Ахманов Михаил
Недостающее звено

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ахманов Михаил
  • Обновлено: 09/04/2008. 63k. Статистика.
  • Статья: Фантастика Сериал Ивар Тревельян
  • Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:

  • Михаил Ахманов СЕРИАЛ "ИВАР ТРЕВЕЛЬЯН" Книга 3 НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО Глава 1. В далеких мирах Эксперимент закончился неудачей - девятьсот сорок четвертый провал за восемь тысяч Оборотов планеты вокруг светила. Но с каждой новой попыткой техника совершенствовалась, и теперь в распоряжении Фарданта Седьмого были отпрыски-исполнители, способные к тончайшим операциям на клеточном ядре. Их зрительные органы могли различить мельчайшие гены в хромосомах, а световые резаки, манипуляторы и инжекторы являлись точным орудием, позволявшим изымать и заменять любые элементы двойной молекулярной спирали. Генетический материал, с которым работали отпрыски по заданной Фардантом Седьмым программе, был чрезвычайно древним, но сохранившим жизненную искру. Фардант не помнил, каким телесным тканям или органам принадлежали эти клетки, но данный факт значения не имел - клеточные структуры, обладавшие специализацией, извлеченные из кожи или мышц, из мозга, пищеварительного тракта, легких или крови, равным образом не подходили для воссоздания целостного организма. Для этого их требовалось вернуть в исходное состояние, когда оплодотворенное яйцо только начало делиться, и результаты данного процесса, две, четыре или восемь клеток, еще содержат полный генетический набор, сотни тысяч генов, определявших всю неповторимость, все особенности живого существа. На Земле такие клетки назывались стволовыми, но Фардант, используя древнюю терминологию своей расы, думал о них просто как о жизненной первооснове. Он научился получать их три с лишним тысячи Оборотов назад, и все дальнейшее время было потрачено на опыты с зиготой, то есть с оплодотворенной яйцеклеткой. Даже для него контроль за ее развитием оказался очень сложен - после трех актов деления требовалось запустить хромосомный механизм, отвечавший за дифференциацию каждой клетки, за ее превращение в конкретный орган или ткань. В конечном счете это сводилось к пробуждению одних генов, блокировке других и борьбе с вредными мутациями - процесс, включавший гигантское число параметров, ровно столько, столько единиц наследственности хранили хромосомы. При естественном развитии организма этим не пришлось бы заниматься, но ту искру жизни, что еще осталась в древних клетках, надо было поддерживать, раздувать и направлять. В противном случае в биологических чанах формировались уроды, неспособные к движению, переработке пищи и даже к дыханию, не говоря уж о нервной деятельности высшего порядка. Со временем Фардант Седьмой и его отпрыски-побеги справились почти со всеми этими задачами. Теперь их творения были превосходны: скелет с необходимыми мышцами, нужное число конечностей, обладавших парной симметрией, плотный кожный покров, внешние органы, источник ощущений, и внутренние, пригодные для утилизации питательных веществ и атмосферных газов, гормональной настройки и поддержания биохимического баланса. Эти существа могли не только шевелиться, питаться и дышать - они издавали звуки, реагируя на темноту и свет, тепло и холод, боль и пищу. Их нервная система была сконструирована должным образом, а мозг отвечал эталону, бережно хранившемуся в памяти Фарданта. Они казались во всем подобными древним его соплеменникам, тем, кто населял планету в давнюю, почти незапамятную эру, и кто погиб в борьбе бессмертных. Поистине прекрасные создания! Только лишенные разума и не готовые к коммуникации с Фардантом. Последние шестьсот шестьдесят Больших Оборотов он пытался внедрить в их мозг фрагменты своей мыслительной матрицы, но безуспешно - ни один экземпляр не обладал способностью к телепатической связи. Что его не удивляло - лишь разумным существам даровано ментальное общение, лишь разум, генерирующий мысли, умеет направить собеседнику ментальную волну. А раз такого не происходит, то, вероятно, где-то допущена ошибка. Несомненно, ошибка, которую следует найти! И Фардант Седьмой, порождая все новых и более умелых отпрысков, совершенствуя биологические чаны и световые скальпели, размышлял над этой проблемой в своем подземном убежище. Шло время, которое он отсчитывал Малыми Оборотами планеты вокруг своей оси и Большими, вокруг центральной звезды. Шло время, и ничего не менялось: тысячи глаз, принадлежащих его периферийным побегам, глядели в бездну Внешнего Мира, озирали небеса, то полные солнечного сияния, то черные, почти беззвездные; тысячи стражей и сокрушителей стояли на рубежах его владений, готовые отразить набег соперников; тысячи тысяч зеркал ловили излучения светила и превращали их в энергию, необходимую побегам; миллиарды крохотных тварей ползали в недрах земли и на ее поверхности, аккумулируя питательные вещества и элементы, в которых нуждался Фардант. Все они были им, а он был ими - огромное существо в зеленом оазисе, напоминавшем формой шестиконечную звезду. Время мало значило для него, ведь в запасе была вечность или, вернее, почти вечность, поскольку все когда-нибудь кончается, даже сама Вселенная. Но срок до ее грядущей гибели был таким гигантским, таким чудовищным, что тысяча Оборотов или миллион значили не более того мгновения, когда элементарная частица, врезавшись в мишень, рождает световую вспышку. Времени должно было хватить, и если Фардант Седьмой не справится с задачей, ее решит Восьмой или Девятый, Десятый или Сотый. Если, конечно, он не погибнет до срока, уничтоженный Матаймой или Гнилым Побегом. Не исключалось, что гибель придет из-за моря, от Тер Абанты Кроры или Дазза Третьего, прилетит на воздушных кораблях с боевыми отпрысками-сокрушителями или прольется из туч ядовитым дождем. Маловероятно, но возможно, хотя Фардант полагал, что защищен не хуже своих соперников. Часть его сознания, распределенная в стратегический модуль, подсказывала, что шансы гибели невелики, так как занятый им ареал лежит далеко от океанов, в центре континента, и отделен от доменов Матаймы и Гнилого Побега горами, пустынями и защитной полосой. Тем не менее перспектива смерти являлась реальностью. В игре, которую он вел с четырьмя бессмертными, ставки были высоки - контроль над всей планетой и последующее возвращение из темной холодной пустоты в другую галактическую область, богатую звездами и планетарными телами. В той ситуации зыбкого равновесия, что имела место между соперниками, любой внезапный ход, любая неожиданность могли покончить с их древним спором. Любой разум или разумы, способные действовать самостоятельно, имея при этом единую цель - ту, которую преследовал Фардант, - стали бы бесценными союзниками, залогом победы и возвращения. Возможно, они породили бы новых бессмертных, более терпимых друг к другу, чье коллективное сознание нашло бы способ справиться с Врагом. Ибо кроме соперников на планете, кроме Матаймы, Гнилого Побега, Тер Абанта Кроры и Дазза Третьего, был еще Великий Враг. Могущественный, страшный и неумолимый! Затаившийся среди звезд, что тлели в ночном небе далекими тусклыми огоньками. * * * Комплекс "Киннисон", одна из базовых станций ФРИК, висел на половине пути от Земли к Луне и был ориентирован таким образом, что в хрустальной линзе потолка сияли обе ближние планеты: голубоватый шар Земли, затянутый кое-где облаками, и ее серебряный спутник. На лунном диске виднелись зеленые пятна, зоны обитаемых кратеров, засаженных лесами, а Землю окружало кольцо заатмосферных поселений, обсерваторий и космических гаваней, что отправляли и принимали корабли. Кольцо сияло ярким светом и казалось новой галактикой, возникшей из небытия стремительно и внезапно, с поразительной быстротой. В этом не было преувеличения - что такое тысяча последних лет в