировали бархатные занавеси, спадающие мягкими складками до самого пола, а пушистые ковры глушили звуки шагов.
       Полиглоту уже не раз приходилось бывать в замках, но всегда лишь во время экскурсии, а теперь ему предстояло жить среди всего этого великолепия, что было странно, но приятно.
       Повсюду слышались восхищенные ахи и охи девушек.
       - Нравится? - спросил он Лизу, когда они вошли в просторную гостиную, стены которой украшали великолепные гобелены и вычурные канделябры в виде переплетающихся змей с коронами на головах.
       Лиза замялась.
       - Я по-другому себе это представляла.
       Полиглот снисходительно улыбнулся. Конечно, могла ли эта провинциалочка представить себе нечто подобное? Чего стоит хотя бы этот длинный полированный стол из черного дерева, ножки которого выполнены в форме когтистых драконьих лап.
       - Похоже на театральные декорации, - заметила Лиза, и Полиглот с некоторым удивлением согласился.
       Действительно, вся обстановка замка была откровенно стилизованной, причем не под реальную готику, а под описание из какого-нибудь мистического романа. Впрочем, так и должно было быть, ведь замок покупался для развлечения.
       Побродив по комнатам и осмотревшись, вся компания вышла в сад.
       - А здесь что? - спросил Жорик, показывая на дверь склепа.
       Полиглоту тоже стало любопытно: он знал лишь то, что гробы оттуда зачем-то были кощунственно выброшены, что вызвало массу кривотолков в деревне.
       - Сауна! - с готовностью пояснил Слизун. - Все на высшем уровне, хоть сейчас можно париться.
       Забежав вперед, он распахнул дверь.
       Катя вскрикнула и закрыла лицо руками, когда из дверного проема метнулась стремительная тень.
       Как ни странно, это оказалась летучая мышь, хотя был яркий солнечный день, и по идее она должна была спать.
       Шило матюкнулся.
       - Слизун! - строго позвал Мороз.
       Тот весь подобрался.
       - Да?
       - Нельзя было живность убрать?
       - Да я... да вот... не знаю, как она туда попала, я же каждый уголок сам облазил, все проверил, даже паука ни одного не оставил... - затараторил Слизун, оправдываясь.
       - Найду - съесть заставлю, - пообещал Мороз и, даже не осмотрев сауну, пошел прочь по дорожке, аккуратно посыпанной гравием.
       Слизун скрылся в бывшем склепе, а остальные разбрелись по саду.
       Мороз хмурился. Казалось, роскошное убранство замка, способное удовлетворить самый взыскательный вкус, совсем не радовало его.
       - Ты из-за мыши, что ли? - спросил Полиглот. - Да ладно, не змея ведь в конце концов.
       Мороз только рукой махнул.
       - Это ерунда. - Запрокинув голову, он окинул взглядом увитые плющом стены и высокие башни. - Эх, в каком замке жить будем! И никаких... - он долго пытался подобрать нужное слово, но пауза затянулась настолько, что в этом отпала всякая необходимость. - Хоть бы привидение какое, а?
       Жорик ухмыльнулся и похлопал Мороза по плечу.
       - Мало тебе Шурика и Светы с их вампирами-оборотнями?
       Мороз только головой покачал и глубоко вдохнул свежий воздух, напоенный ароматом роз. Они остановились возле клумбы, засаженной розовыми кустами, которые явно не могли так вырасти за пару дней. Неправдоподобно красивые белые и алые цветы можно было принять за искусственные, если бы не запах, и Полиглот вновь подумал о декорациях.
       - Просит душа чего-то, - снова заговорил Мороз. - На тройке с бубенцами прокатиться или... Карнавал, что ли, учудить? Как смотришь, итальянец?
       Последний вопрос был адресован Полиглоту. На своем веку он успел объехать пол-Европы, не считая Африки, и Италия не была исключением. Хотя, честно говоря, именно приятным исключением она и была. Ибо о большей части этого периода жизни он старался не вспоминать.
       - Да... Карнавал... - мечтательно протянул Полиглот. - Ночи Венеции... Ты прав, Дед. Этот замок словно создан для карнавалов.
       - Устроим! - заявил Жорик с избыточным воодушевлением.
       - Да, - продолжал Мороз размышлять вслух. - Надо принять местную (кхе-кхе) элиту... С семьями. Ну и устроить тут... Конфетти, серпантины, маски... Полиглот, завтра поговори со старостой и лесничим. Кстати, у последнего, говорят, дочь симпатичная... А потом возьми "Форд" и Слизуна в качестве раб. силы и мотай в Бухарест. Надеюсь, там найдешь все необходимое...
       - Яволь! - подчеркнуто вытянувшись ответил Полиглот.
       - Ну-ну, немец ты наш. - Дед похлопал его по плечу.
       ... А в деревне снова звонили колокола.
      

    ***

       Едва ли можно было сказать, что визит на родину своих предков с самого начала доставлял Гарри то удовольствие, которого ждала его романтическая душа. Трава и деревья были здесь такие же зеленые, да и люди в принципе самые обыкновенные. Только выглядели более хмуро, более затравленно, и большинство почти не говорило по-английски.
       Он же, будучи чистокровным американцем, на языке предков мог сказать разве что "доброе утро" и "с Новым годом", да и то только потому, что в самолете пролистал купленный накануне разговорник.
       Неприятности начались с того, что, вопреки всем ожиданиям, Гарри никто не встречал в аэропорту. Но ему уже приходилось немало путешествовать, и потому он не растерялся и, не дав облапошить себя ушлым таксистам, твердо решил дать себе возможность насладиться видами новой для себя страны из окон автобусов и поездов. Тем более, что его багаж, состоящий из одного не слишком большого рюкзака, не был обременительной ношей. Бывший бойскаут, он привык путешествовать налегке, и втайне восторгался самим собой.
       Автобус остановился на небольшой убогой площади и, обдав Гарри на прощанье едкими клубами выхлопных газов, умчался прочь.
       "М-да... С экологией у них дела идут..." Он так и не смог закончить этой мысли.
       Между тем надо было сначала пойти в гостиницу, принять душ, выспаться и осмотреть замок Последовательность этих довольно неравноценных событий несколько позабавила Гарри, однако именно так он и собирался поступить.
      

    ***

       - Все номера арендованы, - нервно заговорил хозяин гостиницы, то и дело вздрагивая и отводя глаза. - Даже ваших соотечественников пришлось... - он долго подбирал нужное слово, - отправить.
       - Где я могу их найти?
       Хозяин гостиницы заморгал глазами, и Гарри повторил вопрос.
       - Ничего не знаю! - буркнул старик и отвернулся.
       Он всем своим видом пытался дать понять, как тяготит его этот разговор и как он ждет, когда же наконец иностранный гость покинет его гостиницу.
       Однако Гарри подобный расклад совершенно не устраивал.
       - Я могу позвонить? - спросил он старика.
       Тот неохотно кивнул, поставив перед гостем тарифную сетку. Попытавшись подсчитать, сколько это составит в местной валюте и сколько это будет в долларах, он окончательно и бесповоротно запутался и, махнув рукой, принялся набирать мобильный номер своего адвоката.
       Телефон не отвечал. Впрочем, в этом Богом забытом уголке и сотовая связь могла не работать. Поэтому он позвонил в местный филиал конторы адвоката, но и там его не ожидало ничего хорошего. На ломаном английском женский голос на той стороне сообщил, что связь со Штайнером была потеряна недели три назад.
       "Дурдом", - подумал Гарри и уже собрался было позвонить в головное отделение в Штатах, но вспомнил о цене и передумал.
       - Могу ли я послать электронное сообщение? - спросил Гарри старика.
       Тот удивленно и долго смотрел на него и, внезапно просияв, ответил:
       В потоке слов, пронессшемся в мозгу Гарри, цензурными были только предлоги.
       - Да, конечно, можете. Только из города.
       - Могу ли я в таком случае поговорить с кем-нибудь из постояльцев? - спросил Гарри, втайне надеясь договориться о свободной комнате.
       Старик отрицательно покачал головой.
       - Никого нет. Они все в замке. Это его новые хозяева.
       Последняя фраза как-то странно резала слух, но Гарри решил, что он просто неправильно понял.
       - Вы разрешите на время оставить у вас багаж?
       Старик с самым недовольным видом согласился, запросив цену, вчетверо больше обычной.
       Гарри согласился, и налегке отправился на встречу с неизвестностью.
      

    ***

       - Дед! - Позвал Мороза Жорик. - Тут какой-то чувак приперся. Говорит, что он - новый хозяин замка.
       - Гарри Карди? - переспросил Мороз, вспоминая просмотренные документы убитого адвоката.
       - Он самый.
       Жорик не знал, куда деться от пронзительного взгляда Мороза.
       - Что ж. Сделанного не воротишь. Веди его сюда, покалякаем. Да, свистни Полиглота на всякий случай. Чую, разговор будет долгим.
      

    ***

       Они говорили действительно долго. И безрезультатно. Мороз так и не сумел выяснить степень опасности, которая могла возникнуть с устранением этого американца. Над ними и так, как дамоклов меч, висело убийство адвоката, которое, в принципе, могло и раскрыться. Но главное - чтобы не было утечки информации. А этот американец вполне мог привести на хвосте Интерпол...
       - Так что, дорогой мой, - заключил Дед, снова разглядывая принесенные Гарри ксерокопии документов, - пока не появится ваш адвокат, прошу быть моим гостем!
       - Вы так любезны, - осторожно ответил Гарри, почувствовав в его словах скрытую угрозу, - но я не могу злоупотреблять вашим гостеприимством. Сегодня же я возвращаюсь в Бухарест, там постараюсь отыскать Ирвинга.
       - Да что вы, оставайтесь! - произнес Мороз с уже большим нажимом. - Я просто вынужден настаивать на своем предложении.
       Услышав перевод последней фразы, Гарри похолодел. Но деваться было уже некуда.
       Его собеседник сказал что-то переводчику, и тот после недолгого диалога выдал следующее:
       - Сейчас вас проводят в вашу комнату в замке. Она вполне прилично оборудована, так что чувствуйте себя, как дома.
       "Но не забывайте, что вы в гостях", - добавил про себя Гарри.
      

    ***

       Пошатываясь, он вышел из трактира и, воровато оглянувшись, потрусил по темной деревенской улице. Хорошо бы успеть в замок до возвращенья бригадира! Ведь если этот чертов Слизун узнает, что он опять бегал в деревню, то... Ему даже думать не хотелось, что будет тогда...
       Он готов был завыть от вопиющей несправедливости. Ладно на работе, но почему им не разрешают пить в их законное свободное время?!
       Сердито бормоча себе под нос и размахивая руками, он миновал последний дом и зашагал по дороге, идущей вдоль леса. Эх, когда-нибудь он выскажет все, что думает по этому поводу... Конечно, столько, сколько платит Мороз, ему нигде не заработать, но разве он не вкалывает? Ну а вечер - вечер это святое, сам Бог велел принять грамм 200-300 (для начала), а еще бы и девку под бок...
       Он остановился и заморгал. Справа, среди деревьев, во мраке белела фигурка... Девчонка, да какая красивая!
       Прохладный ночной ветер играет ее длинными распущенными по плечам черными волосами, завивает подол платья вокруг стройных ног. И она - да, она улыбается, так ласково, и манит его рукой...
       С бешено колотящимся сердцем он сошел с дороги и двинулся к ней. Вот она уже совсем близко. Черные глаза сияют, вдруг становится жарко и отчего-то накатывает слабость. Теряя сознание, он падает в траву и видит склоненное над ним хорошенькое личико с дьявольской улыбкой, обнажающей клыки.
      

    ***

       Ко сну Полиглот отправлялся, полный скорбных дум. Организовать карнавал! Конечно, это было интересно. Он вообще любил организовывать, особенно если дело касалось подобных мероприятий. Но в чужой, да еще не очень западной стране, это таило в себе множество проблем, первой из которых были комплектующие. Где их взять? Это вам не Венеция...
       Хотя, с другой стороны, это все были мелочи. Кредит Дед давал почти неограниченный, а были бы гроши!
       Спал он неспокойно. Всю ночь ему снился какой-то бред: сказочные персонажи, нарядившись обычными людьми, устроили карнавал среди надгробий. Он видел знакомые лица, но знал, что это лишь маски, и от этого было жутко. Но, к его счастью, африканские воспоминания постепенно начали отходить на второй план.
       С первыми лучами солнца он открыл глаза и не пытался больше заснуть.
       Полиглот подошел к окну, да так и замер от открывшегося ему зрелища. Рассветная долина была удивительно прекрасна. Первые лучи солнца золотили верхушки сосен, заросшее ненюфарами озеро мерцало мягким розовым светом, и от него струились ленты голубоватого тумана, которые стелились по зеленому бархату трав, обвивали цветущие кусты и медленно поднимались по горе. Фантастические переливы перламутровых красок создавали удивительную иллюзию, словно распахнулось окно в иной мир. На миг Полиглоту стало грустно. Как глупо - жить рядом с такой красотой и не замечать ее, а видеть лишь прокуренные комнаты и столы, уставленные всякой снедью - такие же, как и в любом хорошем городском ресторане.
       Ему немедленно захотелось позвать кого-нибудь, чтобы поделиться своими мыслями, но... Он прекрасно представлял, что услышит в ответ.
      
      
       Глава 5. День пятый
      
       На скале, у самого края,
       Где река Елизабет, протекая,
       Скалит камни, как зубы, был замок.
      
