Аннотация: 18++ Содержит нецензурную лексику, жесткий цинизм и всё такое прочее. Может задеть, поэтому ранимым натурам не читать категорически!
Наверное, вам приходилось слышать, что существуют целые народы, девяносто (а то и все девяносто девять) процентов которых являются потомками одного мужчины, жившего несколько (плюс-минус сапог) тысяч лет назад (а то и меньше) или, иными словами принадлежат к одной, прости господи, гаплогруппе. И если вы хоть немного интересовались этим вопросом, то от вас не могло ускользнуть словосочетание «бутылочное горлышко». В следственном изоляторе в этот термин могут вкладывать несколько иное значение, но в биологии обычно под ним понимается, что популяция уменьшилась до критического уровня, возможно даже до одной пары (а то и одной беременной самки), потомство которой потом заполнило всё пространство. Обычно, конечно, сокращение всё же не столь критическое, но иногда кто-то так и предполагает, что вот осталась одна пара. А вот теперь подумайте, с кем спаривались, pardon moi, ее детки. Правильно, остается только между собой. И вам наверняка знакомо слово инбридинг. Если незнакомо скажу – близкородственное скрещивание. И должно быть известны связанные с ним проблемы, и почему он, инбридинг, традиционно находился под запретом у большинства народов.
Вопрос серьезный, поэтому скажу сразу, коротко и без излишней иронии. Во всяком случае, постараюсь. Так уж получилось, что чем сложнее организм, тем больше в нем опасного генетического мусора, «спрятанного» в гетерозиготных аллелях. А при инбридинге он с большой вероятностью становится, прости господи, гомозиготным и, таким образом, выходит наружу. Если вдруг какое-то слово станет непонятным, погуглите или прекратите чтение. Если проблем нет, то всё в порядке, я на всякий случай предупредил. Так вот, так уж получилось, что человек – самое сложное из известных нам животных. Даже самый тупой и непонятливый спорщик всё же на проверку сложнее и умнее самой умной крысы. А тем более дрозофилы. Кроме того, растёт и зреет человеческая самка довольно долго, да еще и рожает тяжело (в муках) и, обычно, по одному детенышу. Вот и получается, если потомство одной беременной крысы, не факт, но имеет реальные шансы размножиться и занять всё жизненное пространство, то потомство одной пары homo sapiens sapiens’ов реально уже обречено. И двух тоже. Трёх? Четырёх? В общем, ближе к десятку (помните древнегреческие парадоксы «Куча» и «Лысый»?) возможны варианты. Может, один самец и десяток самок? Это уже «тепло», но тоже тяжеловато. А вот сейчас я опишу сценарий вполне вероятный и скорее всего для этих самых народов с девяностыми процентами одного предка и имевший место. Я о нем говорю уже лет десять (а пишу я 25 декабря 2017), но у коллег по науке, но из числа генетиков еще не встречал. С упорством, достойным лучшего применения, замечания «постороннего» игнорируются.
Итак, сценарий. Представим себе, что в неком относительно небольшом, но самодостаточном для воспроизводства (несколько сот и более особей) племени произошел переворот. А именно, несколько (буквально, порядка десятка) родных-двоюродных братьев (потомков одного деда) взяли и перебили старых «авторитетов», а до кучи и остальных самцов, включая мальчиков (чтоб не мстили, да и вообще), а потом оплодотворили (точнее, оплодотворяли оставшуюся жизнь) всех оставшихся «бесхозными» самок детородного возраста. Это нормально. Точнее нет, это ни хрена не нормально с точки зрения цивилизованного человека, но это нормально по базовым инстинктам. Почитайте о жизни львов. Конрада Лоренца вообще почитайте. Не зря, в конце концов, Нобелевскую премию ему дали. Трактат о любви Протопопова тоже. Его, трактат этот вместе с автором, не надо идеализировать, но вещь, хоть и популярная, но, в целом, годная. Так вот, именно озвученный мною сценарий и может легко объяснить бедность игрек-хромосомного, так сказать, разнообразия. А как наиболее вероятный сценарий, уже по правилу Оккама, скорее всего так оно и было. И неоднократно. Везде, где такая бедность имеет место. И теперь вопрос, хорошее ли это? На мой взгляд, ничего хорошего. Особо плохого тоже искать не надо. В конце концов, когда это было? Тысячи лет назад. Но уж точно это не то, чем стоит гордиться.
Теперь насчет митохондриального разнообразия. Вы понимаете, я снова не ругаюсь неприличными словами. Просто, так получилось, что все мы – в какой-то степени симбионты. Тьфу ты, но опять, честное слово, не я всё это придумал.
Если кратко, почти каждой клетке нашего организма живут митохондрии со своим собственным генетическим материалом. И они передаются только от матери. Так вот получилось. Кому интересно, посмотрите специальную литературу (или для быстроты хотя бы википедию), сейчас примем за факт, и не будем цепляться к мелочам формулировок. И что выходит? Митохондриальное разнообразие тоже часто слабое. В общем, все ныне живущие являются потомками одной бабы (митохондриальной Евы), жившей, как полагают, в Африке около 200 000 лет назад, а в некоторых народах – тоже только одной из ее пра-прадочерей, жившей каких то несколько тысяч лет назад. Как такое могло получиться?
С самцами-то понятно, их и немного покроет всю популяцию, и всё пучком. Вот тут сложнее. Я вот думаю, наиболее вероятный «сглаживающий» это самое «бутылочное горлышко» сценарий таков. Представьте себе, что живёт некое полупервобытное, только что начавшее «оседать» с земледелием, племя, живёт, более-менее, не тужит, а тут кочевники. Налетели внезапно. Как водится, перебили мужиков, перетрахали баб – тут классика жанра. Что дальше? Если б не были кочевниками, возможно, забрали бы баб с собой. А так, места для них нет. Убивать? Могли. Но могли и оставить. Тут инстинкты, так сказать, не настаивают. Скорее наоборот. Ну, вот остались эти бабы без мужиков. Поплакали. Крепко так поплакали. А дальше жизнь продолжается. И тут самоорганизация легко склоняется на путь матриархата. Если есть крепкая баба лет пятидесяти-шестидесяти с несколькими крепкими дочками и внучками, они легко создают основу нового общества. Остальные же бабы занимают подчиненное положение, что уменьшает вероятность выживания их, баб этих, потомства.
Да, потомства совсем без самцов (во всяком случае, у нашего биологического вида) не получается. Но тут и кочевники «подсобили», и какие-то мальчики остались, да и «залётные» изгнанники могут появиться. Тут, как говорится, была бы сука, кобель найдётся. Здесь что главное? Общество из-за этой самой устроенной кочевниками (или вообще неандертальцами) катастрофы реструктуризировалось на извращенный сценарий доминирования самок. А в этом сценарии вполне допустимо «вымывание» последующего потомства самок, не находящихся в кровном родстве с «королевой».
Какие выводы? Вот тут чуть внимания. Представленные выше сценарии не просто уточняют, а полностью меняют объяснение наблюдаемой во многих местах бедности игрек-хромосомного и митохондриального разнообразий. Надеюсь, когда-нибудь это дойдёт и до «признанной науки». Хотелось бы, чтобы я как-то не был забыт. Но тут уж, надежды разве что юношей питают.