масштабах Вселенной? "Киннисон" являлся крупной станцией, включавшей все необходимые службы - от центра галактической связи и портовых терминалов до модуля реабилитации с его бассейнами, киберхирургами и криогенным блоком. ФРИК, Фонд Развития Инопланетных Культур, владел десятками подобных баз, разбросанных в Солнечной системе и у далеких миров, входивших в Земную Федерацию. Его эмиссары тайно или явно трудились на сотнях планет, не столь благополучных, как звездные колонии Земли, и населенных гуманоидными расами либо существами, совсем не похожими на людей, но обладавшими разумом. Эти патронируемые миры были далеки от совершенства; невежество, переполнявшее их, порождало жестокость, робкие побеги знания вытаптывались в кровопролитных войнах, сгорали в пожарищах катастроф и эпидемий, Темные Века тянулись бесконечной чередой, складываясь в тысячелетия. Фонд пытался им помочь - не всегда своевременно и успешно, но поражения, провалы и ошибки, как и удачи, тоже являлись зерном бесценного опыта. Искусственный разум "Киннисона" и интеллекты прочих баз хранили его в своей бездонной памяти. Две планеты, голубоватая и серебристая, сияли в прозрачном куполе потолка, неяркий ровный свет струился от акрадейтовых стен, заливая просторное помещение. Оно казалось пустоватым: круглый дубовый стол, несколько просторных кресел, стойки голопроекторов и древнее изваяние Тота, египетского бога мудрости, покровителя писцов; больше ничего. У стола сидели четыре человека. - Тревельян согласился, - произнес Юи Сато, склонив темноволосую голову к плечу. Его хрупкая изящная фигура тонула в большом кресле. - Вообще-то ему положен отпуск, но он согласился. Щербаков его уговорил. - Большой умелец этот Щербаков, - заметил Мохаммед Ортега. Он был басист, широкоплеч и кряжист, с мощной выпуклой грудью уроженца Тхара. У его губ поблескивала почти незаметная завеса фильтрующей маски - в земном воздухе, наполнявшем станцию, кислорода для Ортеги было многовато. Сидевший рядом с ним Пьер Каралис, смуглый, длинноносый, худощавый, согласно кивнул. - Умелец! Больше того, дипломат! - Будущий консул, - усмехнулся Андрей Сокольский, прикрыв веками блеклые серые глаза. - Уйду на покой через пару лет и завещаю ему свое кресло. Надеюсь, никто не против? Ортега буркнул что-то одобрительное, смуглый Каралис снова склонил голову, но по лицу Юи Сато скользнула тень неудовольствия. - Не будем отвлекаться, коллеги, - молвил он. - Сегодня у нас не выборы консула, а миссия Тревельяна и катастрофа на Пекле. Как вам известно, орда кочевников преодолела горы. Четверо сидевших за столом являлись консулами ФРИК, секцией консульского совета, состоявшего по традиции из дюжины членов. Сфера их ответственности распространялась на экзотические миры, большей частью населенные негуманоидами либо имевшие особенности географического, социального или иного характера. Понятие "экзотический" трактовалось в Фонде весьма широко, включая, например, Сайкат, аборигены которого пребывали в каменном веке, или Осиер, упорно не желавший выходить из средневековой стагнации. Пекло, знойная планета в системе двух солнц, с ее вулканами, пустынями, недостатком воды и воинственными обитателями, несомненно являлась неординарным миром, где жизнь и разум балансировали на грани гибели. Нашествие северных варваров, каким-то чудом перебравшихся через непроходимый горный хребет, могло покончить как с первыми ростками цивилизации, так и с усилиями Фонда, пестовавшего эту скудную поросль на протяжении шести десятилетий. Проблема требовала решительных мер и присутствия опытного эмиссара, специалиста по экстремальным ситуациям - такого, как Ивар Тревельян. - Где он сейчас? - спросил Ортега. Маска у его рта медленно колыхалась в такт дыханию. - Отбыл с Сайкатской Исследовательской Станции на транспортном корабле ГР-15/4044. Транспорт доставил на Сайкат оборудование для группы Щербакова и движется дальше к Хаймору, а затем к Горькой Ягоде и Пеклу. - Юи Сато махнул рукой, свет в отсеке померк, и в лучах голопроекторов вспыхнула над столом карта окраины Галактики. - Как видите, самый оптимальный маршрут. Грузы на Хаймор и Горькую Ягоду будут сброшены на квадропланах, так что задержка составит сорок-пятьдесят часов, не больше. Три недели на весь перелет, и Тревельян окажется на Пекле. - Последние прыжки - в Провале, - заметил Сокольский, разглядывая карту. - Область практически не посещаемая... Или я ошибаюсь? - Думаю, не ошибаешься, - пробасил Ортега. - Лет девятьсот назад наши флотилии бились в Провале с фаата, но не в этой зоне, а повыше, за Тхаром и Рооном, в направлении галактического полюса. Там до сих пор кружат обломки их кораблей... - Он уставился на карту с темнеющей бездной Провала, что разделяла две ветви Галактики, Рукав Ориона и Рукав Персея. Провал казался трещиной в необозримом звездном поле, гигантским черным серпом шириною в четыре тысячи парсек. Курс корабля Тревельяна был показан на его окраине алыми стежками. - Станция! - Ортега повысил голос. - Данные по завершающей части маршрута ГР-15/4044... В этом районе что-то есть? Блуждающие планетоиды, газовые облака, метеоритные рои? - Только пустота, консул Ортега, - прозвучал мелодичный голос искусственного интеллекта "Киннисона". - Последние сто восемьдесят лет район не посещался, но до того предпринимались две картографические экспедиции Звездного Флота. Нужны подробности? - Нет. - Покачав головой, Ортега бросил на Сато виноватый взгляд. - Не сочти за обиду, Юи, не думай, что я хочу тебя проверить... Просто любопытно. Эта зона неподалеку от Тхара, моей родины. Юи Сато повел рукой, карта погасла, и стены засветились ярче. - Пекло на границе Провала, и этот маршрут самый оптимальный, - спокойно промолвил он. - Если двигаться от сектора терукси или мимо Тхара, потеряем дней восемь-десять. Впрочем, курс еще не поздно изменить - транспорт вылетел с Сайката вчера и сделал первый прыжок к Хаймору. Судно недоступно для связи, но можно выслать сообщение в нашу миссию на Хайморе. - Не будем усложнять, - сказал Каралис. - Маршрут представляется мне безопасным, да и не в маршруте дело. Что творится на Пекле, и что мы порекомендуем Тревельяну - вот вопрос! Андрей, - он повернулся к Сокольскому, - там сейчас твоя группа. Где они? И что сообщают? - Все в безопасности, на базе. Я велел покинуть Кьолл, торговые города и другие обитаемые земли севернее зоны пустынь, а на дальнем юге мы еще не работали, и наших людей там нет. Нет и информации о том, как кочевники перебрались через Поднебесный Хребет. Вот реконструкция этой территории... - Сокольский щелкнул пальцами, и над столом поднялись миниатюрные горы. Голографический пейзаж был живым - дымились и извергали лаву сотни полторы крохотных вулканов, ползли каменные и пылевые лавины, от западных и восточных морей двигались стада сизых облаков, по временам проливаясь дождями. - Варвары здесь, в предгорьях, - произнес Сокольский, и несколько южных ущелий окрасились в серый цвет. - Переход был тяжелым, теперь они отдыхают и не тронутся с места, пока скакуны не наберутся сил. Еды у них хватает... забили несколько сотен раненых... - Гримаса отвращения скользнула по его лицу. - Я получил доклад Энджелы Престон с результатами воздушной разведки. Похоже, кочевники двинутся в Кьолл не раньше, чем через месяц - рубят деревья, ладят телеги, жгут костры, пляшут под дождями, а скот отъедается в зарослях бамбуковых трав. Их поражает изобилие влаги и зелени. - Значит, время у нас еще есть, - заметил Ортега и, после паузы, спросил: - Престон - координатор миссии? - Да. - Опытный работник? - Смотря в какой области, Мохаммед. Она вулканолог и, как мне кажется, слегка растерялась. Члены ее группы - вулканологи, океанологи, планетологи, этнографы, специалисты по терраформированию и управлению погодой. Социологов там нет, ибо, как нам казалось, главная проблема