       На его зубцы и бойницы
       Прилетали тощие птицы,
       Глухо каркали, предвещая.
       Н. Гумилев
      
      

    ***

       Поздним утром Полиглот со Слизуном отправились в деревню. Для начала было решено завернуть в трактир и опрокинуть по кружке пива. Лихо подкатив к самому крыльцу, они вышли из машины.
       В трактире, несмотря на столь ранний час, было людно и накурено, и после свежего воздуха дым дешевых сигарет казался особенно едким. Негромко играла музыка и был слышен гул голосов, который на мгновение стих при их появлении. Обрывки фраз, которые Полиглоту удалось разобрать ("чертов замок" и "эти русские") не оставляли сомнений в том, кого только что обсуждали. "Неужели они на нас так взъелись из-за каких-то двух американцев?" - подумал он.
       Все столики были заняты, и они прошли прямо к бару. Двое, сидящие в углу, демонстративно отвернулись. Это были те самые журналисты, которых они так бесцеремонно выкинули из гостиницы. Полиглоту стало неловко, но он постарался скрыть свои чувства.
       Переговорив с пышногрудой крутобедрой красоткой за стойкой, в ожидании заказа он стал пролистывать оставленную кем-то местную газету. Одна статья привлекла его внимание. В ней в духе передовиц застойных времен автор призывал бороться с мракобесием и с пафосом обличал корни суеверий. Там говорилось, что неблагоприятная экологическая обстановка (нездоровый влажный климат, загрязнение окружающей среды и т.д.), а также однообразное питание и повальный алкоголизм подрывают здоровье местных жителей, а их невежество и оторванность от цивилизации приводят к тому, что все беды списываются на мифических вампиров, особенно в последнее время, когда за неделю в деревне умерло несколько человек, причем все в расцвете сил...
       Девушка принесла пиво и, оглянувшись по сторонам, прошептала:
       - Уезжать вам надо, а то беда будет.
       - Почему? - Полиглот как можно более обаятельно улыбнулся. - Милая девушка, за что нас так не любят? Мы ведь не злодеи какие, и вы сами в этом убедитесь. Мы устраиваем в замке карнавал по поводу новоселья, и я вас приглашаю.
       Девушка смущенно зарделась.
       - У меня жених есть.
       - И его берите! - Полиглот рассмеялся. - Я же вас на праздник приглашаю, а не куда-то...
       Она тяжело вздохнула.
       - Ах, до праздников ли нам сейчас? Смерть по деревне ходит, хворь какая-то молодых косит...
       - Тем более! Раз такое дело, то что толку сидеть и дрожать от страха? Ни вы, ни я не знаем, что будет с нами завтра, а потому надо веселиться и радоваться жизни, пока есть такая возможность.
       Девушка смотрела на него в явном замешательстве. Похоже, все это было слишком сложно для нее.
       - Приходите, не пожалеете, - повторил Полиглот и снова улыбнулся, вызвав у нее ответную улыбку.
       Слизун, не знающий языка, молча цедил пиво и бросал завистливые взгляды на Полиглота, запросто любезничающего с деревенской красоткой.
       - Ладно, поехали, - скомандовал Полиглот, залпом опустошив кружку.
       Остальные приглашения, к счастью, были не на его совести. Это нудное дело он успел перепоручить девочкам, предварительно набросав текст приглашения и список лиц, которым его следовало вручить. А так как у Лизы (что странно) очень легко получалось находить общий язык с местными, то он мог ни о чем не беспокоиться. Теперь предстояло ехать в Бухарест за костюмами.
      

    ***

       Когда, наконец, микроавтобус въехал в город, солнце было почти в зените. В машине сидели четверо: Полиглот, Слизун, Лиза и Света.
       Вобще-то Полиглот хотел взять только Лизу, но она почему-то испугалась. Все-таки было в ней что-то странное: безупречный вкус и некоторые бросающиеся в глаза великосветские замашки и одновременно - явные проколы в самых простых и обыденных вещах...
       "Вероятно, - думал Полиглот, - ее бабушка была голубых кровей и в деревне оказалась в смутные времена. Вот и воспитала внучку, как даму. Обидно даже, что такая дивчина в такой компании".
       Полиглот втайне не любил своих так называемых друзей, за исключением Деда, которого знал с детства и в котором видел родственную душу...
       Впрочем, главным сейчас было подготовить все к карнавалу, и это оказалось совсем не просто. Давно уже он не чувствовал себя белкой в колесе.
       "Does anybody know what we are living for?"
       Однако сейчас представлялась возможность просто отдохнуть, и он гнал от себя черные мысли.
       За рулем сидела Света. Она сама напросилась, мотивируя это тем, что пить не собирается и с детства любит технику, и Полиглот не возражал. Честно говоря, он технику терпеть не мог. Пользоваться пользовался, но терпеть не мог...
      

    ***

       Гарри лежал на довольно неудобном для этих целей диване и, глядя в потолок, пытался привести в порядок по меньшей мере мысли. Ибо дела были хуже некуда.
       "Какого черта нужно было ехать в эту дикую страну?" - который раз повторял он себе этот вопрос. Ну, понятно, наследство, родовой Замок. Был бы этот замок в родном Денвере, цены бы ему не было. Но здесь... Правда, ему говорили, что тут уже давно нет диктатуры, а аборигены ненавидят русских и любят американцев. И вот ведь незадача, именно в лапы русских он и попал. И куда еще этот Ирвинг запропастился? Одним словом, полное дерьмо.
       "Честно признаться, - думал Гарри, очередной раз цепляясь взглядом за трещены на потолке, - состояние замка, в котором он сейчас имел удовольствие находиться, уже говорило о весьма сомнительной ценности данного наследства, ибо его человеческий ремонт обошелся бы едва ли существенно дешевле его рыночной стоимости в этом забытом Богом месте. Одно слово, идиот".
       "Черт побери этих русских. Русских..." Гарри попытался вспомнить, что он знал о них раньше. В детстве он и вправду полагал, что Россия - это дикая страна, населенная абсолютными дегенератами. Что по ее городам ходят медведи, а техника представляет собой нечто громыхающее, пышущее паром и практически ни на что не пригодное. В свете фильмов того времени все русские представлялись либо абсолютно лысыми, либо излишне бородато-косматыми в ободранных дурацких шапках. Одевались они или в идиотскую форму, или в не менее идиотскую гражданскую одежду, вышедшую из моды в незапамятные времена, так туда, по правде говоря, не войдя. Потом газеты начали писать о мистере Горби, какой-то перестройке, и о том, что США выиграли холодную войну...
       Уже будучи аспирантом, он впервые столкнулся с русскими учеными, и был немало удивлен их уровнем. Да и вообще тем, что они так мало отличались от американцев. Разве что очень плохо говорили по-английски. Но это было вполне терпимо, ибо он знал и людей, родившихся и всю жизнь проживших в Америке (правда, в национальных кварталах) и говоривших по-английски не лучше.
       С одним русским аспирантом он пару лет работал рука об руку, и это сильно изменило заложенное в детстве отношение к русским. Хотя он вполне резонно успокаивал себя тем, что вырваться в Штаты было по зубам далеко не всякому русскому.
       Чем этот русский всегда удивлял Гарри, так это своей феноменальной способностью находить быстрые и нетривиальные решения буквально во всем. Все эти решения, правда, скорее походили на временные затычки, но, сделав их, русский коллега начисто терял всякий интерес к данной проблеме.
       Особенно почему-то запомнился случай, как однажды срочно нужно было сделать копию какого-то важного письма, и надо же беде случится, что ксерокс сломался, а программное обеспечение сканера наотрез отказывалось выдавать страницу на печать. Гарри тогда позвонил в службу обеспечения, но там радостно сообщили, что специалист (или, быть может, профессионал) придет только завтра утром. Копия же письма была нужна позарез и сегодня. Так вот, этот русский сохранил отсканированное письмо в единственном формате, который еще работал. Потом минут пятнадцать колдовал над ним, меняя форматы, и, наконец, выдал его на печать через совершенно не предназначенный для этого текстовой редактор. Только получив отпечатанную копию, Гарри поверил, что все это сработало! Но главное заключалось в другом. А именно, что когда на следующий день нужно было проделать ту же операцию, русский коллега, не задумываясь, сделал то же самое, хотя сканирующие утилиты уже были переустановлены!
       Стук в дверь вывел его из ностальгических воспоминаний. Вообще-то стучать было довольно глупо, ибо закрыта она была отнюдь не изнутри.
       - К Вам можно? - спросил приятный женский голос на сильно коверканном английском.
       Кажется, задавшая вопрос хотела сказать еще что-то, но грубый мужской голос прервал ее начинания.
       - Уверен! - отозвался Гарри. - Войдите.
       Лязгнул ключ в замке, и дверь отворилась. На пороге стояла симпатичная светловолосая девушка с бесподобной, словно точеной фигурой, в которой угадывались многие часы изнурительных тренировок в тренажерном зале. Рядом с девушкой стоял довольно высокий, но не слишком здоровый рыжеватый парень с наглым выражением на омерзительной физиономии.
       Парень что-то спросил девушку на непонятном Гарри языке.
       - Ага, - ответила она почти интернациональным словом, и утвердительно кивнула.
       И парень запер дверь с другой стороны.
       - Как вы себя чувствуете? - спросила девушка, казалось, заученной фразой.
       - Спасибо, хорошо, - также автоматически ответил Гарри, - А что вы собираетесь со мной делать?
       - Я ничего не собираюсь с вами делать, - с очаровательной улыбкой ответил девушка, подбирая каждое слово, и, таким образом, делая на каждом слове ударение.
       Чувствовалось, что английский язык давался ей с трудом.
       - Я просто хотела немного с вами поразговаривать на английском. И мне это разрешили. Я понимаю, что вы волнуетесь. Я надеюсь, все уладится. - Она неловко замолчала. - Расскажите что-нибудь о себе.
       Дурацкое положение. Глупее не придумаешь. Но что ему оставалось делать?
      

    ***

       <Вообразите, что вам, в вашем родном городе неожиданно надо купить кучу карновальных костюмов. Причем время, в которое это надо сделать, весьма далеко от Нового года. Представили?
       Тогда, вам теперь будет несложно представить, как изменится ситуация, если вводные данные несколько модифицировать. А именно, город теперь не родной, а находящийся в чужой стране, с чужим языком и чужими традициями. И город этот - отнюдь не Венеция.
       Теперь вы без особого труда можете представить настроение Полиглота в момент. Когда они подъезжали к Бухаресту. Остальных это волновало меньше: они всецело доверились единственному разговаривающему на местном языке товарищу.
       Сразу было решено прошвырнуться по пивным, чтобы в разговорах с барменами выяснить, нет ли здесь подходящего магазина. И когда после третьего бара Слизун уже начал сомневаться, им наконец повезло. У двоюродного брата бармена как раз залежалась партия карнавальных костюмов, которую он был бы очень рад продать хоть со скидкой...
       Склад был пыльным и скучным. Но там было то, что надо.
       Продавец нес какую-то охинею окарнавалах, мертвецах, которым в дни карнавала разрешается выходить на землю (хотя какое это имело значение - карнавальный февраль был давно позади), и тому подобное, плавно перейдя к местной достопримечательности - вампирам. Перешел он к ней не случайно, ибо, как Полиглот это усек сразу, хотел за двойную цену продать костюм Дракулы. Впрочем, костюм был не плох, а в виду отсутствия особых финансовых ограничений, лучшего подарка Деду (за его же деньги) придумать было трудно.
       Себе же Полиглот купил сразу приглянувшийся ему костюм офицера СС. Что не говори, но хотя фашисты и были врагами, одевались они со вкусом. Да и костюм сидел на Саньке, как влитой. Вот только сапоги оказались совершенно никуда негодными. Натягивать их на свою сорок пятую лапу он даже не попытался. Однако продавец сразу подкинул адрес своего друга, ведавшего именно сапогами. Хромовые офицерские сапоги, разворованные из старых армейских запасов были вполне неплохи.
       В общем довольными остались все. Хозяин магазина даже подарил столь приятной компании гитару, зачем-то валявшуюся среди костюмов. И подобная щедрость могла бы показаться удивительной, если бы не та накрутка, которую от содрал с этих русских за костюмы.>
      

    ***

       Микроавтобус уже привычно вела Света. Хорошая дорога убаюкивала, и Полиглот, дабы скоротать время, расчехлил доставшуюся им на халяву гитару. Благо, хорошая планировка салона позволяла вполне сносно устроиться на одном из кресел.
       "Изгиб гитары желтой,
       Ты обнимаешь нежно..."
       - начал он со знаменитой туристской песни Митяева.
       Слизун сидел с кислой физиономией, которую ничем нельзя было пробить, но девочки слушали с воодушевлением. Особенно Лиза, которая, казалось, слышала эту песню впервые. И нельзя не сказать, что Полиглоту внимание ее было очень даже по душе. Дабы сделать Лизе приятное, он решил спеть ей что-нибудь из украинского фольклора, который и сам любил, и песня, как "Ніч яка місячна..." в этот начинающийся вечер пришлась как нельзя кстати.
       Но, как не странно, Полиглоту почему-то показалось, что песня практически ее не привлекла. Более того, ему даже показалось, что она и слов-то не понимает. "Откуда же она? - пронеслось у него в мозгу уже в который раз, но эта мысль тут же пропала сама собой, тем более, что повинуясь ассоциативному ряду нашего кино, он не мог не заиграть:
       "Как-то утром на рассвете
       Заглянул в соседний сад..."
       Лиза не была смуглянкой, но все равно любая песня, посвященная женщине, казалась посвященной ей. Она даже слегка покраснела под рассеянным взглядом Слизуна.
       Впрочем, дорога уже подходила к концу, и им предстояли еще какие хлопоты с инвентаризацией и распределением купленного. Как не забавно это звучит.
      