Пекла - климат. Недостаток воды и плодородных земель определяет структуру общества, связи и конфликты между племенами, религию, обычаи - словом, все от альфы до омеги. Пока не прорвались кочевники, Престон и ее группа трудились весьма успешно. Их основная задача - оберегать Кьолл и торговые города - решалась в геологическом и географическом планах: картография, развитие мореходства, поиск водных источников, стабилизация вулканической деятельности... С этим они превосходно справлялись. - Сейчас нужны другой опыт и другие действия, - сказал Юи Сато. - Разумеется. - Сокольский уставился в полированную крышку стола, побарабанил сухими пальцами и повторил: - Да, разумеется. С этим и связана моя просьба отправить на Пекло Тревельяна. Минуту-другую царила тишина, затем Каралис спросил: - Кто ведет северян? Серый Трубач? - Он, согласно данным воздушной разведки. Видели его бунчук, его палатку и личность знакомого облика - конечно, с поправкой на возраст. Ему сейчас года двадцать два по местному счету, пятьдесят четыре в земном измерении... Для Пекла это еще не старость. - Тем он опаснее, Андрей. - Каралис поднялся и начал расхаживать от стены к стене, подпрыгивая на каждом шагу - тяготение на "Киннисоне" было меньше земного. - Я просмотрел материалы по Пеклу и выяснил, что мы работали только в районе Подножия Мира и прилегающих морей, считая, что там сосредоточены все центры цивилизации. У нас нет постоянных эмиссаров на севере, среди кочевников, на дальнем юге и на других материках кроме Хиры. Считаю, что это ошибка! - Он резко повернулся и замер рядом со статуей Тота. Чем-то они были похожи - бог с головкой ибиса и длинноносый худощавый человек. - Если бы у нас был наблюдатель в кочевых племенах, мы могли бы эффективнее влиять на ситуацию... по крайней мере, мы оценили бы их ДПИ, *) и этот поход северян не стал бы неожиданным. Однако, после высадки на Пекле и первого планетографического обзора, возобладало мнение, что Поднебесный Хребет непроходим, и, значит, Кьолл и его соседи защищены от варварских вторжений. Кто это придумал? Какая дурная голова? Станция, справку! - Не надо, - сказал Сокольский, похлопав себя по макушке. - Вот эта дурная голова, коллега! Шестьдесят лет назад я и покойный Шенанди руководили экспедицией Марсианского университета - той, что нашла двойную систему Асура-Ракшаса и высадилась на Пекле. Шенанди был координатором, я - планетологом и первым его помощником... Насчет Хребта - моя идея. Но Хребет в самом деле непроходим. - Он устало откинулся в кресле и добавил: - Во всяком случае, с теми средствами, какие есть у кочевых племен длинноруких - рогатые скакуны, веревки, лестницы и собственные ноги. Каралис пожал плечами. - Но все же они это сделали. Войско Серого Трубача перешло горы. - Оставим в покое свершившийся факт, - произнес Юи Сато. - Наша задача - подготовить рекомендации Тревельяну. Твои предложения, Пьер? - А что мы, собственно, можем? Использовать устрашающие фантомы? Поставить инфразвуковой заслон? Перекрыть дорогу орде силовыми барьерами? - Слишком заметные средства, - пробасил Ортега. - Полагаю, нужно действовать тоньше. - Массовый гипноз? Но мы не успеем вывести на орбиту ментальный излучатель. - Такое воздействие исключается, - сказал Юи Сато и повернулся к Ортеге. - Мохаммед, может быть ты пояснишь, что понимается под словами "действовать тоньше"? - Поясню, но сначала хотел бы выслушать мнение Андрея. В том, что касается Пекла, он наиболее компетентен. Сокольский обвел взглядом коллег. Было заметно, что он пребывает в нерешительности - то ли мысль его являлась слишком радикальной, то ли трудно выполнимой. Наконец он произнес: - Можно предложить два варианта, пассивный и активный. В первом случае мы оставляем все как есть; орды Серого Трубача громят Кьолл и другие земли у Подножия Мира, уничтожают население, жгут города, рубят деревья, но, волей-неволей, приобщаются к местной культуре, сливаются с остатками автохтонов и, наконец, цивилизуются. Этот процесс растворения варваров в среде покоренных народов хорошо известен: готы в Римской империи, монголы в Индии, Персии, Китае, гиксосы и ливийцы в Египте. То же произойдет и с нашими длиннорукими. Со временем они избавятся от своих омерзительных привычек... - Извини. - Каралис шагнул к столу и опустился в кресло. - Омерзительные привычки... Ты имеешь в виду каннибализм? - Не только. Их религию, ритуалы поиска воды, убийства пленных, раненых, больных и стариков - все, вплоть до секса и способов казни. Однако не подлежит сомнению, что через век-другой конвергенции мы получим более цивилизованное общество - такое, которое способно воспринимать и разумно использовать наши эстапы. **) - Но это время мы потеряем, - возразил Каралис. - Столетие или два... возможно, больше... - Потеряем не только время, но жизни тысяч и тысяч людей - тех, что обитают в предгорьях Хребта, в оазисах над Великой Пустыней и в морских городах, - добавил Сокольский. - Все эти бароны и магистраты тоже не сахар, как и их подданные, но не хотелось бы, чтобы они попали в котел дикарей-каннибалов. Поэтому я за второй вариант, активный. Разумеется, без сильнодействующих средств вроде инфразвука или ментального облучения. - Он опять забарабанил пальцами по столу, разглядывая крохотный горный хребет, все еще висевший в воздухе. - Проникновение во властные структуры - вот универсальный метод корректировки исторических ошибок... Мессия, пророк, религиозный вождь, или серый кардинал за спиной владыки, или новый повелитель вместо почившего старого... Ну, эти сценарии вам знакомы не хуже, чем мне. - Собственно, и я хотел предложить нечто подобное, - молвил Ортега после паузы. Затем, вскинув взгляд к потолочной линзе, где сияли голубая планета и ее серебряный спутник, задумчиво произнес: - Старушка Земля предлагает нам массу различных рецептов... И что характерно: большая их часть опробована в те эпохи, когда не было силовых барьеров, ментальных излучателей, аннигиляторов и даже примитивных лазеров. - Человек - вот самое грозное оружие, - сказал Юи Сато. - Опытный и решительный человек, - уточнил Сокольский. - Опытный и решительный!.. - эхом откликнулся Ортега. - Скоро мне придется вас покинуть, коллеги, - произнес Каралис. - Вы знаете, что назначена встреча с парапримами, и в нашей делегации - той, что уйдет на "Гондване" - я представляю Фонд. Парапримов обнаружил Ивар Тревельян... Я многое слышал о нем, в том числе эту невероятную историю об Осиере и парапримах... Говорите, опытный и решительный? Надеюсь, он как раз таков. По губам Юи Сато скользнула улыбка. - Можешь не сомневаться, Пьер. Когда он окажется на Пекле, я не позавидую Серому Трубачу. --------------------------------------------------------------------------- *) ДПИ (терминология ФРИК) - движущий пассионарный импульс, оценивающий способность определенного народа к расширению территории обитания, росту численности, массовой миграции, созданию эффективной системы законов, боеспособного войска и т.д. Изменяется в пределах от нуля до ста, причем за сто принят ДПИ монгольских племен в эпоху Чингисхана. **) Эстап или ЭСТП (терминология ФРИК) - элемент социального и технологического прогресса, внедряемый эмиссарами Фонда в примитивное общество. Например, таким элементом может быть идея о шарообразности мира или одомашнивании животных, способ выплавки стали или селекция сельскохозяйственных культур, проект паровой машины или ткацкого станка. Глава 2. Транспорт ГР-15/4044 Транспорт был огромен. К основному модулю восьмисотметровой длины, снабженному контурным приводом и гравидвижками для орбитальных маневров, добавлялись баржи-контейнеровозы, танки с водой и сжиженными газами, решетчатые фермы с какими-то конструкциями, не боявшимися вакуума, и длинный хвост криогенных цистерн, в которых, в глубоком холоде и мертвой тишине, спал целый зоопарк, от червей, жуков и бабочек до попугаев, кенгуру и мастодонтов. Большая часть этого груза предназначалась для Горькой Ягоды, где не было ничего, ни нормальной атмосферы, ни питьевой воды, ни, разумеется, животных. Когда-то Тревельян там побывал, но возвращаться в этот унылый край ему хотелось не больше, чем на Пекло. Может быть, давящее впечатление огромности усиливалось полным отсутствием экипажа, живых людей, их голосов и смеха, зычных приказов, перебранки, топота ног, плеска воды в бассейне и голоса третьего помощника, что объявляет учебную тревогу. Обычно Тревельян перемещался на рейсовых пассажирских лайнерах или кораблях Звездного Флота, где даже на небольшом корвете, не говоря уж о фрегатах и тяжелых крейсерах, имелось кое-какое общество, а главное - особы противоположного пола. Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие, с кудрями цвета весенней зелени или морской волны - все они были милы Ивару Тревельяну. Особенно в данный момент, когда он провел без малого месяц в обществе кни'лина, на Сайкатской Исследовательской Станции. Нрав у них был тяжелый, что подтверждалось трагическими событиями последних дней, но к тому же кни'лина, во многом подобные людям Земли, расстались с волосами еще в своем палеолите. Впрочем, народ этот был красив, и отсутствие у женщин пышных локонов не помешало бы Тревельяну завести роман, а то и два. Однако любовной истории не получилось, а вышел самый гнусный детектив, с кровопролитием, трупами и мрачными тайнами. Вообще-то после недавних миссий на Осиере и Сайкате Тревельяну полагался отпуск. Он мог провести его на Гондване, Рооне, Сапфире или любой другой курортной планете, мог попутешествовать для собственного удовольствия, слетать на Данвейт или Тинтах, полюбоваться древними замками лоона эо, отправиться в сектор гостеприимных терукси или пожить пару недель в шикарной гостинице над кольцами Сатурна. В любом из этих мест была возможность поразвлечься, всюду нашлись бы партнеры и партнерши для танцев и тенниса, древних карточных игр и романтических прогулок под луной, флирта, умных бесед, полетов на гравипланах и застолий, которыми Ивар, человек общительный, тоже не пренебрегал. Долг, однако, был превыше всей этой приятной суеты, и Щербаков, хитрый искуситель-змей, знал, как о нем напомнить. Появившись на Сайкатской станции в качестве нового координатора, выслушав отчет Тревельяна и сообщив о просьбе Юи Сато - просьбе, не приказе! - он ухитрился добавить то, что поразило разум, душу и сердце Ивара. Стоя в рубке транспорта, под голографическими экранами с изображением звезд, он повторил слова Щербакова: Серый Трубач перешел горы. Это было серьезно, очень серьезно! Все, что сделал Фонд на Пекле, под угрозой, и потому не время отдыхать. Отложим Роон и Гондвану, думал Ивар, забудем про синее море, теплое солнце, игрища и светские беседы, карнавалы и прелестных дам. Отложим все эти чудные иллюзии на завтра и примем без споров и ропота веление судьбы. Пекло так Пекло! В конце концов, там будут не только жадные бароны Кьолла, лохматые купцы, век немытые туземки и людоеды-кочевники, но целая миссия Фонда, дюжина или больше человек! Мужчины и женщины, которые скоро станут добрыми друзьями, настоящие люди, с которыми тоже можно поболтать и поиграть - в карты, теннис или бильярд, а кое с кем в иные игры... Транспорт, управляемый компьютером и не нуждавшийся в экипаже, был, однако, приспособлен к перевозке живых и разумных существ. На палубе "А", самой верхней из шестнадцати, сразу за рубкой начинался широкий длинный коридор, украшенный голографическими пейзажами и портретами всех пассажиров, когда-либо ступавших на борт ГР-15/4044. По одну его сторону шли личные каюты числом шестьдесят или, возможно, семьдесят - внутреннее пространство корабля допускало разнообразные перемены и трансформации. С другой стороны, за стрельчатой аркой, располагались кают-компания, служившая также столовой и библиотекой, а за нею - овальный бассейн. Кают-компанию декорировали под залу старинного замка: огромный камин с огненными фантомами, стены и свод из грубо отесанных камней, массивная мебель из натурального дерева, яркие цветные витражи, гобелены с дамами, заточенными в башнях, и рыцарями, что сражают всяких чудищ и драконов. Это тяжеловесное убранство Ивару не нравилось. Он предпочел бы нечто легкое, воздушное, в восточном стиле, но решил ничего не менять - его путешествие было недолгим, а большой отсек с бассейном и спортивными снарядами, примыкавший к кают-компании, сулил гораздо больше развлечений. Здесь была круглая площадка для танцев, раздаточный буфет-автомат с любыми напитками и закусками, зона невесомости для любителей попрыгать и покувыркаться, уютные диванчики и кресла, спрятанные в нишах, под пологом зеленого плюща, игровая дека и копии великолепных статуй: Венера Медицейская, Артемида-охотница и прочее в том же духе. Их созерцание будило у Тревельяна возвышенные мысли о прекрасном, об эталоне женской красоты, непревзойденном даже в его эпоху биопластики и генетических метаморфоз. Вероятно, транспорт был рассчитан на пребывание одиноких постояльцев, снедаемых скукой и тоской. Управлявший им компьютер не относился к устройствам с искусственным интеллектом - казалось, ни один предмет, кроме звездной навигации и забот о грузе, его не занимает. Но с портретами, собранными в коридоре, можно было пообщаться, выслушать их истории и рассказать свою. Эти изображения делались в то мгновение, когда человек ступал на борт, а их рассказы были тем интереснее, чем дольше длилось путешествие того или иного вояжера. Похоже, корабельный компьютер просто запоминал беседы, манеру поведения, привычки своих гостей, чтобы создать потом иллюзии их личностей. Разумеется, это требовало времени. Портрет самого Тревельяна, замыкавший картинную галерею, пока что был не слишком разговорчив, сообщая минимум сведений о своем прототипе: Ивар Тревельян, социоксенолог и разведчик-наблюдатель Фонда Развития Инопланетных Культур, кавалер Почетной Медали, Венка Отваги и Обруча Славы, специалист по примитивным гуманоидным сообществам. После этого следовал его послужной список с примечанием о том, что он направляется с Сайката в мир Раваны, известный также как Пекло. Портретов насчитывалось не менее трех сотен. Впрочем, не все оказались интересными собеседниками - видимо, полет их длился не дольше, чем у Тревельяна. Леон Деев, художник и творец иллюзий, Дмитрий Ши, отставной офицер, Обо Коиче, историк, специалист по кочевым народам - с этими было о чем потолковать. Но Ивар выбрал себе в наперсницы девушку с Ваала, из древней земной колонии, служившей долгое время базой для Звездного Флота. Девушку звали Анна Кей, и ее нежное светлое личико, белокурые локоны и тонкая изящная фигурка тронули его сердце. Она умела слушать, поощряя рассказчика легкой полуулыбкой, тенью скользившей по ее губам; иногда спрашивала что-то или бросала пару фраз, вполне уместных и заставлявших позабыть, что Тревельян беседует с машиной. О ней самой он знал немногое: ей было только девятнадцать, и в ее жизни еще не случилось ни каких-либо невзгод, ни особых радостей. Тридцать два года назад она отправилась с Ваала на Данвейт вместе с группой экскурсантов, студентов Ваальского колледжа древней истории. Впрочем, были у него и другие собеседники кроме голографий прежних пассажиров. Как многие эмиссары Фонда, Тревельян странствовал на пару с Советником-призраком, личностью некогда реальной и снискавшей, благодаря своим заслугам, редкую награду: увековечивание в памятном кристалле. Кристалл был крохотный, не больше гречишного зерна, но в нем хранились интеллект и память дальнего тревельянова предка Олафа Питера Карлоса Тревельяна-Красногорцева, десантника и командора Звездного Флота, погибшего пять веков назад. При жизни дед, как звал его Ивар, свершил немало подвигов, ибо выпало