      

    ***

       Весть о готовящемся карнавале, как и все новости в деревне, распространялась со скоростью степного пожара. К вечеру об этом знали все.
       Как обычно, Фрэнк и Эдвард сидели за своим излюбленным угловым столиком, и, потягивая уже опротивевшее пиво, строили планы. Они уже отправили несколько статеек, касающихся быта и нравов местных жителей, а также истории замка и связанных с ним преданий. Теперь же им была необходима информация о дне сегодняшнем, а для этого нужно было найти способ проникнуть в замок.
       Поэтому, как только в трактир вошел Влад, они сразу позвали его за свой столик. В отличие от большинства жителей деревни, он не начинал дергаться и отмалчиваться, когда речь заходила о замке и его новых хозяевах и даже поведал американцам о недавней "охоте на зайцев".
       - Пойдешь на карнавал? - спросил Эдвард, как только Влад с кружкой пива сел за стол.
       Фрэнк сдвинул на край исписанные листы, освобождая ему место.
       - Я бы не пошел, - хмуро проговорил Влад. - Да дочка очень хочет, а куда я одну ее отпущу?
       Эдвард и Фрэнк переглянулись.
       - Слушай, - заговорил Фрэнк. - Ты мог бы для нас тоже приглашения достать? Мы бы заодно и за дочкой твоей присмотрели, если доверяешь.
       Конечно, Влад не доверял этим американцам. Но еще меньше он доверял разгильдяйской компании, воцарившейся в замке.
       - Но зачем вам это нужно? Мне кажется, у вас не лучшие отношения с ними...
       Эдвард продемонстрировал голливудскую улыбку на своем черном лице.
       - Мы журналисты, и наши личные симпатии не имеют значения. Главное - получить материал.
       Влад поставил опустевшую кружку на стол.
       - Дурное это место, опасно туда идти, а уж вам - тем более. Говорят, в начале века туда целая компания из Америки приехала, да почти все и сгинули. Кто считает, что от лихорадки, а другие грешат на вампиров.
       - А что же тогда русские не боятся и все живы - здоровы? Снюхались они с вампирами, что ли?
       Фрэнк закурил и протянул пачку Владу. Тот с любопытством глянул на настоящие американские сигареты, даже понюхал одну, но курить предпочел свои, дешевые и крепкие.
       - Может, и снюхались, - наконец сказал он. - Да только вряд ли их это спасет...
       - Пойду-ка я вечером прогуляться возле замка, - заявил Фрэнк. - Может, что интересное увижу...
       - Вечером? К замку? Да там леса кругом, сгинешь - никто и не узнает!
       Фрэнк рассмеялся.
       - Ерунда. Двадцатый век на дворе, да и не в Азии мы в конце концов.
       Влад еще какое-то время пробовал их отговорить, но понял, что это бесполезно, и ушел, пообещав достать приглашение.
      

    ***

       Конечно же, вечером было застолье по поводу новоселья, сопровождаемое ставшими уже традиционными шутками на тему вампиров.
       - Слизун, ты гробы повыкидывал? - пробубнил Шурик с набитым ртом. - Смотри, придут к тебе ночью покойнички-вампиры, покажут, кто здесь хозяин.
       - Я здесь хозяин, - усмехнулся Мороз. - А придут - что ж, могу и укусить.
       - А ко мне они не сунутся, - с гордостью заявил Слизун, распахивая ворот рубахи, чтобы продемонстрировать огромный золотой крест.
       - Ты его лучше церкви пожертвуй, пусть на купол прикрепят, - поддел его Полиглот, не выносивший подобные проявления псевдорелигиозности.
       Он уже пару раз пытался что-то спеть, но его никто не слушал, и потому, взяв гитару, он отправился в сад.
       Он понимал Мороза. Душа действительно жаждала чего-то... чего-то большого и чистого... "Купи себе слона и помой его", - тут же отозвалось его второе "я".
       В саду было тихо и сумрачно, лишь золотистые прямоугольники света из окон ложились на траву, да лучи ущербной луны играли с листвой. Во мраке аллеи клубился туман и белела смутная фигура.
      
       ...И, как в бреду,
       На гравий сада я по ступеням
       За ней сойду... -
       всплыли в памяти строки Анненского.
       Забросив гитару на плечо, Полиглот углубился в аллею, но там никого не было. Единственными звуками, нарушавшими тишину, был мягкий хруст гравия под ногами да шум ветра в кронах деревьев.
       Разочарованно вздохнув, он сел на резную деревянную скамейку и стал рассеянно перебирать струны. В голову лезла всякая мистическая чушь:
      
       Не колышутся ветки, траву не тревожат шаги,
       Струны лунных лучей пролегли над землей, как дорога...
      
       Он и не заметил, как к нему бесшумно подошла Лиза. Она была в светлых брюках и куртке с алой розой на отвороте, и, вероятно, именно ее он и видел недавно.
       - Что, вампиры не пьют и не едят? - поддел он ее, вспомнив о том, что она исчезла в самом начале застолья.
       - Могут не пить и не есть, - уточнила Лиза. - Но любят и то, и другое. А еще они любят лунные ночи. Как и ты.
       Лиза села рядом на скамейку.
       - Что правда - то правда, - согласился Полиглот. - Тишина, лунный свет, только бы серенады петь... Романтика!
       - Ты странный. Мне казалось, вас обычно пугает такая романтика.
       - Кого - вас?
       Лиза смешалась.
       - Ну... мужчин.
       Похоже, она вспомнила что-то свое, глубоко личное.
       - Разве что грубых и невежественных, - заметил Полиглот, продолжая перебирать струны.
       - Нет. Умных и образованных тоже.
       - Может, поделишься? Со мной ты можешь быть откровенной.
       Лиза грустно покачала головой.
       - Не могу. Откровения всегда плохо заканчиваются.
       - Не стоит обобщать. Похоже, тебя кто-то обидел?
       Лиза задумчиво смотрела на звезды, и ее темные глаза сияли отраженным светом.
       - Я имела глупость признаться в любви одному человеку - умному, необыкновенному, которому я хотела принадлежать душой и телом, но он оттолкнул меня...
       - Дурак, - заключил Полиглот.
       - Впрочем, это было очень давно... - Она удивленно улыбнулась. - Оказывается, я даже не помню его лица.
       Полиглот хотел было спросить, сколько же в таком случае ей лет, но решил, что это было бы бестактно.
       - И вспоминать не стоит, - вместо этого сказал он. - Лучше послушай, я тебе "Песню вампира" спою.
      
       Струится, льется по плечам
       Волна твоих волос,
       Как будто бы я создал сам
       Тебя из снов и грез...
      
       Как ни странно, слова песни, написанной им в далекие школьные годы, помнились до сих пор:
      
       ...Ночной стремительный полет,
       Как снег - овал лица,
       А руки холодны, как лед,
       Но горячи сердца...
      
       Конечно, песня была по-детски наивной, но, похоже, вполне соответствовала настроению Лизы.
      
       ...У горизонта впереди
       Разлито серебро,
       Пойдем по лунному пути
       В прохладный темный грот,
      
       И там на утренней заре
       Мы будем тихо спать,
       Пусть смерть таится в серебре,
       Ей нас не отыскать...
      
       Раздался смех и хруст гравия. К ним приближалась парочка - Шурик с кем-то из девушек. Оба были пьяны так, что еле держались на ногах, но все же, увидев, что скамейка занята, быстро свернули в сторону. Спестя секунду кого-то из них начало громко тошнить.
       - М-да... У каждого своя романтика, - заключил Полиглот, уныло представив себе, в какой бардак может превратиться намечающийся карнавал.
       - Это люди! - с неожиданной злостью сказала Лиза. - Глупые, слепые. У них есть все, а они живут, как во сне, и ничего не замечают, не ценят, даже веселятся как-то сонно и некрасиво.
       Полиглот промолчал. Похоже, это было типичное проявление кастовой неприязни бедных к богатым.
      

    ***

       Она не спеша шла по тянущейся вдоль леса дороги, наслаждаясь одиночеством и волнующей красотой ненастной ночи. По темному небу стремительно неслись облака, их тени скользили по траве, а громада замка то тонула во мраке, то зловеще озарялась луной. Где-то далеко ворчал гром, но дождя еще не было, и даже ветер, вольно гуляющий в вышине, здесь, на лесной опушке, терял свою силу.
       Вековые деревья плотной стеной подступали к самой дороге, и из-за них, из темноты, доносились странные звуки и шорохи, треск ветвей и даже чьи-то неосторожные шаги.
       Она оглянулась по сторонам, но никого не увидела и пошла дальше. Вдруг, как из-под земли, перед ней выросла темная фигура, преградившая дорогу. Она остановилась.
       - Вы не боитесь гулять без сопровождения так поздно? - глухо, но вполне миролюбиво спросил человек.
       Выглянувшая из-за облака луна осветила его моложавое лицо с покрасневшими, как от бессонницы, глазами.
       Она еще не решила, как ей поступить, и потому для начала ответила:
       - В такое время безопасней, чем днем. Людей почти не бывает, тем более здесь.
       Человек хрипло рассмеялся и многозначительно проговорил:
       - Люди - не самое страшное, что можно встретить в этих краях.
       - Хозяева замка достаточно хорошо охраняют и его, и всю территорию вокруг.
       - Хозяева? - насмешливо протянул незнакомец. - В деревне поговаривают, что настоящие хозяева замка - вовсе не русские, а вампиры.
       - Да хоть черти! - раздраженно сказала она, пытаясь обойти его, но он крепко схватил ее за руку. - Вам-то что до этого? Что вы здесь ночью шныряете?
       Он мягко улыбнулся.
       - А если я и есть вампир?
       Не в силах больше притворяться, она расхохоталась. Лунный луч резко осветил ее лицо, блеснул на удлинившихся клыках.
       Фрэнк отшатнулся и попытался было закричать, но горло словно сдавила невидимая рука.
       - Нет... - только и успел прошептать он, когда острые зубы вонзились в его шею.
      
      
       Глава 6. День шестой
      
       В глухих коридорах и залах пустынных
       Сегодня собрались веселые маски,
       Сегодня в увитых цветами гостиных
       Прошли ураганом веселые пляски...
      
       Я вспомнил, я вспомнил - такие же пляски,
       Такую же дикую дрожь сладострастья
       И ласковый вкрадчивый шепот: "Воскресни,
       Воскресни для жизни, для боли и счастья!"
      
       Я многое понял в тот миг сокровенный,
       Но страшную клятву мою не нарушу,
       Царица, царица, ты видишь, я пленный,
       Возьми мое тело, возьми мою душу.
       Н. Гумилев
      

    ***

       Утром Дед почему-то вдруг захотел порыбачить. Полиглот был немало удивлен этому желанию, но с удовольствием составил ему компанию.
       Рыба ловилась плохо и вскоре, они решили просто немного посидеть на природе, приняв, как это полагается, немного горячительного. Но совсем немного. Разве чтоб немного повеселело на душе.
       - Ну-ка Санек, включи магнитофон.
       Совершенно не поставленный голос какой-то "попсушной" певицы выводил песню, талант автора которой был подстать исполнительнице. Видимо это была кассета Жорика.
       - Страшно подумать, - сказал Мороз, - что будет, если эта девочка начнет спать, с кем надо. Ведь тогда ей никто глотку не заткнет.
       - Уже спит, - ответил Полиглот и принялся за настройку приемника.
       И вскоре голос великой Эдит Пиаф наполнил воздух своим неповторимым очарованием:
      
       Non! Rien de rien ...
       Non! Je ne regrette rien...
       C'est payИ, balayИ, oubliИ
       Je me fous du passИ!
      
       Avec mes souvenirs
       J'ai allumИ le feu
       Mes chagrins, mes plaisirs
       Je n'ai plus besoin d'eux !
      
       BalayИs les amours
       Et tous leurs trИmolos
       BalayИs pour toujours
       Je repars Ю zИro ...
      
       Non! Rien de rien ...
       Non! Je ne regrette rien
       Ni le bien qu'on m'a fait
       Ni le mal tout Гa m'est bien Иgal !
      
       - Она поет, что не о чем не жалеет, - сказал вдруг Мороз после минутной паузы.
       Полиглот не переставал удивляться своему боссу, и это уже входило в привычку. Особенно в последний год, когда они сошлись в делах, точнее когда Мороз перетащил его к себе.
       - Именно так, - подтвердил он.
       - Что-то еще, значит, помню... М-да. Мне бы ее уверенность. Ладно, поехали. И так времени уже много, а нам сегодня ночка предстоит веселая.
       Полиглот хмыкнул.
       - Ты, Дед, так не шути, а то люди Бог весть, что подумают.
       Дед несколько секунд соображал, что тот имеет в виду, и сообразив с трудом подавил в себе смешок.
       - О времена, о нравы... Ладно, поехали.

    ***

       Замок сиял огнями. Сквозь пеструю мозаику оконных стекол пробивался яркий свет, аллеи сада и площадки украсили праздничные гирлянды, переливающиеся всеми цветами радуги. В замке, не умолкая, играла музыка, залы были убраны цветами, полы натерты до зеркального блеска, а длинные столы ломились от изысканных блюд и дорогих вин.
       Полиглот в форме эсесовского офицера и черной полумаске носился по всему замку, тщетно пытаясь разыскать Мороза. До этого он целый день уговаривал его нарядиться Дракулой, но тот находил массу причин, чтобы не делать этого, а уж надевать маску и клыки отказался наотрез.
       Бросив взгляд на застеленную ковром лестницу, Полиглот замер. На верхней площадке стоял Мороз. Нет, не Мороз, а самый настоящий Дракула. Резкие черты лица, хмурые брови, ироничная усмешка на тонких губах, длинный черный плащ с красным подбоем, перчатки - все вместе создавало образ столь колоритный, что он действительно не нуждался ни в каких дополнениях вроде маски и клыков, от которых принципиально отказался.
       - Ваша светлость, пора гостей встречать! - Крикнул Полиглот, и Мороз спустился вниз.
       Было еще светло, когда начали прибывать первые гости, и с каждой минутой замок все больше напоминал Вавилон: здесь были средневековые дамы и шуты, пираты и красотки из гарема, несколько вампиров (правда, не таких эффектных, как Мороз), какие-то фантастические звери и герои сказок.
       К своему неудовольствию, в этой пестрой толпе Полиглот увидел незнакомца в такой же, как у него, немецкой форме. Он не привык к тому, чтобы у него воровали идеи, но предъявлять претензии было бы глупо, тем более, что этот некто был явно из числа приглашенных. В отличие от других, Полиглоту было доподлинно известно, под какими масками скрываются обитатели замка, т.к. он сам подбирал все костюмы. Что же касается гостей, то каждый из них вырядился сообразно своим возможностям и фантазии, а потому в толпе дорогие костюмы в стиле средневековья соседствовали со скромными полумасками.
       Если в первые полчаса еще чувствовалась какая-то скованность, то вскоре вино, а также будоражащая кровь возможность оставаться инкогнито сделали свое дело: началось ничем не сдерживаемое веселье, когда каждый чудит, как может.
       Полиглот самым невероятным образом умудрялся быть везде одновременно: за столом, в танцевальном зале, в саду и на площадках. Охрану обеспечивали другие, его же обязанностью было следить за тем, чтобы никто не скучал. Но скуке здесь не было места: всюду слышался смех и беспечная болтовня, и гости, и хозяева пили и флиртовали напропалую.
       - Господи! - изумленно воскликнул влетевший в зал Жорик в костюме Бэтмена и даже попятился обратно. - Полиглот, ты, что ли?
       - Нет, Штирлиц! - буркнул Полиглот, пытаясь в который раз отыскать в толпе Лизу. - А что?
       - Да ты же только что в саду с Юлей зажимался!
       - Ага, а вокруг розовые слоны летали... Пить меньше надо!
       Жорик буркнул что-то невразумительное и пошел к столу за добавкой.
       Вскоре уже никто не обращал внимания на то, что не все местные знают русский язык, а обитатели замка - румынский, ибо язык музыки, даже если это российская попса, был понятен всем.
       Танцы следовали один за другим, и никто не хотел отдыхать, лишь иногда парочки покидали зал и скрывались в тенистых аллеях сада.
       Стремительно набравшийся Глухой усиленно ухаживал за Светой и успел уже изрядно "достать" ее своими пьяными выходками, поэтому она с радостью пошла танцевать с пригласившим ее Полиглотом.
       - А Лиза не заревнует? - спросила она, лукаво улыбнувшись из-под маски Домино.
       - Кто есть Лиза?
       Света вздрогнула. Этот голос, произносящий слова с легким акцентом, явно не мог принадлежать Полиглоту, хотя немецкая форма и маска были точно, как у него.
       А тем временем из динамиков неслось томное мурлыканье Киркорова:
      
       ...Надежда подсказала,
       Дорога привела
       Меня туда, где роза
       Прекрасная цвела...
      