ему родиться в немирную эпоху: Войны Провала и битвы с фаата еще не сделались достоянием истории, как вспыхнули новые конфликты, сначала с дроми, затем с хапторами и, наконец, с кни'лина. Командор Тревельян-Красногорцев воевал со многими звездными расами, неоднократно горел в своем корабле и замерзал в ледяной пустыне космоса, командовал десантами, был ранен восемь раз и женат четырежды - словом, накопил огромный опыт и стал героем. Умер он тоже как герой - пал смертью храбрых в возрасте девяносто двух лет, командуя крейсером "Паллада". Погиб он в том знаменитом сражении в секторе Бетельгейзе, когда три земных крейсера разгромили флотилию дроми, доказав агрессорам и всей Галактике, что среди звезд появилась новая, могучая, воинственная и хорошо вооруженная раса. Обычно кристалл с личностью командора имплантировали Тревельяну в висок, но сейчас он хранился в наголовном обруче, как и другая личная аппаратура, устройства связи и видеозаписи. Ментальному общению с дедом это не мешало, и эмпатический контакт тоже был достаточно тесным: командор мог пользоваться слухом, зрением и обонянием Тревельяна. Другой его спутник являлся искусственным интеллектом с Сайкатской станции. Это заатмосферное поселение строили кни'лина и они же программировали управляющий станцией Мозг, но в данном проекте Фонд был равноправным партнером, возместившим часть расходов и затрат. Щербаков, координатор земной экспедиции, доставил мыслящее устройство, которое считалось более надежным - во всяком случае, так полагали в Консулате ФРИК. Со стороны кни'лина возражений не последовало; затем прежний Мозг был демонтирован и, по личной просьбе, отдан Тревельяну. Возможно, инопланетные коллеги желали избавиться от него или сочли, что этот дар станет возмещением за все опасности и тяготы, которые Ивар перенес, спасая Сайкатский проект и доброе имя кни'лина. Так ли, иначе, но Мозг попал к нему в руки, и это было ценное приобретение: его программный ресурс и справочные базы казались поистине неисчерпаемыми. Чтобы обеспечить своему приобретению мобильность, Тревельян загрузил его в корпус трафора, робота-трансформера, выпрошенного у Щербакова. Учитывая миссию на Пекле, разумный трафор был совсем не лишним в их компании. * * * Корабли летают в Лимбе быстро - в три прыжка они достигли Хаймора. К планетной орбите транспорт не приблизился, лег в дрейф у внешней границы системы, и за дело взялись похожие на пауков грузовые роботы. Они перетаскивали в шлюзовой отсек и набивали в квадропланы ящики с одеждой и продуктами, соками и винами, кристаллокнигами и почтой, подарками для туземцев и легкой складной мебелью. Груз был невелик, так как воды и воздуха, сырья и съедобной органики на Хайморе вполне хватало. Самым крупным предметом, попавшим в трюм квадроплана, являлся надувной плот двухсотметрового диаметра; к нему прилагались четыре катера, две небольшие подводные лодки и сборное бунгало. Новая база в океане, подумал Тревельян и, наскучив зрелищем, оставил шлюзовую. Он побрел к лифтовой шахте, поднялся на жилую палубу, заглянул в рубку, где не имелось даже кресел для навигаторов и пилотов, а только единственное, для капитана. Хорошо хоть остались экраны, пригодные для человеческих глаз, и на них зеленоватым кружком сияло далекое солнце Хаймора. Обитаемая планета была не видна, и Тревельян распорядился поймать ее в телескопы и вывести изображение на самый большой монитор. Вздыхая, он поглядел на крохотную круглую монетку, вызвал список хайморской миссии, в которой оказалось больше сотни человек, поискал знакомых и обнаружил трех однокашников по Академии, приятеля-биолога с Селлы и девушку, с которой некогда крутил роман. Тут ему стало совсем тоскливо, и он отправился к Анне Кей. - Мы в системе Хаймора, моя красавица, - сообщил Тревельян, остановившись перед ее портретом. - Дрейфуем в двух световых часах от местного светила. Рядом с Анной располагалась хмурая дама в мундире экологической инспекции. Бросив на Ивара негодующий взгляд, она прошипела: - Все к молоденькой ходишь? У молодых в голове пустота! Поговорил бы лучше с серьезным человеком! Анна мило улыбнулась. По молчаливому согласию они игнорировали инспекторшу, хотя Тревельян подозревал, что ее грозные взгляды и шипенье имеют тот же источник, что и улыбки девушки. - Ты тут бывал? - спросила Анна. - Да. Довольно давно. Моя вторая миссия после Пекла. Сколько же мне стукнуло? - Он на секунду задумался. - Пожалуй, двадцать шесть. - Солидный возраст!.. - протянула Анна. - Это с твоей точки зрения. После стажировки на Пекле я получил сертификат разведчика, очень им гордился, но ничего не умел. Правда, контакт с хайморитами не требует больших умений... они ребята дружелюбные... Глаза Анны округлились. - Хаймор обитаем? О, как интересно! И кто же там живет? - Теплокровные живородящие амфибии. Это водный мир, дорогая. Семь процентов тверди, а остальное - океан с глубинами до двух километров. На шельфе - подводные джунгли, кораллы, моллюски и рыбки неописуемой красы. Только большей частью ядовитые. Она вздохнула. - Хотелось бы на это поглядеть! - Да, редкостное зрелище и очень освежающее. Как сказано в Книге Начала и Конца, способность дивиться чуду жизни питает корень человеческой души. - Никогда не слышала о такой Книге. - Это творение Йездана Сероокого, пророка кни'лина, их Коран и Библия... В общем, священный манускрипт, кладезь всяческой премудрости. Когда я учился в Академии, мне довелось с ним ознакомиться. Они помолчали. Потом Анна спросила: - Мы подойдем к планете? - Нет, милая. Сейчас роботы грузят два квадроплана... деликатесы, почта, одежда и все такое... Они уйдут с минуты на минуту, а мы отправимся к Горькой Ягоде. - Квадропланы? Что это, Ивар? - Не знает! - каркнула инспектор. - Про Книгу не знает и про квадропланы! Я же сказала - головка-то пустая! Это была всего лишь игра, способ скрасить одиночество. Машина - какой-то модуль бортового компьютера или автономный блок корабельной памяти - притворялась Анной Кей, суровой инспекторшей, историком Обо Коиче и всеми остальными персонажами, а Тревельян делал вид, что этому верит. Анна спрашивала, он отвечал, улыбался ей и косился с иронией в сторону соседнего портрета. Кажется, дама-инспектор ревновала; ей тоже хотелось с ним пофлиртовать. - Квадроплан - грузовой планетарный бот, - пояснил Ивар. - Две трубы, соединенные крестом, четыре гравидвижка на концах, а в перекрестье - пассажирская кабина. На вид машина неуклюжая, зато устойчивая, может сесть и подняться даже в ураган. У нас на борту их десятка три. - Никогда не видела, - сказала Анна. Фоном для ее портрета служили цветущие заросли жасмина. Там гулял ветерок, шевелил ветви с белыми цветами, развевал светлые волосы девушки. Палуба под ногами Тревельяна чуть заметно покачнулась. - Первый пошел, - произнес он и вытянул руку к инспекторше. - Корабль, внешний обзор! На этот экран! Строгая дама исчезла. Вместо ее изображения открылся вид на ближний космос: черная бархатная пустота с точками звезд, далекое солнце Хаймора и маневровые огни квадроплана. Аппарат, набирая скорость, быстро удалялся от корабля. Пол снова дрогнул. Вторая машина, похожая на серебристый крест с утолщением в центре, выскользнула из шлюза. - Вот и все, - сказал Тревельян. - Сейчас мы сойдем с орбиты, наберем скорость и прыгнем к Ягоде. Ну, это такое место, где лучше не задерживаться. Мрачная планета! - Он помахал Анне рукой и отступил на пару шагов от ее портрета. - Пойду поплаваю в бассейне. Жаль, что тебе нельзя окунуться. - Жаль, - согласилась девушка. - Когда ты опять придешь? - Скоро, - побещал Ивар, - скоро. Он направился в спортивный зал. Взгляды бывших пассажиров транспорта провожали его. Студенты, приятели Анны, офицеры Флота в синих с серебром мундирах, компания терукси в пестрых одеждах, коллега по Фонду (когда-то он добирался на Пта), люди из