       - Кто вы? - спросила Света.
       - Стоит ли спрашивать об этом на карнавале?
       - И все же?
       Незнакомец вздохнул и насмешливо проговорил:
       - Уставший от жизни солдат, танцующий с самой прекрасной девушкой в этом замке.
       Света смутилась. Подобные комплименты, даже в шутливой форме, разительно отличались от пошлых заигрываний "братков". К тому же он вел ее твердо, но очень бережно, не пытаясь облапить, как это делали Жорик или Глухой.
       - У меня на лице маска. А если я уродина? - спросила Света, чтобы скрыть неловкость.
       - Не может быть. Женщину всегда выдает походка, и королева и в рубище остается королевой. К тому же, возможно, я видел ваше лицо.
       - Но это нечестно! Я-то вас без маски не видела.
       - Но это можно легко исправить.
       Танец закончился. Незнакомец с церемонным поклоном взял руку Светы и коснулся ее губами. Она отметила, что его пальцы были удивительно холодными.
       - Вы замерзли? Может, стоит выпить вина? - предложила она.
       - Если вы будете смотреть на меня, я не замерзну даже на северном полюсе, - почти прошептал он, незаметно увлекая ее в сад.
       Света шла за ним, как зачарованная, и лишь у розовой клумбы опомнилась.
       - Куда мы идем?
       - Вы хотели видеть мое лицо.
       Небрежным движением он снял маску. Его лицо с правильными нордическими чертами и голубыми глазами было довольно приятным, и лишь видные при улыбке выступающие клыки немного его портили.
       - Меня зовут Курт. Я, как и вы, гость в этих краях.
       - Света, - представилась она в свою очередь и тоже сняла маску.
       - Блин, всех баб уже перебрал! - сердито пробурчал кто-то, проходя мимо них.
       Света удивленно вскинула брови, но Курт даже не оглянулся на говорящего.
       - Похоже, он обознался.
       Внезапно ей стало как-то удивительно легко и весело и, беспечно рассмеявшись, она взяла под руку своего нового знакомого, и они медленно пошли по дорожке, прихотливо вьющейся между деревьев.
      

    ***

       А между тем танцы продолжались, и музыка не смолкала ни на минуту.
       Взяв бокал у проходящего мимо официанта, Полиглот устало привалился к колонне. Бесконечное мелькание разнообразных масок и костюмов превращалось в какой-то пестрый фантасмагорический калейдоскоп. Людей было явно больше, чем приглашений, хотя, возможно, это только казалось. Он никак не мог вспомнить, приглашал ли, к примеру, ту золотоволосую красавицу в розовом платье фасона прошлого века, вырез которого украшали ненюфары. Впрочем, будь гостей даже в два раза больше, они бы все равно не почувствовали ни в чем недостатка.
       - Фриц, пошли на рыбалку, а? - хрипло проговорил Шило, тяжело опирающийся на маленького тщедушного Ваню Трутинского, которого за глаза называли "Воробей". - Говорят, на этом озере рыбы до фига.
       - Тут интересней рыбки ловятся, - улыбнулся Полиглот, приложив запотевший бокал к виску.
       - Тьфу, бабник, - буркнул Воробей, который чувствовал себя хронически обделенным женским вниманием.
       - Да че ты, мы баб с собой возьмем, - заявил Шило с ухмылкой.
       - Ты лучше скажи, кто красную звезду на башню присобачил? - спросил Полиглот, чтобы перевести разговор.
       Шило заржал.
       - Твое счастье, что Мороз еще не видел. Узнает - голову открутит и вместо этой звезды поставит, - пообещал Полиглот и, допив шампанское, направился к Слизуну, сидевшему за музыкальным пультом в лихо надвинутой на затылок бейсболке, шедшей ему, по правде говоря, как короше седло.
       Полиглот шепнул что-то Слизуну на ухо, и голос Филиппа Киркорова умолк. Все в недоумении уставились на "дискжокея", но вскоре звуки динамиков вновь наполнили просторный зал.
       Музыка давно прошедших лет затронула ностальгические струны в душах одних и вызвала скрытое раздражение других. Это было одно из кравивейших танго. Танго "Цыган".
       Буквально весь зал устремил взоры в сторону до сих пор не танцевавшего Мороза, который твердой походкой направился к прекрасной золотоволосой незнакомке.
       Кассета Мороза продолжала свой оборот, но язык следующей песни был уже русский и как нельзя соответствовал ситуации.
      
       В этот вечер в танце карнавала
       Я руки твоей коснулся вдруг,
       И внезапно искра пробежала
       В пальцах наших стиснувшихся рук.
      
       Где потом мы были - я не знаю,
       Только губы помню в тишине,
       Только те слова, что, убегая,
       На прощанье ты шепнула мне...
      
       Приятный голос со старой граммофонной записи, казалось, некоей волшебной силой оживил тени прошлого, и Полиглот в своем пусть бутафорском, но все же эсесовском обмундировании приобрел какую-то зловещесть. Казалось, что вот-вот песню прервет голос Левитана со знаменитым "От Советского Инфомбюро..." Впрочем, эти ассоциации возникли, наверно, только у Мороза.
       Полиглот же, вовсе не желая превращаться в элемент экстравагантной мебели, направился к Лизе.
       Она вырядилась в алое платье с кружевной черной накидкой, сколотой пунцовой розой, и такими же дразняще пунцовыми были ее губы на необыкновенно бледном лице, верхнюю часть которого скрывала узкая полумаска.
       Они закружились в танце, и Полиглот очень старался выглядеть не хуже, чем Мороз, который, к всеобщему удивлению, танцевал просто профессионально, а его партнерша с легкостью подстраивалась под каждое его движение.
       - Где ты пропадала? Я целый вечер искал тебя, - тихо сказал Полиглот Лизе.
       - Решила немного поспать, ведь ночь длинная.
       - На закате спать вредно, лихорадку наспишь, - назидательно изрек он, пытаясь уловить какую-то очень важную мысль, мелькнувшую в голове, но та уже растворилась в шампанском и танце.
       Сначала робко, а потом все смелее к ним начали присоединяться и другие пары, но никто, надо заметить, не мог сравниться с Морозом и его дамой, которые танцевали столь изящно и гармонично, как будто долго репетировали.
       Вдоволь налюбовавшись на эту эффектную пару, Полиглот с дурашливой учтивостью обратился к Лизе:
       - Леди, вам следует больше бывать на солнце. Вы так прекрасны, но бледны, как цветок, выросший в подземелье.
       - Помилуйте, в подземелье растут лишь поганки, - в тон ему ответила Лиза, тоже не спускавшая глаз с Мороза.
       "Уж не ревнует ли?" - подумал Полиглот, но промолчал.
       К танцующим присоединились Влад с невесть откуда взявшейся Катей, шею которой украшало изумительное жемчужное колье с застежкой в виде змеиной головы, которого Полиглот никогда раньше не видел и которое не очень хорошо сочеталось с ее простеньким светлым нарядом.
       - Нравится? - спросил Полиглот, услышав восхищенный возглас Лизы и проследив за ее взглядом. - Скажи Морозу, тебе тоже подарит.
       - Вряд ли, - возразила она. - Это старинная вещь... Когда-то... - она почему-то запнулась, будто бы чуть не сказала лишнего. - А ты думаешь, Кате его Мороз подарил?
       - Не знаю, - честно признался Полиглот, рассеянно оглядываясь по сторонам. "Братки" в полном составе куда-то исчезли, а большая часть гостей с интересом наблюдала за тем, что является настоящим танцем.
       А песня все звучала и звучала.
      
       Если любишь - найди,
       Если хочешь - приди,
       Этот день не пройдет без следа.
       Если нету любви,
       Ты меня не зови,
       Все равно не найдешь никогда...
      
       Мягко говоря, не юный возраст Мороза начинал давать о себе знать. К концу танца он еле стоял на ногах и тяжело дышал, но все же, собрав последние силы, сохранял орлиную осанку.
       Снаружи донеслась пальба.
       Извинившись перед Лизой, Полиглот выскочил из зала.
       Оказалось, что неугомонные "братки" устроили праздничный салют: они азартно пускали ракеты и палили из всего, что стреляет. Полиглот хмыкнул и пошел обратно. Вскоре пальба прекратилась.
       Мороза нигде не было видно, а его партнерша о чем-то беседовала с Катей.
      

    ***

       Жорик, Воробей и Шило, прихватив с собой самых разбитных девиц, отправились на озеро. Вероятно, рыбу они собирались ловить руками, потому что никаких удочек у них не было и в помине, зато спиртного они набрали с собой столько, сколько смогли унести.
       Полиглот оглядел зал и заметил, что народу поубавилось, что и неудивительно: начали празднество они еще засветло, а сейчас было уже часа 3 ночи или около того. Начинался час Быка - самое темное время суток, когда, как считается, смерть собирает особенно обильную жатву... Полиглот затряс головой, отгоняя дурные мысли.
       Он вышел в сад. "М-да, - подумал он. - Пожалуй, это приходит старость". Ведь совсем недавно он мог пить и плясать ночи напролет, а теперь вдруг выясняется, что буйное веселье утомительно. Вот и на озеро не пошел, а им, судя по всему, там весьма неплохо: орут, хохочут и, кажется, нудистский пляж устроили... А ему больше всего сейчас хотелось бы отыскать Мороза и просто поговорить по душам под негромкую музыку.
       И все же он не мог избавиться от чувства смутной тревогой, которое время от времени давало о себе знать, словно заноза. Ему казалось, что он упустил нечто важное, но он никак не мог понять, что именно...
      

    ***

       В саду царил мягкий полумрак, пронизанный лунными лучами, серебрящими струи воды в фонтане и преображающими кусты роз и жасмина в фантастических животных.
       Звуки музыки и голосов почти не долетали сюда, и Свете начинало казаться, что во всем мире они одни, она и этот странный, но такой милый иностранец.
       - Рядом с Вами, Светлана, - он очень забавно выговаривал ее имя, - я вспоминаю молодость, родной городок в Германии...
       Голос Курта с небольшим довольно приятным акцентом кружил ей голову
       - Вспоминаете молодость. Но сколько вам лет?
       Курт уже раскрыл рот, чтобы сказать правду, но вовремя опомнился.
       - А на сколько я выгляжу?
       - Тридцать. Нет тридцать пять.
       Курт только улыбался. Но как-то сразу улыбка сошла с его лица. Проследив за его взглядом, Света обернулась. За ней стояла Лиза. Недобро усмехнувшись, она пошла прочь.
      

    ***

       Они сидели на скамейке. Положив голову на плечо Курта и слушая ленивый говор воды в фонтане, Света безмятежно улыбалась. Думать ни о чем не хотелось. Любая неосторожная мысль могла разрушить очарование момента - редкого момента, когда ей было действительно хорошо. Почему? Она и сама не знала.
       Она вспомнила про Лизу. Наверное, та тоже приняла Курта за Полиглота... Значит, между ними и правда что-то есть... А как же Мороз? Мороз! Это имя заставило ее придти в себя. Магия ночи рассеялась. Розовые кусты перестали напоминать затаившихся зверей, а серебряные струны оказались всего лишь тусклыми лучами от фонарей.
       Света порывисто встала.
       - Мне нужно идти, а то русские друзья будут беспокоиться.
       - Вы ведь не хотите?
       - Но я должна...
       - А хотите, я вас от них избавлю?
       Курт улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами. Света снова отметила про себя, что два из них были чуть-чуть длиннее остальных. И надо ли говорить, что это были клыки.
       На секунду она оцепенела, но порывистым движением смахнула с себя наваждение.
       - Постой! - попытался остановить ее Курт, но она уже не слушала.
       Но все же Света не хотела расставаться так просто.
       - Если вы не против, увидимся завтра в три часа по полудни возле нашего дерева.
       - Конечно, я буду ждать вас, - сказал он ей вслед с приятным акцентом, подчеркивая каждое слово.
       Не успела Света скрыться из вида, как Курт спиной ощутил чей-то злой пристальный взгляд. Так смотреть мог только равный ему. Курт обернулся. Перед ним стояла Рита.
       - Ты что совсем свихнулся? - Рита не скрывала злости. - Зачем тебе эта русская свинья?
       Она умышленно говорила слова, которые должны были напомнить Курту о его собственных убеждениях в бытность свою человеческую. Но, кажется, они с ним менялись в разные стороны.
       - За что ты ее так?
       - А разве неправда? Открой глаза. Ну, смазливое личико... И все!
       - Ты не права.
       - Еще как права! Да ты глянь объективно на этот курносый нос и брахицефалический череп! Помнишь циркули, которыми мерили головы?
       - Вот уж не ожидал, что ты заговоришь о чистоте арийской расы.
       Курт улыбнулся.
       - Где же твои убеждения?
       - Там же, где фюрер и III Рейх. Кстати, знаешь, что Гитлер, говорил про итальянцев? Есть де среди них один нормальный человек, да и тот - Муссолини.
       Рита зло посмотрела на Курта, но промолчала.
       Курт лукавил. Его убеждения были слишком искренними, чтобы сгинуть без следа. Но он просто полюбил. И это объясняло все.
       Курт вспомнил русскую книгу, которая называлась "Тарас Бульба" и которую он прочитал когда-то в разведшколе, изучая русский язык. И что-то ему это напомнило. "Но нет, - сказал он себе. - Та война уже проиграна. Так что я - далеко не Андрий". И, как это ни странно, ему это помогло.
       - Ладно, черт с ней, с девчонкой, - снова заговорила Рита. - Меня другое интересует. Зачем ты устроил весь этот балаган?
       - Какой балаган?
       - Он еще спрашивает! Ненюфары на подоконнике, черные кошки, летучие мыши...
       Глаза Курта изумленно расширились.
       - Что за бред? Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
       - Никому, кроме тебя, такие глупости в голову не придут, - отрезала Рита. - Угомонись, я тебя предупреждаю. Мария узнает - она с тобой церемониться не будет.
      

    ***

       Постепенно гости разошлись, музыка смолкла, и лишь усыпанный конфетти и серпантином пол да столы с неубранной посудой напоминали о недавнем веселье. Полиглот чувствовал знакомую опустошенность, которая всегда наступает после праздника. Именно за это он давно перестал любить Новый год, который всегда будит неясные надежды, но они никогда не сбываются: наступает день, и жизнь возвращается в прежнее русло.
       Поднявшись на второй этаж, он заглянул в уютную комнату с погасшим камином и охотничьими трофеями на стенах. Все ее обстановку составлял резной книжный шкаф красного дерева, полки которого были забиты разнообразными видеокассетами, несколько кресел и диван с гнутыми ножками и низкий журнальный столик, уставленный пустыми и полными винными бутылками.
       На диване, запрокинув голову, неподвижно лежал Мороз. Предчувствуя недоброе, Полиглот подошел ближе. Мороз открыл глаза и с трудом приподнялся.
       К счастью, он был жив и здоров, хотя и совершенно пьян.
       - Устал я, Саша, - в голосе Мороза звучали дружеские нотки. - Тяжко жить среди волков... И осознавать себя таким же...
       - Но ведь не все так плохо, - попытался было успокоить его Полиглот. - В конце концов есть деньги, за которые можно купить если не все, то многое...
       - Вот именно. Далеко не все. Ты еще молод и можешь не понять, но счастлив я был, пока сокращение Армии шестидесятых не выбросило меня на улицу.
       - А сейчас?
       - Сейчас... За последние десять лет все менялось, как в калейдоскопе. Это, выражаясь словами Дэвиса, не дает нам времени остановиться и пристально рассмотреть.
       - Ты знаешь Дэвиса?
       Этот вопрос вылетел непосредственно, как это бывает, когда язык опережает мысль.
       Мороз усмехнулся.
       - Я много чего знаю. И много чего видел. - Он сделал длинную затяжку, помолчал минуту, и продолжил. - Тяжко. Прошли и Советский строй со всеми его плюсами и минусами, и беспредел начала девяностых... Какие только фофаны и отморозки не назывались вдруг авторитетами. - Мороз задумчиво посмотрел на звездное небо. - Прошло все. И моя жизнь...
       - Оставь, Дед! - Полиглот дружески хлопнул его сбоку по плечу.
       - Моя жизнь прошла. Год-два. Может пять. Тебе жить...
       - Да... Знаешь такое стихотворение
      
       Наше поколение юности не знает.
       Юность стала сказкой миновавших лет.
       Рано в наши годы дума отравляет
       Первый их размах и первой жизни цвет...
      
       - Да. Надсон. Прошлый век. У Лермонтова тоже было "Печально я гляжу на наше поколенье..." Ты хочешь сказать, что каждое поколение думает так? Это неправда. О своем поколении я так сказать не могу. Мы и в правду были рождены, чтоб сказку сделать былью... Но не вышло... Вероятно, это идет циклически.
       Мороз улыбнулся редкой открытой улыбкой.
       Бархатная ночь своими убаюкивающими звуками делала веки все тяжелее и тяжелее.
       - Ну ладно, Саша, - идем спать. - Завтра будет тяжелый день. Не знаю, что и делать с этим Гарри...
       Дед ушел спать, и Полиглот остался один. В настоящий момент он находился во второй стадии опьянения, именуемой "действующая модель человека", когда появляется непреодолимое желание куда-то идти, кого-то искать, что-то такое делать, но отнюдь не спать. "Где там у меня спрятана волчья шкура?" - попытался было вспомнить он, но все мысли перебивал навязчивый мотив. "Сиреневый туман над нами проплывает", - в который раз прокручивалось в голове.
       Вдруг он заметил, что туман не только в голове, но еще и в комнате.
       - Что за черт? - пробормотал он, силясь сфокусировать взгляд.
       Из открытой двери повеяло холодом и густым ароматом лаванды, и на пороге возникла странная призрачная фигура, сошедшая, казалось, со страниц знакомой ему книги: бледная темноволосая женщина с высокой прической, в длинном белом платье и с букетом ненюфаров в руках. Ее ярко-алые губы улыбались. Не отрывая от него пристального взгляда черных глаз, она подходила все ближе, и все сильнее становился дурманящий запах лаванды, от которого кружилась голова. Он наблюдал за ней, как во сне, не в силах пошевелиться.
       И лишь когда она была уже совсем близко, он вдруг понял. Хмель как рукой сняло.
       - Лиза!
       Вскочив на ноги, он бесцеремонно сорвал с нее заколку, и ее длинные черные волосы рассыпались по плечам. Теперь это была прежняя Лиза: именно высокая прическа и яркая косметика делали ее неузнаваемой.
       Полиглот рассмеялся. Лиза тоже улыбнулась.
       - Мне нравится твое чувство юмора. Но неужели Олшеври читаешь? Вот уж не ожидал...
       - А я похожа на неграмотную? - с оскорбленным видом спросила она, вытряхивая из пачки сигарету.
       - Нет, конечно, но... - Внезапно его осенила гениальная идея, из тех, что приходят только на пьяную голову. - Лиза! Ты могла бы меня поцеловать?
       Она отпрянула.
       - Нет, ты не подумай чего, я не об этом... - бессвязно начал объяснять он. - Я хочу одну хохму устроить, как будто бы меня вампир укусил. Кожу-то я сам могу поцарапать, но для убедительности нужен синяк на шее. Так как? Поцелуешь?
       Она посмотрела на него с каким-то странным сожалением и почти обидой.
       - А если так?
       И, поднявшись на цыпочки, она приникла к его губам. "Гениальная идея" была тут же забыта, как и то, что Лиза - девушка Мороза. Впрочем, Дед сегодня (редкий случай!) был уже никакой, а остальные "братки" еще хуже.
       Конечно же, Полиглот не мог упустить случай распустить хвост.
       Они пили вино, целовались и болтали обо всем на свете. Полиглот рассказал, как он отлавливал черных котов и поил их валерианой "для куражу", а они в благодарность изодрали его сумку, как ходил на озеро за ненюфарами и чуть не грохнулся в воду... Почему-то это происшествие натолкнуло его на воспоминания о венецианских приключениях.
       Боже, как ярко вспыхнули ее глаза!
       - Ты был в Венеции? - казалось, что обращение на "ты" давалось ей с трудом.
       - Да. Когда возвращался из Югославии, я объехал всю северную Италию. И просадил все деньги...
       - А я люблю юг Италии...
       - А ты вообще похожа на итальянку. Есть в тебе что-то именно итальянское... - Полиглот хотел еще спросить что-то про время оккупации Второй Мировой, но сдержался. Он не любил обижать людей почем зря. Даже женщин нетяжелого поведения. А вопрос "не делан ли кто, из твоих родителей немцем или итальянцем" ничем иным кроме, как оскорблением являться не мог, как бы уклончиво он не был задан, и сколько бы не содержал в себе правды. Поэтому он закончил фразу, хотя и скомкано, но безобидно. - Если бы увидел тебя в Италии, никогда не поверил бы, что ты - русская или украинка.
       Лиза улыбнулась.
       - Иногда я тоже в это не верю. Да ты сказал, что возвращался из Югославии. А что ты там делал?
       - Точнее бывшей Югославии. Это была Босния. И, как ты думаешь, что там можно было делать семь лет назад?
       Лиза совершенно искренне пожала плечами, так что Полиглот даже удивился.
       - Война, батенька, - зачем-то использовал он это устаревшее обращение, к тому же абсолютно не подходящее собеседнице. - А я был ее псом... Солдатом удачи...
       Последние слова были произнесены грустно. Действительно грустно. Сбросив пепел, Полиглот продолжил.
       - Но там мне относительно повезло. Я видел смерть в окуляр оптического прицела. Но потом была Африка...
       Полиглот не любил вспоминать об этом. Именно чтобы не будить воспоминаний, он был единственным из братков, кто оделся на охоту не в пятнистую комуфляжку. Но бархатная ночь и алкоголь успели пробить его на исповедь.
       - Африка? - заинтересованно переспросила Лиза.
       - Да. - Тут он улыбнулся, и, делая вид, что наигрывает на гитаре, пропел, -
       Африка с ума меня свела.
       Крокодилы, пальмы, баобабы
       И жена французского посла...
      
       Лиза улыбнулась.
       - Ты пользовался таким успехом?
       Полиглот недоуменно заморгал глазами, но тут же улыбнулся.
       - Нет. Жены французского посла не было у Городницкого. Того, что написал эту песню... Впрочем, у меня ее не было тоже. Зато было много, много крови. Хотя их кожа была черная, но кровь такая же красная, как у нас. Ты не представляешь, какой ад был там!
       Лиза понимающе смотрела на него, и молча слушала заводящийся монолог. Полиглот же продолжал.
       - Как-то запал в память один фильм. Действие проходило сразу после войны. Его главный герой, недобитый фашист, говорил такие слова: "Я хочу возвратиться в маленький старый город. Где ярко светит Солнце, где девушки улыбаются мне, и я еще никого не убил". Он застрелился.
       Полиглот замолчал.
       - Ну, это совсем не обязательно. А ты... Ты тоже хочешь вернуться?
       Полиглот окинул ее долгим и добрым взглядом, и ответил:
       - Мне наверно еще рано... Тем более, что сегодня ты - рядом... - он немного задумался, но состояние явно не способствовало молчанию. - А обычно я спасаюсь музыкой.
       - Как это?
       - Когда совсем достает, ставлю старые записи, которые звучали в нашем доме, когда я был совсем маленьким мальчиком.
       - Ты был хорошим мальчиком?
       Полиглот улыбнулся и кивнул. Эта девочка говорила с ним почти по-матерински. Казалось, что она не моложе, а много старше его. Сквозь пары алкоголя это виделось очень забавным.
       - Я как-нибудь дам тебе послушать? - сказал Полиглот глупо улыбаясь.
       - А почему не сейчас? - вдруг спросила Лиза, и ему стало почти неловко.
       "Не слишком ли много я выпил?" - подумал он, пытаясь сконцентрироваться на определенной части тела, для которой лишний алкоголь в крови может возыметь катастрофическое воздействие. И с этим он сталкивался уже далеко не первый раз...
      
       <Тем временем чернокожий Эдвард долго и безуспешно пытался найти "загулявшего" Фрэнка, что совершенно не помешало ему ухаживать за дочкой егеря. И можете представить, как сие понравилось ее отцу.
       Катя же, улучшив момент, когда всем было совершенно не до нее отправилась прямиком к Гарри.
       - Как странно, - сказала Катя - Одна из девушек сегодня расспрашивала о твоем подарке... Слишком настойчиво расспрашивала. Как будто бы знает о нем больше.
       - Не может быть. Это очень старинная вещь. Она досталась мне в наследство от бабушки.
       Честно говоря, он и сам удивлялся, как мог ее подарить.>
      
      
       Глава 7. День седьмой
      
       Но зато не дивись, мой враждующий друг,
       Враг мой, схваченный темной любовью,
       Если стоны любви были стонами мук,
       Поцелуи - окрашены кровью.
       Н. Гумилев
      