Исследовательского корпуса, несколько приятных загорелых женщин - эти возвращались домой с Гондваны... Сотни глаз, сотни лиц, сотни историй, длинных или совсем коротких... В будущем, думал Тревельян, какой-то скучающий странник подойдет к его изображению, заведет разговор и спросит: зачем ты летишь на Пекло, в эту чертову дыру? И услышит загадочный ответ: лечу, ибо Серый Трубач перешел горы. "Хорошая малышка, - раздался ментальный голос командора. - Скромная, но цену себе знает". - Ты это о чем? - вслух поинтересовался Тревельян. "О девушке, с которой ты беседовал. Из таких выходят прекрасные жены, парень. А тебе раз раз пора остепениться". - Во-первых, я еще не готов к такому решительному шагу, а во-вторых, где ее искать? Тридцать два года прошло, как она летела на этом корабле. Она теперь не юная девица, а зрелая женщина... "Вот и отлично. Монике, второй моей супруге было пятьдесят, когда мы встретились. Женщина в таком возрасте знает, чего хочет, и это, поверь, большое преимущество. Ей хотелось детей, и за три года она подарила мне троих. - Командор смолк, погрузившись в воспоминания, затем добавил: - Ты, кстати, происходишь от Сергея, старшего сына Моники". Ивар ухмыльнулся и поправил наголовный обруч. - Помнится, ты утверждал, что моим прародителем является Павел, сын от первой жены. "В самом деле? Ну, возможно, возможно... Бывает, что я путаюсь в своих потомках... семь сыновей, восемь дочерей, которых я видел лишь в перерывах между боевыми действиями... даже имена запомнить трудно". Тревелья с неодобрением хмыкнул и перешагнул порог спортивного зала. Тут, за танцевальной площадкой, между статуями Артемиды-охотницы и Геры, матери богов, возвышался конус с зеркальной поверхностью, внушительная геометрическая фигура величиной с планетарный вездеход. Корпус трафора, содержащий Мозг с Сайкатской станции, мог принимать и другие формы, но не уменьшиться в размерах: Мозг был криогенной конструкцией, то есть нуждавшейся в охлаждении. Аппаратура гипотермии, встроенная в трафор, была весьма громоздкой, как и многочисленные блоки памяти с базами данных. Это делало Мозг устройством скорее стационарным, чем подвижным, хотя при нужде он мог перемещаться довольно резво. При виде Тревельяна робот выдвинул штангу с голосовым вокодером и пророкотал: - Ррза тежи агхата, оррт тажи Хиндаг. Звуки лающего гортанного языка кочевников разорвали тишину. То была поговорка северян, мудрость народа, странствующего по бескрайним засушливым равнинам: как бы далеко ни находился человек, он всегда близок к богу. Туземцы Пекла, как некогда земляне, говорили на множестве наречий, диалектов и жаргонов, и память Тревельяна, даже подстегнутая гипнотическим внушением, не могла вместить все изобилие местной лингвистики. Но для Мозга в этом не было проблем. - Отличное произношение, - заметил Ивар, коснувшись гладкой поверхности конуса. - Продолжай в том же духе. Затем он сбросил одежду и погрузился в бассейн. На Пекле такого удовольствия не будет, мелькнула мысль. Он перевернулся на спину и закрыл глаза. Пыльная равнина легла перед ним; раскинулись пустыни, покрытые щебнем и рыжим песком, встали бесплодные горы, заклубились шапки дыма над сотнями вулканов, потекли потоки лавы, и злые солнца, Асур и Ракшас, начали карабкаться в зенит, заливая землю нестерпимым жаром. Вздрогнув, Тревельян глубже погрузился в прохладную воду, словно она могла защитить от этих мрачных неприветливых картин. Командор зашевелился в его сознании, буркнул: "Та еще планетка! Что за гнусная дыра, прокляни меня Всевышний!" - и замолчал. Видно других комментариев для Пекла у него не нашлось. Поплавав с четверть часа, Ивар вылез, понежился в струях теплого искусственного ветерка, натянул комбинезон и решил поработать. Трех полетных недель было недостаточно, чтобы заняться чем-нибудь серьезным; все, что он планировал - освежить в памяти языки Пекла, проштудировать географическое описание планеты и разобраться с теми эстапами, которые Фонду удалось внедрить за два последних десятилетия. - Ксенологический компедиум, раздел "Равана", - велел Тревельян, опустившись в кресло. - Слушаюсь, эмиссар, - окликнулся Мозг, включая трансляцию. Прежде он звал Тревельяна "ньюри" (этот почетный титул использовали кни'лина высшего сословия), но бортовой компьютер, приверженный земным обычаям, обращался к Ивару по должности. Вскоре Мозг сообразил, что с прежним титулованием покончено, и тоже перешел на "эмиссара". Цепи распознавания ситуаций были у него весьма чувствительны. Тихо загудел голографический проектор, и в потемневшем куполе зала вспыхнули две звезды - красноватая, тусклая, висевшая на рукотворном небосклоне словно огромный, подернутый патиной медный щит, и ослепительная белая. На красную звезду можно было глядеть не щурясь, но лучи белой, хоть и совсем небольшой, острыми иглами кололи глаза. Тревельян прикрыл их ладонью. Светила отодвинулись вглубь темного пространства, мелькнули сфероиды ближних планет - безжизненных, раскаленных, лишенных воды и атмосферы; затем приблизился не такой горячий мир, где среди континентов цвета умбры и охры виднелись сине-зеленые пятна морей и прихотливый узор извилистых проливов. Как всегда бывает при спуске с космических высот, эта поверхность стала чашей, пересеченной горным хребтом; одни его пики пронзали знойное желтое небо, над другими клубились темные тучи и просвечивал багровый отблеск лавы. При виде гор Тревельян недовольно сморщился. - Убери пейзажи к дьяволу! Мне не нужна визуальная информация... как вспомню, так вздрогну... Текст давай! - Как пожелаете, эмиссар. Гигантский хребет исчез, и в воздухе неторопливо поплыли строчки символов, карты и таблицы. "Пекло (Равана) - четвертая планета двойной звездной системы NG-0455/56881 (красный гигант Асур, белый карлик Ракшас, спектральные данные см. в Приложении 1). Находится вблизи Провала, в ста сорока четырех парсеках от Гаммы Молота (земные колонии Тхар и Роон), в направлении южного галактического полюса. Общее описание: землеподобный мир, открытый экспедицией Сокольского-Шенанди в 2892 году (Марсианский университет). Светила, континенты и некоторые моря поименованы с использованием древнеиндийской мифологии (по инициативе Шенанди), но большая часть названий имеет туземное происхождение. Официальное обозначение "Равана" (демон-асур) вскоре было заменено на "Пекло" (как более соответствующее природным условиям планеты). Суша разделена на пять обитаемых материков: самый крупный центральный - Хира или Хираньякашипа (протяженность в широтном направлении 13 800 км, в меридиональном - 11 280 км), и более мелкие Вритра, Шамбара, Раху и Намучи (размеры от 4 400 до 9 550 км в поперечнике, более подробные данные см. в таблицах). С учетом многочисленных архипелагов и островов твердь занимает 63% планетарной поверхности, тогда как мировой океан представлен сравнительно небольшими внутренними морями, часть из которых соединяется проливами. Вследствие недостатка влаги и отсутствия постоянных рек планета весьма засушлива, климат жаркий, экваториальные зоны необитаемы (температура свыше 60 градусов по Цельсию). За исключением редких оазисов местность имеет характер пустынь, полупустынь, степей и бесплодных гор. Отмечена активная вулканическая деятельность. Флора и фауна небогатые, почти все виды растений и животных окультурены (см. зоологический и ботанический перечни). Планета населена гуманоидами нескольких рас (точное количество неизвестно), чей уровень развития соответствует раннему средневековью. Народы Кьолла (Народы Оазисов) занимаются земледелием, северные кочевые племена Хиры - скотоводством, кланы приморских городов - кораблестроением и торговлей, отдельные общины Вритры и Раху - выплавкой металлов (медь, олово, свинец, золото, серебро), кузнечным, гончарным и другими ремеслами. Вследствие недостатка удобных для обитания земель