    ***

       Проснулся Полиглот поздно, но значительно раньше других. Состояние было... Конечно, бывало и хуже, но от этой мысли легче не становилось. Последнее, что он помнил, было то, как Лиза искусно рисовала у него на шее вампирский укус, а потом... Потом полный провал. Он даже не мог вспомнить, как дошел до своей комнаты и разделся, и вообще, чем этот вечер закончился. Опыт показывал, что воспоминания начнут прорастать из глубин памяти, как только он услышит рассказы товарищей о последних часах этой сумасшедшей ночки.
       Рука нащупала в кармане пустую пачку.
       - Шит, - выругался он по-английски, и лениво потянувшись, стал соображать, стоит ли идти в деревню, или стрельнуть сигарету у кого-нибудь из братков.
       В раздумьях сих, впрочем, находился он недолго, ибо состояние, в коем он сейчас пребывал, требовало куда-то идти и что-то делать. Так что поход за сигаретами был хорошим поводом, чтобы развеяться. Тем более, что его не покидало чувство подсознательной тревоги. Черт его знает, почему, но в груди было холодно, и все время казалось, что что-то не так. Если бы он не знал причины большей части появлений "вампиров", он бы решил, что дело в этом. Однако он знал, и все равно чувство глубокой обеспокоенности, как сказали бы газеты прошлых лет, его не покидало.
       Первым, кого он встретил в деревне, был Влад.
       - Ну как вчера все прошло? - спросил Полиглот после того, как они обменялись приветствиями и рукопожатиями.
       - Хорошо. Дочке понравилось, - ответил он довольно приветливо. - Но нам пришлось уйти пораньше. А то Эдвард, этот ниггер, уж больно вокруг нее увивался.
       - Афроамериканец, - автоматически поправил его Полиглот.
       - Да один черт, - Влад махнул рукой. - Мой дед был легионером.
       Легионерами здесь называли местных фашистов.
       - У вас это вновь почетно? - удивленно спросил Полиглот.
       - Если бы! Но будь моя воля, этих нигеров, цыган...
       - Можешь не продолжать, - остановил его Полиглот. - Мой дед был цыганом. И освобождал Европу от фашизма. А бабушка - еврейкой. Мне теперь застрелиться?
       Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза и молчали. Влад внутренне пожалел, что затеял этот разговор, которым обидел единственного из этих иностранцев, к которому он не испытывал ненависти.
       Полиглот тоже понимал Влада, однако чувствовал себя уязвленным.
       - Ладно, - прервал молчание Влад. - Я не хотел тебя обидеть. Люди бывают разные среди любой национальности. Я извиняюсь.
       Полиглот немного поколебался, но все же пожал протянутую руку.
       - Знаешь, - продолжал Влад, - мой отец говорил, что жил при фашизме, при социализме и при демократии. И хуже, чем сейчас, не было никогда.
       Полиглот уже не раз слышал подобные слова от восточных немцев и просто пожал плечами. В конце концов, он тоже не любил это время, но не хотел даже думать на эту тему.
       Между тем Влад вдруг уставился на его шею.
       - Что это? - взволнованно спросил он.
       Злость, вызванная неприятным разговором, испарилась, как по волшебству. Наконец-то шутку заметили! И Полиглот принялся самым профессиональным образом изображать жертву вампира.
       - Да вот вчера черт понес меня к озеру. Пьяный был, ничего не помню, но вроде в кусты свалился и исцарапался.
       - Ты уверен? - серьезно переспросил Влад.
       - А ты что подумал?
       Полиглот принялся косить под идиота, и это у него неплохо получалось.
       - У обоих ребят, умерших за последнюю неделю, были такие же отметины. И врач сказал, что, похоже, они умерли от потери крови.
       От этих слов Полиглоту вдруг стало холодно. Смех смехом, но со смертью не шутят.
       - Ты серьезно? - спросил он.
       - Со смертью не шутят, - ответил Влад, словно прочитав его мысли. - Тебе надо обязательно сходить в церковь.
       Полиглот не был религиозным. И, уважая чувства верующих, старался не ходить в храмы, дабы не совершать тем самым богохульства.
       - Обязательно, - пообещал он Владу, напряженно думая, как бы отмазаться. - Хорошо я пойду. Завтра.
       - Смотри, чтобы поздно не было.
       - Слушай, а у меня есть другое предложение. Что ты скажешь о том, чтобы выпить пива?
      

    ***

       Они гуляли по лесу уже добрых два часа. Но это же надо было так неудачно поскользнуться! Света попыталась сделать шаг, но ее лицо омрачилось гримасой боли. Она присела на поваленное дерево, и Курт тут же подскочил к ней.
       - Перелома нет, но растяжение сильное, - проконстатировал он, окончив осмотр. - У меня есть хороший корейский бальзам. Если хочешь, я отнесу тебя к себе.
       И не дожидаясь ответа, Курт легко, словно игрушку поднял ее на руки, и понес к трактиру. Света уткнулась ему в грудь. Он был таким хорошим, этот немец. Таким обходительным. И таким сильным. Сразу не верилось каким. Более километра нес он ее, не прекращая говорить приятные слова, и даже не сбив дыхания. До сих пор ее мужчин хватало только на то, чтобы донести до койки... С ним же было все по-другому. Он был другим. Быть может чужим, но все же таким хорошим!
       Вот уже показался трактир, где остановился ее принц.
       - Мой бальзам в номере. Вы не будете возражать, если я подниму вас туда?
       Света ни на минуту не сомневалось в том, к чему должно это было привести, но она уже давно сама этого хотела, и удивлялась, чего это ее рыцарь все медлит...
       - Ну и где твой бальзам? - спросила она, когда он посадил ее на кровать.
       - Светлана, я должен вам в чем-то признаться, - сказал он на редкость серьезно.
       Она потупила взгляд, слегка приоткрыв губы.
       - Я не такой как все, - сказал он, как будто не заметив.
       - Я знаю, - ответила Света.
       - Я могу подарить тебе вечную жизнь.
       - Я согласна, - ответила она, еще не совсем понимая, что он имеет в виду, но тут же отпрянула, увидев, что зубы его начали увеличиваться.
       - Ты? - только и смогла выдавить из себя она.
       Вскрикнуть она не могла. Да и не хотела...
       - Да. Я люблю тебя, и хочу подарить тебе вечность. Но это будет стоить тебе души, - он внимательно посмотрел на нее, - Если хочешь, то можешь уйти. Я ничего тебе не сделаю.
       - Раз цена ей пятачок денег,
       На хрена она нужна вовсе... - как показалось грустно, ответила она ему словами Макаревича.
       Курт непонимающе посмотрел на нее.
       - И по ветру запущу ценник,
       Не вернусь я за душой, бросьте... Это есть такая песня... О душе. Наш Полиглот ее как-то пел. Ты действительно меня любишь? Меня, такую, какая я есть?
       - Больше жизни! - ответил Курт.
       - Тогда я согласна на все!
       И их уста слились в поцелуе.
      

    ***

       В трактире староста сообщил Владу и Полиглоту ошеломляющую новость. Этим утром в лесу был найден труп одного местного жителя, пропавшего пару дней назад с явными следами насильственной смерти. Это была уже третья смерть за эту неделю. И если первые две были хотя и странными, но все же естественными, то здесь криминал был на лицо.
       По словам Влада - это была отъявленная скотина. Однако смерть есть смерть, и по ней должно было быть возбуждено дело. Судя по всему, над телом успели поработать звери, однако характер повреждений говорил о том, что они были получены еще при жизни.
       - Честно говоря, - рассказывал Влад, - я совсем не удивлюсь, если это окажется один из рогатых мужей. Однако скажу тебе прямо, тут многие грешат на вас.
       - Странно, - медленно проговорил Полиглот, продумывая ответ. - На кой ляд он нам сдался?
       Лесничий усмехнулся.
       - Да я-то понимаю. Другие - нет.
       Он поставил опустевшую кружку и сделал знак официанту.
       - Ты сам немного другой, - продолжил Вавро. - Но твои друзья - они же все нелюди.
       - Почему же все? - Полиглот рассмеялся.
       Как всегда он тяжело осознавал, что находится в стане, сторона которого, говоря по совести, совершенно не правая. Но жизнь есть жизнь. Иллюзии юношеских лет давно разбились о ее объективные реалии.
       - Ладно. Через одного, - лесничий тоже примирительно рассмеялся.
       - Ну и какие меры собираются быть предприняты?
       Влад не хотел отвечать, ибо не хотел ни коем образом помогать этим русским, однако Полиглот внушал ему уважение.
       - Приедет следователь из области. Будет следствие. Вас потрясут маленько. А так... Что еще может быть? Все равно же вывернетесь.
       - М-да. Только этого нам не хватало, - задумчиво констатировал Полиглот. - Предлагаю выпить за то, чтобы каждому досталось свое! - резюмировал он.
       - Да, - поддержал его лесничий, - Пусть свершится то, что должно свершиться. И да поможет нам Бог!
      
      
       <Между тем отношения между Катей и Гарри становились все серьезней и серьезней...>
      

    ***

       Света посмотрела на себя в зеркало. Из-за стекла на нее все еще смотрело нормальное отражение. Разве что глаза горели чуть-чуть ярче.
       Она автоматически, поправила волосы, и, повинуясь навалившейся тяжелой волне, присела на пуфик.
       Вся прошедшая жизнь пролетела перед глазами. Была ли она счастлива хоть когда-либо? Может быть в раннем детстве, да и то едва ли. Вечно пьяный отец, замотанная мать. Одноклассник, клявшейся в вечной любви, и пустивший ее в хор. Все эти обезьяны...
       Только теперь становясь нелюдью она, наконец, чувствовала себя человеком.
       "А белый лебедь на пруду
       Качает павшую звезду
       На том пруду,
       Куда тебя я приведу" - почему-то пронеслось у нее в голове, и почему-то голосом Курта, хотя он и пел ей только старые немецкие песни.
      
      

    ***

       Полиглот вернулся в замок уже часа в четыре. К его удивлению, ни в саду, ни на первом этаже никого не было. Мало того - весь послепраздничный мусор был до сих пор на месте "неужто еще спят?" - подумал он, проходя по засыпанным конфетти и увядшими цветами залам. Было до странности тихо: он слышал лишь звук собственных шагов.
       Поднявшись на второй этаж, он нашел почти всю мужскую часть населения замка в одной из гостиных.
       - А, явился, - процедил Шило, враждебно глядя на него.
       Лица всех присутствующих были хмурыми и какими-то растерянными.
       - Что случилось-то? - спросил Полиглот.
       - Воробей помер, - объяснил Жорик.
       - Что значит, помер? - сразу не въехал Полиглот.
       - Да то и значит. Мы, когда на рыбалку ходили, его на озере оставили. Напился он крепко, в кусты упал, исцарапался весь, да так и заснул. А теперь вот что выясняется...
       Полиглот тихо свистнул.
       - Это еще не все, - заговорил Мороз. - С Воробьем более-менее ясно, а в саду Юлю и Настю нашли.
       - Они... тоже?
       - Тебе ли не знать? - спросил Шурик.
       - Тебя-то на карнавале последнего с ними видели.
       Жорик закивал.
       - Ага. Я еще подумал, что ты решил за одну ночь всех баб оприходовать.
       - Постой, постой... При чем здесь я? Я с ними обеими за весь вечер и двух слов не сказал.
       - Не гони! - оборвал его Шило. - Я тоже видел. Твою фрицевскую форму не спутаешь.
       Полиглоту стало все ясно.
       - В такой же форме еще один был.
       На него смотрели с явным недоумением, и лишь Мороз подтвердил.
       -Правда, был такой. Действительно, крутился весь вечер то возле Светы, то возле Лизы. Только кто он - не знаю.
       Полиглот хотел было возразить, что возле Лизы крутился он, но вовремя прикусил язык.
       - Можно навести справки, - подал голос Слизун. - Один в немецкой форме вместе со старостой пришел. Вроде бы нездешний он, приехал почти сразу после нас. То ли немец, то ли еще кто-то.
       - Разобраться надо, - встрял Шило. - А то, что это всякие фашисты недобитые наших халяв перехватывают.
       - Что ж, поехали в деревню, - сказал Мороз, поднимаясь. - Следователя надо вызвать и врача, а заодно и на этого немца поглядим, или кто он там...
       - Подожди, Мороз, зачем нам полиция, - Жорик непонимающе поднял брови.
       - Мы не в России. И мы здесь не причем. Кстати, мне сорока на хвосте принесла, что полицию так и так вызовут. Так что лучше, если это сделаем мы. Пусть они займутся этим делом сами. Ладно, Глухой, Шило со мной... - Мороз пристально посмотрел на Полиглота. - Ну и ты тоже. Остальные пока здесь пусть будут, за женщинами посмотрят.
       Сопровождаемый недобрыми взглядами, Полиглот поплелся за Морозом к машине. Он прямо-таки кожей чувствовал, что его подозревают. Очень хотелось начать оправдываться, но он знал, что будет только хуже.
       - Их убили? - тихо спросил он Мороза, когда машина тронулась с места.
       - Не поймешь. - Мороз тяжело вздохнул и прикурил одну сигарету от другой (единственный признак, свидетельствующий о беспокойстве). - Ну, Воробей всегда дохлым был, может, действительно перепил, сердце не выдержало. А девчонки... Говорят, весь день веселые были, ни на что не жаловались... Отравили их, что ли? Следов-то никаких, только исцарапанные все, но это и понятно, их в розах нашли, да еще у обеих на шее... - Мороз повернулся к Полиглоту и осекся. - Это что такое?
       Полиглот завертел головой, пытаясь определить, на что он смотрит. К этому времени он напрочь забыл о своем фальшивом вампирском укусе.
       - На шее у тебя что?
       - А, это... Да так, пьяная шутка, - - смущенно пробормотал Полиглот.
       - И ты с этой дрянью в деревню мотался? Тоже мне взрослый человек, называется!
       Полиглот не знал, что и ответить, и дальше ехали молча. Как все переменилось в один миг! То, что еще вчера казалось смешным и забавным, сегодня выглядит, как некое зловещее предзнаменование. А ведь как весело все начиналось!
       - М-да, это по-нашему. Начали за здравие - кончили за упокой, - в полголоса проговорил Мороз, словно отвечая на его мысли.
       - Приехали, - сообщил Шило.
       В трактире они первым делом оккупировали телефон, но, как оказалось, следователь сможет приехать только завтра утром.
       - Скажите, у вас много постояльцев появилось за последние дни? - обратился Полиглот к девушке за стойкой.
       - Нет, только двое американцев. Ну и, конечно, этот русский, ваш друг.
       - Русский?! - изумился Полиглот. - Наши все в замке живут.
       - Ну как же, он сразу здесь поселился. Высокий, симпатичный, вежливый такой... На Дольфа Лунгрена похож.
       Полиглот был окончательно сбит с толку. Почему кто-то вздумал выдавать себя за русского, и еще за их друга? Он перевел остальным слова девушки и вновь заговорил с ней.
       - Скажите, этот... наш друг сейчас у себя? Мы бы хотели с ним поговорить.
       - Он только что ушел.
       Посовещавшись, они решили разделиться: Мороз с Полиглотом поехали за деревенским врачом, а Глухой и Шило отправились разыскивать этого русского-нерусского.
      