и дефицита воды между племенами и народами происходят постоянные конфликты; население агрессивно, недоверчиво и недружелюбно. Языки - см. Приложение 2, "Лингвистический обзор". Религии - см. Приложение 3, "Мифология Пекла". С 2901 года Пекло (Равана) включена в сектор влияния Земной Федерации. Находится под патронажем Фонда Развития Инопланетных Культур. Период обращения планеты вокруг оси: 28,37 стандартного часа. Период обращения планеты вокруг доминирующего светила (Асур): 748 суток. Естественный спутник: Гандхарв. Тяготение: 1,3 земного. Атмосфера пригодна для дыхания вплоть до высот 7 000 м". - Пригодна местами, - мрачно заметил Тревельян. - Если вблизи нет вулканов, сернистых гейзеров, свежих лавовых полей или еще какой-то гадости. Трафор испустил печальный звон. - В воздушной среде, насыщенной парами серы и вулканическим пеплом, мой корпус будет подвержен коррозии. Нужно что-то предпринять, эмиссар. - Ты за свою шкурку не переживай, - сказал Ивар. - Ты справочный агрегат, и потому останешься на базе. Пик Шенанди, высота шестнадцать километров и самые стерильные условия. Там даже воздуха нет. - Без воздуха человек не способен функционировать. - Верная мысль. Поэтому нас там никто не тревожит, ни людоеды- кочевники, ни бароны-разбойники, ни хитрые торговцы. Вокруг снега и льды, холод и смерть, а под силовым колпаком сносная атмосфера, три домика, садик, тишина, покой... Жаль, что приходится спускаться! Внизу совсем не так приятно. Сказать по правде, планета омерзительная, и людишки там тоже не подарок. - Не спускайтесь, - посоветовал Мозг. - Вы координатор миссии, и ваше дело - руководить. Тревельян прикрыл глаза. Райские пейзажи Гондваны мелькнули перед ним - теплое синее море, пляжи с золотым песком, сочная зелень магнолий и пальм, хрустальные дворцы вдоль бесконечной набережной, смуглые девушки, танцующие на площадях, мягкие очертания гор, одетых лесами... Все это было так мирно, так прекрасно! Так не похоже на знойные пустыни Пекла, на скудные оазисы, жалкие посевы, нелепые замки и хищных обитателей этих твердынь! Вздохнув, он пробормотал: - Координатор... Руководитель... Ха! Ко всякой бочке затычка, вот я кто! На неощутимое мгновение палуба всколыхнулась под его ногами, мир разлетелся на мириады осколков, исчез и снова выплыл из темного мрачного небытия. Транспорт ГР-15/4044 сделал первый прыжок к системе Горькой Ягоды. * * * Солнце тут было щедрое - звезда класса G с заметным золотым оттенком, погорячей и ярче земного светила. Согласно видеофильмам, хранившимся в архиве ФРИК, восходы и закаты на Ягоде казались феерией света и красок - особенно над океанами, где золотистое и розовое сливалось с голубым и синим. Но теперь остатки атмосферы не позволяли наблюдать подобных зрелищ, а от океанов остались только глубокие впадины в планетарной коре. В данный период своей геологической истории Горькая Ягода походила на Марс - такой, каким он был до заселения земными колонистами. Однако существовали проекты терраформирования планеты, восстановления атмосферы, водной среды и плодородия почв с последующей реанимацией жизненных форм от бактерий, планктона и насекомых до высших животных. Над этим трудилась большая команда специалистов с Земли, и основные грузы, доставленные транспортом, предназначались для нее. Как и в системе Хаймора, корабль лег в дрейф в нескольких световых часах от солнца, из распахнутых шлюзов выплыла пятерка квадропланов, и роботы принялись расстыковывать баржи с оборудованием, танки и криогенные цистерны. Затем их собирали длинными цепочками, чтобы отбуксировать на орбиту Горькой Ягоды, и эта операция грозила затянуться на сутки. Ивар провел их в заботах и трудах, знакомясь с отчетами регулярно сменявшихся раванских миссий и размышляя, как диким северянам удалось прорваться в предгорья Поднебесного хребта. В отчетах говорилось о дюжине эстапов, благополучно внедренных в Кьолле и портовых городах, о том, что на смену бронзовому веку постепенно приходит железный, о мореходных экспедициях на дальний юг и новых торговых путях, частью морских, частью сухопутных, которые связали Вритру и Раху с Хирой, центральным континентом. Это были полезные сведения, дополнявшие опыт, полученный Иваром на Пекле двадцать лет назад, в период стажировки. Однако никаких гипотез о переходе через горы, совершенно неприступные для примитивных кочевых племен, у него не появилось. Может быть, люди Серого Трубача были не так примитивны, как полагали эксперты ФРИК? Утомившись от бесплодных размышлений, он отправился к портрету Анны Кей. - Вот и еще один этап позади, девочка. Мы добрались до Горькой Ягоды. Она задумчиво сморщила лоб. - Странное имя для планеты, Ивар. Это плохое место? Хуже, чем Равана, о которой ты рассказывал? - Пожалуй. Но это имя связано не с планетой, а с тем, что когда-то здесь случилось. Для своих исконных обитателей Ягода вовсе не горчила, это для нас, пришельцев с Земли, она горька на вкус. Наше название, наша вина... - Ты говоришь загадками. Почему? - Я сотрудник Фонда, а у нас не любят обсуждать такие темы, хотя о Ягоде помнят. О Горькой Ягоде, Руинах, Рухнувшей Надежде... Помнят как об ошибках, что не должны повториться... Давным-давно, еще не зная о Пороге Киннисона, мы попытались прогрессировать эти миры, что кончилось печально - общепланетными войнами и катастрофами. - Ивар покачал головой. - Понимаешь, намерения были лучше некуда, технический ресурс огромен, усилия настойчивы и бескорыстны... все было, только не хватало ума и осторожности. - Мне вспоминается древняя поговорка, - сказала Анна. - Благими намерениями вымощена дорога в ад. - Вот именно, - согласился Тревельян и попросил: - Давай оставим эту тему, милая. Ты ведь изучаешь древнюю историю, так? Скажи мне, что ты будешь делать, когда закончишь колледж? Останешься на Ваале? Будешь преподавать, писать книги, ездить в экспедиции? Она встряхнула светловолосой головкой. - Вряд ли, Ивар, я останусь на Ваале. На Ваале, как и в других колониях, нет древней истории... Только в одном из миров это понятие имеет смысл - на Земле. Скорее всего, я полечу на Землю и займусь каким-нибудь древним таинственным народом. Ливийцами, или тангутами, или индейцами кечуа... - Значит, теперь ты на Земле, - сказал Тревельян. - Восемь миллиардов населения, сотни мегаполисов, тысячи университетов... И где же тебя искать? Конечно, есть справочная служба, но вдруг ты уже не Анна Кей? Случается, что люди меняют имя... Ее глаза потемнели. - А ты хотел бы меня найти? Хотел бы снова встретиться со мной? - Предположим, да. - Я, наверное, изменилась... Ты ведь сейчас в нашем будущем, Ивар... Сколько лет прошло? - Тридцать два. Ты по-прежнему красива и молода... Мы почти ровестники. - Льстец! - Анна улыбнулась. - Думаю, если захочешь, ты меня найдешь - имя я менять не собираюсь. Если я буду изучать ливийцев, ищи меня в Триполи или Каире, а если тангутов - в Пекине или Хабаровске. - А если займешься индейцами? - Тогда в Ла-Пасе или Лиме. - До скорой встречи, дорогая, - промолвил Тревельян. - Вот наведу порядок на Пекле и вместо Гондваны отправлюсь на Землю. Чего я на этой Гондване не видел? Пальм, песка да соленой воды? Так этого добра и на Земле хватает. Если, скажем, ты изучаешь ливийцев, мы с тобой съездим к морю Тассили. Я там еще не бывал, а говорят... Мелодичный перезвон прервал его речи. Вслед за ним раздался голос бортового компьютера: - Разгрузочная операция завершена, эмиссар. Судно следует далее согласно штатному расписанию. - Покажи, что у нас еще осталось за хвостом, - распорядился Тревельян. Анна исчезла, и в раме, что обрамляла ее портрет, появилась корабельная корма. Длинного шлейфа барж-контейнеровозов, решетчатых ферм и криогенных цистерн со спящим зоопарком там уже не оказалась, болтались лишь полдюжины емкостей с водой и сжиженной дыхательной смесью. Это был самый объемный груз, предназначенный для Пекла, для базы на горе Шенанди, что возносилась в стратосферу. Все остальное - почту, одежду, продукты и технику - хранили трюмы корабля, уже пустые на три четверти. Сравнительно с командой, трудившейся на Горькой Ягоде, раванская миссия была невелика. Вернув на место портрет девушки, Тревельян послал ей воздушный поцелуй, распрощался и отправился к Мозгу. Следующий час он провел, беседуя с искусственным интеллектом на языке кочевников, полном рычаний и хрипов. Под конец у него разболелось горло. * * * Предполагалось, что транспорт выйдет к Пеклу от Горькой Ягоды за восемь прыжков. Большая часть маршрута пролегла в Провале, но, разумеется, не в его глубинах, а у границы ветви Ориона, где все же попадались звезды и блуждающие планетоиды. Не слишком часто - примерно один объект на двести кубических парсеков. Провал тянулся гигантским изогнутым серпом между двумя Рукавами галактической спирали, ветвью Ориона и ветвью Персея. Его ширина составляла тринадцать тысяч триста светолет, и пока ни один корабль землян, кни'лина, дроми или хапторов не перебрался на другую сторону этого потока тьмы. Но с контурным приводом он несомненно был преодолим - ведь бино фаата, технологическая раса гуманоидов, сумели его пересечь на своих огромных звездолетах. Они свершили это много раз, атаковали Землю, потом ее колонии на рубежах Провала, но в этих войнах удача им не улыбнулась. Битвы, однако, были кровавыми и упорными, потери - чудовищными, и разгром фаата не мог воскресить миллионы погибших. Прошло уже семь столетий, как они исчезли, но память об их нашествии еще не подернул пепел забвения, а само их имя вызывало ненависть и страх. Возможно, по этой причине опасались летать в другой Рукав, а к тому же в собственной ветви хватало многолетних споров и конфликтов, сопровождавших рост и упадок звездных империй. Но, если не считать фаата, таившихся за Провалом, эта область была удобной для навигации. В отсутствии тяготеющих масс прыжки через Лимб могли достигать десятка парсек, что вдвое-втрое сокращало полетное время. Стартовать от Горькой Ягоды, выйти в Провал, преодолеть большое расстояние, затем нырнуть к двойной системе Асура и Ракшаса... Этот маршрут был оптимален по всем параметрам, кроме одного: вид Провала, пересекавшего черной лентой звездные россыпи, неизбежно нагонял тоску. Правда, имелась альтернатива - сидеть на жилой палубе и не заглядывать в отсек управления. Тревельян так и делал. После третьего прыжка корабль двигался в Провале, в двух парсеках от его границы. Конечно, этот рубеж был условностью и существовал лишь на звездных картах; если сравнить два парсека с шириною черной пропасти, вопрос о том, где находился транспорт ГР-15/4044, на границе или внутри Провала, выглядел полной бессмыслицей. Но навигация, как и другие области знаний, строилась на моделях, и Звездный Атлас с координатами светил являлся самой точной галактической моделью. Во всяком случае, по мнению бортового компьютера; если он утверждал, что корабль в Провале, с этим не приходилось спорить. Изучив вдоль и поперек отчеты раванских миссий и зафиксировав самое важное в памяти, Тревельян практиковался в местных языках. Из всего многообразия диалектов и наречий, имевшихся на Пекле, он выбрал три, знакомые ему по первой экспедиции: шас-га - язык кочевников, язык Кьолла и торговый жаргон, на котором общались в приморских городах. Он их, в принципе, знал, но верное произношение требовало хороших вокальных данных, крепкой глотки и усиленного тренинга. Наконец его горло стало справляться с рычанием и воем, хрипом и скрежетом, и он решил перевести на шас-га какой-нибудь героический эпос, песнь о Роланде или повесть о Ланселоте Озерном. Помнилось ему, что кочевники ценят устное творчество, так что подходящий рассказ мог спасти от вертела и котла - по крайней мере, на время. Он как раз трудился над переводом, то декламируя отрывки вслух, то заставляя Мозг откорректировать семантику, когда заверещал сигнал тревоги. Это случилось так внезапно, что Ивар подскочил и опрокинул кресло. Но сигналы звучали недолгое время и казались не похожими на вой сирены в миг опасности - видно, натягивать скафандр или бежать к спасательным ботам не было нужды. - Получена просьба об экстренной помощи, - раздался голос бортового компьютера. - Меняю курс. Ваше согласие, эмиссар? - Да, - пробормотал Тревельян, - конечно. Помощь в Пустоте - святое дело. Впрочем, его согласия не требовалось, но бортовой компьютер был неизменно вежлив с пассажирами. С древних времен навигационные устройства на беспилотных зондах и транспортах программировались так, что сигналы бедствия имели приоритет перед полетными задачами; поймав их, судно шло на выручку любому кораблю, инопланетному или земному. То был безусловный рефлекс, заложенный в компьютер и побуждавший его к цепочке стандартных действий: выйти в зону сигнала, связаться с объектом, терпящим аварию, оценить ущерб, выслать ремонтных роботов и, если нужно, снабдить экипаж дыхательной смесью, водой и продовольствием. В случае, если ремонт невозможен, принять на борт живых существ, доставить их к населенной планете и следовать по заданному курсу. Тревельян отлично понимал, что эта программа будет выполняться независимо от его желания, даже если Пекло сгорит в огне и развеется прахом. "Задержка нам некстати, - пробудившись, буркнул командор. - Что за кретин болтается в Провале? И что там могло приключиться? Пиво кончилось? Или гальюн затопило?" - Сейчас узнаем, - сказал Тревельян. - Корабль, расшифровать сигнал! Координаты и все остальное... кто они, где и что произошло... Докладывай! Космический СОС или просьба о помощи, отправленная по дальней связи, включала, кроме координат, обозначение терпящей бедствие расы, причину аварии и данные о состоянии судна. Тот, кто оказывал помощь, должен был знать, чем рискует и куда попадет после прыжка, в сгусток астероидов или газовую туманность, в корону звезды, что превращается в сверхновую, или к водородному гиганту наподобие Юпитера, с множеством спутников и бурной атмосферой. Собственно, от этого зависел успех операции, которая временами была затруднительна и даже невозможна - например, в зоне боевых действий или в точке сингулярности, вблизи черной дыры. - Координаты OrP27.05.88, - произнес компьютер. - Дистанция двадцать семь парсек, направление перпендикулярно оси Провала. Расчет курса завершен. Два прыжка до финиша. "В самом Провале сидят, - прокомментировал призрачный Советник. - Какого черта их туда понесло? Дьявольщина! Неужели..." Он смолк, но ментальная волна удивления накрыла Тревельяна. Похоже, этот неведомый корабль пытался пересечь Провал! Почти пересек, если двигался от Рукава Персея и одолел дорогу в двенадцать тысяч светолет... Но кто мог лететь из этой безмерной дали? Кто, кроме бино фаата? И если так, кем они были, вестниками мира или войны? - Что случилось с ними? - спросил он охрипшим голосом. - Почему не докладываешь? - Просьба о помощи зафиксирована, но обстоятельства катастрофы не поддаются расшифровке, - сообщил компьютер. - Использован стандартный межгалактический код, но в нем восемьдесят два процента ошибок. К сожалению, эмиссар, нельзя восстановить послание во всех деталях. - Как такое может быть? Код несложен, и это основа коммуникации всех известных рас! - Изумленный Тревельян запустил пальцы в шевелюру. Потом его глаза потускнели, меж бровей прорезалась морщина, и он тихо промолвил: - Или эта раса не очень известная? Возможно, враг, что обитает по другую сторону Провала? Бино фаата? Ты разобрался, кто они? Он с облегчением вздохнул, услышав ответ: - Это не фаата, эмиссар. Это сильмарри.

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ахманов Михаил
  • Обновлено: 09/04/2008. 63k. Статистика.
  • Статья: Фантастика
  • Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.