    ***

       Они облазили все окрестности деревни, два раза возвращались в трактир, но безо всякого результата. Хорошо еще, они хоть знали, как он выглядит: девушка достаточно подробно описала его, и Шило вспомнил, что как-то он уже видел его в трактире
       Усталые и злые, они уныло плелись по дороге к замку. Конечно, Мороз будет недоволен, но они сделали все, что могли. Черт знает, где носит этого козла? Конечно, они были полностью согласны с тем, что ему надо дать оторваться, чтоб к чужим бабам не лез, но с этим можно было подождать, все равно никуда не денется. К тому же и Шило, и Глухой единодушно считали, что поиски были затеяны лишь с одной целью - отвести подозрения от Полиглота. А так как последний уж очень не нравился Василию Самоплясову, он упорно продолжал твердить, что в саду во время карнавала видел именно его.
       И вот, уже подходя к замку, они услышали доносящиеся из леса голоса, мужской и женский. Слов было не разобрать, но, похоже, они о чем-то спорили. Мгновенно оживившись, братки поспешили на звук.
       И не успели они сойти с дороги, как их взору предстала следующая картина: на траве на расстеленной куртке сидела Лиза, а рядом, привалившись к стволу дерева, стоял какой-то худой белобрысый хмырь, очевидно тот самый, которого они тщетно искали уже несколько часов.
       Лиза и незнакомец оживленно беседовали на немецком. Причем язык был совершенно не ломан, и абсолютно не замечалось ничего похожего на попытки подбирать слова или переспрашивать что-то непонятное, как это, например, имело место в разговорах балерины с Гарри. В общем, язык был чистым, и это мало вязалось с образом шалавы, да еще сельской украинки, которая-то и по-русски говорила далеко не идеально.
       Давнее раздражение к этой девке затмило даже самою цель их поисков.
       - Ну что, красавица, по-немецки оно лучше? - Шило пытался говорить красноречиво, но это у него плохо получалось.
       - Ничего, сейчас попробует по-французски, - похотливо улыбаясь, ответил за Лизу Глухой, вложив в эту фразу все отпущенное ему Богом остроумие.
       - Ага, языком, значит, хорошо владеешь? - подхватил Шило, демонстративно поправляя ширинку. - Сейчас поработаешь! - А ты, фриц, проваливай отсюда, пока жив! Или хочешь присоединится к групповухе?
       Увлекшись, он даже забыл, зачем, собственно, они таскались по этой глухомани последние два часа.
       Шило делано рассмеялся, но почему-то почувствовал легкий мороз по спине и дрожь в коленях. Что-то было не так. Он не очень понимал что именно, но это его пугало. И немец, и Лиза их совершенно не боялись! Ну, Лиза, еще понятно. Испугали бабу хреном. Но ведь и этот, он смотрел на них, как на географическую новость! Если бы Василий Самоплясов был один, то решил бы, что этот фраер просто слишком самоуверен. По правде сказать, он и сам бы в этом случае слинял бы от греха подальше. Но ведь Глухого-то, его и обухом не перешибешь!
       На Станислава же, похоже, "нетипичное" поведение предполагаемых жертв совершенно не действовало. Или он просто был больше в себе уверен? Так или иначе, он ни секунды не сомневался в своем контроле над ситуацией.
       - Что, фриц, поможешь своей фрау? А то нас двое. - Глухой хмыкнул и двинулся к Курту.
       - Ага, - обрадовался Василий, - А я пока займусь девочкой.
       То, что было дальше, очень бы удивило Василия Самоплясова, если бы это не произошло так быстро. Короткий и резкий удар кулаком сломал Глухому нос. Это было чудом, ибо Шило хорошо помнил, как не раз о дубовую голову Станислава ломались стулья, не причинив последней существенного вреда. На секунду потеряв реакцию, Глухой пропустил еще один удар, на этот раз в самое больное для мужчины место. От боли согнувшись, он уже не успел почувствовать, как его шея хрустнула, и спинной мозг навсегда отделился от головного...
       "Бежать," - было подумал Шило, но на этот раз уже Лиза преградила ему дорогу. Она улыбнулась, и ноги Самоплясова подкосились, ибо зубы ее уже не были зубами человека.
      

    ***

       - Это убийство? - спросил Полиглот у врача, который только что закончил осматривать трупы.
       Тот замялся, скользнул неуверенным взглядом по лицам присутствующих и уставился на Мороза, который и без слов все понял.
       - Поговорим в соседней комнате.
       Прихватив Полиглота в качестве переводчика, они вошли в другую гостиную, где их на столе ждала бутылка вина. Как и следовало ожидать, врач обрадовался (судя по цвету его носа, он был давним поклонником Бахуса). Мороз взглянул на Полиглота, и тот разлил вино по бокалам.
       - Поверхностный осмотр не дает мне возможности сразу установить причину смерти, - заговорил врач, сделав жадный глоток. - Но одно могу сказать точно: они все потеряли очень много крови.
       - Через царапины? - недоверчиво спросил Мороз.
       - Это кажется невероятным, однако так оно и есть: отсутствие трупных пятен и состояние кожных покровов ясно на это указывает.
       - Но рядом с ними крови не было, - заметил Мороз.
       - Так я и знал... - почти с испугом пробормотал врач и, немного помолчав, продолжил. - То же самое я наблюдал и у тех трупов, которые мне приходилось осматривать в деревне за последние дни.
       - И что же вы думаете?
       Врач крякал, мялся и молчал, словно никак не мог понять, стоит ли ему высказывать свое мнение. Полиглот подлил ему вина, и после второго стакана тот решился:
       - Я, конечно, как человек цивилизованный, не верю во всякие средневековые сказки, но эти одинаковые ранки на шее и кровопотеря... Как будто их всех высосали... И знаете, говорят, в начале века здесь уже было нечто подобное: тоже в деревне стали умирать молодые люди, причем все они были обескровлены...
       Из коридора донесся какой-то шум, и в комнату влетела Лиза.
       - Там... Там... - только и повторяла она, показывая в сторону леса.
       - Что случилось? - Спросил Полиглот, слегка обняв ее и погладив по спине. - Успокойся.
       - Глухой и Шило... Мертвые...
       - Надо пойти посмотреть, - как всегда спокойно и твердо произнес Мороз, и, сняв со стены охотничью двустволку, вонзил свой взгляд в Лизу. - Сможешь отвести?
       Она закивала.
       На опушке леса их взорам предстала жуткая картина. На забрызганной кровью траве лежал Шило, а чуть поодаль - Глухой, шея которого была неестественно вывернута.
       Врач стал бледен, как полотно. Его полный ужаса взгляд был прикован к зловещим отметинам на шеях трупов.
      

    ***

       - Ну что, братья-славяне, пора нам разобраться в чем тут дело, - Дед окинул братков пронизывающим взглядом своих желтых "рысьих" глаз. - Кто-нибудь из вас верит в эту историю с вампирами?
       Все молчали. Взгляд Мороза медленно переходил от одного к другому.
       - Что скажешь, Санек? - обратился он к Полиглоту, как обычно по имени.
       Если еще вчера Полиглот готов был признаться во всех своих проделках, то теперь, когда дело приняло такой оборот, это стало чревато даже для него.
       - Н-не знаю... Даже не знаю, что сказать. Я, конечно, и сам немного подшучивал над ребятами, но... Мы ведь в ХХ веке живем. Уже ХХI на подходе. Какие могут быть вампиры?
       - Все ясно. К Светке в окно стучал ты?
       Последняя фраза Мороза была сказана скорее утвердительно, чем вопросительно. Полиглот принял самый виноватый вид, на который был только способен.
       - Дядя Степа, ну вы же меня знаете, - обратился он к Морозу старым, всплывшим из глубин памяти и давно уже забытым обращением.
       Шурик было хмыкнул, но тут же прикрыл рот под тяжелым взглядом Мороза. Между тем Полиглот продолжал:
       - Иногда я могу пошутить. Но с Глухим и Шилом - это не я.
       - Дядя Степа, - медленно, и, кажется, мечтательно, проговорил Мороз. - Давно меня так никто не называл. Спасибо, Полиглот, но больше так не делай.
       Полиглот молча кивнул.
       - Что ты скажешь, Жорик?
       - А что тут говорить, кто-то из местных старается. Может лесник этот. Рожа у него совсем ненадежная. И еще, кончать надо этого Гарри. Задницей чувствую.
       - Ну, задницей пусть другие чувствуют. - Мороз рассмеялся. Как всегда тихо и как-то зловеще. - Но я никак в толк не возьму, как это Гарри связан с местными? Черт бы тебя побрал Жорик, не надо было мочить этого Штайнера. Ой, не надо!
       - Да ты что, Мороз! Какие проблемы?
       - Какие проблемы, говоришь? Воробей, Глухой и Шило для начала. Девочки. Тебе мало?
       - Да этих козлов нужно тряхануть как следует! - подал голос Шурик, и все немного удивленно посмотрели в его сторону.
       - Не понял? - переспросил Мороз. - Это ты о Глухом и Шиле?
       - Да нет, о местных, блин! И об этом немецком фраере.
      
      

    ***

       - Я хочу спросить тебя насчет Лизы, - Мороз устремил свой немигающий взгляд в глаза Жорика, - Откуда она взялась?
       - Я думал, что она твоя чувиха, -удивленно ответил Жорик.
       - А я думал твоя... Даже удивлялся, как с ней Полиглот обращается. М-да... Так чья же она, в конце концов? И откуда она взялась? Кто-то мне сказал, что она с Украины, но кто не помню.
       - И я... Как-то само получилось. Да, вспомнил, она должна была приехать с Богданом, который зачем-то застрял в Киеве. И акцент этот.
       - Да не украинский он. Я там прожил достаточно. На разных мовах разговариваю. И на польский не похож тоже. Скорее как раз на румынский.
       - Черт побери. Как это она нам мозги закрутила, что мы ничего о ней не знаеим. Ничего, сейчас разберемся. Надо ее позвать. А заодно наведаться еще раз к тому "русскому". Не Богдана ли у него документы.
       Жорик уже выходил из комнаты, как столкнулся со старостой и местным полицейским, которых уже сопровождал Полиглот.
      
      

    ***

       В окно глядела полная луна. На широкой двуспальной кровати лежал Мороз, и лунные лучи струились вокруг него призрачным серебряным потоком. Внезапно он открыл глаза. В распахнутое настежь окно вползали клочья тумана, и там, за окном, раздавался тихий шорох шелков.
       Мороз сел и нахмурился. Будь его спальня на первом этаже, а не на втором, он бы не удивился - мало ли кто в саду бродит? - но здесь... Звук повторился. В окно не было видно ничего, кроме луны и облаков, своими причудливыми формами напоминающими силуэт женщины в длинном платье. Мороз закрыл глаза и прислушался. По комнате пронесся легкий порыв ветра и - или это только показалось? - чей-то вздох..
       Мороз вновь взглянул на окно и замер. На подоконнике сидела золотоволосая женщина в длинном светлом платье, прозрачном и легком, как туман. Ее большие зеленые глаза блестели, как у кошки. Она улыбалась.
       Мороз не чувствовал ни страха, ни даже особого удивления. Все известные ему факты (выброшенные из склепа гробы, смерти в деревне, ранки на шеях трупов) уже выстроились в его голове в довольно стройную систему, которой не хватало лишь последнего штриха, главного доказательства (ибо он привык доверять только собственным глазам). И вот это доказательство перед ним. Он понимал, что сейчас должно произойти. Но Мороз не был бы Морозом, если бы позволил себе плыть по течению.
       И потому, когда прекрасная незнакомка стала бесшумной походкой приближаться к нему, он поднялся и шагнул ей навстречу. Ее пристальный взгляд ласкал и обжигал, улыбка манила и обещала, а украшающие платье ненюфары источали тонкий будоражащий аромат.
       Она протянула к нему руки, словно желая обнять, и он нежно прижал ее к себе и, легко коснувшись губами ее шеи, с силой вонзил зубы в тонкую нежную кожу, пахнущую мертвыми розами.
      
      
      
       Глава 8: День восьмой
      
       Он не солгал нам, дух печально-строгий,
       Принявший имя утренней звезды,
       Когда сказал: "Не бойтесь вышней мзды,
       Вкусите плод - и будете как боги".
      
       Для юношей открылись все дороги,
       Для старцев - все запретные труды,
       Для девушек - янтарные плоды
       И белые, как снег, единороги.
      
       Но почему мы клонимся без сил,
       Нам кажется, что кто-то нас забыл,
       Нам ясен ужас древнего соблазна,
      
       Когда случайно чья-нибудь рука
       Две жердочки, две травки, два древка
       Соединит на миг крестообразно?
       Н. Гумилев

    ***

       Наутро прибыла полиция. Дознаватель был маленький, жилистый и очень суетливый. Говорил он так много и так быстро, что Полиглот едва успел переводить. Его сопровождал тормознутый молчаливый амбал и бледный медэксперт, напоминающий экспонат из анотомического театра.
       Прямо с порога дознаватель сообщил все, что он думает о пьяной деревенщине, превращающей в мордобой любой праздник, о здешней мерзкой погоде и об "этих иностранцах", от которых вечно одни проблемы. В любое другое время "братки" быстро бы объяснили ему, как надо вести себя с "этими иностранцами", но последние события слишком выбили их из колеи, чтобы задираться.
       Пока медэксперт занимался трупами, дознаватель допрашивал оставшихся в живых, пытаясь выяснить мотивы убийств. Он подозревал всех и каждого, и вскоре все были взвинчены до предела. Лишь Мороз казался странно задумчивым и рассеянным.
       - Так, в трактире буянили? К местным девкам приставали?..
      
      
      
       <Как ни пыталась Катя порываться к полиции рассказать о Гарри , ей этого не дали сделать. Не то, чтобы ей не доверяли. Вовсе нет. Просто и полиция, как это не странно, не проявляла к девкам никакого интереса, и братки считали их контакты совершенно лишними.
       Но за это время произошло более интересное. Полиглот случайно подслушал разговор Лизы и Курта. Полиглот плохо понимал немецкий, но все же понял достаточно, чтобы уловить общий смысл беседы.
       "Значит Лиза - вовсе не Лиза, а Рита, но как она здесь оказалась?"
      

    ***

       Тут он явственно вспомнил карнавальный вечер. Точнее уже ночь, когда они с Лизой отправились к нему. Он тогда поставил Лизе песни, которые имелись на его лэптопе, и был среди "Карнавал" некогда знаменитого ВИА "Верасы".
       " Сейчас будут на испанском петь, - он был уже в той стадии, когда объяснять собеседнику, что поется в песне, кажется задачей первостепенной. Во всяком случае, более важной, нежели сама песня. - Она поет: "ах, карнавал, значит, удивительный мир"...
       На всех языках пели примерно одно и то же, поэтому этот перевод звучал на редкость забавно.
       И тут он обратил внимание, как заблестели ее глаза.
       - Да, - кивнул он головой, - теперь поют на итальянском. Он поет...
       Лиза просто приставила руку к его губам.
       - Если бы ты только знал, как я давно не слышала итальянской речи! - сказала она, когда немцы в песне пошли карнавальным маршем.
       - Полиглот уже не в силах был соображать, почему это для нее было так важно... Он тоже довольно давно не слышал итальянской речи, а зулу и суахили еще дольше, и тем не менее не чувствовал себя от этого потерянным. Тем более, что следующий за немецким французский вариант вновь разбудил в нем воспоминания, от которых он бежал..."
      

    ***

       А между тем дело шло к ночи.>
      
      

    ***

       <Как мы уже говорили, Катя стала частой гостей в комнате Гарри. И этот вечер не был исключением.>
       - В моей семье существует легенда, что вампирами были чуть ли не половина моих родственников по отцовской линии. Ну, ты наверно знаешь досужие разговоры обывателей: если итальянец, то с мафией связан, если румын - то с вампирами.
       - Да. У нас в роли "бабаек" выступали лица кавказской национальности.
       - Что-что? Кажется, и я, и ты являемся лицами кавказской национальности. Мы же белые. Или нет?
       Гарри улыбнулся.
       - Не-а. Я-то, да. А ты - нет. У нас под лицами кавказской национальности понимают не представителей белой расы, а выходцев с Кавказского региона. Это горный массив между Черным и Каспийским морем. Страна свободных, мужественных и красивых людей. Именно в честь них отец современной антропологии Блюменбах назвал в свое время белую расу. Мой отец исходил из самого его центра - Дагестана.
       Но Гарри не был силен ни в истории антропологии, ни в географии.
       - Ах, да, Чечня. Слышал, слышал, - все же нашелся он.
      

    ***

       - Катя, у тебя крестик хоть имеется? - спросил Полиглот.
       - Ты не поверишь, - ответила она ему, - но я - мусульманка. Мой отец - выходец из Дагестана.
       Действительно верилось с трудом. Ярко выраженные славянские черты лица с неповторимой польско-белорусской женственностью плюс кофточка с открытыми плечами... Впрочем, Полиглот прекрасно знал, что Северный Кавказ - это не Иран и не Саудовская Аравия.
       - Вот ведь, как тесен мир. Я ведь вырос в Махачкале, пока не уехал в ФМШ, к несказанной радости московских деда и бабушки. А кто по национальности?
       - Это имеет значение? - она улыбнулась. - А ты?
       - Я-то русский. Почти. Но ты права. "Какая разница, я - грек, или аварец." Золотые слова. Ну что ж, тогда скажем "Во имя Бога, всемилостивого и милосердного..." - Он повторил эту же фразу на арабском. - И пойдем пробиваться.
      
      

    ***

      
       - Как думаешь, как эти черти устроены?
       Полиглот непонимающе посмотрел на Гарри.
       - Я спрашиваю, как они устроены физически? Мы ведь живем в конце ХХ века, и научная картина мира до сих пор нас не подводила.
       Полиглот задумчиво почесал затылок.
       - А ведь ты прав. Я тоже закончил мех.мат.
       - А я - доктор физики. Но это не важно. Важно другое. Если мы поймем, как они устроены, мы сможем выявить их слабые места.
       Полиглот, признаться, был удивлен, слыша от американца такие здравые речи. Но с другой стороны, чему было удивляться: пред ним был ученый. Представитель интеллектуальной элиты.
       - Что мы имеем, - продолжал Гарри. - Они не являются живыми в том понимании, что им не нужны ни пища, ни, вероятно, воздух. У них сильная регенерация, но на время их достаточно легко вывести из строя "дедовскими" методами. Они могут трансформироваться, превращаясь в туман или животных. Они не отражаются в зеркалах, и, вероятно, могут проходить сквозь стены.
       - Конечно, - подтвердил Полиглот. - Если признать, что они могут превращаться в туман, последнее более, чем логично. Кстати насчет отражения в зеркале...
       Полиглот уже набрал было воздух, чтобы закончить фразу, но Гарри успел его опередить.
       - Да, это очень интересный феномен, который может помочь понять их структуру. Пусть это оживший мертвец, или хоть сам черт- дьявол, но если его тело поглощает электромагнитное излучение оптического диапазона, делая его видимым для нас, то он несомненно будет отбрасывать тень и отражаться в зеркале. Что из этого следует?
       - Что или они отражаются в зеркале, или их тела не поглощают электромагнитное излучение оптического диапазона, - в тон Гарри ответил Полиглот.
       - Правильно. - Гарри кивнул.
       - Что они не отражаются в зеркале, я видел сам. Значит, остается второе. Но тогда каким образом мы их видим?..
       Оба на секунду призадумались.
       - Я думаю, - первым заговорил Гарри, - что их образы непосредственно вводятся в сферу нашего восприятия, минуя ту часть материального мира, которую мы по своему недомыслию склонны считать материальным миром в целом.
       - М-да, - проговорил Полиглот, медленно переваривая только что услышанную фразу. - Не очень понятно, но суть ясна. Наверное, ты прав. А как быть с одеждой?
       - Хороший вопрос. Думаю, что большая часть их одежды является своего рода их продолжением, можно сказать, их частью, и, таким образом, также не принадлежит нашему миру. Иначе бы из тумана они выходили, в чем мать родила, а как мы видим, это не наблюдается.
       - Постой, постой, - Полиглота вдруг затеребила мысль еще не вполне оформившаяся, но достаточно громкая, чтобы позволить языку прокладывать ей путь. - Ты говорил, что они существуют только в сфере нашего сознания. Но как же тогда они двигают неживые объекты, и куда, в конце концов, девается кровь. Да и тела их на ощупь вполне материальны.
       - Давай по порядку. Я всегда полагал, и существование этих тварей лишний раз тому подтверждение, что мир гораздо многограннее, чем мы это себе представляет. Точнее, можем представить. Более того, сферы даже простого человеческого сознания не являются просто отражением, но при определенных условиях попадания в резонанс, могут оказать еще какое непосредственное воздействие на, так сказать, неодушевленный мир. Ты видел фильм "Кошмар на улице Вязов"?
       Полиглот в ответ улыбнулся.
       - Да, конечно. Детский ужастик. Но, признаю, неплохой.
       - Да, там неплохо отразилась концепция прихода монстра через сон, когда сфера сознания отрывается от отражение и включается на самоформирование.
       - Очень похоже на правду. Но мы пока не затронули самые важные вопросы: как нам с ними бороться?
       - Честно говоря, я склонен считать, что нам не надо с ними бороться. Пропади пропадом это мое проклятое наследство! Нам что больше всех надо?
       - А-а-аполитично рассуждаешь, - как смог перевел Полиглот знаменитую фразу из не менее знаменитого фильма, пришедшего из времен, когда сочетание "кавказская пленница" не звучало зловеще. - Как же американские жизненные интересы?
       - Так нас за это и так не любят! Пусть я покажу пример! - Гарри хитро подмигнул. - Кстати, твои друзья представляют не меньшую опасность, чем эти... Нам бы ночь переждать, и тикать надо.
       - Не поминай лукавых, - только и успел промолвить Полиглот, как безо всякого предупреждения в комнату ввалились Жорик с Шуриком.
       Полиглот поднял распятие. Никакой реакции кроме гомерического смеха не последовало.
       - Что с дуба рухнул? - спросил Жорик. - Вампиры - это тебе не демоны. Ими так быстро не становятся. Да и сомневаюсь, чтобы это распятие тебе помогло.
       - Я тоже, - ответил Полиглот, обмениваясь рукопожатиями, сначала с Жориком, потом с Шуриком. - Но попробовать стоило.
       - Что с ним будем делать? - спросил Жорик, глядя на Гарри.
       Вопрос был почти риторическим. Однако Полиглот все же рискнул подать голов его защиту.
       - Сейчас ночь. Их ночь. Каждый человек на счету. Кроме того Гарри только что признался, что отказывается от своих прав на наследство.
       Полиглот перевел последнюю фразу на английский, и Гарри утвердительно закивал:
       - Yea, yea!
       - Ну, мало ли, что он сейчас обещает!..
       - А что Дед, правда?.. - спросил Полиглот, чтобы сменить тему.
      

    ***

       <Как это часто показывают в фильмах, ни людям, ни вампирам в эту ночь не сиделось на одном месте. >

    ***

       - Тебе приходилось убивать людей? - удивленно переспросил Шурик.
       - Да, и не раз. - Полиглот призадумался, и тут же усмехнулся. - Давно потерял счет. В Боснии было легче. Там мне пришлось только стрелять издали, а вот в Руанде был настоящий ад. - Он опять задумался. - Когда я уезжал вербоваться солдатом удачи, я думал, что это поможет мне в будущем в общении с такими гнидами, как ты. Но потом я понял, что вы не достойны...
       Полиглот не успел закончить фразы.
       - Ты кого назвал гнидой?!
       Это действительно было оскорблением и провокацией. Даже в такое тяжелое время, будучи в окружении вампиров, Полиглот не хотел видеть друга в этой пародии на человека. Особенно в такое тяжелое время.
       Шурик попер на него бульдозером, но к своему удивлению, описав в воздухе дугу, плашмя грохнулся на пол. Шум от удара по старым половицам потряс замок.
       Однако Подбежавший вовремя Жорик сумел предотвратить потасовку.
      

    ***

       <Между тем вампиры охотились на людей.
       Полиглот с Шуриком оказались окружены со всех сторон на лестнице. Все пути к отступлению были перекрыты. Оставалось драться спина к спине.>
      
       - Так ты с нами или с этими упырями? - спросил Дед, демонстрируя в улыбке свои великолепные клыки.
       - Знаешь, Дед, я все-таки человек, - ответил Полиглот, и неожиданно уже привычно перехватив Шурика за яйца, перекинул его через перила.
       - Я знал, что ты сделаешь правильный выбор.
       Они обменялись с Морозом рукопожатием. Полиглот был напряжен. Но подвоха не последовало.
      

    <***

       Ну а теперь достопочтенному читателю представляется возможность самому представить себе, как происходило дальнейшее противостояние людей с вампирами.
       А была там и охота на вампиров со стороны братков, и охота на оставшихся братков со стороны властей, которые до последнего момента в вампиров не верили.
       В конце концов, вампиры съели всех прибывших полицейских, всех братков, кроме Полиглота и Деда, всех девушек, кроме Кати. Съели и Слизуна. Съели бы они и остальных рабочих, если бы те не уехали сразу после карнавала.
       Было и много разговоров героев: (1) Полиглот и Лиза - расставили все на свои места; (2) Кати и Гарри, они долго вели переговоры с вампирами (таки родственнички); (1) Влад тоже внес свою лепту в переговоры, но остался жив, хотя и не очень счастлив, потому как дочь его твердо решила уехать с негром в Америку.
       В общем, получился почти happy-end. Все Джилли достались своим Джонам, и Чарльз Дарвин, который, как известно, очень не любил романы с плохими концами, остался бы доволен.>
      

    ***

       - Что ж. Обсудим план. Что скажешь, Полиглот?
       - Оставаться здесь будет самоубийством. Местные жители, так или иначе, настоят, чтобы нас уничтожили. Приедет сначала полиция, потом их аналог ОМОНа, потом армия. Что тут думать, тикать надо.
       - Что думаешь ты, Курт?
       Курта коробило, что этот новообращенный, тем более, славянин, так быстро стал лидером. Однако несомненный магнетизм Мороза сделал свое дело.
       - Алекс прав, - мы обычно проигрывали, потому что цеплялись за одно место, где скоро всех доставали... Надо путешествовать.
       - Ты, Рита?
       - Присоединяюсь.
       - Я тоже так думаю, - сказала Мария, не дожидаясь пока Мороз задаст ей свой вопрос.
       Ей тоже было в какой-то степени неловко, что обращенный ею явно берет бразды правления в свои руки. Но все же она чувствовала, что он делал это по праву. Еще в бытность свою человеческую, он достаточно продвинулся в искусстве управления. Свойства же нового состояния сразу сделали его старшим.
      

    ЭПИЛОГ

       Ветер милый и вольный,
       Прилетевший с луны,
       Хлещет дерзко и больно
       По щекам тишины.
      
       И, вступая на кручи,
       Молодая заря
       Кормит жадные тучи
       Ячменем янтаря.
      
       В этот час я родился,
       В этот час я умру,
       И зато мне не снился
       Путь, ведущий к добру.
       Н. Гумилев
      
       Фордовский микроавтобус уверенно рассекал полотно автострады. Быть может, случайный наблюдатель нашел бы его чуть-чуть странным. Причем той особенной странностью, которая не поддается описанию и чувствуется лишь на уровне подсознания. Состояла она в том, что и номер, и цвет машины напрочь отказывались запоминаться. Но кто обратит внимание на одинокий микроавтобус, мерно рассекающий полотно автострады?
       Тем более, что на контрольно-пропускных пограничных пунктах его весьма обаятельные пассажиры предъявляли идеальные документы, которые, впрочем, отличались той же особенностью, что и микроавтобус, и почему-то ни у одного пограничника даже мысли не возникло продолжить проверку.
       В микроавтобусе ехало шестеро субъектов, очень похожих на людей, но человеком среди них был лишь один. Все они были счастливы, и матушка Европа ждала их в свои объятия...
      
       И. Анненский
       Для тех, кто не понял:
       "Раз пошли на дело я и Рабинович,
       И зашли в ближайший ресторан..."
       Морфей - бог сна, так что ничего эротического (прим. специально для новых русских).
       "Кто-нибудь знает, для чего мы живем?" Слова из песни Фредди Меркури "The show must go on".
       W.H. Davies (1871-1940) - английский поэт.
       Имеется в виду стихотворение: "What is this life if full of care..."
       Известный киноактер.
       В английском языке слово "кавказец" означает "человек белой расы".
      
       1
      
      
      
      
  • Комментарии: 2, последний от 12/01/2007.
  • © Copyright Аливердиев А., Василенко А., Малахов О., Хуршилова М. (aliverdi@frascati.enea.it)
  • Обновлено: 17/02/2009. 181k. Статистика.
  • Повесть: Проза
    • Оценка: 3.92*8  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.